"То, что может сказать тебе человек, - это либо слишком мало, либо слишком много. Это либо слишком рано, либо слишком поздно - но всегда в тот момент, когда душа твоя еще спит".

(Г.Майринк. "Белый доминиканец").

Приветствую каждого, кто стал подписчиком нашей рассылки!

В этом номере рассылки предлагаем вниманию читателя окончание статьи Александра Дугина, посвященную творчеству Густава Майринка. Начало статьи - в предыдущем выпуске.

А.Дугин.

ГУСТАВ МАЙРИНК - SUPERIEUR INCONNU

СВИДЕТЕЛЬСТВО ПОСВЯЩЕННОГО (окончание).

ИДУЩИЕ ТУДА И ИДУЩИЕ ОТТУДА

Одиной из наиболее энигматических тем этого романа Майринка является линия самого Белого Доминиканца.

Этот образ являет собой чисто духовную сущность, принадлежащую Иному Миру, но внимательно наблюдающую за ходом спиритуального развития людей, которые стремятся вырваться из темницы посюстороннего. По объясненю отца Христофора Белый Доминканец принадлежит к тем существам, которые "идут из Вечности в Бесконечность" , т.е. из мира неизменного Архетипа, Принципа, в мир Проявленности, Манифестации, наделенный неопределенно большим (условно "бесконечным") количеством бытийных возможностей. Здесь мы вплотную подходим к наиболее закрытой теме Традиции - к теме того, что индуизм называет "Аватара", "Нисходящая Реализация" Принципа.

Особенность "аватарического" пути пропитывает почти все произведения Майринка, но особенно ясно выражена она в "Белом Доминиканце". На этом основана специальная инициатическая "этика" героев Майринка. Их конечная цель - не бегство от зла имманентности, хотя они и стремятся освободиться от уз материальности. Они идут к достижению Вечного Присутствия, которое было бы Печатью Духовного Свидетельства во всех уровнях реальности - как в высших, так и в низших ее планах . В этом заключается смысл странствия по Белой Дороге;странствия, которое не имеет Конца, коль скоро оно проходит с к в о з ь все миры, вне пространства и времени, связывая Золотой Цепью Посвящения самые далекие друг от друга онтологические модальности. Странники по Белой Дороге - не просто "заблудшие" ( о которых говорится в главной суре Корана "Фатиха") и не жертвы буддистского Колеса Самсары. Это - существа, стоящие выше спасения и проклятия. Они - холодные Ангелы, пронизывающие своими огненными, невидимыми полетами все то, что есть,- как Доброе, так и Злое, вечно свидетельствуя о Духе и Вечности, но никогда не стремясь избежать бесконечности Странствия.

Буддизм говорит о двух типах высшей духовной реализации: либо существо идет "отсюда туда" и, слившись с Принипом, навсегда замирает в неколебимом блаженстве Абсолюта ( этот путь называется "путем пратьека-будды", "будды для самого себя и посредством самого себя"), либо существо, достигнув высшего уровня Божественного, вопреки совершенно очевидному метафизическому преимуществу избирает возврат в бесконечно-малый ( в сравнении с Абсолютом ) космос, в область страдания и смерти ( обычно таких существ называют "боддхисаттва"),"возврат оттуда сюда". Второй путь - путь Аватары. Его называют на инициатическом языке "нисходящей реализацией".

Между этими двумя вариантами высшей Судьбы для Посвященного существует необычная, сложная иеерархическая соподчиненность. С одной стороны, практьека-будда считается выше бодхисаттвы, что метафизически вполне логично, так как, оставаясь на самом верху, в Вечности, он превосходит все возможные бытийные планы. Но с другой стороны, бодхисаттва п о л н е е пратьека-будды, коль скоро он несет себе не только абсолютный верх, но и абсолютный низ. Бодхисаттва интегрирует и Непроявленное (Принцип) и Проявленное, но при этом и сам как бы берет на себя ущербность Проявленного,"грех мира", и поэтому теряет чистоту Абсолютного Принципа. Пратьека-будда, в свою очередь, избирает только Непроявленное как Благо и плерому метафизического Изобилия, но теряет гностический вкус Манифестации, важный не сам по себе, а как указание на великую тайну Причины Творения Мира; тайну, которая лежит в самом центре Божественной Реальности и составляет последний пласт Инициации, сохранившийся только в редчайших эзотерических организациях сверх-секретного типа, и отсутсвующий в большинстве обычных инициатических форм.(Заметьте отсутствие даже упоминания о "нисходящей реализации" даже у того авторитетного эзотерика индуизма как Шанкарачарья.)

