Выпуск №3

Библиотека филолога. Лингвистика

4.05.2006 г.

Вся необходимая информация для филолога!

Доброго времени суток! С вами Хисамов Олег и рассылка "Библиотека филолога.
Лингвистика".


Сегодня в рассылке:

Оглавление:

1. Слово редактора
2. Новости
3.Этимология. "На шашлыки" по-русски.

4. Статья номера. С.Г.Васильева, И.А.Садыкова. О чем русские не говорят?


Слово редактора

Здравствуйте, уважаемые подписчики! Поздравляю всех с майскими
праздниками! Желаю всем крепкого здоровья, долгих лет жизни,
успехов в работе и во всех ваших начинаниях, любви, семейного
счастья.
Несмотря на то, что вышло всего два номера, количество
подписчиков нашей рассылки очень быстро увеличивается. На
сегодняшний день рассылку читают около тысячи человек.
Хочу поблагодарить всех тех, кто прислал свои отзывы и статьи.
Спасибо за поддержку! Присылайте свои пожелания и темы для
обсуждения.
У меня появились партнеры, которые будут помогать мне в
введении рассылки. Статью одной из них вы сможете прочитать

в этом выпуске. Прошу любить и жаловать: Садыкова Илсояр
Афтаховна – кандидат филологических наук, старший преподаватель
кафедры социально-экономических дисциплин Зеленодольского
филиала Казанского государственного университета.
Приятного чтения!

С уважением, О.Хисамов,
Редактор рассылки "Библиотека филолога. Лингвистика".
Вся необходимая информация для филолога!
Россия, Татарстан
г. Казань
ул. Кремлевская 18
Казанский государственный университет
ohisamov@mail.ru

НОВОСТИ

Молодые гуманитарии вновь съехались на конференцию в Ухтинский

государственный технический университет. 6-7 апреля в вузе прошла

VI межрегиональная молодежная конференция "Коммуникации.

Общество. Духовность". Второй год подряд она проходит в

рамках международного северного социально-экологического

конгресса. На открытии форума ректор УГТУ Николай Цхадая отметил,

что в последнее время научный мир тревожит возможное сокращение

гуманитарных дисциплин в технических вузах. "Но филология, история и

философия – это основы образования, - подчеркнул Н. Цхадая. - А

необразованный гуманитарно человек опасен для общества тем, что он

становится объектом манипулирования; без осмысленного изучения

гуманитарных наук его можно назвать разве что специалистом по

кроссвордам".
Подробнее

Тюменская область, Югра и Ямал вошли в число регионов, которые

в пользу ЕГЭ отказались от традиционного школьного экзамена по

русскому языку. Как сообщили "УралИнформБюро" в департаменте

образования ХМАО, предпочтение экспериментальной форме

отдано прежде всего потому, что в большинстве вузов уже

зачитываются результаты единого госэкзамена. Таким образом,

одиннадцати- класснику нужно будет пройти испытание лишь один раз.

