| ← Март 2000 → | ||||||
|
1
|
2
|
3
|
4
|
5
|
||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
6
|
8
|
9
|
10
|
11
|
12
|
|
|
13
|
14
|
15
|
16
|
17
|
18
|
19
|
|
21
|
22
|
23
|
24
|
25
|
26
|
|
|
27
|
28
|
29
|
30
|
31
|
||
За последние 60 дней 3 выпусков (1-2 раза в месяц)
Сайт рассылки:
http://www.mipco.com
Открыта:
01-12-1999
Автор
Статистика
969 подписчиков
0 за неделю
0 за неделю
Служба Рассылок Городского Кота
20 марта
Все права принадлежат М.I.P. Company.
Всякая перепечатка и воспроизведение текстов запрещена без письменного разрешения М.I.P. Company.
Литературный жуналец Михаила Армалинского
GENERAL EROTIC No. 14
КТО БРОСИТ КАМЕНЬ В МИХАИЛА АРМАЛИНСКОГО?
(у человечества нет цивилизации, а есть одна порнография)
Кто мы с тобою здесь на самом деле? -
Один вопрос и лишь один ответ:
Mon cher ami, мы здесь с тобой - Мишели.
Здесь нет Отечества и отчеств тоже нет.
Виртуальный романс.
Вот цитата из Стерна в переводе Л. Толстого: "Если Природа так сплела свою паутину добра, что некоторые нити любви и некоторые нити вожделения вплетены в один и тот же кусок, следует ли разрушить весь кусок, выдергивая эти нити?".
Примерно так же дело обстоит и с эротической литературой. Что такое эротика? - Это та же порнография, только со смаком, с ощущением человеческого достоинства, с декларацией, с затяжным поцелуем в губы. Казалось бы, чего уж проще? Но лишь незначительная часть людей способна продемонстрировать такую степень открытости партнеру и внутренней свободы. Те же качества требуются от его партнера, а заодно и от читателя. Иначе один станет заниматься эротикой, а другой - порнографией. Поэтому четко провести границу между эротикой и порнографией может только опытный юрист. Ибо порнография преследуется законом. И получается, что печатно обвинять человека в порнографии - значит навлекать на него гнев правосудия. Нужно быть уж очень уверенным в своей правоте, чтобы с легким сердцем делать подобные вещи. Но основная неприятность заключается в том, что в немалой степени решение этого вопроса (эротика или порнография) зависит от намерений читателя, а они бывают весьма грязны. Можно с похабной ухмылочкой изучать Библию, и с этой точки зрения она вполне, вполне.... Поистине, "уж коли зло пресечь, собрать все книги бы да сжечь", потому что человеческая испорченность питается даже высшей математикой.
Многие из нас уже безумно устали от мыслей о совокуплении. Это можно понять. Со всех сторон только и разговоров, что о сексе. Продюсеры телеканалов и редакции газет искренне уверены, что мы с вами - грязные скоты, даже не скоты, а какие-то прыщавые скотята -надцати лет. Это обидно, с этим хочется как-то бороться. В порнографию стремительно скатываются такие сферы нашей общественной жизни как
- внешняя и внутренняя политика
- естественные и противоестественные (то бишь гуманитарные) науки
- отдельно психоанализ
- некоторые формы религиозности
- классическая и новейшая литература
- литературная критика
- журналистика всех времен и народов
- и проч.
И если эта тема в принципе исчерпаема, то следует исчерпать ее как можно скорее, т.е. черпать как можно более интенсивно и, по возможности, локализовать очаг заражения.
Если изнасилования избежать нельзя, а избежать его действительно нельзя, хотелось бы по крайней мере, чтобы оно совершалось как-то более не менее разнообразно, квалифицированно и в специально отведенном месте.
К сожалению, история не преподносит утешительных примеров. Вот что писал Джонатан Свифт в начале 18 века об Англии: "исследуем благороднейшую отрасль современного остроумия или изобретательности, насаженную и взращенную в наш счастливый век и принесшую самые обильные и пышные плоды. Правда, и древние оставили нам несколько образцов в том же роде, однако, насколько мне известно, они не были переведены или собраны вместе для современного употребления. Таким образом, к чести нашей, мы можем утверждать, что мы изобрели этот жанр и мы же довели его до совершенства. Я имею в виду прославленный талант передовых современных умов черпать поразительные, приятные и удачные уподобления и намеки из сферы срамных частей обоих полов, а также из свойственных им отправлений.