Белый Доминиканец - не просто Посредник в духовной реализации Посвященного. Он - парадигма Свидетеля, который отмечает избранных, отделяет проклятых, указует на трансцендентные сферы обычным людям и дает им доказательства из этих сфер как Чудо. Он - страж невидимой Церкви, Церкви Святаго Духа, которая остается нетронутой и славной даже тогда, когда внешняя Церковь низвергается в бездну коррупции, материализма, профанизма, гуманизма или спиритических дьявольских химер. Белый Доминиканец идет "оттуда" и проводит "туда" тех, кто стремитс покинуть "мир сей", но особенно покровительствует Он "странникам", изначально избравшим Белую Дорогу, его собственную логику духовного Подвига, Путь Белого Доминиканца.

И, однако, Белый Доминиканец, Аватара Вечного Присутствия, имеет мало общего с "моральным спасителем" и таким выразителем чрезмерного божественного человеколюбия, каким стал Христос позднего разложившегося и гуманизированного Христианства, изгнавшего из глубиннейшей духовной и эсхатологической доктрины все то, что составляло в ней инициатический и сверх-человеческий, "ангелический" элемент, уникальную, беспрецедентную ценность ее послания. Во-первых, Белый Доминиканец - не несет никакого экзотерического, внешнего нового Откровения. Духовная, эзотерическая Церковь, которую он представляет, Церковь Иоанна, - это лишь внутренняя, гностическая глубина той же христианской доктрины, только взятой в трансцендентной по отношению к официальному богословию перспективе. Церковь, чьей белой тенью служит Аватара - это единая Церковь, та же самая Церковь, что и у простых верующих, только огнем духовного крещения очищенная от черноты профанизма, человеческой ущербности и наглости фарисействующих демагогов от религии. Поэтому Белый Доминиканец - не пророк, Он - скорее Полюс Духа, в котором проверяются и осуществляются в реальности превращения, теоритически обещанные религиозным учением, но как правило в большинстве случаев остающиеся чисто потенциальными. Поэтому то Белый Доминиканец - категорически в н е морали, вне социальных условностей, вне предрассудков толпы. Его "добро" и его "зло" суть чисто метафизические понятия, и более того, особость его собственного выбора даже на эту метафизическую этику бросает тень сомнения, тень героического и волевого решения - решения познать не только Высоту, но и Глубину Божественного, его нижний предел.

Вторым отличием от исторических основателей той или иной традиции, той или иной религии, от исторических Аватар, служит вне-временной характер Белого Доминиканца, его над-историчность. Если исторический Аватара касается материальной стороны человеческой истории в какой-то особый, строго определенный момент времени, обусловленный циклическими законами, преображая всю полноту земной реальности,устанавливая в ней свою Новую Истину,( "Новую Истину даю вам"), то Вечный Аватара, Тот, кого гностики называли "Христос-Эон", присутствует всегда, но при этом всегда остается невидимым,скрытым, тайным. Белый Доминиканец никогда не очевиден. Он скрыт за легендой, за мифом, за символом, его надо искать, его надо научиться слушать. Белый Доминиканец - не Сын (как второе лицо Троицы), а то, что его замещает, будучи с Ним сущностно единым. Не случайно даже в экзотерической христианской догматике говорится, что в тот период, когда Сын отсутствует в реальности, Он замещается Святым Духом. Д о Воплощения Святой Дух "глаголил пророки" ( по выражению Символа Веры), то есть повествовал о Божественном посредством пророков, п о с л е Вознесения в праздник Пятидесятницы он был дан апостолам как Утешитель, Параклет, как основной духовный ориентир в период сокрытия Христа и его небесного "сидения одесную Отца" вплоть до Второго Пришествия. Вечный Аватара - это Святой Дух, наступление царства которого предрекал в эсхатологические времена Иахим де Флора.

