Здравствуй! Здравствуй, человек между небом и землей!
Я люблю таких. Мне говорят, опустись на землю, немного поприземленней будь, и жизнь наладится. Но я не хочу поприземленней... Вернее, не могу.
Сейчас я живу в очень чудном месте. Это маленькая комнатка с цветами. Много-много букетиков, зеленых веточек с хрупкими цветами, экибаны. На стенах, на столике, на тумбочке и на подоконнике ЕЕ руками каждый обновляется чувство светлого и красивого... Ее зовут Танюша. Она хрупкая, с огромными синими глазами. Она ранимая и чуткая...
Представляешь, вчера говорю: "Танюш, смотри, какую мне юбку придарили на лестнице"! Она смотрит, а на синие глаза ее наворачиваются слезы.
-- Танюш, ты что?
-- Я в точно такой же полы мыла, когда у цыган в рабстве была. Джинсы надевать не позволяли. И всегда били. Ложку или вилку уроню - хозяйка наотмашь по лицу.
-- И ты могла жить в рабстве?
-- Не могла. Уже нашла место в их гараже, где можно повеситься. И уже пошла. Но меня выследили и избили до полусмерти...
Я понимаю, что нельзя, нельзя тянуть из человека страшные воспоминания. У всех людей, с которыми я живу в этом доме для бездомных людей, страшные истории. У них не просто хитростью и обманом отнимали квартиры. Над ними еще издевались... Я понимаю, что нельзя заставлять синие Танюшкины глаза плакать, и перевожу разговор.
-- Хочешь, в ЦДЛ сходим? Там всегда вечера какие-нибудь и публика спокойно живущая, с другими лицами...
-- Так меня ж туда не пустят... - смотрит Танюшка в осколок зеркальца. - Там писатели...
-- А у меня писательский билет, - говорю. - Я тебя спокойно могу провести... Ну, не три ты все время этот коридор!..
-- Привычка. Обязательно швабра должна быть в руках, и чтобы все блестело...
... Танюшке скоро 50. Но с виду она похожа на девчонку. У нее совсем никого нет... В минуты отчаяния она говорит: "Если меня отсюда выгонят на улицу, то я пойду только на рельсы. Я боюсь улицы..."
Я понимаю ее мир, потому что мой мир тоже хрупок и незащищен. Я отношусь к ней бережно, и она ко мне тоже. И вот мы вдвоем уже сильнее зла. Мы умеем улыбаться в ответ на грубость. Умеем не повышать голос и не реагировать на матерные слова...
-- Танюшка, тебя не выгонят отсюда, потому что я отвожу тебе главную роль в моем спектакле. Ты будешь Хозяйкой дачной поляны. Послушай, какая красивая роль!
Она слушает, глаза теплеют. Мы отправляемся в солнечный мир дачной поляны, мир лета и природы, где отдыхают обманутые обществом люди. Дощатые столики, шалаши, сушка и варка. Разговоры о Чистых прудах, о Таганке, о Кузьминках и Новых Черемушках... О самых дорогих местах в Москве. О самых дорогих, потому что там у них, коренных москвичей, оставались дома... Они смотрели в их воспоминания своими запыленными окнами, своими птицами на родных деревьях во дворе, своими уголками детских площадок, поворотом тротуара, краешком неба над крышей и еще чем-то, чем-то таким, что легко умещается в капле дождя, но что невозможно вернуть или повторить...
Прости, что я написала тебе кусочек реальной жизни. Ведь даже если каждый из нас всего лишь облако. Одно из пяти тысяч плывущих... Но это облако все равно над чем-то плывет. Плывет над атрибутами реального мира... И все это так несоизмеримо...