Ты снова просишь длинных и интересных писем. Настало время и я познакомлю тебя со своей... Нет, не с любовью, а со своей маленькой книжицей. Она о воспоминаниях любви... О чем еще можно вспоминать и думать Амурам.

       Не знаю, болела ли ты хоть раз, в жизни, этим чувством? Если да, напиши (и подробно как?), и заразно ли оно от тебя (:-)

       Если нет, переживай его со мной. Говорят, что тело удовлетворить и насытить можно, но чувства - нет! Они пробуждаются с тобой утром, отвлекают тебя днём и проявляются, в твоих снах ночью. Они это суть тебя от них не убежишь и не скроешься. И самое великое и значительное из них - Любовь! Знаешь, каждая встреча мужчины и женщины оставляет глубокий след в их жизни. Если конечно, эта встреча была подлинная. И каждой такой встрече я посвящаю часть себя и своего творчества. Моей давней встрече я посветил книгу под названием "КРУГ". Наверно, в том смысле, что всё возвращается на круги своя.

       (Я знаю, что леди не любят когда о других, но это скорее просто собирательный образ, здесь даже нет хронологии, и имени, просто "Она". Она - женщина, она - любовь, она - жизнь...)

* * * * * * * * * * * * * * * * * * *

К Р У Г

       Теперь представь себе: - первая страница, с маленьким, синим кругом в центре и всего одним, белым, словом в нём "Она!". Вторая страница, круг побольше и уже три слова в нём: "Эта встреча - случай!".

       И дальше круги растут в месте с количеством слов в них. Вот тебе главки, из этой не похожей ни на одну написанную, в мире, книг:

       (начиная с третьей страницы по мере растущих кругов)

***
Смотрю, как Её улыбка, превращается в смех.

***
Эти глаза с русалочьей мечтательностью: Всё Её настроение в них.
Они говорят всегда больше чем эти губы.

***
Подстриглась и оделась как пацан-нахалёнок. Создание это, прозвал "Лёхой".
Созданию понравилось.

***
После концерта, когда ещё не стихли овации, Она шла по проходу с подругой и я почему-то очень хотел, чтобы Она заметила меня. Она заметила. Раскинув руки и широко улыбаясь, пошла мне на встречу. Это был наш первый вечер.

***
Учу целоваться. После долгих опытов и экспериментов - экзамен. Я зря расслабился, забыв, что в школе Она была отличницей. Вот это да! Так мне и надо! Уф!
Это ж не поцелуй...
Это глубокое бурение!
Иди... пять!

***
Переодеваясь, слышу: - Боже, как пропах твой свитер!
Странно, сам ничего не чувствую. У Неё феноменальное обоняние. Радуюсь этому, знаю: у умных обоняние острее, чем у глупых. Но кто же тогда Я?

***
Яркий свет. Утро. Новый день. Она ещё спит.
Я разглядываю Её. Такая знакомая и по-детски трогательная. Сон округлил Её личико, и Она трогает себя за нос.
Я тоже прикасаюсь к нему.
Она лениво отмахивается. Улыбаюсь. И прикасаюсь снова...

***
Мне кажется, я так нежно и взволнованно ласкаюсь и трусь о Её щёчки, что они, разгораясь, розовеют и розовеют у меня на глазах.
Как я Её, а?
Только потом понимаю, что причина этому - моя двухдневная небритость.
И Она самоотверженно терпит её.

***
Не застав никого дома, не хочется писать записку-разочарование. Нахожу оригинальное решение: оставляю в дверной ручке свой проодеколоненный платок. Она узнает, несомненно. В прошлый раз оставлял визитку с надписью: "Хочу тебя... видеть!".
Я даже знаю, что оставлю, в третий раз. Но вынесу ли я это следующее свидание с разочарованием?

***
Надо приготовиться. Кажется, Она уже идёт...
Так, делаю следующее: выбегаю, падаю на колени, обнимаю ноги, жалобно прошу прощения. На вопрос: - "За что? ", с изумлением отвечаю: - "Как, за что? Ведь я за целый день ни разу не сказал, что люблю тебя!" Итак, Она идёт. Я готов, ведь на часах уже без десяти девять... утра.

***
Она у большого зеркала. Слегка суетиться. Готовится к выходу. Рассматриваю Её со спины. Думаю: какая прелесть каждый год видеть, как с приходом тепла Она расцветает, меняясь в лучшую сторону. Просто, хорошеет на глазах. Во всём появляется отражение весны. И я заново, каждый год в это время влюбляюсь в Неё. Боже, какая фигурка! Она отсюда так не уйдёт. И я набрав в лёгкие воздуха, делаю шаг вперёд...

***
Я говорил тебе, на самой высоте этого колеса обозрения, что я тебя люблю?
А в течении этого часа я признавался тебе в любви?
А после боя курантов сегодня в полночь я говорил тебе на ушко, что люблю тебя?
А я говорил тебе в этом музее?..
А у подножья этих величественных пирамид я признавался тебе?..
А я кричал с этой горы?..
А здесь и сейчас я шептал тебе, что безумно-безумно люблю тебя?
Я играю в эту игру с Ней не первый год. И она мне нравиться!

