Литературный журналец Михаила Армалинского General Erotic 233
5 апреля 2012
http://www.mipco.com/win/GEr233.html
Литературный журналец Михаила Армалинского General Erotic 233
5 апреля 2012
http://www.mipco.com/win/GEr233.html



О книгописательстве.

При современном потопе в книгопечатании, при переполненности книгами магазинов, интернета, ридеров, продолжать писать можно лишь при двух условиях: либо по наглости (будучи убеждённым что ты - не дерьмо), либо по невежеству (не ведая, что ты - дерьмо).
Причём надо иметь в виду, что наглость - это одна из форм невежества.



Успехи народного образования в США.

В Техасе уволили учительницу за то, что она не заметила как третьекласники на её уроке занимались под партой оральным сексом. http://houston.cbslocal.com/2012/03/23/teacher-fired-after-not-noticing-third-graders-having-oral-sex-under-desk/
Юным любовникам прочистили мозги антисексуальной бодягой, а учительницу обвинили, что она не следит за нравственностью учеников.

Конечно, следить за нравственностью, нужно было так: вызвать оральных счастливцев к доске, чтобы не прятались, а всем показали пример для подражания. А после всеобщей овации, предложить им заняться напоказ не только оральным, но и анальным сексом. Это был бы прекрасный урок по противозачаточным средствам.
Успеваемость учеников в школе взметнулась бы вверх, и многие родители стали бы учиться уму-разуму у своих детей.




Технический прогресс терпения.

Бумага терпит. А интернет не только терпит, но и всем своё терпение демонстрирует.


Неприличные фотографии.

Бабушка приехала в Америку из России навестить внучку. Смотрит она альбом недавних внучкиных фотографий и недовольно объявляет:
- У тебя ни одной приличной фотографии нет.
- Почему? - удивляется внучка.
И бабушка поясняет:
- Ты на всех улыбаешься.



Текстиль.

Литература - это текст и стиль, а сокращённо: текстиль. Из текстиля этого шьётся нижнее бельё для души.



Богатею.

Вчера ночью мне приснилось, что я мультимиллионер. Сегодня ночью мне уже приснилось, что я миллиардер.
День ото дня богатею.



Девиз группового секса.

Девиз группового секса: "Кто не с нами, тот напротив нас".


Вселенная точки.

При достаточно близком приближении любая точка превращается во вселенную.
И наоборот, при достаточном удалении любая вселенная норовит превратиться в точку.
Итого, реальность зависит от степени нашего приближения к ней.




Чуждое рыболовство.

Я был поражён, когда впервые увидел рыболова, словившего большую рыбу и отпустившего её обратно в озеро. Он объяснил мне, очумелому, что запас рыбы у него достаточный, и ему интересен лишь сам процесс ловли.
Разумеется, я сразу провёл аналогию с мужиком, который долго и упорно соблазнял бабу, а когда она, наконец, перед ним легла и развела ноги, он поблагодарил её и, не ебя, удалился. Однако для порядка он разъяснил бабе, что процесс соблазнения ему интересней, чем ебля, и женщин у него уже достаточно имеется.
Существенная разница в этих двух "ловлях", лишь в том, что отпущенная рыба, счастливая, уплывает. А неёбанная баба, оскорблённая, такого мужика убила бы.
Вот почему "благородные" рыболовы продолжают существовать, а "благородных" охотников-мужиков днём с огнём не сыскать, ибо коль они появляются в результате какой-то катастрофической мутации, то женщины таких мужиков быстренько убивают.



Точное название.

Скромное собрание моих сочинений можно издать под одной обложкой с золотым тиснением и назвать "Библия Ебли". А её электронный вариант - ЕБиблия.


Стыдливая строчка.

Роман Лейбов опубликовал первую строчку из романа в стихах обо мне, который он пишет уже много лет. http://ru-lit.livejournal.com/870993.html
Звучит она так: "Как, однако, славен Армалинский!"
Мне удалось раздобыть самое начало этого романа в стихах, который он держит в страшном секрете. Вот оно:

Как, однако, славен Армалинский!
- не дано такого никому.
И нерукотворный, исполинский
надо ставить памятник ему.