Важно отметить связь Аватары с тематикой сохранения Тела. Само Тело является в человеской и вселенской композиции, в микрокосме и макрокосме, последней, низшей онтологической модальностью. Поэтому "телесное" эквивалентно "нижнему", но именно в этом специальном интересе к Низу состоит особость "нисходящей реализации", особость Аватары, как мы показали выше. Кроме того, в символических соответствиях лиц Троицы трем мирам - миру Духа, миру Души и миру Тела, Святой Дух соответствует именно Телу, тогда как Отец - Духу, а Сын - Душе. Таким образом Параклет, Утешитель, должен иметь особое отношение к телесной реальности, но, естественно, не к грубой и затемненной, но к преображенной и одухотворенной. Из Святого Духа и соткано таинственное Тело Славы, Тело Воскресения, и не случайно тело Посвященного в дасосской традиции переплавляется именно в Меч, в этот символ Святого Духа по преимуществу.

В Библии есть ряд персонажей, тесно связанных с тематикой телесного бессмертия или преосуществления Тела. Начиная с Еноха, о котором говорится, что"Бог взял его к себе" и подразумевается, что он первым взошел на небо в теле, и кончая пророком Илией, поднявшемся на Небо в огненной колеснице. Именно избежавший смерти Илия должен был предшествовать приходу Мессии,( что и осуществилось в лице Иоанна Крестителя), и из двух свидетелей, о которых говорит Апокалипсис в контексте Последних Времен, одного Священное Предание считает Илией ( а второго Енохом). Аватара сохраняет преображенное Тело, Священный Меч Воскресения, как некое Доказательство своей инициатической полноты, интегрированности, а также Великой Победы над силами тления. Как евхаристия действенна и после ухода Христа из видимого мира,так и бытие Невидимого Аватары, Свидетеля, постоянно,телесно и подлинно, хотя прикоснуться к нему может лишь избранный, Посвященный. Как согласно средневековым каббалистам Посвящение в эзотерическую Каббалу может дать только сам Илия, явившийся под видом знакомого или незнакомого человека и "передвинувший светильники", т.е. поменявший местами плотское и духовное восприятие бытия (этой теме Майринк посвятил другой свой роман "Зеленый лик"), так и в любой инициатической цепи исток Посвящения коренится в Духовном Невидимом Полюсе, в Вечном Аватаре, в конкретном и "телесном" проявлении Святого Духа, передающем членам эзотерической Церкви волшебное "FIAT", которое освещает посвятительными лучами хаос иманентной индивидуальности.

ДЕМОНИЗМ КОЛЛЕКТИВНОГО

В "Белом Доминиканце" отражена и еще одна тема архетипическая как для Майринка, так и для эзотерических авторов в целом. Речь идет о важнейшей проблеме соотношения в религиозной сфере коллективного и индивидуального аспектов. От утверждения той или иной иерархии между коллективным и индивидуальным зависит в мире традиции очень много, если не все, и именно расходение в этом вопросе порождало исторически наиболее глубокие духовные кризисы в рамках религий и традиций.

В нормальном случае традиционного общества коллектив, общность, рассматривались как количественное продолжение индивидуальности, не привносящее в индивидуальность ничего качественно нового, а значит, теоритически подчиненное индивидууму как типу. Но, естественно, вторичность коллективного действительна только по отношению к архетипическому индивидууму, к интегральному индивидууму, а не к первому на угад взятому человеку. В традиционной Индии в рамках кастовой системы архитипические индивидуумы объдинялись в высших кастах, и особенно в кастах воинов и королей. В западных традиционных обществах архетипическими индивидуумами были персонально Божественные Короли, Императоры. В высших людях индивидульный аспект был максимально приближен к архетипическому уровню, в то время как в низших слоях коллективный фактор, как чисто количественное и материальное продление индивидуального, напротив, доминировал.