И точно, наблюдая, как мало успеха имеет выдумка, если она не проводится по этим каналам, я не раз думал..." ... тут следует достаточно длинная непристойность про пигмеев... "...И хотя оказалось, что жила эта течет обильной струей и пущены в ход все доступные человеку средства, чтобы растянуть ее, расширить и держать открытой..." ...тут следует гнусность про скифскую лошадь... "...однако я очень боюсь, что она иссякнет и никакой надежды на ее оживление нет.
Таким образом, если не будут открыты новые залежи остроумия, нам и здесь придется довольствоваться повторениями, как и во всех других областях".
Увы, со времен Свифта эти залежи остроумия открыты не были. Эта проблема в равной степени беспокоит и автора обозрения в "Русском Журнале" и кое-кого в "журнальце" Армалинского (пальцами не показывать!)..
Давайте объединим усилия и подумаем вместе? Где могут быть эти залежи? Может статься, на дне бутылки в образе мухи или под великим могучим русским языком в виде кусочка бумаги? Не правда ли, наркоманские глюки и алкогольные побасенки гораздо элитарнее грубого либидо? Или мы все-таки меняем шило на мыло?
Как насытить извечную тягу человечества ко всяким непотребствам? Сколь ни омерзительны мужчины в качестве самцов, но как граждане, они ничуть не лучше. Гадки злобные футбольные фанаты и воинствующие шовинисты. Отвратны малоимущие слои населения. Похабен среднестатистический потребитель. Омерзительны бородавки на лбу у Зюганова. Рвотен человек, похожий на Скуратова. Также и Березовский неприемлем по многим причинам.
В общем, как говаривал министр-администратор: "Весь мир таков, что стесняться нечего. Сегодня, например, вижу: летит бабочка. Головка крошечная, безмозглая. Крыльями - бяк, бяк - дура-дурой! Это зрелище на меня так подействовало, что я взял да украл у короля двести золотых. Чего тут стесняться, когда мир создан совершенно не на мой вкус. Береза - тупица, дуб - осел. Речка - идиотка. Облака - кретины. Люди - мошенники. Все! даже грудные младенцы только об одном мечтают, как бы пожрать да поспать".
И как было бы здорово, если бы все эти мерзости жизни могли быть локализованы где-нибудь в одном месте, где их легко могли бы найти все желающие и столь же легко избежать - все нежелающие.
Наверное, человеческое общество не насквозь еще прогнило, если в нем появляются добровольные ассенизаторы. Куда как здорово возиться с потоками хлещущего из самого человечьего нутра смрада недосублимированной сексуальности, пытаясь направить его в культурное русло. Известно, что существует лишь один путь искоренения проституции - организовать ее и возглавить. То же Армалинский пытается сделать с эротической литературой. Он терпеливо возится в авгиевых конюшнях современной культуры, все это упорядочивает, структурирует, формирует концепцию. И тут же закладывает медленную бомбу-рефлексию. Потому что первая задача - заставить павиана думать. На любую интересную для него тему. А потом, если верна теория Дарвина, он возьмет в руки палку, пойдет работать и станет человеком. По крайней мере, если у наших павианов будет подобающее чтиво, они не потянут свои волосатые ручки к тому, что для нас свято. А если потянут, что случается даже с лучшими из нас, то в специально отведенном для этого месте, куда приличные люди ныряют, набрав в грудь как можно больше воздуха, перекрестившись и очертя голову. Как говорится, от тюрьмы, от сумы и от порнографии не зарекаются. Хотя по моему скромному женскому мнению, если секс сопровождается рефлексией, то это даже и не эротика, а, так сказать, разбор полетов. Иногда удачный, иногда отвратный, но кое-кому (кое-где, порой) очень нужный.
В общем, чтобы все-таки оставить по себе хорошее впечатление, мне надо в конце процитировать какого-нибудь Павича. Извольте:
"однажды ночью, когда кони паслись при лунном свете, кагану во сне
явился ангел и сказал ему:
- Создателю дороги твои намерения, но не дела твои.
Тогда каган спросил ловца снов, что означает этот сон и в чем причина
хазарских бед. Ловец снов ответил, что грядет великий человек и время
равняется по нему. Каган на это возразил:
- Неправильно, это мы измельчали, отсюда и наши беды".
Вот-вот, весь мир таков, что стесняться нечего!
СВЯТАЯ ПОРНОГРАФИЯ
Некоторые знакомые, а чаще не знакомые мне доброжелатели, ныряя в мою писанину, чувствуют, что у них перехватывает дыхание и, запаниковав, отчаянно гребут на поверхность, глотнуть воздуха. А отдышавшись, раздражe:нно выкрикивают мне риторический вопросик: "Чего это вы всe: про секс да про секс пишете - неужто писать больше не о чем?"