Пожелаем же r_l Роману http://r-l.livejournal.com/profile дальнейших творческих успехов!



Цветочки.

В моём саду растут фиалки розового цвета, а розы - фиалкового.



Как она закурила.

Американские военные учения проходили в египетской пустыне. Опасные учения, почти вживую. Кэри, медсестра, возвращается в легковой машине, которой управляет египтянин. Она едет вместе с тремя офицерами. Навстречу бульдозер, и шофёр-египтянин на огромной скорости в этот будьдозер врезается.
Полутрупы в крови. Кэри лишь поцарапана. Бросается к капитану, с которым сидела рядом. Делает ему CPR, дыхание рот в рот. Он оживает. Но чуть она останавливается - он снова затихает. Так она оживляет его трижды. Водитель бульдозера, у которого даже царапины нет, оттаскивает Кэри от этого безнадёжного и подталкивает к другому раненому, спасти которого ещё можно. Она его перевязывает, а тот хватает её за палец и не отпускает.
Радируют за помощью. В штабе им поначалу не верят, думают, что они шутят - ведь возвращаются из тяжёлых учений, которые прошли без происшествий.
Затаскивают раненых в бульдозер и на нём гонят в город. Раненый всё держится за палец Кэри. Приехали в город - раненого отрывают от пальца и везут в операционную, но не довозят - умирает по пути.
Кэри моется в душе - от крови не отмыться. Звонит в американское посольство - только утром, сейчас помочь не могут. Дали на ночь место в казарме.
Утром пришла в больницу - из холодильника ей вытаскивают со свежей кровью дневник одного из убитых, где про любовь к ней - тут Кэри охватывает истерика. Врач, чтобы вывести её из амока, суёт ей в рот раскуренную сигарету и приказывает: Кури!
Кэри взяла её, отвлекшись, и послушно затянулась. С тех пор курит - сигарета за сигаретой, будто это последний шанс на спасение.


Неисповедимость свершений.

Писатель мечтал о громкой славе, которая пришла бы к нему не постепенно, а мгновенно: вечером засыпал беззвестным и бедным, а утром проснулся знаменитым и богатым.
Едучи на машине и погружённый в такие мечтания, он попал в аварию и пролежал в коме два года. За это время его слава выросла до знаменитости и деньги за бестселлерство, скопились великие.
Так что когда писатель вышел из комы, то он проснулся как и мечтал - знаменитым и богатым. А прошедшие два года ощущались для него пронёсшимся мгновеньем.


Ё-моё

Попытки избавиться от буквы ё - это попытка ограничения ебли, орфографически обозначаемой этой буквой.
Мою борьбу за сохранение и использование буквы ё можно назвать ё-моё.


Медленно и быстро.

В России всё делается так медленно, будто там продолжительность жизни так же велика, как в Америке. Мол, торопиться некуда - успеется, жизнь долгая.
В Америке всё делается так быстро, будто там продолжительность жизни так же мала, как в России. Мол, надо торопиться успеть всё сделать, а то помирать скоро.


Выявление истины.

Когда бросают: - Я тебя ебал! - то делается это для того, чтобы использовать еблю как способ срывания с человека всякой личины, искусственности, помпезности, необоснованного величия или показной значимости поскольку именно в ебле человек лишается всего наносного.
А срывание наносного чаще всего воспринимается как оскорбление.



Близость к народу.

Нельзя близко подходить к народу - примут за народ.


Праздники.

Народ живёт от одного государственного праздника к другому, а у творчекского человека - всегда праздник, за исключением редких будней неудач.


Слова и выражения.

Артишок - это шокирующее искусство.
Книга Норберта Винера: "Обратные связи"
Режь правду, но не матку.
Единица курчавости: 1 Пушкин.
Композитор Майкапар - make-up artist.
Утки шли гуськом, крабы пятились раком.
По-английски "турок" - туркмен.
Хор репетировал, то есть хорохорился.
Дуб был липовый, а липа дала дуба.
Записная книжка записного книжника.
Любимая песня нацистов: "Гитлер всегда со мной".
Словарь иных и странных слов.
Наложница - это проститутка, обкладываемая налогом.
Все короли - голые.
Роман Горького: "Мать - перемать".
Горький-то горький, а псевдоним безвкусный.
Как назвать пчеловода? - Пчеловек.
Журнал "Отбросы литературы".
Витрина магазина часов - оркестр времени.