Исходя из этого соотношения религия традиционного общества имела как бы два полюса, два уровня - эзотерический и экзотерический. В некоторых случаях, как ,например, в Индии, разные касты имели даже разные культы. Эзотерический уровень - это сфера индивидуального пути, личной и активной, конкретной реализации предлагаемых Традицией духовных возможностей. На этом плане религия выступала как дорога к Освобождению,как то, что освобождает, как Свобода ( и в частности, как свобода от буквы, от ограничивающей стороны догмы). Экзотерический уровень - это область коллективного, и здесь религия играет скорее ограничительную роль, служа своего рода кодексом морали, основанной, однако, как частное приложение чисто духовных принципов. Характерно, что все связанное с эзотеризмом часто сопровождается такими терминами как "королевский", "царский" и т.д., и ,в частности, сама Алхимия называется "Королевским Искусством". (Вспомним также индуистскую "раджа-йогу" и т.д.).

Однако такое нормальное соотношение в последние тысячелетия - явление достаточно редкое, и сама индуистская традиция определяет актуальную эру, как Калю-югу, Железный век, в котором все сакральные нормы нарушаются. Часто эзотерическая сфера подвергалась нападкам экзотерической религии, претендующей на абсолютность своей компетентности в вопросах духа. В таких случаях коллективная сторона религии противопоставлялась индивидуальной, и всегда это сопровождалось большей или меньшей "морализацией" традиции, сведением ее к ограничительному аспекту. Волны воинствующего экзотеризма поднимались в истории с некоторой периодичностью, (их можно заметить и в гонениях на даосов в Китае, и в анти-тантрических тенденциях в Индии и т.д.) но, совершенно очевидно, что именно в Европе последних веков "коллективистское морализаторство" достигло апогея, что привело к потере Христианством, основополагающей религией Запада, своего эзотерического и инициатического измерения. На место прямого опыта потустороннего вступила этика повседневной социальности и сугубо человеческого комфорта. Такое "христианство" и вызывало неприятие главных героев "Белого Доминиканца", людей, следующих по дороге Посвящения, по пути Силы. Коллективистский и гуманистический аспект экзотеризма, причем претендующий на полноту и совершенство интегральной традиции, - вот что является для героев Майринка неприемлимым, и хотя отдельные персонажи, такие как старый аббат представляются довольно искренними и симпатичными, этот ничего не меняет в их духовной слепоте, способной при определенных обстоятельствах легко склонить их в сторону более чем сомнительных сил, играющих на их невежестве в сфере невидимых сил. Так наивные жены фон Йохеров, убежденные католички, в духовной реализации своих мужей видели лишь "сатанизм", при этом сами они, увлекаясь имманентным теплом посюсторонних страстей, не только совершали часто совершенно не согласующиеся с христианской этикой поступки - прелюбодеяние, самоубийство и т.д., - но что самое страшное, они препятствовали Химическому Браку своих супругов, обреченных вплоть до старости и смерти нести в себе тлеющую силу желания. Такая ситуация парадигматична, и в сфере относительного,( а мораль как раз и является вещью сущностно относительной по сравнению с духовной и инициатической стороной религии,) примеры того, какой злобностью подчас отличаются поборники "добра" и как нетерпимы проповедники терпимости, не просто вошли в поговорку из-за свойственного людям лицемерия, но, в некотором смысли, они логически необходимы, так как именно познание Добра и Зла как двух р а з л и ч н ы х вещей, стоило праотцам Рая.

Кроме того, не столько морализм, сколько сам акцент, падающий на коллективность, несет в себе максимальный негатив. Множественность людей ничего не добавляет Архетипическому Индивидууму, напротив, она лишает его чисто качественной полноты и интегральности. Поэтому монархизм в той или иной его форме всегда был самой духовной и приближенной к норме общественной формой, поскольку "свободным может быть только один", тот, кто ближе всего стоит к единому и единственному человеческому Архетипу. Множественность, количество - это проклятие "онтологической гравитации", все более и более привязывающей души существ к имманентному. Итак, не тоталитарный "экзотеризм" развращает коллектив, общность, но сам коллектив, в силу своей множественности и количественности тяготеет к принижению духовного содержания религии вплоть до доступного всем поседневного уровня, если ,конечно, коллектив предоставлен самому себе при отсутствии чисто духовной, индивидуализированной элиты или если сама эта элита предает свое эзотерическое предназначение, отказывается от реализации духовного содержания своего фамильного герба, обладание которым эту элиту и отличает от простолюдинов.

