Сценарии для библиотек - Выпуск 9 от 03.03.2001

"Лучше всех на свете мамочка моя!"

Литературно-музыкальная композиция

 

Звучит музыка: Мусоргский М. Хованщина. Рассвет на Москва-реке.

 

 

Чтец (1):

	Есть светлый на земле приют, Любовь и верность там живут. Все, что порой лишь снится нам, Навеки приютилось там. То-сердце матери! Оно Так нежно, верно! Суждено Ему жить радостью твоей, Нести ярмо твоих скорбей:

Л. Койдула

 

Ведущий (1):

Слово "мама" - особое слово. Оно рождается вместе с нами, сопровождает нас в зрелые годы, с ним мы уходим из жизни. Случайно ли, что ребенок, еще не умеющий говорить, раньше других слов произносит: "мама".

 

Чтец (2):

	Женщина - с нами, когда мы рождаемся, женщина - с нами в последний наш час, женщина - знамя, когда мы сражаемся, женщина - радость раскрывшихся глаз. Первая наша влюбленность и счастье, В лучшем стремлении - первый привет. В битве за право - огонь соучастья. Женщина - музыка. Женщина - свет.

К. Бальмонт

 

Чтец (1):

	Руки мамы. Люблю их с детства. Где б дорога моя ни шла, Никуда мне от них не деться, От душистого их тепла. Руки мамы. В морщинах, в родинках. Сколько вынесли вы, любя: С этих рук Я увидел Родину, Так похожую на тебя, Мама.

А. Дементьев

 

Тихо звучит музыка: песня "Куда уходит детство". Ведущий говорит под музыку.

 

 

Ведущий (2):

Детство: Великая, волшебная, таинственная страна, из которой приходят все люди. Чем дальше от нее уводят годы, тем глубже тоска по ней:В детстве начинается Человек. Начинаются его Любовь, Нелюбовь, Страх, Сочувствие, Сострадание. Каждое движение нашей взрослой души своими корнями уходит в Детство.

 

Ведущий (1):

В детстве в нашу жизнь входит песня и непросто песня, а колыбельная, которую пела нам мама. М. Ю. Лермонтов писал: "Когда я был 3-х лет, то была песня, от которой я плакал: ее не могу теперь вспомнить, но я уверен что если бы услыхал ее, она бы произвела прежнее впечатление. Ее певала мне покойная мать".

 

Звучит музыка: К. Сен-Санс. Карнавал животных. Лебедь. Чтец говорит под музыку.

 

 

Чтец (2):

	Спи, младенец мой прекрасный, баюшки-баю. Тихо смотрит месяц ясный в колыбель твою. Стану сказывать я сказки, песенку спою, ты ж дремли, закрывши глазки, баюшки-баю. Богатырь ты будешь с виду и казак душой. Провожать тебя я выйду - ты махнешь рукой: Сколько горьких слез украдкой я в ту ночь пролью! Спи мой ангел, тихо, сладко, баюшки-баю. Стану я тоской томиться. безутешно ждать, Стану целый день молиться, по ночам гадать, Стану думать, что скучаешь ты в чужом краю: Спи ж, пока забот не знаешь, баюшки-баю. Дам тебе я на дорогу образок святой, Ты его, моляся богу, ставь перед собой, Да готовясь в бой опасный, помни мать свою: Спи, младенец мой прекрасный, баюшки-баю.

М. Ю. Лермонтов

 

Ведущий (2):

Из далекой-далекой древности, из 6 в. до н. э., греческий философ Фалес послал нам мудрое предостережение: "Помните, что дети ваши будут обходиться с вами так же, как вы обходитесь со своими родителями".

 

Звучит песня "Родительский дом"

 

 

Чтец (1):

	Милая, добрая, старая, нежная, С думами грустными ты не дружись, Слушай - под эту гармонику снежную Я расскажу про свою тебе жизнь.

С. Есенин

 

Чтец (2):

	Вот опять ты мне вспомнилась, мама, и глаза твои, полные слез, и знакомая с детства панама на венке поредевших волос. Дай же, милая я поцелую, от волненья дыша горячо, эту бедную прядку седую и задетое пулей плечо.