Мера памяти.

В Америке, чтобы о тебе вспомнили, достаточно заболеть.
В России, чтобы о тебе вспомнили, необходимо умереть.



Пробежка таксы.

Такса каждый день бегала по асфальтовой дорожке, а когда её разворотили отбойными молотками, то очередная пробежка таксы окончилась харакири.



Преодоление морали.


Mimi Alford. Once Upon a Secret. My Affair with President John F. Kennedy and Its Aftermath.
Random House, New York, 2012, 200 p. ISBN 978-1-4000-6910-1

Люблю поучительные истории. И не потому, что они чему-то там учат, а потому что нельзя принимать всерьёз то, чему тебя стремятся учить, ибо учат тебя, как правило, рабству. Прежде всего, учением занимается мораль, которая хвалится своей заботой о благе человека. Однако эта забота о благе сводится к заботе о навлечении страданий, которые чем сильнее и непрерывнее, тем более свидетельствуют о "благе", принесённом моралью.
Преодоление влияния морали - это доблесть сильного и умного человека. Разумеется, за одной преодолённой бездной открывается другая, но способность преодолеть хотя бы одну - даёт тебе уверенность в преодолении остальных.

Мими Алфорд потратила на преодоление пагубного влияния морали большую часть своей жизни. И она добилась пусть не полного, но значительного успеха, свидетельством чему стала её книга.

О Мими я писал ещё в 2003 году (General Erotic N95 http://www.mipco.com/win/GEr95.html) по следам первой публикации о ней в New York Daily News. Тогда газетчики раскрыли её тайну, которую она хранила более сорока лет. Тайна это постепенно перестала быть таковой и поползли слухи, сплетни и домыслы. Поэтому Мими решила, в конце концов, сама подробно рассказать о великом событии, и как оно повлияло на её жизнь.
Однако главный смысл этой книги для меня не в том, как Кеннеди в очередной раз заграбастал пизду, попавшуюся ему на глаза, а в том, как женщина, порабощённая, подавленная и шантажируемая моралью, освобождается от полного рабства и обретает уверенное спокойствие. Полного освобождениея она, увы, не обрела, а лишь из рабыни стала крепостной у благосклонного помещика осовремененной морали. Но и этим историческим шагом пренебрегать нельзя.

О Джоне Кеннеди и о его жажде новых женщин я тоже уже писал (General Erotic N217 http://www.mipco.com/win/GEr217.html). Вот как Мими занималась посильным утолением этой жажды.

Мими попала в Белый Дом работать в качестве intern. Президент Кеннеди сразу положил на неё глаз и через пару дней сделал её своей любовницей. Связь началась летом 1962 года, когда Мими была девятнадцатилетней девственницей, и продолжалась до гибели Президента в ноябре 1963-го года.
Мими воспитывались в консервативной семье республиканцев: она при знакомстве делала книксен, о политике и религии в её семье не говорили, чтобы случайно не обидеть собеседника. О сексе, разумеется, не произносилось ни слова.
Мими была высокой и не шибко уклюжей девушкой, косметикой она не пользовалась, даже губы не подкрашивала и потому её сверстники внимания на неё не обращали. Однако для зрелого мужчины, каким был Кеннеди, девственное юное тело является ценностью само по себе.
Мими не мечтала о женском освобождении от зависимости от мужчин и не подвергала никакому сомнению, что мужчины управляют, а женщины им подчиняются, а также, что её судьба состоит в том, чтобы выйти девственницей замуж за парня из её круга или побогаче, а потом рожать и воспитывать детей, заботясь у муже, чтобы его карьера цвела.