Сертификат ЕГЭ не принимается во внимание только на факультетах

журналистики, филологии, истории. В среднем в ХМАО не более 12%

абитуриентов рвутся на эти специальности. В этом году осталось

всего 11 субъектов РФ, сохранивших сочинение как единственно

возможную форму проверки знаний по родному языку. Большинство

регионов оставило за учениками право выбора между экзаменами в

традиционной и экспериментальной форме.
Подробнее

256 заявок получено оргкомитетом на участие в XXII Международной

студенческой конференции по финноугроведению, которая с 18 по 22

мая 2006 года пройдет в Йошкар-Оле, на базе МарГУ. Как сообщили

в вузе, желание участвовать в конференции изъявили студенты и

аспиранты из Удмуртии, Мордовии, Карелии, Ханты-Мансийска, Коми,

Марий Эл, а также Франции, Финляндии, Эстонии, Венгрии, и даже, из

Нигерии и Филлипинн. На конференции участники выступят с

докладами по истории, археологии, этнологии финноугроведения,

финно-угорскому языкознанию, фольклору и межкультурным

коммуникациям в финно-угорском мире.
Подробнее

С 10 апреля в Ижевске с цикла радиопередач стартует новая

попытка приобщения горожан к культуре испаноязычных

народов. Официальное открытие Дней испанской культуры

назначено на 17 апреля во Дворце творчества юных. К этому

времени, кроме блиц- опросов в эфире большинства местных

радиостанций, в муниципальной галерее, Дворце творчества

юных, в ижевских университетах будут открыты выставки

картин и фотографий, а в книжных магазинах организована

выставка-продажа книг испанских авторов.
Как сообщает ИА "День", в программе дней испанской культуры

запланированы круглый стол по лингвистике, поэтический

конкурс, викторины для читателей библиотек, культурные

мероприятия у памятника Дон Кихоту, а также подведение

итогов международного фестиваля детского творчества

"Чайковский сегодня".
Подробнее

Этимология

Эту статью я нашел в интернете. Его почему то поместили в
раздел новостей. К сожалению, не указан автор. Статья получи-
лась довольно любопытной. Посудите сами.

"На шашлыки" по-русски

Начинается сезон шашлыков.Кто из нас летом не мечтал вырваться

из суматошного города поближе к природе, к водоему, на опушку...

Доброй традицией таких выездов - семьей или дружеской компанией -

стало приготовление шашлыков. Пикник задался, если удались

шашлыки... Если мы едем с компанией на природу, то называем это

"на шашлыки". Если англичане - "на пикник", американцы - "на барбекю".
И "пикник", и "шашлык", и "барбекю" значатся в словарях основных

европейский языков - французского (pique-nique, chachlik, barbecue),

немецкого (Picknick, Schaschlick, Barbecue), испанского (picnic, shashlik,

barbecue), русского и других. Они даже в наше время не поменяли свою

форму, если не считать некоторых отличий в написании одних и тех же

звуков в речи французов, англичан и немцев. Значение слов тоже

осталось в целости и сохранности.
По поводу происхождения этих терминов споры ведутся до сих пор.

Каждая страна хочет подарить хотя бы одному из столь вкусных и

приятных международных терминов свое гражданство. На "пикник"

претендует Великобритания, где больше всего любителей такого

отдыха - именно здесь в середине XIX века образовалось Пикниковое

общество, а в 1880 году в Лондоне вышел в свет свод светский правил,

где устанавливались нормы приличного пикника. Кстати, согласно ему,

число разнообразных блюд в меню должно быть не менее 35. В те годы

в энциклопедии по домашнему хозяйству был конкретный совет по

организации пикника. В расчете на 40 человек, отправляющихся на

пикник, рекомендовалось запастись одной холодной запеченной

говяжьей шейкой, двумя порциями бараньих ребер, двумя бараньими

лопатками, четырьмя жареными петухами, двумя замеченными утками,

одним свиным окороком, одним языком, двумя пирогами с телятиной и

ветчиной, двумя голубиными пирогами. Шестью средними омарами,

восемнадцатью головками салата, шестью корзинками с зеленью,

шестью огурцами. При этом в резерве полагалось иметь компот из

свежих фруктов, две дюжины фруктовых пирогов, четыре дюжины

чизкейков (сырных пирогов), два холодных пудинга, два бланманже,

коробку с печеньем и полфунта чая. Если собраться с этими продуктами

в наше время на пикник, то вряд ли они поместятся в багажник

вместительного внедорожника...
Кембриджские профессора филологии выдвинули версию о том, что

нынешнее английское "picnic" ведет свое начало от глагола "to pick" -

"собирать", "цеплять", "прихватывать".
Другие знатоки английского - правда, уже не профессора, а любители - идут

в своих теориях еще дальше. И предлагаю более радикальный вариант.

