В заснеженном Нью-Йорке встречаются двое: Жюльет и Сэм. Они были вместе
всего несколько дней, но за эти дни прожили целую жизнь и поняли, что
созданы друг для друга. Но Жюльет пора возвращаться домой, в Париж. Самолет,
на который у нее куплен билет, разбивается. Сэм раздавлен горем -
он уверен, что это конец. Но на самом деле это только начало - начало
увлекательнейшей истории, в которой будет все: и романтика, и мистика,
и детектив.
Леонид Юзефович - писатель, историк, автор блистательных документальных
романов-биографий - "Самодержец пустыни" о загадочном бароне Унгерне и
"Зимняя дорога" (премии "Большая книга" и "Национальный бестселлер")
о последнем романтике Белого движения генерале Анатолии Пепеляеве. Авантюрный
роман о девяностых "Журавли и карлики", в основу которого лег
миф о вечной войне журавлей и пигмеев (карликов), известный еще по "Илиаде"
Гомера, также был удостоен премии "Большая книга". "Казароза"
- про Пермь 1920 года. В город, всего год как отбитый красными у колчаковцев,
с гастролями приезжает петербургская певичка Зинаида Казароза.
Во время выступления в местном эсперанто-клубе, прямо на сцене, ее
убивают. Под подозрением эсперантисты - люди все очень пылкие, но скользкие.
Вот-вот будет раскрыт мировой заговор последователей создателя
эсперанто Людвига Заменгофа... В 1975-м двое участников той истории, старики,
встречаются заново. "Казароза" есть воспоминание. ..."Казароза"
- роман не об убийстве, а о чувстве истории. Об утраченном времени".
Лев Данилкин, "Афиша" "...роман "Казароза" родился из моих бесконечных
папок с выписками из газет и архивных документов. Я всегда отвечаю
за точность исторических деталей в моих романах, будь то детали
монгольской этнографии или подробности бытования языка эсперанто в России
в двадцатые годы". Леонид Юзефович
От прошлого не спастись, но Тифани верит, что на какое-то время удастся
от него сбежать. Она ведет колонку в известном журнале и планирует свадьбу
с любимым мужчиной, когда на ее след выходят местные репортеры. Они
жаждут сенсаций, а еще - откровений, которые могли бы пролить свет
на страшную трагедию, унесшую жизни нескольких человек. Трагедию, которая
разрушила десятки семей, а Тифани чуть не сделала убийцей. Нам предстоит
окунуться в прошлое героини. Мы увидим все так, словно были с ней
рядом: частная школа, долгожданная вечеринка, мальчик в лесу, безнаказанность
и жестокость... И мгновение в столовой, разделившее ее жизнь
на "до" и "после".
Роман Алексея Иванова "Тобол" рассказывает о петровской эпохе в истории
Сибири. В романе множество сюжетных линий. Губернатор перестраивает Сибирь
из воеводской в имперскую. Зодчий возводит кремль. Митрополит ищет
идола в чудотворной кольчуге Ермака. Пленный шведский офицер тайно составляет
карту Оби. Бухарский купец налаживает сбыт нелегальной пушнины.
Беглые раскольники готовят массовое самосожжение. Шаман насылает демонов
тайги на православных миссионеров. Китайский посол подбивает русских
на войну с джунгарами. Ссыльный полковник, зачарованный язычницей,
гонится за своей колдовской возлюбленной. Войско обороняет степную
крепость от кочевников. Эти яркие сюжеты выстроены на основе реальных
событий сибирской истории, и очень многие персонажи - реальные персоны,
о которых написаны научные исследования. Какими они были - губернатор
Гагарин и зодчий Ремезов, митрополиты Филофей и Иоанн, пленные шведы
Страленберг и Ренат, полковники Новицкий и Бухгольц, фискал Нестеров
и китайский посол Тулишэнь, нойон Цэрэн Дондоб и солдатская жена Бригитта
Цимс, шаман Нахрач Евплоев и многие другие герои романа? Об этом
- книга Алексея Иванова и Юлии Зайцевой "Дебри". "Дебри" - историческая
основа романа "Тобол". А еще и рассказ о том, как со времен Ермака
до времен Петра создавалась русская Сибирь. Рассказ о том, зачем
Сибирь была нужна России, и какими усилиями далось покорение неведомой
тайги. "Дебри" - достоверное повествование о дерзости землепроходцев
и воровстве воевод, о забытых городах Мангазее и Албазине, об идолах
и шаманизме, о войнах с инородцами и казачьих мятежах, о пушнине и могильном
золоте, о сибирских святых и протопопе Аввакуме, о служилых людях
и ссыльных бунтовщиках, о мамонтах и первых натуралистах. Сибирская
история полна страстей, корысти и самоотверженности. И знать ее надо
просто потому, что мы русские.