Однако её первым мужчиной оказался всего-навсего очаровательный ёбарь средних лет, власть которого на Земле была второй после власти Бога. Отказаться или хотя бы сомневаться в поддержании такой связи Мими даже в голову не приходило. Она была затянута, захвачена, вовлечена в иную вселенную, в иной мир, в иную жизнь.
Сводник и друг Кеннеди Дэйв Пауэрс звонил Мими и сообщал, когда и куда ей надо явиться для удовлетворения президента. Когда Мими сопровождала президента в его поездках, она сидела в номере отеля и в предвкушении ждала звонка. Теперь с мобильником в руке она бы могла гулять и развлекаться, а не сидеть в четырёх стенах. Но Мими вовсе не страдала, а испытывала счастье, пребывая в президентском антураже.
Мими радостно бежала, ехала или летела на свидание, которое бывало продолжалось всю ночь. Максимальное количество ночей, которые он провёл с ней подряд исчислялось тремя. Уходя утром она не пряталась и не кралась, а шла с высоко поднятой головой от счастья и гордости, что именно она оказалась избранницей президента.
Попутно Мими продолжала учиться в университете, держась от всех в стороне, чтобы не участвовать в задушевных разговорах и, не дай бог, не проболтаться о своём великом хахале.

А всё началось в бассейне в Белом доме, куда Дэйв Пауэрс пригласил Мими поплавать в ланч, и куда явился плескаться сам Президент. Мими была не в бикини, а в закрытом купальном костюме, специально приготовленном в женской раздевалке, а то Кеннеди оприходовал бы её прямо в бассейне. Так что ему пришлось пригласить Мими в свои частные апартаменты на втором этаже, якобы для экскурсии, где главным экспонатом предстала кровать в спальне жены, куда он усадил, ошеломлённую и ошарашенную девственницу и стал её раздевать.
Мими сама дорастегнула пуговицы на своём платье, помогая президенту (а не вопя: Насилуют! Помогите! - в чём её укоряют и стыдят нынешние завистливые и злобные пизды).
Мими впервые ощутила восторг оттого, что её хочет мужчина да ещё безумно очаровательный и обладающий такой огромной властью.
Президент, ебя Мими, даже не снял с неё лифчик. Он не целовал её ни в первый раз, ни во все последующие разы. Вкусить губы, язык, слюну своей юной любовницы Кеннеди не хотел. Из этого можно с уверенностью заключить, что он подавно отвращался от губ и слюней пизды. Очевидно, что Кеннеди был одним их тех мужчин, которые испытывают брезгливость или даже отвращение к женской влаге и считают что только хую, а вовсе не его языку, отведено место в пизде и во рту любовницы.

Мими в свой первый раз пребывала в шоке, тогда как президент вёл себя так, будто происшедшее было самым естественным поведением. А ведь так оно в действительности и было, ибо нет ничего естественней, чем взять девственницу без лишних разговоров и, не дай бог, ухаживаний.

Лишившись девственности, Мими не поняла, была ли ебля плоха, хороша или просто ей безразлична. Эта неопределённость как раз неопровержимо доказывает, что ебля была именно плоха, поскольку если бы Кеннеди довёл Мими до оргазма или уж хотя бы до высокой степени возбуждения, то она бы не сомневалась в испытанном наслаждении и сразу бы осознала, "что такое хорошо и что такое плохо" в ебле.
Кеннеди не заботился о том, что испытывала с ним женщина, и это зафиксировано многократно в многочисленных воспоминаниях о нём. Так, Мэрилин Монро поведала, что Джон Кеннеди кончал быстро и никак не заботился о её оргазме. Мэрилин оправдывала президента США тем, что у него было слишком много забот, чтобы ещё отягощаться мелкой заботой о наслаждении любовницы (см. General Erotic N139 http://www.mipco.com/win/GEr139.html).
Думаю, что одной из причин, почему Кеннеди держал при себе Мими долгое время была именно та, что он взял её девственницей - он знал, что сравнить она его ни с кем не могла, а потому принимала его сексуальные умения как исключительные и абсолютные. Это делало Мими полностью зацикленной на Кеннеди как на мужчине, что, разумеется, чрезвычайно приятно.