Они полагают, что "пикник" произошел от южноамериканского название

"вечеринок" ку-клукс-клана на свежем воздухе, на котором линчевали

бывших чернокожих рабов: pick a nigger (что-то вроде "проткни черного").
Интересно, что и в словари русского языка "пикник" пробрался с английским

паспортом. Толковый словарь живого великорусского языка Владимира

Даля прямо дает ссылку на британское происхождение слова: "пикник м. англ.

Угощенье складчиной или загородная пирушка братчиной; складчинка,

ссыпчинка, братчинка". Тем не менее авторитетный Макс Фасмер утверждает,

что "пикник" попал в английский язык - как и во все прочие - из французского.

Недаром именно по-французски оно пишется наиболее оригинально -

pique-nique. Ученый предполагает, что "pique" здесь употребляется в значении

"наколоть", "нанизать" (мясо на шампур, канапе на шпажки), а "nique" – ничего

не значащая белиберда, пристегнутая веселыми французами для рифмы.

Вслед за Фасмером эту теорию поддерживают и российские этимологические

словари.
Слово "барбекю" - настоящий символ Соединенных Штатов, который там

любовно сокращают до BBQ и претворяют в жизнь еженедельно все семьи

независимо от их достатка и привычек - в наши энциклопедии попасть еще не

успело. Но в английских источниках оно чаще всего трактуется как проделавшее

путь в Америку с Карибских островов. Причем посредством испанского языка.

Есть мнение, что оно происходит от слова "барбокоа", которое использовали

араваки (коренные жители островов Карибского бассейна, в особенности Гаити)

для обозначения деревянной рамы, на которой еду готовили над костром.

Испанские колонизаторы подхватили гаитянское слово и стали его использовать

направо и налево во время ужинов на свежем воздухе.
Хотя имеются и куда более забавные гипотезы. Например, в книге "Легенды

нью-орлеанской кухни" происхождение слова "барбекю" представлено как

французское. Дескать, пришло оно из креольской Луизианы. Приводится даже

целая псевдоисторическая сценка, не лишенная изящества. Однажды креол

увидел, как индейцы жарили на костре целого козла. Он спросил у своего спутника

"Que cuisinent ils? ("Что они готовят?") А его спутник ответил: "Une bete avec barbe

et queue" ("Какое-то существо с бородой и хвостом".) Позднее "борода" и "хвост"

и превратились в "барбекю".
Самые смелые этимологи-энтузиасты вообще считают, что барбекю произошло в

античную эпоху от латинского слова barbar ("варвар"). Эти дикие люди насаживали

на вертел барана или кабана целиком - вот такое, мол, было барбекю.
С "шашлыком" тоже не все так просто. Его буквально раздирают на части –

армянский язык, азербайджанский, крымско-татарский и чуть ли не каждый второй

из тюркской группы. В словаре Брокгауза и Ефрона дано следующее определение:

"шашлык - филейная часть баранины, зажаренная небольшими кусочками на

вертеле".
Азербайджанцы, впрочем, как и все тюркские и арабские народы, чаще называют

его кебаб, грузины - мцвади, армяне - хорвац. В России слово "шашлык" вошло в

обиход благодаря русским солдатам в середине XVIII века - после Крымских

походов Миниха. "Шашлык" - искажение крымско-татарского слова "шиш", которое

означает "вертел", "шампур", "копье". "Шишлык" – это буквально "что-то на вертеле".
Однако самая распространенная среди россиян версия утверждает другое. А

именно, что "шашлык" в переводе то ли с иранского, то ли с персидского на наш

великий и могучий являет собой "шесть кусков" жареной на углях баранины. Но в

реалии все по-другому... Зажарить на углях можно и свинину и курицу и даже сосиски.

