Тихие литературные вечера...

Членом союза писателей не состоял…

С Владимиром Семеновичем Высоцким у меня особенно остро связано два воспоминания.

1. Как-то в детстве, ища причину для того, чтобы не делать уроков, и копаясь в старых отцовских книжных шкафах, я как-то раз из какого-то самого дальнего угла достала маленький сборник стихов “Нерв”, принадлежавший какому-то неизвестному мне поэту Владимиру Высоцкому.

Поскольку в дальних углах отцовских шкафов я находила всегда только самые интересные книги :) : Солженицына, Булгакова, Галича или Аверченко, то там же усевшись на полу, я жадно начала просматривать этот сборник.

В общем, когда я пришла в себя, обнаружилось, что уроки делать уже бесполезно, т.к. на часах было около 12 ночи :).

Тот день закончился осознанием мной того, что я нашла почему-то неизвестного мне поэта, который по искусству стихосложения едва ли уступает Пушкину, по владению словом равен ему, а по силе – превосходит его.

На следующий день, разумеется, этот сборник оказался в школе. А шел, кажется, 1985 год. Перестройка уже началась, но ни красных галстуков, ни советского маразма еще никто не отменял… Примерно в то же время я чуть не вылетела из школы, сменив пионерский галстук значком следующего содержания: “Перестройка? Демократия? Гласность? Да!!!” :)

Так вот. Сборник я показала моему старому учителю литературы (ему было уже около 70-ти лет, правда, в лыжных походах мы с трудом за ним поспевали : ), и попросила на уроке рассказать об этом поэте. А он мне ответил, что в душе всегда был диссидентом, но не до такой же степени… :)

И, надо отдать ему должное, объявил факультативный урок, посвященный Высоцкому, за что потом имел долгий и трудный разговор с директором школы… :)

Для меня же откровением, вынесенным с этого урока и самым сильным впечатлением, явилось то, что этот поэт уже умер: только что недавно еще был жив, но уже умер. Читая его стихи, я представляла живого человека, и никак в моем сознании не могло уложиться то, что этого человека уже нет…

2. И второе сильное впечатление.

Это случилось значительно позже, спустя лет семь или восемь. Я, поступая в институт, в теме сочинения “Русские поэты о войне” написала о Высоцком. Что казалось разумным, потому что нет такого поэта, который бы писал о войне больше, сильнее, ярче и понятнее, чем Высоцкий.

И получила 4 балла, но это меня никак не устраивало, мне нужно было 5, чтобы пройти по конкурсу.

Я попросила комиссию показать мне мое сочинение, и увидела следующее. Моя приписка к названию “на примере поэта Владимира Высоцкого” была обведена красной ручкой, и рядом стояло несколько вопросительных знаков. Еще в сочинении было подчеркнуто два места:

“Владимир Высоцкий играл на сцене самых разных людей: Галилея, Гамлета, Свидригайлова, Жеглова”;

Словосочетание “оппоэтизация образов” внутри цитаты Булата Шаловича Окуджавы.

Все. Больше ошибок не было.

Я сказала, что хочу подать на апелляцию и требую оценку пересмотреть и объяснить мне причины рисования красной ручкой в моем сочинении. Тут же рядом бродила тетечка, которая, взяв из моих рук сочинение, взглянула в него и сказала: “Это я проверяла. Какие претензии?! Я тут апелляция!..” И пролистав его: “Это твердая четверка”.

“Да почему четверка?!” - не поняла я.

“Очень много ошибок!.. Во-первых, - продолжала она, - я не знаю такого поэта – Высоцкий. Что это за поэт такой? Был такой актеришка, весьма посредственный, а поэта не было. То, что этот актеришка писал стихи, еще ни о чем не говорит. Во-вторых, Жеглова он играл не на сцене, а в кино – это фактическая ошибка… И в третьих, в русском языке нет такого слова “оппоэтизация”…

Пока я это выслушивала, взгляд мой случайно упал на токовый словарь Ожегова, лежавший на ее столе. И меня осенило :)

“Как Вас зовут?” – спросила я. “Ирина Владимировна”, - ответила она. Я взяла словарь, открыла его на слове “поэт” и показала ей определение слова: “автор стихотворных и поэтических произведений”.

“Ну и что?” - не поняла она. “А то, - ответила я, - что тут нигде не написано, что перед получением звания “поэт” этот автор должен непременно получить добро от Ирины Владимировны”.

Разумеется, после этого мечтать о поступлении в этот институт больше не приходилось. Но, честно говоря, я расстроилась не потому, что в третий раз не поступила в институт, о котором мечтала всю жизнь, и даже не потому, что было ясно, что больше я сюда не приду, а институтов таких в Москве больше нет.

А потому, что вдруг очень ярко, до мелочей представила себе жизнь великого русского поэта Владимира Семеновича Высоцкого…

Думаю, что нашими тихими литературными вечерами мы еще не раз будем говорить будем говорить об этом поэте :).

Даже сейчас частенько я слышу мысль о том, что «Высоцкий – это, конечно, да… но все же это не Пушкин» :). И думаю, что только потомки наши, которые будут дальше нас от Высоцкого и потому лучше нас поймут нашу историю, смогут оценить и гений Высоцкого по достоинству, а мы не можем этого сделать: слишком свежа память о том, как не признавали вообще, о том, что «членом союза писателей не состоял»...

И слишком силен в наших головах шаблон, что правильно – это как все…

Если все не признают, то так и есть, вероятно.

Между тем, чтобы признать живого гения, нужно самому быть гением, или хотя бы талантом. Как Сальери по отношению к Моцарту.

А толпа никогда не признает живого гения, толпа признает только гениев мертвых… «Здесь охотно венчают героя, но в могилу сперва упекут».

Впрочем, ведь и даже талантливый Евтушенко сказал в 1981 году:

«Тебя хоронили, как будто ты гений…
Кто гений эпохи, кто гений мгновений…
Ты – бедный наш гений семидесятых,
И бедными гениями не богатых»…

Между тем, что до сравнения с эталоном поэзии Пушкиным, то, пожалуй, Высоцкий кое где уступит только красотой слога, но не концентрацией мысли, но не виртуозностью стиха, но не игрой со словом…

Счастливо,
ЛЛ
litsoiree@yandex.ru