Я. Смеляков

 

Звучит музыка: Фибих З. - Кубелик Я. Поэма. Ведущий и чтец говорят под музыку.

 

 

Ведущий (1):

Столько нежности хранят эти строки, что почти физически ощущаешь исходящее от них тепло. Конечно, это особенные поэтические слова, в повседневном быту не очень уместны. Но попробуйте написать подобное в письме или поздравительной открытке своей маме! Ведь в разлуке с детьми нет матери большей радости, чем их письма и телефонные звонки. И нет ничего томительней и горестней, чем ожидание вестей.

 

Чтец (1):

	Ты к ней спеши. Спеши. Спеши! Непостоянно бытие. Ладошку легкую ее В свои ладони положи. И в них держи. Держи. Держи! Но ты встаешь из-за стола И что-то лжешь ей про дела. В ее глазах: "Не уходи!" Но ты уходишь. "Погоди!" Но ты уходишь. "Жизнь одна!" Но ты уходишь, старина. Но ты бежишь от этих глаз. А вдруг - то был последний раз, И материнская рука Из рук твоих скользнет в века.

Е. Лебедев

 

Звучит музыка: Шуберт Ф. "Аве Мария"

 

 

Ведущий (2):

Любовь. Сколько связано с этим словом! Пора любви у всех не только прекрасное, но и очень трудное время, особенно в отрочестве и юности. Трудное и для самих любящих, и для тех, кто рядом. Для матери в первую очередь. Она начинает чувствовать себя вытесняемой из жизни сына или дочери и остро переживает эту несправедливость.

 

Чтец (2):

	Люблю! И все на свете смею. Люблю! И больше нет меня. Ты есть! Скажи, в огонь сумею, Живая выйду из огня. Мир отступает суетливо, Под каблуком земля горит. А мама смотрит сиротливо И ничего не говорит.

Л. Васильева

 

Ведущий (1):

Мама: Вот она идет после бессонной ночи на работу, болит голова, сердце ноет от тяжелых предчувствий. Вместо радости - горькое разочарование, обида, недоумение. Дети, отошедшие от родителей:Как поздно они все поймут, как поздно увидят, как они виноваты перед самым дорогим и прекрасным человеком - мамой.

	И сыну станет все постыло. Поймет он, подавляя стон: Обид, что мать ему простила, Себе простить не может он!

Л. Татьяничева

 

Ведущий (2):

Широкой известностью пользуется стихотворение Дмитрия Кедрина "Сердце". Оно построено на народно-притчевой основе.

 

Чтец (1):

	Дивчину пытает казак у плетня: - Когда ж ты, Оксана, полюбишь меня? Я саблей добуду для крали своей И светлых цехинов, и звонких рублей. Дивчина в ответ, заплетая косу: - Про то мне ворожка сказала в лесу. Пророчит она: мне полюбиться тот, Кто матери сердце мне в дар принесет. Не надо цехинов, не надо рублей - Дай сердце мне матери старой своей. Я пепел его настою на хмелю, Настоя напьюсь - и тебя полюблю! Казак с того дня замолчал, захмурел, Борща не хлебал, саламаты не ел. Клинком разрубил он у матери грудь И с ношей заветной отправился в путь. Он сердце ее на цветном рушнике Коханой приносит в косматой руке. В пути у него помутилось в глазах, Всходя на крылечко, споткнулся казак. И матери сердце, упав за порог, Спросило его: "Не ушибся, сынок?"

 

Ведущий (1):

Что это? Горький намек? Материнская тревога? Да, но не только. Это еще и жалость, и сочувствие. Сын не только "споткнулся", он - пал, и мать с ее "зрячей душой" видит и понимает, почему "помутилось в глазах у сына". Его боль стала в тот же миг и ее кровной болью.

 

Ведущий (2):

В старых избах с потемневших образов смотрит женщина с ребенком на руках. Грустная, задумчивая, улыбающаяся, озабоченная, счастливая, несчастная. Это не иконы, это портреты матерей - многих, живых и живущих.