Главное, что бы было вкусно и душевно.
NewsInfo
http://www.rambler.ru/db/news/msg.html?mid=7632692&s=11

Статья номера

С.Г.Васильева, И.А.Садыкова
Казань-Россия
(Поддержано РГНФ)

О чем русские не говорят?
(этноречевые запреты при функционировании русского языка)

Если любое высказывание всегда оказывается компонентом
коммуникации, то молчание может быть двух принципиально
разных типов: это молчание коммуникативно-незначимое и молчание
коммуникативно-значимое, являющееся такой же составной
частью речевой коммуникации, как и сама речь. В свою очередь
коммуникативно-значимое молчание тоже может быть разным: при
одной его разновидности оно коммуникативно синонимично
высказыванию (такое молчание можно назвать альтернативно-
вербальным), при второй – оно же не может быть «переведено» в
вербальную форму. Альтернативно-вербальное молчание с недавних
пор стало привлекать внимание лингвистов (Г.Г.Почепцов,
В.В.Богданов, С.В.Крестинский, Н.Д.Формановская, Л.А.Азнабаева).
Например, В.В.Богданов считает, что молчание может «обозначать
согласие адресата со словами говорящего, его нежелание сообщать
необходимую информацию»1; или, например, С.В.Крестинский делает
попытки раскрыть причины молчания посредством анализа ремарок
«пауза» и «молчание», ремарки надул губы, засопел, по его мнению,
имеют смысл «нежелание говорить»2 и т.п.
Нас же будет интересовать другая коммуникативная область. Это
то коммуникативно-значимое молчание, которое нельзя
непосредственно соотнести с высказыванием. Значит ли это, что
такое молчание не имеет никакого смысла? Коммуникативный смысл
такого рода молчания состоит в том, что коммуникант соблюдает
коммуникативные нормы общения, принятые в том или ином социуме.
Такое молчание можно назвать этноречевым запретом.
Альтернативно-вербальное молчание, отражая индивидуальность
Манеры говорящего, может иметь, особенно при дополнении
Паралингвистическими средствами, неограниченное количество
коммуникативных значений и, по-видимому, не имеет какой-либо
этноспецифической окраски. Этноречевые запреты, наоборот,
являются обязательными для всех членов этноса и не могут быть
заменены ни вербальными формулировками, ни жестами и мимикой. В
этом плане они ближе к табу. Часто этноречевые запреты
приравнивают к табу (например, Ф.Ф.Султанов, рассматривая табу
как форму речевого этикета)3, но, по нашему мнению, это несовсем
правомерно. Табу – это явление языковой, обычно лексической,
номинации, этноречевые запреты – это явление речи, это некоторые
правила, ограничивающие и останавливающие процесс
речепроизводства при определенных коммуникативных ситуациях
(именно речепроизводства, а не внутренней речемыслительной
деятельности, на которую также тем не менее оказывают свое
действие собственно, казалось бы, внешние факторы речепроизводства,
и, возможно, в этом и есть изначальный сущностный смысл таких
речевых запретов).
Из вышеописанных особенностей этноречевого запрета особую
значимость приобретает наличие фактора обязательности для всех
членов того или иного социума. Иначе говоря, этноречевой запрет
можно назвать разновидностью коммуникативной нормы.
Правомерно встает вопрос: почему именно норма? Вполне правомерна
Точка зрения современных лингвистов (Н.Д.Арутюновой,
Е.Е.Анисимова и др.), которые полагают, что в нормах отражаются
коммуникативно-релевантные стереотипы, вырабатывающиеся в
процессе социального взаимодействия людей, получающие социальное
признание и регулярно воспроизводимые в соответствующих типовых
ситуациях общения. «Нормы закрепляются в речевом сознании
коммуникантов, и их знание становится одним из условий для
успешного осуществления речевой деятельности»2. Они относятся к
сфере молчаливых соглашений между коммуникативно-обязанными
членами общества…, и задача прагматики – их обнаружить и
сформулировать3.
Отметим, во-первых, также еще одно, на наш взгляд очень
