Я никак не могла обогнать удивление одной маленькой улитки. Она никогда ещё не видела майского снега. И не видела, как снег превращается в капли воды на листьях манжетки. Сначала она испугалась, заметив над собой непонятные белые хлопья, и даже попыталась спрятаться под листок.
— Ну, что ты?.. — утешала её манжетка с сияющими каплями по краям узорчатой канвы. — Это только вверху зима... Минуточки зимы... Они скоро исчезнут...
— Такого не может быть, — сказала улитка и, выбравшись из-под одного листа манжетки, понесла своё удивление в сторону других листьев. У других снежные капли уже скатились в глубину чашечек-манжеток. Улитка дрожала так же, как эти капли.
— Как же так, вверху снег, внизу лето... — повторяла она со скоростью обгоняющего её удивления.
А я как будто чувствовала силу её удивления. И сама будто не могла его обогнать... А снег, едва касаясь зелёного кружева, тут же превращался в бриллиантовые капли.
А снег вдруг замер в воздухе и исчез.
— Подними голову! — сказала улитке самая крупная капля, выкатываясь из чашечки-манжетки. — Снега-то больше нет! Тепло всегда побеждает холод!
Улитка подняла голову и облегчённо качнула своими маленькими рожками.
А я подумала, наконец-то она обогнала своё удивление. Просто оставила его где-то в прошлогодней траве.
И мне захотелось попробовать талый снег из чашечки-манжетки. И попробовала ведь. Его вкус напоминал мне лёгкое удивление. Улиткино и моё.
— Ну что, мой друг Пухлячок, — остановилась я у своего любимого камня на подъёме в глубинный лес. — Как тебе это внезапное нападение майского снега?
Камень расплылся в улыбке. И даже прикрыл один глаз от удовольствия. Я, правда, не совсем поняла, от удовольствия при встрече со мной? Или от внезапно налетевшего и наскоро умывшего его снега? Во всяком случае, он как-то по-особенному засиял:
— Снежное нападение... — произнёс далеко не с каменной приветливостью, прикусывая уголком улыбки стекающую со щеки недавнюю снежинку. — Когда бы всякое нападение было столь коротким и приятно прохладственным.
— Чем же оно было для тебя столь приятным? — полюбопытствовала я. Я вообще не понимала, какие ощущения могут оказаться приятными для камня...
— Снег комаров разогнал... — сказал он, пошевелив своей кустистой бородкой.
Я не могла понять, чем же это камню могут помешать комары, и конечно же задала ему этот вопрос:
— Разве комарам может нравится твоё каменное тело?
— Само тело, может, и не нравится, но они хоровое пение на голове моей устроили. Поют до самозабвения, а я тишину люблю.
И он снова посмотрел на меня умиротворённо и задал свой внезапный вопрос:
— Кстати, а ты знаешь, где тишина прячется?
— Никогда об этом не задумывалась, — честно призналась Пухлячку своему любимому.
А он большим глазом в сторону сада мхов показал у подножья сосны:
— Учись в любой малости красоту разглядывать! Вот в ту пещерку подкорневую тишина внезапный снег унесла. Унесла и спрятала... И вход садами мхов замаскировала. Смотри, как красиво малый мир устроен!
И я осталась смотреть на эту таинственную картину живой природы. И завтра приду сюда и снова буду смотреть... И, наверно, увижу что-то новое. И расскажу тебе. И покажу...