Инопланетянин, прочитав такую фразочку подумал бы, что землян тема отношений между полами совершенно не интересует, что мысли о сексе у них появляются в жизни раза два с половиной, когда возникает тяжкая повинность продолжить свой род. Что все люди озабочены лишь одним: как бы заняться чем угодно, кроме секса.
Но мы-то, земляне, знаем, что самцы (самки пусть говорят о себе сами) с малых лет ебут глазами каждую проходящую миловидную женщину, что большинству никогда не удаe:тся исполнить и малой части своих сексуальных желаний. Что подавляющее количество разговоров среди мужчин посвящено женщинам. А значит мысли - как бы много или мало их ни было в голове - копошатся вокруг сексуальных поползновений.
Коль принять это всe: к сведению, следовало бы недовольному знакомцу не ко мне обращаться с чепухой, а выспрашивать у всех прочих писателей, обременe:нных политикой, наукообразием или размазыванием слюней и соплей: "Чего это вы про секс совсем не пишете, а если и пишете, то так скучно и мало?"
В ответ на мою тираду мне могут сказать ехидно:
- Это ты по себе судишь, мы о сексе думаем не всегда.
- Что ж, - отвечу я - все жалобы отправляйте в письменном виде профессору Фрейду. Но приe:м у него уже закончился.
Заметьте однако, ведь никому не придe:т в голову подавать раздражe:нный совет писателю, занимающемуся созданием произведений о войне (например, выдающемуся Василю Быкову), написать о чe:м-нибудь другом.
"Война - дело святое, про убийства и страдания можно писать без всяких ограничений" - милостиво поощряет общество, тем временем притесняя, ограничивая, запрещая писания про наслаждения и секс.
Уж не пребываете ли вы, недовольные моей писаниной люди, в заблуждении, что тема межсексуальных общений более узка, менее важна, и наконец, менее приятна, чем тема войны или совершения и раскрытия убийств?
Вы бы лучше потирали ручки от радости, что наконец имеется у русской литературы писатель, который эту тему раскрутил и раскручивает так, как никому на Руси не снилось.
Но тут есть тяжe:лый "художественный" молоток, которым скопцы разного рода норовят ударить по чужим яйцам: "Это не литература, - дискантят они - это порнография!"
Чтобы не повторяться про порнографию, даю кусок из моего, Армалинского, романища Добровольные признания - вынужденная переписка.
Вот вам, держите в обе:
...Хочу начать с замечательной цитаты Пьеро Валериано:
"Античность, будучи менее злобной, размышляла прямо и честно обо всe:м, и в те времена ничто в человеческом теле не считалось оскорбительным ни по виду, ни по имени. Но с развитием дурных обычаев многое должно было стать дурным, будь то действие или слово."
...Одна из причин возникновения порнографии - инстинкт исследователя, желание посмотреть на себя со стороны. Так как во время соития, ты мало что видишь и к тому же поглощe:н ощущениями, то, пережив оргазм, и потрясe:нный его мощью, ты любопытствуешь о подступах к нему и о краткости его бытия. Чтобы удовлетворить эдакое любопытство, люди занимались вояризмом и устанавливали зеркала. Но так как это не для всех осуществимо, то живопись предложила более доступную форму наблюдения. Художники стали изображать то, что не видно участнику, а только наблюдателю. Литература стала апеллировать к воображению, а фотография и видео дали почти идеальные зрительные образы, осуществляющие лицезрение соития.
Словом "порнография" пользуются сейчас как жупелом, им стращают, обвиняют, клеймят, отвергают. Средневековье ополчалось на красоту женщины, как на дьявольскую, и красавиц систематически пытали и истребляли. Таким образом, красота женщины тогда являлась непристойностью, порнографией того времени.
В Россию разрешили ввоз книг русскоязычных авторов, изданных за рубежом, за исключением порнографии и книг, призывающих к свержению существующего строя. Интересно, что порнография приравнивается по своей опасности к свержению существующего строя.
Подумать только, что за изображение пизды даже в нынешние времена ты можешь быть подвержен остракизму или даже посажен в тюрьму, а в некоторых странах - убит. За то, что ты изображаешь Истину. Запрет на очевидное - какая жестокая игра ведe:тся человеческим обществом. Но почему, кстати, говорят "обнажe:нная истина", не потому ли, что у истины хотят увидеть пизду?