существенное положение, выдвинутое современными учеными. В
трудах лингвистов (Н.Д.Арутюнова, Е.А.Земская, М.А.Китайгородская,
В.И.Ицкович, Н.И.Формановская и др.) неоднократно подчеркивается,
что само существование этих негласных норм становится заметным
тогда, когда они нарушаются, поэтому их поиск часто проводится
через выявление коммуникативных «осечек»1. Что же происходит,
если коммуникативная норма оказывается нарушенной? Как правило,
следует коррекция нарушения, которая имеет форму «ответной
реакции партнера и опознания того, что в коммуникации произошел
сбой»2.
Следует отметить, что обычно и нарушение коммуникативных норм,
и их коррекция чаще всего происходит в ходе диалогического
взаимодействия коммуникантов. И исходным моментом в выборе
диалога в качестве текстового материала была для нас мысль,
высказанная почти всеми языковедами нашего времени относительно
диалогического характера человеческого общения (Л.П.Якубинский,
Л.В.Щерба, М.М.Бахтин, Н.Д.Арутюнова, В.И.Лагутин и др.).
«Всякое взаимодействие людей, - пишет Л.П.Якубинский, есть
взаимодействие, оно по существу стремиться избежать
односторонности, хочет быть двусторонним, диалогичным…и бежит
монолога»3.При обращении к диалогу как одной из «классических
форм общения»4 нужно рассматривать его и как процесс, в ходе
которого коммуниканты могут также осуществлять регуляцию речевой
деятельности собеседника.
Из сказанного вытекает, что этноречевой запрет как
разновидность коммуникативной нормы в процессе коммуникации
предстает в виде трехкомпонентной структуры, включающей
обязательно – систему правил и факультативно нарушений правил
этноречевого запрета с возможной коррекцией подобных нарушений.
Сам этноречевой запрет существует в форме имплицитных правил.
Они имеют этноориентированный характер и, очевидно, исторически
достаточно динамичны.
Во-вторых, важно то, что, являясь реализацией коммуникативной
нормы, этноречевой запрет, по-видимому, также относится к таким
формам человеческого поведения, которые глубоко закреплены в
психике человека, в силу этого говорящий, выполняя определенное
речевое предписание, предполагающее нулевой речевой поступок,
не может объяснить, почему он это делает.
Таким образом, высвечиваются три основных направления
исследования этноречевых запретов: 1) путем сравнения речевого
поведения представителей разных этносов; 2) через анализ сбоев
в коммуникации и соответствующих «исправлений» собеседниками и
1.при помощи сбора и изучения специализированных языковых
2.единиц типа сглазить.
Приступим к классификации и описанию тех речевых запретов,
которые характеризуют русскоязычное общение.
Этноречевые запреты можно разделить на коммуникативно-
поведенческие и жанровые.
Коммуникативное поведение личности, если оно является
социализированным, в главной организуется во многих этносах по
векторам «старший-младший» (в том числе «родители-дети)»,
«мужчина-женщина», «руководитель-подчиненный». Соответственно
можно выделить коммуникативно-возрастные, коммуникативно-
половые, коммуникативно-статусные этноречевые запреты. Все эти
коммуникативно-поведенческие этноречевые запреты предписывают
то, при каких условиях коммуникант может перейти из
коммуникативной позиции «слушающий» в коммуникативную позицию
«говорящий». Безусловно, что коммуникативно-поведенческие
запреты с изменением стиля жизни претерпели изменения, стали
менее жесткими и регламентированными. В русскоязычной речевой
культуре данные запреты никогда не были такими же строгими, как
в речевой культуре исламских народов. Что же касается
современного состояния, то русскоязычный коммуникативно-
статусный запрет оказался наиболее «живучим», и его можно
сформулировать таким образом: «подчиненный не должен переходить
в позицию «говорящий» до тех пор, пока сам руководитель не