Когда у Мими появился студент-ухажёр, который относился к ней "как к леди" (то есть не ёб), то это приводило Мими (как и всех леди) в глубокое разочарование - она к тому времени подсела на половые наслаждения, которые она научилась получать с президентом и которых ей не хватало с ухажёром, вскоре превратившимся в жениха. Жених же изо всех ненавистных для Мими сил продолжал хранить давно уже аннулированную девственность своей невесты. Сказать же ему, что она не девственница Мими не могла - это значило вызвать
настоятельные вопросы, кто и почему был её первый мужчина. А Мими ненавидела и не умела лгать.

Мими продолжала являться на вызовы президента и вела двойную жизнь, причём обе жизни ей чрезвычайно нравились. Первую она держала в тотальном секрете, а второй жила исключительно осторожно, чтобы не раскрыть первую. Мими считала своей главной обязанностью не подвергнуть опасности как репутацию президента, так и свою. Она всегда была лишь послушной партнёршей, ибо прекрасно видела разницу во власти и силе, которой каждый из них обладал.
Мими чётко знала своё место и понимала, что надо лишь с благодарностью принимать привалившее ей счастье. Она никогда не питала иллюзий, что её отношения с президентом США, которые она называла страстными, станут чем-то большим.
Впрочем, ничем большим они стать и не могли, ибо страстные отношения - это и есть величайшие отношения, а все остальные отношения - это уже лишь варианты сожительства, то есть отношения масштабом помельче.

Мими никогда не обременяла своего великого любовника просьбами, за одним единственным исключением - её жениха, оказавшегося в армии, должны были услать за тридевять земель, и она попросила Президента, чтобы тот поместил жениха поближе к ней. Что Кеннеди сделал, шевельнув пальцем.

Мими была настолько тактична, что даже в самые интимные моменты всегда звала своего любовника "мистер Президент". Ей ни разу даже в голову не пришло назвать Кеннеди по имени. Можно себе представить, как она его подбадривала: "Глубже, господин Президент! А теперь, господин Президент, будьте любезны, дайте мне Ваш хуй в рот."
Другими словами, Мими была идеальной любовницей, и Кеннеди её ценил, держа при себе так долго.

Мими не считала, что она вторгается в семейную жизнь президента - она просто заполняла собой его время, когда Жаклин отсутствовала. Но зато недавно великовозрастная Мими призналась в нахлынувшем с годами стыде за то, что она не испытывала в те юные годы чувства вины. Таким образом, стыд, которого Мими избежала в молодости, настиг её в зрелости и старости. Так ей и не удалось избавиться от сексуального стыда в полной мере и заменить его гордостью за содеянное. Но скорее всего, она это говорила, чтобы унять своры
псов, которые бросились не неё, чтобы укорить, застыдить, заклеймить после того, как об этой связи стало известно.

Президент никак не предохранялся с Мими и поразительно, что она не забеременела. Ведь вскоре, выйдя замуж, она забеременела трижды.
Я сомневаюсь, что Кеннеди пользовал её в зад - слишком это было бы "грязно" и не "по-президентски". Однако вполне по-президентски кончать любовнице в рот, что Кеннеди, по-видимому, и делал в большинстве случаев, поначалу поебя её в обязательную пизду. Не даром же Кеннеди указал Мими не раздвинуть ноги, а отсосать Дэйву Пауэрсу, что она тотчас исполнила на глазах у президента.
Это был для Мими второй хуй в её жизни, и ей предоставилась возможность, наконец, сравнить президентский по размерам, по форме, по запаху, по вкусу спермы. Но о результатах этих неизбежных сопоставлений Мими ничего не сообщает, а лишь оправдывается, как ей было неловко (после или до того как проглотила?).
Через месяц-другой президент предложил Мими отсосать у Бобби Кеннеди. Но тут она заупрямилась - видно, потому что с ними был ещё и Тедди Кеннеди, и она опасалась, что Тедди потом тоже встанет в очередь и тогда у неё может не хватить сил на президента, который тоже захочет её натруженный рот, понаблюдав за её ублажением двух хуёв.
Так что Мими стала гордиться, что она оказалась в состоянии противоречить желаниям президента, чем польстила нынешним мужененавистным пиздам.