Это напоминает мне иудейский запрет на изображение Бога и на упоминание слова Бог. Смысл этого запрета в том, что мы не знаем облик Бога и посему любое изображение его будет досужей выдумкой, оскорбляющей Его. Пизда же общеизвестна - она посланник Божий, она, как Христос, дитя Бога, сам Бог да и дух еe: - явно святой.
Речь вовсе не о том, является ли изображение пизды порнографией или эротическим искусством - поразительно то, что при виде любого еe: изображения наше нутро переворачивается от возникших в нe:м чувств.
Слово "порнография" сделали умышленно широким термином, которым пытаются называть всe:, что так или иначе связано с изображением половых органов. Если половые органы истязают, то и это поспешно называется порнографией, чтобы, связав это слово с болью и жестокостью, затем назвать порнографией изображение любовного соития и вызвать к нему у зрителя отрицательные эмоции.
Эротика - это кокетничающая порнография. Как кокетка виляет задом, поводит глазами, обнажает грудь и ноги, но не показывает пизды, так и эротика - темнит тенями, показывая сопрягающиеся тела, но не показывая хуй, проскальзывающий в пизду. Поэтому эротика часто воспринимается как более или менее допустимый жанр искусства. Пристойная, допустимая литература - это приемлемые вариации на запрещe:нную тему.
Попытка произвести разделение на порнографию и эротику является вторжением логики в область чуда. Безотносительность феномена совокупления пытаются снизить логической относительностью и таким способом нейтрализовать чудо и свести его до уровня наукообразной объяснимости.
Посему, я хочу чe:тко определить, что я понимаю под словом "порнография", чтобы сделать его невинным.
В разговорном русском языке можно было бы справиться таким способом: бесстыдство - это показуха: обнажe:нные тела - это голь. Итого, порнографией называется "показуха голи". Но я-то вознамерился по-научному говорить, так что на этом останавливаться нельзя, и я предлагаю академическое название порнографии - голография. (Смех в зале, переходящий в овацию.)
На поверхности современное общество, казалось бы, доросло до признания факта, что соитие не является грехом, но признав это, тут же обрушивается на порнографию, которая лишь изображает соитие. Ополчаясь на порнографию, общество порицает, заодно с ней, и само соитие, и если присмотреться, то общество и признало-то его через силу. Порнография - это единственная форма общественной активности, которая утверждает вслух и во весь голос, что соитие, как таковое, существует. Всякая иная общественная деятельность основана на тщательном сокрытии этого факта.
C помощью смешения всего относящегося к сексу в одну кучу, осуществляется дискредитация ядра, сути - соития. Ни у кого не поднимется язык назвать его извращением, за исключением того, кто выступает за уничтожение человеческого рода, вроде героя "Крейцеровой сонаты", который и предлагал искоренить соитие, а на вопрос - что же будет с человеческим родом? - отвечал, что, перестав совокупляться, люди достигнут совершенства и тогда их миссия на Земле будет исполнена и, следовательно, делать им уже будет нечего. Подобные герои продолжали мыслить в этом направлении, и додумались, что конечная цель человека заключается уже не в простом прекращении совокуплений, а в самоубийстве. Этим спекулировали экзистенциалисты, так что вот тебе, герой, пистолет и совершенствуйся в труп, а нас не трогай.
Попытка дискредитировать всю порнографию из-за того, что существует садизм, уподобляется такой ситуации. Уплетать обед можно либо в ресторане, изысканно и чинно в европейском стиле, либо на земле, с употреблением пальцев, вместо вилок, как в Индии, или на полу, с употреблением палочек, как в Японии. Можно также и соревноваться, кто больше или быстрее съест. Естественно, что от чрезмерно быстрой или обильной еды может быть несварение желудка, что досадно.
Так вот, можно представить, что некто оскорбится едой пальцами или "противоестественными" палочками или тем же несварением желудка и запретит изображать еду как таковую, раз какие-то формы еe: потребления столь отвратительны для законодателя.
Одним из упрe:ков, предъявляемых порнографии, является такой: порнография - это изображение соития, которое совершается участниками якобы без чувств, что негуманно. Однако мужчина всегда испытывает удовольствие, и только женщина может совокупляться безразлично и бесстрастно. Поэтому такой упрe:к порнографии относится только к женщинам. Но примечательно то, что порнография никогда не показывает лица безразличной женщины, а всячески имитирует женскую страсть. Потому-то женщины так ранимы порнографией, ибо она рисует женщину всегда желающую, тогда как в реальной жизни, женщина стремится сохранить за собой право не хотеть. Женщина протестует против того, чтобы еe: сексуально идеализировали, поскольку это накладывает на неe: обязательства, выполнить которые ей никогда не удастся.