Это подводит нас к другому варианту дизгармонии между эзотеризмом и экзотеризмом. В этом случае речь идет не только о агрессивном отрицании внутренней докрины со стороны представителей внешней истины. Может произойти и нечто более страшное по духовным последствиям. Это случается тогда, когда эзотерическое знание, верное и применимое в качестве принципа внутренней индивидуальной реализации, становится достоянием масс, передается, естественно в искаженной и извращенной форме, простым людям, не имеющим к этому не спиритуальной, ни родовой, ни кастовой, ни личностной предрасположенности. В этом случае субъктом доктрины становится не избранный индивидуум, реализующий в себе Архетип вплоть до высшего, трансцедентного "Я", а количественная общность средних людей, по своему естественному статусу принадлежащие социально-моральному , количественному, дезиндивидуализированному пласту людей. Элементы практик, предназначенных для введения Посвященного в прямой контакт с невидимыми мирами, остаются и этом вульгаризированном псевдо-эзотеризме, но некомпетентная в потустороннем толпа, открывшись невидимому становится легкой добычей для низших и самых опасных сил субтильного плана. Этой нео-спиритуалистической возможности псевдо-эзотерического сектантства посвящены у Майринка много сатирических рассказов, но в "Белом Доминиканце" эта тема вскрыта наиболее прозрачно и последовательно.

В данном случае псевдо-эзотеризмом является спиритизм. На сеансе, описанном в "Белом Доминиканце",используя писхическую ткань швеи-медиума, безраздельно правит Медуза, сила тления, Царица Мрака. Пародируя пророчества о Воскрешении, которое на самом деле должно свершиться в особом духовном Теле Славы, Медуза порождает призраки, облекая демонические энергии в формы умерших, простирая свое мертвящее влияние все дальше и дальше в человечество. На первый взгляд нелогичным выглядит утверждение Медузы о том, что она стремится сделать бездну, отделяющую живых от мертвых, окончательно непроходимой, ведь вдохноволяемый ей спиритизм стремится как раз к обратному. На самом деле, здесь нет никакой логической ошибки - открывая перед "одержимыми" профанами некоторый стороны невидимого мира, Медуза пленяет их ложными призраками, которые на самом деле являются еще более эфимерными, чем сама телесная реальность. Бездна, разверзающаяся в нео-спиритуализме, растет параллельно тому, как массы или отдельные люди толпы опускаются еще ниже, чем морализаторский и воинственный экзотеризм, в поле субтильного гниения форм, навсегда утрачивая даже ту слабую возможность духовного пробуждения, которую они имели в экзотерических рамках. Здесь естественный "демонизм" коллективного не только раскрепощается, сбрасывает с себя необходимое все же до какого-то предела ярмо социальной морали, но и сплавляется с под-человеческой стихией, с тем, что некоторые традиционалистские авторы (Р.Генон) называют "подтелесным", "инфракорпоральным" планом. Это - сфера "мглы внешней", населенной Гогами и Магогами, адскими существами, кишащими подо дном Творения и стремящимися пробить брешь в человеческий мир.