***
Мы уже на выходе. Я сзади остановил Её за плечи и не дал опомниться...
Она была в восторге от внезапного нападения.
- Как, это мы с тобой по-быстренькому, да?! "Это", мы так и назвали: - "по-быстренькому".
Довёз до перекрестка, отпустил Её, с поцелуем, радостную и светящуюся тем тайным светом, которым озарены все молодые любовники.
Она удалялась. А я смотрел вслед на это прыгающее платьице, которое я приподнял "по-быстренькому" несколько минут назад...
***
Темнеет. Скоро ночь. Затеяли игру в прятки. Забавно. Ну, где же можно спрятаться в квартире которую Она знает с детства? Нахожу место, в кухне, на подоконнике, за шторой. Ищет. Не находит. Начинает лукаво спрашивать: -
"Мальчик, ты где?" Прыскаю от смеха. Я раскрыт. Так нечестно. Теперь Она даже не ищет меня. Задает нелепые вопросы и прислушивается, в каком месте я брызну от смеха. Возмущаюсь: - "Так нельзя, это не по правилам!" Парирует: - " Но зато, как весело, Пацан!"
- Ладно, - соглашаюсь я. Ведь сейчас Её очередь прятаться...

***
У Неё игривое настроение. Всячески мешает работать. Заглядывает мне в глаза, спрашивает:
- Хочешь, я покажу тебе "майского жука"? Корчит такую рожицу, что я не могу удержаться от смеха. Теперь я уже не смеюсь с "жука", я просто умираю от хохота так, что Она, заражаясь, начинает смеяться со мной вместе. Мы смеёмся уже друг над другом. Природа подарила Ей очень громкий, зазывной и заразительно-задорный смех. Кажется, сама жизнь проявляется в Ней, когда Она смеётся. И мы ещё долго прыгаем и дрожим от смеха, как два искристых, солнечных зайчика в тёплый, майский день.
К работе я преступил не скоро...

***
Открываю дверь. В проёме, в новой короткой, как и стрижка юбочке и с неизменной улыбкой стоит Она. В руках новая папка с учебниками. Курточка на распашку. Щёчки розовые. Воодушевлена.
- Вот я и пришёл! (Именно так, в мужском роде. Она любит говорить, c оттенком пацанячества: - я сделал, я достал, я одел, я пришёл.)
- Здравствуй, дружок!
- Ну, здравствуй, пацан!
Хватаешь в охапку это счастье и спускаешься с ним по ступеням вниз. Ставишь на ноги и долго-долго не отпускаешь. Звонит телефон. Дважды. Подождут, да и потом, мы чертовски соскучились! Ведь, не виделись мы с самого утра. Разве можно быстро забыть такую разлуку?

***
В первый раз увидел в Ней настоящую светскую львицу, когда мы пришли на свадьбу Её подруги. Она в черном, очень длинном, и нескромно, облегающим до деталей, матовом платье с меховой накидкой на плечах. Цветы и высоко поднятый подбородок соответствуют происходящему моменту. Платье так точно повторяет все изгибы Её тела, что я чуть ли не руками отвожу свою голову и этот бесстыжий взгляд, которым я пожираю Её весь свадебный день. Думаю только об одном... Снять платье спокойно в этот вечер я Ей так и не дал. Через несколько минут, как мы вошли домой, оно уже никчёмно валялось на полу в прихожей. (За всё приходиться платить.) Да и мех оказался очень мягким и к месту...

***
Вот она и пришла... Та самая, тёплая, солнечная Осень, которую прозвали "бабьей". Мы в городском саду. Листопад. Дышим осенью. Бредём, разгребая ногами листву. Хочется, как в детстве, вываляться в этой пахучей, ржаво-янтарной, мокрой, с низу, и шершавой, с верху, массе. Собирать раскрытыми граблями пальцев, вокруг себя холмы, этого удивительного осеннего вещества деревьев, чтоб потом, подбросив его к небу, упасть под его хлопья, как под желтый снег и превратиться в живой, озорной и разноцветный сугроб. Солнце простреливает сквозь ветви. Мы в пространстве похожем на остров в окружении высокорослых каштанов. Останавливаемся. Фантастическое движение листьев. От куда-то от туда, с верху в низ, на головы, в руки, под самые ноги к земле. Глаза в восторге от такого количества обжигающе-жёлтого флюора и от этого бесконечно-обвального осыпания листвы.
Подняв голову, восторженно смотрит в верх. Вдруг запрокинув её назад, и раскинув руки, как для полёта, раскачиваясь, начинает вращаться. Вращается медленно, в такт кружению листвы. Всё вокруг пришло в движение... в движение Осени. Долго, плавно, красиво, вдохновенно и завораживающе!
И я, тихо сидя под огромным стволом каштана, чтобы не вспугнуть и не нарушить этого извечного, кругового движения, любуюсь тем, как бесконечно кружатся листья и в месте с ними моя любовь...