Итак, моя цель сделать определение порнографии не относительным и многозначным, а однозначным и абсолютным. Вернее, я хочу выделить из неe: ядро и суть, основу, краеугольный камень и, назвав эту основу, не позволить никому отводить меня в сторону, путать терминологией и подтасовывать факты.
Я буду называть порнографией изображение соития мужчины и женщины, причe:м крупным планом, чтобы, кроме хуя и пизды, не было видно лиц, потому как даже выражение наслаждения на лицах некоторые станут интерпретировать как выражение боли и на этом основании называть совокупление изнасилованием или садизмом. Посему, повторяю, говоря о соитии, я имею в виду хуй, движущийся в пизде.
Моe: акцентирование соития отбрасывает в сторону жеманное и фальшивое желание определять порнографию как нечто, не имеющее литературной или социальной ценности. При чe:м тут литература или социальность, когда есть соитие на экране, в тексте, на холсте - крупным планом. Соитие самоценно само по себе и не нуждается ни в каких оправданиях, ни литературных, ни иных, чтобы манифестировать своe: величие. Более того, желание назвать всe: своими именами и показать всe: отчe:тливо и крупным планом, что типично для порнографии, является ни чем иным, как стремлением к истине.
Определив порнографию как изображение соития, я сразу отметаю всех тех "протестантов", которые рады отождествить еe: с разными формами жестокости в сексуальном общении, ибо что же может быть нормальнее и нежнее, чем обоюдно радостное совокупление.
Однако несомненно останутся люди, которые будут яростно восставать против порнографии даже в моe:м определении, они будут выступать против права на изображение соития.
Вот она, логика этих людей. Она начинается с аксиомы, всe:, что приносит вред людям, должно быть запрещено. Из этого постулата делается обратный вывод, если что-то запрещают, то лишь потому, что это вредно. Порнография, вред которой никому не удаe:тся доказать, поначалу запрещается лишь по своеволию власть имущих. Народ же делает вывод, что если порнография запрещается властью, то значит она вредна. Основываясь на этой ложной посылке, вредность порнографии воспринимается сама собой разумеющейся, и возникает вторая и более сильная волна подавления порнографии теперь уже со стороны всегда невежественного народа.
Люди, которые выступают против порнографии, считают, что соитие - грязно и отвратительно. Можно легко представить половую жизнь такого человека, если вообще у него есть какая-либо половая жизнь. Каждое совокупление он будет проделывать с омерзением, за невольным исключением мгновения оргазма. После него он будет испытывать отвращение, стыд, отчаянье. Если же это женщина, то она не испытывает оргазма при соитии, и потому отвратилась от него.
Но чаще всего такие люди вообще не имеют доступа к соитию, в силу различных обстоятельств.
C другой стороны, всe:, что делается с наслаждением, становится прекрасным эстетически. Наслаждение - это воплощение богини Красоты. Люди, наслаждающиеся совокуплением, радостно воспринимают его изображение и считают его прекрасным.
Вместе с тем, многие люди испытывают наслаждение при соитии, но порицают его изображение. Такое может происходить в двух случаях: если человек наслаждается соитием, а на людях поносит его изображение - значит этот человек - лжец, и мягче слово придумать нельзя. Если же человек не испытывает наслаждение от соития или просто не может соитие заполучить, то его неудовлетворe:нность оборачивается возмущением от изображения того, что указывает на его фиаско. Тогда возмущение становится лишь свидетельством сексуальных неудач. Следовательно, тот, кто негодует на изображение соития, является либо лжецом, либо неудачником.
Люди обзавелись привычкой не признавать своих проблем и винить в них не себя, а других. Вот собирается группа неудовлетворe:нных и начинает громко клеймить позором. Замечательно то, что возмущение от собственной неудовлетворe:нности превращается в негодование против удовлетворe:нности других. Ущербные хотят, чтобы все были ущербными, как и они, тогда им легче будет переносить собственную неудовлетворe:нность. Им ненавистна мысль о том, что кто-то получает наслаждение там, где им в этом отказано.
А те, что довольны, молча совокупляются, и их не слышно, поскольку им не до разговоров.
Но из-за шума, поднятого неудовлетворe:нными, создаe:тся впечатление, что только они и существуют на свете, что только их образ чувствования доминирует в обществе. Так общественное мнение начинает формироваться под влиянием неудовлетворe:нных.