 
Чтец (3) - в военной форме, в руках - солдатские "треугольники".

 

Звучит музыка: Л. Ван Бетховен "Лунная" соната. Чтец говорит под музыку.

 

 

Чтец (3):

"Я запомнил свою маму седой и усталой. Дети никогда не запоминают мать молодой, красивой, потому что понимание красоты приходит позже, когда материнская красота успевает увять. Я запомнил свою мать седой и усталой, а, говорят, она была красива. Большие задумчивые глаза, в которых проступал свет сердца. Ровные темные брови, длинные ресницы. На высокий лоб спадали дымчатые волосы. Такой я видел ее на выцветшей фотографии:

До сих пор слышу ее негромкий голос, неторопливые шаги, ощущаю бережное прикосновение рук, шершавое тепло платья на ее плече. Это не имеет отношения к возрасту - это вечно.

Дети никогда не говорят матери о своей любви к ней. Они даже не знают, как называется чувство, которое все сильнее привязывает их к матери. В их понимании это вообще не чувство, а что-то естественное и обязательное, как дыхание, утоление жажды.

Но в любви ребенка к матери есть свои золотые дни. Я пережил их в раннем возрасте, когда впервые осознал, что самый необходимый человек на свете - мама. Я не отходил от нее ни на шаг. Боялся уснуть: вдруг она уйдет? А когда просыпался, то первой моей мыслью было: где мама?

Я никогда не называл свою мать - матерью, мамой. У меня для нее было другое слово - мамочка. Даже став большим, я не мог изменить этому слову. Я пытался называть "мама", но с губ помимо моей воли слетало все то же ласковое, детское "мамочка". У меня отрасли усы, появился бас. Я стеснялся этого слова и на людях произносил его чуть слышно.

Последний раз я произнес его на мокрой от дождя платформе, у красной солдатской теплушки, в давке, под звуки тревожных гудков паровоза, под крик команды "По вагонам". Я не знал, что навсегда прощаюсь с матерью. Не знал, что с матерью вообще можно проститься навсегда. Я шептал "мамочка" ей на ухо, и что бы никто не видел моих мужских слез, вытирал их о ее волосы: Но когда теплушка тронулась - не выдержал. Забыл, что вокруг люди, множество людей, и сквозь грохот колес, сквозь бьющий в глаза ветер закричал: - Мамочка! Мамочка: Но она не слышала.

Никто, как мать, не умеет так глубоко скрывать свои страдания и муки. И никто, как дети, не умеет так хладнокровно не замечать того, что происходит с матерью. Она не жалуется, значит, ей хорошо. Я никогда не видел слез моей матери. Ни разу в моем присутствии ее глаза не увлажнялись, ни разу она не пожаловалась мне на жизнь, на боль. Я не знал, что это было милосердие, которое она оказывала мне.

Когда на посту было очень холодно, мы подходили к трубе землянки и грелись в теплом низком дыму. Мы всегда были голодны. Нам всегда было холодно. только в бою у орудий забывали о голоде и холоде. И еще - когда получали из дома письма. Было у писем из дома одно необычайное свойство, которое каждый открывал для себя и никому не признавался в своем открытии. В самые трудные минуты, когда казалось - все кончено или кончится в следующее мгновение и нет уже ни одной зацепки за жизнь, - мы находили в письмах из дома НЗ - неприкосновенный запас жизни. Запаса хватало надолго, его берегли и растягивали, не надеясь пополнить его в скором времени.

У меня не сохранились мамины письма. Я не запомнил их наизусть, хотя перечитывал десятки раз. Но в памяти жива картина жизни родного дома, которая возникала из маминых весточек.

Когда от мамы приходило письмо, не было ни бумаги, ни конверта с номером полевой почты, ни строчек. Был мамин голос. Я слышал его даже в грохоте орудий. Под Новый год я увидел у себя дома елку. Мама подробно рассказывала в письме о елке. Оказывается, в шкафу случайно нашлись елочные свечи. Их зажгли, и с еловых веток по комнате разлился ни чем не сравнимый аромат хвои. В комнате было темно, и только блуждающие огоньки замирали и разгорались, и тускло мерцали золоченные грецкие орехи.