***
Солнце сквозь листву. Укутанные мхом памятники. Белый мрамор старинных скульптур. Тишина. Мы на старом городском кладбище. Вот большой, скорбящий ангел укрывает, своими крыльями, чьё-то тело. Здесь лежит богатый итальянец, там грек. А вот и церковь. Звон. Вспорхнувшие голуби. Недалеко среди могил нахожу заветную скамейку. Здесь лежат мои предки. Дурманящий запах сирени. Кажется, солнце выпаривает ароматы из всего, где есть влага. Улитка на листе. Пытаюсь навести легкий порядок. Вдруг...
- Девочка, что с тобой?
Обмякшее тело будто, без сознания и даже дыхания сидит на скамье с опущенной головой и закрытыми глазами. Трогаю за плечи.
- Ты слышишь меня, малыш? Очнись!
Ответа нет. Напуган. Рядом никого. Тереблю Её. Легонько бью по щекам. Сильнее. Удар колокола. Мгновение. Дернулись ресницы. Глаза открылись.
- Что ж ты меня пугаешь. Что случилось?
Что-то осознает.
- Я заснула.
- Как?
Извинительно улыбается и жмёт плечами.
- Не знаю.
- Боже мой, как ты меня напугала.
Напряжение испуга меняется радостью приобретения. Опускаюсь без сил на траву. Целую обнаженные коленки и кладу на них голову. Она укрывает меня своими руками, как ангел крыльями. Тихий шум листвы. Удивительное соитие с природой и прошлым. И одна мысль в голове: только бы не уснуть.

***
Крым. Ялта. После долгих прогулок мы спускаемся в двухместной люльке по канатной дороге. Посредине пути, между небом и землёй, между городом и морем, я смело прикасаюсь ладонью к Её телу, внизу, под платьицем. И будто этим движением замыкаю токи не видимой цепи. Волна от моей руки, как искра, прокатывается до самой макушки Её головы. И играясь с этой возбуждающей энергией, я незамедлительно продолжаю свой поход дальше, отодвигая в сторону шёлковое препятствие на резиночке... Она по-кошачьи выгибается и затаивается, свесившись из люльки наполовину. Спохватившись, я замечаю, как на нас смотрят из других двухместных экипажей. Через минуту я тяну Её за руку в какой-то прошлого века подъезд. Мы бежим по старинным ступеням и останавливаемся на площадке между этажами, и там, прижав Её к стене, я даю волю чувствам и рукам...
На улице нас обдувает вечерний, морской ветерок и мы, взявшись за руки, еще долго бродим по улочкам, боясь идти домой, как нашкодившие глупые котята. Легко, просторно и интересно. Мы узнаём друг друга. Это было наше первое лето.

***
В Ялте перед войной разрушили церковь, но не тронули колокольню, так как она занесена как ориентир во все лоции* мира. Мы прожили вместе с Ней, у подножия этой колокольни, наши первые две недели. Она занесена в лоцию нашей любви.

(*) Лоция - руководство для плавания в опредёленном морском бассейне с подробным описанием его навигационных особенностей и ориентиров.

***
Раннее утро. Садимся в машину. Сегодня Она улетает. Это надолго, а может навсегда. Аэропорт. Гул. Сутолока. Давка. Рейс один раз в неделю. Люди, сумки, разговоры. Душно. Мы стоим в очереди, прижавшись друг к другу, посреди взволнованной массы народа, у нас, кажется, свой островок любви. Вокруг щемящая нереальность: звуки, свет, слова...
Пробираюсь рукой сквозь Её одежду. Под свитером - голое тело. Кладу ладонь на горячий, мягкий живот. Удивительное чувство покоя охватывает меня и передается, кажется, Ей. Никто ничего не видит. Целому свету нет до нас дела. Я понимаю - это моё последнее прикосновение к Её телу. Думаю о том, что это прикосновение поистине как благословение. Ещё немного... мгновение... и я машу, уже остывающей рукой, Её последнему воздушному поцелую за стеклом.
Всё. Жизнь разделилась. На то, что было до этого момента и будет после.
Начинается новый Круг.
Позднее, вспоминая этот полный чистоты и чувственности жест, по телефону, брошу: "Целую тебя в твой животик и на равное расстояние вверх и вниз! " В ответ: пауза - видимо вымеряет - и смех. Мне до сей поры, кажется, что я оставил Её там, в шумном аэропорту, среди чужих людей и теперь только жду сигнала, чтобы забрать Её оттуда.
Возвращаюсь домой. На столе кассета. Да, да, я просил Её записать свой голос. Спрашивала: - "А что ты хочешь услышать?", отшучивался: - "Запиши хоть таблицу умножения". Слышал ночью, что-то наговаривала падающим голосом. Плакала. Потом снова говорила. Она читает мне свою придуманную считалку. В динамиках усталый с трогательным оптимизмом, голос:
- "Один. Любимый, ты не один, нас двое и, значит, это было - два!.."

***
На последней странице круг заполняет всё пространство листа и по краю идут строки:

"Конец - является началом. Всё продолжается с нуля. И может быть на этом круге Я встречу заново Тебя!"