Молчаливые и довольные поднимают свой голос только тогда, когда они чувствуют, что у них отнимают их удовольствия.
Общественное мнение организовано таким образом, что люди находятся под впечатлением, будто в движении против порнографии участвуют самые нормальные, здоровые люди, которые хотят предохранить всех и вся от болезней и гибели. Но если взять каждого борца в отдельности и рассмотреть тщательно скрываемую им личную жизнь, то окажется, что несмотря на то, что он, быть может, считается примерным семьянином (а именно они - составляют значительную часть борцов), его сексуальная жизнь либо вообще отсутствует, либо обезображена сексуальным безразличием, процветающим в браке. Именно в браке возникает беспрецедентное равнодушие между мужчиной и женщиной и, как результат этого - угрызения совести за тягу к иным партнe:рам. Вот и получается, что борцы против порнографии находятся вне или на задворках половой жизни, но именно они вызываются регулировать еe: нормы.
Порнография является самой яркой манифестацией общечеловеческой мечты: доступности и разнообразия красивых партнe:ров, бесконечной потенции для мужчин и бесчисленных оргазмов у женщин. Кроме того, в порнографии исполняется мечта об отсутствии стыда, чувства вины, а также об отсутствии венерических заболеваний. Но без мечты перестаe:т существовать реальность. И борьба с мечтой является, в конечном итоге, борьбой с реальностью.
Так что на поверку получается, что борцы против порнографии - это прежде всего люди, несчастные в своей сексуальной жизни и пытающиеся исправить свою сексуальную жизнь с помощью еe: полнейшего отрицания, но не только для себя, но и для других, потому что только когда она не доступна другим, отрицание собственной сексуальной жизни становится полным.
Несчастные люди насаждают своe: несчастье среди счастливых под предлогом спасения их от греха, совершить который так мечтается, но так не получается у самих спасителей. Несчастные стремятся сделать своe: несчастье нормой и таким способом стать нормальными.
То, что принято считать нормальным по утверждениям морали, а именно, честность, верность, благожелательность, терпимость друг к другу - всe: это настолько редко, что уж никак нормальным не счесть. Требования морали - ненормальны, потому-то их так тяжело людям выполнять. Быть моральным - это всe: равно, что быть без рук и без ног и, конечно же, без половых органов и утверждать, что это и есть естественное состояние человека. Мы считаем, что состояние здоровья - нормальное состояние, а болезнь - состояние ненормальное. Но всe: абсолютно наоборот. Состояние здоровья - это сохранение человечьих параметров в жe:стких пределах, а состояние нездоровья - это любой выход за эти пределы, и нахождение вне этих пределов количественно и качественно многообразнее, чем заточение в камере должного. Посему болезнь - это естественное состояние, тогда как здоровье - противоестественно.
Одним из многочисленных добрых дел, творимых порнографией является обучение технике секса, которое без неe: шло бы удручающе медленно. Но и здесь требуется голова. Можно ли обвинять порнографию, если ею неверно воспользовались? Можно ли обвинять молоток, если ты ударил им по пальцу, вместо гвоздя?
Некая микроцефальная исследовательша опрашивала женщин: предлагали ли им мужчины то или иное сексуальное развлечение, после того, как посмотрели порнографический фильм. И действительно, один парень заставил свою подружку взять хуй в рот, что ей чрезвычайно не понравилось. А другой развернул еe: задом и растревожил ей анус, мечтая об увиденном на экране. Все эти женщины клеймили порнографию за то, что она надоумила их партнe:ров на эти не приятные им непристойности. Из сего исследовательша делает глубокомысленный вывод, что порнография дурно влияет на людей. Однако такой вывод показывает лишь тупоумие исследовательши и невежество объектов еe: исследования. Недоразумение произошло оттого, что мужчины не знали, как осуществить оральный и анальный секс с наслаждением для своей партнe:рши. Любовники опрошенных женщин просто не умели возбудить свою партнe:ршу, не знали, как подготовить еe: к тому, чтобы она тоже получила удовольствие. Мужчины, возбуждe:нные увиденным на экране, постарались эгоистически воспроизвести то, что в принципе должно быть чуждо эгоизма.