Потом оказалось, что все это было легендой, которую умирающая мама сочинила для меня в ледяном доме, где все стекла были выбиты взрывной волной, а печки были мертвы и люди умирали от осколков. И она писала, умирая. Из ледяного блокадного города слала мне последние капли своего тепла, последние кровинки. Она не просто голодала. В нее стреляли голодом. Это был смертельный голод, фашистский голод.

А я поверил легенде. Был слишком молод, чтобы читать между строк. Я читал сами строки, не замечая, что буквы кривые, потому что их выводила рука, лишенная сил, для которой перо было тяжелым, как топор. Мать писала пока билось сердце.

 

Тихо звучит музыка: В. А. Моцарт. Реквием. Чтец говорит под музыку.

 

 

Чтец (3):

Моя мама лежала в братской могиле в осажденном Ленинграде. Мама. Мамочка... Я много знаю о подвигах женщин - выносивших с поля боя раненых бойцов, работавших за мужчин, отдававших свою кровь детям, идущих по сибирским трактам за своими мужьями. Я никогда не думал, что все это имеет отношение к моей матери. К тихой, застенчивой, обыденной, озабоченной только тем, как прокормить нас, обуть, уберечь: Теперь я оглядываюсь на ее жизнь и вижу: она прошла через все это. Я вижу это с опозданием. Но я вижу.

 

Начинает звучать метроном.

 

На Пискаревском кладбище зеленеет трава. На Пискаревском кладбище большие могилы. Большие, общие, заполненные народным горем. Здесь похоронена моя мама.

Документов нет. Очевидцев нет. Ничего нет, за что можно зацепиться пытливым умом. Но вечная сыновняя любовь определила - здесь. И я склонился к земле.

Я глажу рукой траву Пискаревского кладбища. Я ищу сердце матери. Оно не может истлеть. Оно стало сердцем земли."(Ю. Яковлев)

 

Звучит музыка: Свиридов Г. В. Романс из музыкальных иллюстраций к к/ф "Метель". Ведущий говорит под музыку.

 

 

Ведущий (1):

Как много нерастраченной нежности и ласки остается в нас. Как поздно иногда мы понимаем это, рвануться бы в прошлое, все переменить, но увы:

 

Чтец (1):

	Я маму не целовал давно: маленьким был - целовал, душил, с улицы жаловаться спешил, потом торопливо мужать решил. Думал: "Мужество! Вот оно!" Думал: "Мужество - это вот: прийти домой и сказать: "Пока! Я на войну!.." Улыбнуться слегка И повернуться спиной к слезам, К зовам маминым, - на вокзал! Женщина вырастила меня. Морщины уже на лицо легли. Губы сомкнуты. Отцвели. Но много в глазах - моего огня. Вот фотокарточка. Из дня в день Я думаю о тебе, Моей колыбели, моей судьбе - Женщине, вырастившей меня. Я маму не целовал давно: Только бы мне возвратиться лишь!.. Мама, Если меня простишь Сердцем маминым, решено: Я расцелую тебя одну, Сердце послушаю, обниму, Слезы вытру, в лицо взгляну: Перед тем, как уйти на войну. (М. Луконин)

 

Ведущий (2):

"Оглянись же и ты, юноша, мой друг, оглянись, как я, и скажи, кого ты обижал в жизни больше, чем мать, - не от меня ли, не от тебя, не от него, не от наших ли неудач, ошибок и не от нашего ли горя седеют наши матери? А ведь придет час, когда мучительным упреком сердцу обернется все это у материнской могилы. Мама, мама!.. Прости меня, потому что ты одна, только ты одна на свете можешь прощать, положи на голову руки, как в детстве, и прости:" (А. Фадеев)

 

Чтец (2):

	Накрой меня, мама, пуховой ладошкой, Горячей щекою покрепче прижмись, Пускай под сиренью твоей за окошком Зеленым ростком пробивается жизнь. Пусть звездочки ночью шалят в огороде, Купаются весело в бочке с водой. И пусть улыбается к ясной погоде Молоденький месяц с седой бородой. Ты мне подоткни под бочок одеяло, Пусть в сонном полете оттает душа. Я знаю, что ты до сих пор не устала. И так же, как в детстве моем, хороша! Пусть мне сорок пять - я убавлю немножко. Ты, мама, той "ложью" не очень казнись. Воскресни и доброй пуховой подушкой Отшлепай мою непутевую жизнь.