В своих оральных щедростях Кеннеди ещё раз продемонстрировал своё полное безразличие к наслаждению Мими - ведь именно потому, что она не пребывала в наслаждении ей было легко отказаться от услужливого хуесосания. Однако если бы "господин Президент" ебал бы Мими, стоящую на четвереньках, и она бы стонала в насаждении, то тогда бы она сама потянулась взять в рот хуй Бобби, а потом бы и жадно заглотала бы и Теддиный хуй. И никаких драматических отказов не было бы и в помине, а была бы всеобщая радость, основанная
на наслаждении Мими.
Поистине, если любовница оказывает тебе в каком-либо виде наслаждения - это лишь означает что ты не смог её достаточно возбудить.

Мими, честная и порядочная по натуре, рассказала о тайной связи с президентом только своему жениху, находясь в потрясении от убийства президента Кеннеди. Она в горе посчитала, что не может выйти замуж с такой тайной на душе, что муж должен знать всю правду. За эту иллюзию, за выполнение этого абсурдного требования морали Мими жестоко поплатилась. Жених рассвирепел и в ту же ночь грубо и неумело выеб свою невесту, лишив её тем самым статуса "леди". Причём выеб-то не по похоти, а по злобе и ревности.
Мими была в ужасе, что он отменит свадьбу. Наутро жених объявил ей свой указ - никогда и нигде не упоминать о связи с Кеннеди и полностью изъять это событие из их памяти. Таким образом, всю свою многолетнюю семейную жизнь они натужно делали вид что не чувствуют смердящий труп прошлого, который не просто лежал у них под брачной кроватью, а следовал за ними по пятам.
Мими чувствовала себя предательницей мужа всякий раз, когда мысли о Кеннеди заползали ей в голову или ещё куда. Муж с ней был холоден и предельно ревнив. Мими довела себя до того, что уничтожила портрет Кеннеди, который он подарил ей с многозначительной надписью и другие вещи, которые напоминали о нём. Мими мечтала быть идеальной женой для своего мужа, но пребывала в постоянном чувстве вины, стыда и подавляемой неудовлетворённости.
41 год она охраняла стены, которые возвела для предохранения себя от памяти о Кеннеди. Всю свою взрослую жизнь она жила под страхом раскрытия её "преступления". В результате этого табу и постоянной боязни его преступить, семейная жизнь Мими превратилась в полное отчуждение, когда с супругом невозможно обсудить ничего кроме погоды и здоровья детей, и приходится ходить к психотерапевту, чтобы вести обыкновенный задушевный разговор, но не за рюмкой водки, а за раскрытой чековой книжкой.

На мужиков Мими вообще не везло. Только Кеннеди сразу применил её по назначению. Жених же до неё не дотрагивался, боялся, а она, разбуженная президентом США и с тех пор постоянно бодрствующая в похоти, страдала от пренебрежения ею. Муж был вторым мужчиной, с которым она проеблась первые лет четырнадцать (раз в месяц), а последние пять лет перед тем, как она объявила, что хочет развода, он вообще к ней не притрагивался. Поэтому Мими снюхалась с марафонцем (хорошо, что не с марафетчиком) и сама бегала, как дура,
на большие дистанции, чтобы свою похоть унять. Так после многомесячного знакомства и побегушек, этот мудак-марафонец к ней пальцем не притрагивался, даже спя в одном с ней номере. Мими не выдержала и сама залезла к нему в кровать. Но этот мужик тоже был явно не тем.
Потом Мими упоминает четвёртого, с которым встречалась нехотя, так как видела в нём то же не то. А когда она наконец познакомилась со своим будущим вторым мужем, то он пять месяцев к ней пальцем не прикасался, а всё устраивал ей обеды и дурацкие развлечения, от которых её воротило, так как ей хуй был нужен позарез. Так она наконец сказала ему, что её эта платоническая любовиана не интересует, а что ей ебля нужна.
Этот мужик оскорбился, и она послала его на то, на что сесть мечтала. Но мужик вовремя образумился и признал свои ошибки, вставив ей куда нужно то, что ей было нужно. И тогда Мими к нему подобрела настолько, что вышла за него замуж и счастлива теперь до невозможности.
Итого, у неё из пяти мужиков был только один - Джон Кеннеди, который хоть показал ей что такое похоть как с ней обращаться, причём не цацкался, а потому она пришла, увидела и поддавала.