перейдет в позицию «слушающий»». Коммуникативно-возрастной
запрет с течением времени свелся только к формуле «младший не
должен прерывать высказывания старшего», а коммуникативно-
половой запрет «женщина не должна перебивать мужчину», если и
действует, то скорее только при определенных коммуникативных
условиях и с определенной коммуникативной целью:
Костя (отцу): - Я должен рассказать, я не могу иначе.
Алексей (очень серьезно): - Он не может иначе, дядя Гриша.
Григорий Фомич (потрясен упорством Кости, но весь свой гнев
обрушивает на Клавдию Ивановну): Ты что парня баламутишь?
Варвара: - Да не слушай ты ее! (Клавдии Ивановне) Замолчи.
(Тихо.) О себе подумала бы.
Григорий Фомич: - Сыном моим командовать решила? Рано, Клавдия
Ивановна. Поспешила малость!
Клавдия Ивановна: - Ты тут не главный, Гриша.
Варвара: - Говорила – молчи! С мужиком не говорить, с мужиком
перемолчать главное.
(Арбузов).
Перейдем к описанию жанровых запретов. Интересно, что именно
жанровые запреты более всего поддались влиянию нашей изменчивой
жизни. Прежде чем приступить к описанию речевых запретов данного
вида, необходимо, наряду с известными в коммуникативной
лингвистике категориями жанр и тема, ввести категорию субъектно-
предметной ориентации коммуникации, под которой нужно понимать
того субъекта, о котором идет речь. В принципе можно выделить
следующие субъектно-предметные коммуникативные ориентации:
а) «я»-ориентация; б) «ты/вы»-ориентация; в) «он/она/они»-
ориентация; г) «мы»-ориентация; д) «все»-ориентация.
Жанровые этноречевые запреты можно разделить на 1) жанровые
ролевые (возрастные, половые, статусные); 2) жанрово-
тематические; 3) жанровые субъектно-предметные.
Жанровые ролевые этноречевые запреты представляют собой отказ
от использования тех или иных жанров при выполнении той или
иной постоянной или переменной социальной роли.
В качестве примера можно привести запрет на жанр назидания
(притом особенно в субъектно-предметных ориентация: «ты/вы»,
«он/она/они»; а ориентация «я» и «мы» исключаются логически)
при выполнении социальной роли: 1) сына, дочери, внука, внучки
и т.п.; 2) младшего по возрасту; 3) подчиненного. Кратко и
четко этот запрет запечатлен в пословице Яйца курицу не учат.
Нарушение данного запрета возможно только при исполнении формул
компромисса (хотя я и младше Вас, но разрешите сказать…, хотя
ты и мать мне, но…) либо субъектно-предметной ориентации «все».
При тех же социальных ролях использовать жанр отрицательной
характеризации своего социального партнера, допускается лишь
косвенная характеризация. Приведем пример нарушения такого
запрета и реакции на это нарушение, зафиксированного в
художественной литературе:
Баба Вера: - И никогда этот мальчик не смотрит в глаза. Всегда
смотрит вниз.
Нина: - Он стыдится. И отца у него нет. И мать нехорошая.
Баба Вера: - Ну, ты еще молода взрослых судить, кто плох, а кто
хорош.
(Е.Каплинская).
Весьма специфична другая разновидность жанровых запретов –
субъектно-предметная. Суть таких запретов заключается в том, что
говорящий должен отказаться от использования тех или иных жанров
при определенных субъектно-предметных ориентация.
В качестве примера можно привести жанр прогноза и характеризации.
Положительный прогноз разрешения проблемных ситуаций допустим,
и даже желателен, только при субъектно-предметной ориентации
«ты/вы» (ты сдашь экзамен) или «они» и «мы», но не допускаются
при «я»-ориентации (я сегодня сдам экзамен). В этом отношении
русскоязычная культура достаточно консервативна, и известная
американская формула «я сделаю это!» приживается только в
рекламных роликах. В то же время отрицательный прогноз
разрешения проблемной ситуации развивается по другой схеме: ни
в коем случае он не допустим при субъектно-предметной
ориентации «ты/вы» (не сдашь экзамен) и возможен при «я»-
ориентации (я не сдам экзамен). Интересно тем не менее то, что