А. Шурыгин

 

Звучит музыка: Чайковский П. И. Щелкунчик. Вальс цветов. Ведущие и чтецы говорят под музыку.

 

 

Ведущий (1):

Мама. Их миллионы, и каждая несет в сердце подвиг - материнскую любовь. Женщины, говорящие на разных языках, опаленные солнцем и едва согретые им на Крайнем Севере - все они сестры в едином, беспокойном порыве чувства. Одинаковы, когда подносят ребенка к груди. Одно и тоже томящее радостное чувство испытывают они, склоняясь над своим ребенком: Сердце их говорит на едином языке мира и каждый, если в нем есть хоть капля человечности, скажет: "Лучшая на свете мама - это моя".

 

Ведущий (2):

Если столько добра, сколько излучает сердце матери, излучалось бы им на всех окружающих, зло погибло бы, как чахоточная палочка под чистым, могущественным лучом солнца.

 

Ведущий (1):

По улице спешат мужчины с тюльпанами и розами в руках - все цветы предназначаются вам, женщины. Дочурка вернулась из детского сада с подснежником в петлице курточки и торжественно вручила его маме - это тебе, мамочка!

 

Ведущий (2):

Давайте мы вместе признаемся в любви к женщине. К женщине, которая дала нам жизнь. К женщине, которая учила нас жизни. К женщине, которая всегда рядом с нами, в горе и в радости.

 

Чтец (1):

	Воспеваю то, что вечно ново, И хотя совсем не гимн пою, Но в душе родившееся слово Обретает музыку свою. И, моей не подчиняясь воле, Рвется к звездам, ширится окрест: Музыкою радости и боли Он гремит - души моей оркестр.

 

Чтец (2):

	Но когда скажу сейчас впервые, Это Слово-Чудо, Слово-Свет, - Встаньте, люди! Павшие, живые! Встаньте, дети бурных наших лет! Встаньте, сосны векового бора! Встаньте, распрямитесь, стебли трав! Встаньте, все цветы!.. И встаньте, горы, Небо на плечах своих подняв!

 

Чтец (3):

	Встаньте все и выслушайте стоя Сохраненное во всей красе Слово это - древнее, святое! Распрямитесь! Встаньте!.. Встаньте все! Как леса встают с зарею новой, Как травинки рвутся к солнцу ввысь, Встаньте все, заслышав это слово, Потому что в слове этом - жизнь.

 

Чтец (1):

	Слово это - зов и заклинанье, В этом слове - сущего душа. Это - искра первая сознанья, Первая улыбка малыша.

 

Чтец (2):

	Слово это пусть всегда пребудет И, пробившись сквозь любой затор, Даже в каменных сердцах пробудит Заглушенной совести укор.

 

Чтец (3):

	Слово это сроду не обманет, В нем сокрыто жизни существо. В нем - исток всего. Ему конца нет. Встаньте!.. Я произношу его: "МАМА!" (Произносят все вместе)

Расул Гамзатов

 

Музыка звучит громко, потом затихает.

 

 

Литература: Баллада о матери: Очерки о женщинах Дона. - Ростов: Кн. изд-во, 1982. -144 с., ил. Вся гордость мира - от матерей!: Рассказы советских писателей о матери. - Ростов н/Д: кн. изд-во, 1985. - 96 с. Мама: Сборник. - М.: Мол. гвардия, 1986. - 191 с. Прости, родная! Стихи казачьего зарубежья. - Ростов н/Д: Изд-во "Гефест", 1998. - 64 с.

 
К мероприятию готовятся книжно-иллюстративные выставки "Моя икона - женское лицо", "О той, что жизнь дарует:", "Твой милый образ, незабвенный".