Итак, Мими объявила первому мужу что хочет развода, обрела желанную свободу и муж благополучно умер в 1993 году.
Проведя много часов с психотерапевтом, Мими в конце концов перестала бояться своей тайны, "постыдного секрета" и считать себя виноватой и поделилась своей тайной с сестрой, с близкой подругой и затем с попом в церкви, в которой она работала администратором. Потом она всё рассказала своим дочкам, которые ей только по-доброму позавидовали.
Когда журналисты разнюхали и стали охотиться за Мими, она решила выпустить коммюнике, в котором был такой зачин:

Я, Mini Alford, не сожалею о содеянном. Я была молода и была ошеломлена происшедшим со мной...

Получается что будь она средних лет и в здравом рассудке, то тогда бы следовало о содеянном сожалеть.

После издания книги, на Мими набросились все знаменитые репортёры и ведущие популярных телепередач. Так Барбара Волтерс (Barbara Walters), которая переспала со всеми с кем можно и с кем нельзя, первый вопрос на интервью, задала Мими такой: не чувствует ли Мими себя виноватой, что спала с Кеннеди? (http://www.youtube.com/watch?v=gYl3X0ieCIY&feature=player_embedded)
И всё прочие интервью сводились только к одному: виновата ли Мими или нет, ебя женатого президента. Многие выражали фальшивую заботу о репутации дочки Кеннеди Каролин и её семьи. Будто раскрытие ещё одной любовницы папашки нанесёт непоправимый вред репутации Кеннеди как ёбаря.

В итоге особенно гнусная ведущая назвала Кеннеди сутенёром, за то что он повелел Мими отсосать хуй своему другу Дэйву Пауэрсу. Мими оправдывалась, что это была подначка, на которую она поддалась по молодости лет и неопытности.

Другие суки стали настаивать, чтобы Мими заявила, что Кеннеди был сексуальными преступником и изнасиловал её, несмотря на её пассивное согласие.

Но Мими уже написала в книге: "Я не стыжусь своей пассивности и я не вижу нужды в извинениях".

Так Мими удалось содрать один слой сексуальной морали, что оказалось для неё достаточным, чтобы счастливо зажить в золотой старости со своим новым мужем. Но сексуальная мораль она, падла, многослойная, и "кто её раздевает, тот слёзы проливает". В процессе избавления от морали, она либо сломает тебя, либо сделает тебя сильнее. Разоблачение сексуальной морали - это тяжёлое испытание, которое должен пройти каждый.

Смирительная рубашка морали, которую большинство людей носит как последний крик моды, есть всего лишь серая и плохо пошитая униформа.
Смысл жизни Мими свёлся к медленному совлечению этой рубашки, на что её убедительно надоумил президент Кеннеди с помощью умеренного наслаждения, которое ей представилось значительным. Судя по её описаниям, сексуально талантливые мужчины ей не попадались. Так что сексуальный эгоист Джон Кеннеди так и остался для Мими эталоном мужчины.

Хорошо хоть, что Мими воспитала своих дочек так, что они не испытали ни вины, ни стыда за мать, а полностью её поддержали. Поддержка заключалась небось в открытой и доброй зависти.
А внуки Мими, надеюсь, вообще избавится от сексуального стыда и в честь бабушкиного подвига введут в обращение новое слово grandmotherfucker. Разумеется, оно будет ими почтительно использоваться только по отношению к Дожну Кеннеди при изучении истории США в школе.

Мораль манипулирует человеком с помощью remote control - чувства вины. Способность заменить чувство вины на чувство торжества - есть великое достижение незаурядного человека. Именно это достижение и демонстрирует Мими, написав свою книгу.