...Хаотично плавают в бесконечном небе галактики. Это только с первого взгляда кажется, что хаотично. На самом деле, во всяком движении есть своя закономерность. Просто мы ее не видим.
...Не видим, как в Геометрической галактике началась вдруг война фигур. Кубы вдруг решили, что именно они и только они обладают совершенством мысли и формы... А конусы вдруг возмутились и стали отгораживаться от кубов правильностью собственных форм... Они не хотели договариваться и стали долбить друг друга тяжёлыми шарами. Шары тоже пытались доказывать, что именно их форма — самая совершенная... Но доказывать было некогда, потому
что ими постоянно перебрасывались... Ими разбивали уже весь прекрасно выстроенный мир Геометрической галактики...
...Оставшись одна, моя птица Юи решила тоже подняться высоко в небо и что-нибудь там увидеть.
— Вернись! — позвала я птицу. — Там опасно! Там галактика занимается самоуничтожением. Шарами убивают! Смотри...
Неожиданно и я, и моя птица оказались в окружении белых лучистых ёжиков. Откуда они взялись среди этого грохота летящих шаров, непонятно... Такие милые создания - планетки-ёжики... Они зачем-то стали перехватывать шары...
— Крылатка! — увидев птицу, зазвенели крохотные колючие планетки и выставили навстречу нам с Юи свои вытягивающиеся в длину иголки.
Но планетки-ёжики стали удивлённо рассматривать очередной перехваченный шар. Рассматривая, они переговаривались:
— Эта планетка потеряла колючки...
— Жалко планетку...
Потом, совсем неожиданно, и я и птица Юи услышали со стороны хвостового залпа голос, похожий на рассыпающиеся льдинки.
— Хочешь, я поделюсь с тобой кнопышками?
Мы с птицей Юи оглянулись и увидели смешного чудика в растрепанных белых колючках. На его ладонях лежала горка чего-то такого, похожего на тоненькие прозрачные сосульки.
— Что это? — удивленно спросила Юи.
— Кнопышки, лучисто улыбаясь, ответил Чудик.
Чудик был необыкновенно красивым, хотя форма его внешнего вида постоянно менялась. Он выглядел то высоко устремлённым конусом, то изящным многогранником... Словом, мы с птицей Юи сразу в него влюбились. Хотя нехорошо влюбляться, когда война... И когда на самом деле не знаешь, кого можно любить, а кого нельзя...
Но мы с птицей Юи об этом уже не думали. Хотелось узнать, кому из нас прекрасно видоизменяемый Чудик отдаст свои предпочтения... И тогда птица Юи первая вступила в разговор с видоизменяемым юношей:
— А зачем мне твои эти кнопышки? — осторожно спросила она в тот момент, когда Чудик обрёл форму многогранника.
— Может, не стоит... м попыталась я остановить Юи... — ведь он такой непонятный... И мало ли что таится в его многогранном уме?..
— Форма — ерунда, — отмахнулась от меня Юи, — а вот именно, что в уме...
Она не успела закончить фразу, потому как названный нами Чудик уже приступил к ответу:
— Я пасу этих ёжиков, я — ежиный пастух, — смущенно сказал он. — Дело в том, что ежиные планетки часто разбегаются по чужим галактическим садам. И тогда галактика начинает терять свое лицо...
— Как это терять свое лицо? — поинтересовалась птица Юи, мысленно примеряя на себя протянутые чудиком кнопышки.
— Так ведь, — замялся ежиный пастух, — планетки-ёжики обязательно, возвращаясь, что-нибудь на спине своей притаскивают. И мы вполне можем перемешаться с другими галактиками... Вон посмотри...
И мы с птицей Юи в самом деле увидели вереницу планеток-ежей, несущих на своих спинах огромные шаровые яблоки.
— Ну вот, что я говорил! — засуетился Чудик, посыпав Юи пригоршней кнопышек. — Шары с Геометрической галактики утащили. И нравится им эти шары накалывать...
— Нравится, нравится! — загримастничали планетки-ёжики и стали отодвигать от пастуха свои длинные иглы с наколотыми на них шарами.
— Шары вернём, — стал уговаривать пастух-чудик тоном воспитательницы детского сада, которая пытается отнять у капризных детей чужие игрушки...
— Что-то мне он не очень импонирует, — шепнула я в этот момент своей птице Юи. — И эта его новая форма цилиндра...
— Просто он сейчас цилиндрически мыслит, — успокоила меня моя спутница. — Потом будет мыслить кубически... Потом многогранно... Главное, что не плоско.
— Я тоже не люблю всякие мыслимые и немыслимые плоскости, но... — попыталась я поделиться с Юи своими вновь накатившимися сомнениями. И тут к нам ворвались новые голоса:
— Не-е-е-ет, не вернем! — отодвинулся в сторону лес лучистых игл с яблочными шарами. — Там еще один шарик должен упасть, там девочку в яблочный шарик... Конус Шлем... Девочку в яблочный шарик...
— Девочку? — переспросила птица Юи и кинулась лететь в ту сторону, откуда возвращались вереницы ежей. Видимо, где-то там плыла вторая половина Геометрической галактики. И видимо, там кого-то из сестренок с острова Пригоренки пытаются превратить в шар...
Птица Юи летела со скоростью метеорита. И со скоростью метеорита думала, как сейчас она будет спасать девочку...
И я тоже бежала со скоростью метеорита...
И Чудик со своей вереницей ежей неслись со скоростью метеоритов... Хотя мы с Юи о нём уже не думали. Так только где-то под крылышком у Юи мелькала мысль... И у меня мелькала мысль... И мы на всей скорости всё-таки успевали ими перебрасываться...
— Многогранно мыслящее существо — это дивно... — была моя мысль... — интересно найдёт ли он и во мне хотя бы одну свою грань?..
— Нравится, когда его помыслы устремлены в небо... — была мысль моей птицы, и я её слышала, — обожаю обострённость полёта... Интересно, а во мне обнаружил ли он заострённость полётных чувств?..
...Так мы летели, бежали, неслись... Половинки Геометрической галактики палили друг в друга тяжёлыми шарами... Но планетки-ежи, к счастью, перехватывали их и накалывали на свои колючки... И главным для нас для всех было спасти девочку...