Но в конце концов, обе анти-эзотерических тенденции могут слиться. И тогда Медуза не только будет обманывать жалких и полу-безумных медиумов и отчаявшихся в жизни слабых людей, она проникнет и лоно внешней религии, которая, сохраняя весь свой морализаторский и экзотерический пафос, весь свой "слишком-человеческий" сентиментализм, примет извращенную и искусственную пародию адских сил за новое откровение, за обещанное в писаниях Чудо. И здесь наступает самая сложная ситуация для выбора, поскольку гротескность эпилептического сектантства здесь скрывается под маской священных и канонических образов и догм, внушающих доверие своей ортодоксальностью и спиритуальной обоснованностью. Кульминацией такого страшного альянса становится в "Белом Доминиканце" сцена с говорящей статуей Богородицы. Христофор, вовлеченный в процессию последователей Мутшелькнауза, становится свидетелем настоящего чуда. Но что-то отталкивает его от происходящего, какая-то почти незаметная фальш. Это - вкус "демонизма коллективного". Наивность и искренность толпы - это еще не гарант от "прелести", от сотояния одержимости, которая заставляет принять герметическое, индивидуальное и инициатическое бессмертие реальной Офелии, вступившей в таинство Химического Брака с Посвященным, за явление Богородицы, доступное для всех и всем открытое. Но коллективное чудо в своей сути подобно воскрешению калеки, осуществленному Мутшелькнаузом: оно проходит не оставляя следа, распыляется как только спадает магнетический накал коллективного экстаза, также и навремя возвращенный к жизни калека от отсутствия за всем этим "волшебным событием" духовной осмысленности в скорости снова гибнет глупой смертью. Не само чудесное происшествие с говорящей статуей сделано Медузой, нет, реальность чуда действительно коренится в духовных мирах, но именно Медуза тонко подделывает суть происходящего, вовлекая в таинственное не индивидуально пробужденного и подготовленного посвященного, но экзальтированную толпу, фетишистски готовую создать идола даже из самого чистого и трансцендентного Божества.

И,наконец, последнее испытание Христофора перед переплавлением трупа в меч, также имеет отношение к "демонизму коллективности". Персонаж, посланный Медузой, которого Христофор увидел во сне в подвале своего фамильного дома , напоминающего по устройству модель мироздания, выходит из-за свинцовой двери, как явный намек на ту железную стену, которую согласно преданию Александр Великий воздвиг, чтобы преградить путь "под-телесным" ордам Гогов и Магогов. И , приняв обличье Магистра Ордена, он пытается вовлечь Христофора в какие-то неопределенно филантропические проэкты на "благо общества", "коллективности". Христофор распознал Медузу и у спиритов, и в экзальтации христианской процессии. Теперь же она попыталась спровоцировать его на то, чтобы , сохраняя все эзотерические пропорции, вступить в "великое" дело освобождения человечества от ее же самой. И это - не парадокс, это - самая хитрая уловка силы "магической гравитации", спекулирующей на последней степени коллективного, которая осталась почитаемой у Посвященного, на коллективности Ордена. Готовность подчиниться невидимому консенсусу со стороны Христофора выдала наличие в нем последнего остатка "коллективного человека", всегда зависящего от той или иной социальной структуры. Даже высшая форма общности - общность Посвященных - окажется призрачной уловкой Царицы Мрака, если по отношению к ней будет хотя бы намек на идолопоклонство. Коллективное, во всех его формах, - это козырь Медузы, используымый ее повсюду, где ей это удается. Только Архетипический Индивидуум, соединенный с конкретным индивидуумом в н у т р е н н е й связью инициации, является истинным субъектом Посвящения, главным и единственным подателем которого является ничто иное как Трансцендентное "Я". Только преодолев последнее искушение псевдо-магистра Христофор действительно и навсегда входит в Цепь Живых, которые не знают никакой коллективности, никакого количественного различия, поскольку они суть Одно и то же Лицо, Лицо вечно присутствующего, но вечно скрытого от телесных глаз профанов и от ослепленных сиянием ада взоров одержимых Медузой, Святого Духа.

Творчество Густава Майринка

Роман - Белый Доминиканец

Страничка с остальными книгами Майринка находится здесь - http://bookz.ru/authors/mairink-gustav.html

и здесь - http://lib.aldebaran.ru/author/mairink_gustav/

_____________

Пишите мне на libier@narod.ru и высказывайте Ваши мнения и пожелания относительно нашей рассылки.

Удачи Вам на пути духовного восхождения и до встречи в следующем номере!