Если из такого исследования сделать вывод, что порнография учит дурному, то тогда можно негодовать от дурного влияния жизни богачей, показываемой на экране телевизора. Человек, увидевший роскошь на экране, может решить ограбить банк, чтобы жить так же роскошно. Разве из этого следует, что надо запретить показывать богатую жизнь на экране, и что жить богато - аморально? Нет, надо подготавливать зрителя, что для того чтобы стать богатым, надо двигать задом и шевелить мозгами. Посему на экране появляются не только передачи, показывающие богатство, но и передачи рассказывающие, как этого богатства достичь. То же самое и в порнографии - в ней существуют изображения, не только констатирующие получаемое наслаждение, но и такие, которые показывают, как наслаждение вызвать.
Бесспорно, что дурной вкус и бездарность процветают в порнографии в такой же степени, как и в любом другом жанре литературы и искусства. Однако порнография - это поистине чистое искусство, которое не грязнит себя социальными, нравственными, политическими проблемами. Она оперирует только с высшим наслаждением и сторонится вмешательства реальности в страну мечты.
Порнография, как и трагедия, рождает катарсис. Были произведены эксперименты, где заключe:нным в тюрьме насильникам показывали фильмы с добровольным совокуплением. В результате было установлено, что это отвлекает их от мыслей о насилии и направляют в русло любовного соития, то есть их злоба на общество исчезает!
Другие исследования показывают, что многие женщины используют порнографию для упрощения достижения оргазма.
Не оттого ли иные женщины выступают против порнографии, потому что она их возбуждает против воли, в чe:м есть элемент изнасилования, то есть они чувствуют, что ими манипулируют, что кокетство и сопротивление здесь им не помогают?
Изображение соития может вести к пагубным последствиям только тогда, когда им дразнят.
Если привести в кинотеатр голодных людей и показать им фильм о приготовлении деликатесов, то начнe:тся бунт. На этом основании можно смело ввести цензуру на показ кулинарных фильмов в обществе голодных, вместо того, чтобы их накормить.
Так что если порнография толкает самых голодных людей на преступление, то дело не в порнографии, а в голоде, которым общество их морит.
Все опасения о вредности порнографии, которая якобы провоцирует на изнасилования, исчезнут, если не держать человека впроголодь. Но общество именно в этом и заинтересовано. В лагерях, как описывает Солженицын, повиновения удавалось достичь только с помощью жестокого голода, держа людей на границе со смертью. Если же стражники, поддаваясь жалости, давали зекам больше еды, то люди прекращали повиноваться.
С другой стороны, защитным действием зэков был запрет на разговоры о еде, которые лишь подтачивали последние силы и толкали людей на отчаянные поступки.
Подобное происходит и в обществе, с помощью запрещения порнографии, вместо того, чтобы накормить людей соитием, их держат впроголодь, давая в лучшем случае пайку брака, но зато обществу удаe:тся манипулировать людьми. Порнография же может толкнуть отчаявшихся людей на бунт изнасилования.
Государство старается подавлять желание, вместо того, чтобы его удовлетворить, так в немецких концлагерях заключe:нным, вместо еды, давали жвачку, которая уничтожала аппетит.
Миллионы людей на Земле голодают и умирают от голода. Миллионы людей голодают по счастливому соитию, и от этого голода умирает их живое отношение к сексу.
К счастью, бунт от показа соития голодному можно предотвратить мастурбацией. Но иудейско-христианская мораль считает мастурбацию противоестественной. Например, апостол сексуального счастья, Д. Х. Лоуренс, такой либеральный в своe:м эссе "Порнография и непристойность", тут же демонстрирует свой удручающе твердолобый предел, он не допускает мастурбацию. Он проповедует это и через своих героев, Мэлор и Конни из "Любовника Леди Чаттерлей", которые живут годами в одиночестве, но не мастурбируют. Лоуренс не упоминает и словом об их мастурбации, хоть он подробен и смакующ в описании их совокуплений. Нет чтобы повесить плакат над хижиной, в которой жил Мэлор: "Здоровье в порядке, спасибо разрядке."
Противники мастурбации стремятся оставить человека совершенно беззащитным перед обществом, управляющим человеком с помощью голода, и отнимая у него единственную возможность, хоть как-то утешить себя в одиночестве, насаждаемом повсюду. Общество, как надсмотрщик в концлагере, рыщет по углам барака в поисках спрятанной еды.
(В идеале порнография должна распространяться в упаковке с сексуальным партнe:ром, так чтобы возбуждение направлялось в русло размножения. Ведь одним из аргументов для начала либерализации порнографии в скандинавских странах было резкое понижение рождаемости, и правительство, с помощью порнографии, намеревалось усилить сексуальные желания, часть которых неизбежно должна была воплотиться в детей.)
