Сон опять играет в прятки. Стараюсь замереть, прикрыв глаза, подпустить его ближе, поймать. Он, хитрый, подходит близко, близко, уже чувствуется его теплое обволакивающе дыхание. Еще немного, чуть-чуть, и пойман. Нет... он рассыпается на тысячи крохотных осколков, витающих в темной комнате, слегка вздрагивающих, но неуловимых.
А за окном опять осень. Прижимаюсь к холодному темному оконному стеклу, стараясь разглядеть, что там за ним. Дождик между рамами. Капли собираются из мелких в более крупные, вот уже почти с горошину и быстро стекают, собираясь в маленькое серое озеро.
Осень нынче какая-то невыразительная, холодно-мокрая, бурая, размытая. Ну и тишина. Ни одна ветка не шевельнется на березах и тальниках. В слабом свете ночных фонарей лужи на асфальте кажутся лакированной черной поверхностью, на которой отражается тусклый свет ламп.
Интересно, кто додумался спланировать асфальтовое покрытие перед подъездами и кусок подъездной дороги ниже уровня поверхности двора. Ниже полисадника с березами и тальниками, ниже притулившихся к стенам домов кустов шиповника. Любой выпавший дождик образует небольшое море на асфальте. Все просохнет, уже ожидает очередной порции щедрости неба, а вот это море, приобретая вид размешанной в корыте жидкой глины для обмазки печей, еще долго чавкает под шинами автомобилей. Какие глупые мысли-то лезут в голову.
Осень, а было ли нынче лето? Конечно, было. Служба погоды выдала информацию, такая ранняя затяжная холодная весна, вобравшая в себя и апрель, и май, и июнь, наблюдалась впервые за более чем 100 лет наблюдения. А потом душные, раскаленные под безоблачным небом, пересохшие июль и август. Нет, лето было. Только пролетело одним мигом, на одном жарком дыхании. В буйном цвете, когда все, что должно было расцвести, вырасти и вызреть, торопливо сокращало сроки, боясь опоздать к осени.
Кто-то невидимый погасил фонари, как только начала светлеть полоска на востоке. Вот одна за другой стали гаснуть звезды. С севера опять подтягиваются тяжелые серые тучи. Рассветная полоска становится шире и подсвечивает их. От этого они кажутся грязно-малиновыми снизу.
Утро. Прохладное, прозрачное. Вот и поиграли со сном в прятки. Он теперь сам тянется, пытается настичь, ухватить. Втереться... Легкий озноб, это от бессонницы. Почему так по-разному стоят одетые березы. Эта, самая большая из всех, уже пожелтела, но стоит не яркой золотистой красавицей, а напоминает неопрятную деваху в грязно-желтом платье. Ну и сравнения... Это только с недосыпу, наверно, бывает.
Рассвело, и начинающийся день стал серым, невыразительным. Тучи-то почти что цепляются за взметнувшиеся к небу тонкие лучики антенн. Неужели опять дождь на весь день и уже не верится в то, что ночью ярко светили звезды на безоблачном небе, было тихо.
Северный ветер налетает яростными порывами, гнет верхушки берез и тальников, раскачивает старые сосны. Прохладно, неуютно и есть какой-то неуловимый привкус близкого снега, утренних морозов, когда корочки льда на лужах по утрам хрустят под колесами машин.
Если посмотреть вокруг, то не верится, что это так близко. Листья, еще на редких деревьях желтые, скорее приобрели какой-то оттенок серо-зеленого с редкими буреющими пятнами. Под ногами еще не пожелтевшая трава, яркими пятнами то тут, то там кипрей выставил розовые свечи, утрами, когда солнце пригреет, распускают свои яркие головки одуванчики. Ни лето, ни осень, и зима уже маячит в двух шагах.
Вот и первые капли под порывами ветра застучали в стекло. Окно плачем теперь и снаружи и изнутри внешнего стекла оконной рамы.
Ночная бессонница вылилась в письмо, в ночные рассуждения о нынешней осени, написанное в никуда, в облака, за облака... Так далеко... Может, кто подхватит этот ночной шепот, прочтет... Откликнется... А надо ли?
Письмо в облака любимому человеку, а может правда долетит, будет услышано, пусть даже эхом... А может, это письмо далекому незнакомцу, который, прочитав, отзовется... А может, это просто письмо самой себе, уставшей от одиночества, от бессонницы, загрустившей вместе с осенними дождями?????
А дождь плачет, роняя крупные капли в растревоженные лужи. Завел свою протяжную грустную песню на весь день. Осень, все равно осень. Пусть еще не золотая сухая и яркая, но осень.