"Отели хранят тайну как по закону, так и по своему назначению. Отель - временный
дом. А дом - это прежде всего крепость. Гость доверяет отелю
свое имущество, персональные данные, детали личной жизни. То есть, по
сути, самого себя". Забавно и трогательно, проникновенно и с нотками
грусти, но, главное, талантливо и ярко автор, отельер, владелец и генеральный
менеджер гостиницы "Гельвеция" Юнис Теймурханлы, рассказывает
о жизни своего бутик-отеля и его постояльцев. Здесь, как в театральном
представлении, тесно переплетаются драма и трагикомедия, приключения
и любовная лирика, реализм и эксцентричный фарс. Рассказы о жизни
кумиров и их назойливых поклонников, популярных писателей и зарубежных
туристов, бизнесменов, звезд спорта и обычных посетителей дают возможность
не только как бы самому побывать в стенах элитного отеля, но и по-новому
оценить вечные ценности жизни.
Если твой муж явился на знакомство с женихом дочери вдвоем с любовницей
и тебе пришлось ломать комедию перед молодыми, это может закончиться для
тебя больницей и депрессией. Что же спасет тебя, что спасет Свету и вернет
ее к жизни? Рассказы Натальи Симоновой, такие непохожие друг на
друга, объединяет одно: их герои поступают с близкими неправильно, исправляют
ошибки, вновь наступают на те же грабли - в общем, живут. Они
о том, что все мы - неплохие люди и, несмотря на трудности, заслуживаем
любви.
Император Николай I во время представления "Ревизора" хлопал и много смеялся,
а выходя из ложи, сказал: "Ну, пьеска! Всем досталось, а мне - более
всех!" Об этом эпизоде знает каждый школяр. Всякий, считающий себя
умным, прочитав "Малинового пеликана" В. Войновича, много смеяться не
будет, но скажет: "Ну, роман! Всем досталось, а мне - более всех!" И
может быть, после этого в российской жизни действительно что-то изменится
к лучшему.
Первый роман Тьерри Коэна, который принес ему славу. Искренняя, пронзительная
история Жереми Делега читается на одном дыхании. В минуту отчаяния,
не в силах справиться с уходом любимой девушки герой решает покончить
с собой. А дальше начинается его существование между бытием и небытием,
между реальностью и ирреальностью, границы между которыми столь
зыбки, столь неясно очерчены, что порой и вовсе незаметны. У Жереми
появляется исключительная возможность - наблюдать со стороны собственную
непрожитую жизнь. Жизнь, которая, как он с опозданием понял, стоит
того, чтобы продолжать ее несмотря ни на что.
Продолжение бестселлера "Сад бабочек", буквально взорвавшего рейтинги "Амазона"
и поставившего его автора в один ряд с такими мастерами жанра,
как Томас Харрис, Джон Фаулз и Дэвид Болдаччи... Он лучше, чем кто-либо,
понимает, что такое совершенство невинной души. Это как совершенство
цветка. Он преклоняется перед ним и охраняет его. Он трепетно относится
к своим "цветам" - молодым и непорочным девушкам, которых видит вокруг
себя. И страстно желает, чтобы они навсегда оставались безупречно
чистыми, не запятнанными грязью мира. Но понимает, что это - недостижимая
мечта. И потому слово "навсегда" для него равнозначно слову "смерть"...
"Если женщина вызвала к себе любовь, ненависть и зависть, она не зря прожила
жизнь". Вот так! Дамы, укрывающиеся под этой обложкой, не зря прожили
жизнь. Они испытали на себе все, кроме равнодушия. Их любили. Их
ненавидели. Им завидовали. Именно это придает драматизм их судьбам. В
жизни каждой могло бы быть больше солнечных страниц. (Ах, если бы, если
бы все зависело от нас самих!) "Как странно, как непостижимо играет
нами судьба наша! Достигаем ли мы того, к чему, кажется, нарочно приготовлены
наши силы?" Лишь немногие могут ответить Николаю Васильевичу
Гоголю "Да"... Но человека никогда не оставляет надежда на неожиданный
подарок судьбы и до конца дней живет в нас страх перед ее коварными
прихотями. Женщинам, о которых эта книга, сполна выпало и того,
и другого. Тем, как говорится, они и интересны. Ведь в каждой чужой
судьбе есть что-то неуловимо похожее на свою собственную.