Другой аргумент против порнографии, что, мол, она делает партнe:ров взаимозаменяемыми, а это опять негуманно. Любви, мол, не видать. Но соитие есть акт совершенно безразличный к личности партнe:ра. Потому многие пары совокупляются в темноте или с закрытыми глазами, полные фантазий. Они отрекаются от собственного лица, от собственной личности и полностью перепоручают себя гениталиям.
Вспомни сказку то ли из "Тысячи и одной ночи", то ли из какой-то непронумерованной ночи, когда в темноте мужу подменили жену или жене - мужа, и никто не заметил подмены, то есть еблись вслепую, не глядя. Суть соития именно в его антигуманности, в том, что половые органы верховодят над всеми наслоениями, воздвигнутыми цивилизацией. А противники порнографии стремятся, чтобы государство присутствовало даже при соитии.
Ещe: один укор, которым пеняют порнографию состоит в том, что она без спросу провоцирует сексуальное возбуждение у читателя или зрителя. Однако это лишь следствие, а причина - это изначальное желание человека воздавать Богу оргазмом, и процесс этот вызывает возбуждение у наблюдающих за отправлением этого священнодействия другими. Ведь так можно сказать, что человек ест в ресторане у окна с единственной целью - вызвать голод у всех проходящих мимо.
Бороться следует не с порнографией, а с насилием. Мне очевидно, что возражения против порнографии основаны не на желании предотвратить изнасилования или садизм, а наоборот, изнасилования и садизм используются в качестве предлога, чтобы предотвратить изображение соития.
Если вид половых органов неприличен, то человек таким восприятием оскверняет даже своe: одиночество, ибо он должен испытывать омерзение от своей наготы. Насилие же - это подавление обществом исконного желания людей восхищаться видом гениталий и стремиться к их совокуплению. Антипорнографы насилуют естественные человеческие мечты и фантазии, и таким образом антипорнографов следует обвинить в том, в чe:м они обвиняют порнографию - в насилии.
Потому-то общество и не хочет перенести акцент своих усилий на борьбу с насилием, поскольку тогда оно должно будет бороться с самим собой, основанном на насилии.
Борьба против порнографии - это социально приемлемая борьба против соития. Люди, больные болимией, умерщвляют себя голодом, в убеждe:нности, что скелетоподобные заключe:нные в концлагере - это идеал красоты. Точно также существуют люди, которые морят сексуальным голодом себя и других, будучи уверенными, что сексуальный голод тем лучше, чем сильнее.
Порнография страшна для общества не потому, что она привносится извне, а потому, что она напоминает, открывает помыслы каждого из его членов. И до тех пор, пока люди будут делать вид, что порнография им чужда, до тех пор общество будет стараться еe: уничтожить, как преступник, который старается замести следы своего преступления.
А вот мой рецепт утверждения порнографии в еe: законных правах. Борцы против порнографии - это группа больных, которых надо лечить соитием. Больного или больную следует публично доводить до оргазма, причe:м публика должна реагировать приветствиями и подарками. Испытавший или испытавшая оргазм выбирают себе постоянного партнe:ра, который будет гарантировать повторение только что испытанного оргазма. Подобное лечат подобным, клин клином вышибают. Вот где христианская идея "люби врага своего" наконец идеально воплотится - в наказании наслаждением тех, кто выступает против соития: им силой должно быть доставлено наслаждение умелыми, юными и красивыми, чтобы вкусив его, они не имели бы больше причин ополчаться на него, а стремились бы к его повторению. Таким образом, совокупляясь с тем, кто выступает против соития, палач будет любить своего врага.
Так что я не порнограф, а Граф Порно...
Из Альманаха русской эротической литературы "Соитие".
Владимир Мирской
* * *
О порнография - прекрасная графа
в анкете для измученных мечтаний,
которых наняла на труд строфа,
без оговорок и без замечаний.
Графа лишь истиной заполнена была,
что и до гласности, до рождества Христова
всегда горела, никогда - дотла,
для всех была желанная обнова.
Но вдруг везде возникли лекаря
души, они же инженеры. Вторгшись ранью,
они мечту сажали в лагеря,
пытали ложью, холодом, моралью.
Когда же выплыл реабилитанс
и сексуальных революций крови,
мы пересели в старый тарантас
и затряслись по направленью к нови.
До свиданий
Михаил Армалинский
M. I. P. COMPANY
Пишите разборчиво
GEr@mipco.com
|
http://www.citycat.ru/
E-mail: citycat@citycat.ru |
| В избранное | ||