чаще всего в русскоязычной коммуникации жанр прогноза в
настоящем своем содержательном направлении является компонентом
только внутреннего монолога. Вербализованный жанр прогноза
может остаться прогнозом только формально, дискурсивно
преобразовывая свое значение. Так, фраза Ты не сдашь экзамен
чаще всего «выдается» и принимается в качестве жанра
характеризации (ты такой…, что даже не сможешь сдать экзамен),
а фраза Я не сдам экзамен – выражение желания получить поддержку
или одобрение. Таким образом, известные рассуждения А.Вежбицкой
о частице авось как выражении русской беспечности можно
подвергнуть критике: то же самое может выражать не беспечность,
а, наоборот, отказ от положительного прогноза событий в виду
озабоченности ими, своеобразный отказ от того, что сделал,
чтобы это будущее состоялось, чтобы его «не сглазить».
А.Вежбицкая так описывает семантику слова авось:
По существу это отношение, трактующее жизнь как вещь
непредсказуемую: «нет смысла строить какие-то планы и пытаться
их осуществлять; невозможно рационально организовать свою жизнь,
поскольку жизнь наша не контролируется; самое лучшее, что
остается делать, это положиться на удачу»1
Но нужно всегда различать, когда речь заходит о судьбе, речь,
мысль и действие. Так что смысл русской пословицы может быть
«прочитан» и по-другому: «я сделаю все, чтобы добиться
поставленной цели, но сделаю вид, чтобы не рассердить судьбу,
что это пройдет само собой, без моего участи». По-видимому,
первичной у этой частицы была функция компромиссная – позволить
себе сделать положительный прогноз, нарушая тем самым речевой
запрет.
Использование жанра характеризации тоже с интересующей нас
точки зрения имеет свои особенности.
При субъектно-предметной ориентации одушевленное «он/она/они»,
если не вступают запреты ролевого характера (т.е. если «он/она/
они» не являются родителями или при серьезном возрастном
различии и т.д.), «» интенсивность как положительной, так и
отрицательной характеризации не ограничивается при условии, что
речь идет не о физических достоинствах и состоянии здоровья
человека (особенно маленьких детей). Субъектно-предметная
ориентация «все» сталкивается с проверкой на реальность (не
могут быть все люди со знаком + или со знаком - ). Наиболее
интересна при этом жанре «я» и «ты» - направленная
характеризация: они строятся по правилу «золотой середины.
Нельзя себя очень хвалить и нельзя себя очень порицать, нельзя
хвалить собеседника и тем более нельзя его порицать. Нарушение
этих запретов часто воспринимается как проявление определенных
черт характера, хотя это может служить показателем всего лишь
неусвоенности речевых запретов, то есть недостаточной
коммуникативной компетентности. В русском языке есть
фразеологизированные конструкции, которые замечательно отражают
эту особенность русскоязычного общения, - в глаза и за глаза. В
целом же складывается впечатление, что, к примеру, американская
речевая культура более категорична при использовании жанра
характеризации и в позитиве, и в негативе «в глаза», тогда как
русскоязычная речевая культура менее стеснена в коммуникативной
ситуации «за глаза».
И все же наиболее интересными являются жанрово-тематические
запреты. К ним относятся запреты, которые представляют собой
коммуникативные нормы отказа от использования определенных
жанров при обращении к той или иной речевой теме независимо от
социальной роли говорящего.
Для русскоязычной речевой культуры, как, по-видимому, и для
многих других культур, это в первую очередь отказ от
использования жанра прогноза крайне негативных событий, ведущих
к человеческой смерти, или самой смерти. Надо отметить, что
запретен именно жанр прогноза, а не сама тема смерти.
Последнюю допустимо обсуждать post faktum, и русский язык богат
лексическими и фразеологическими единицами, которые рисуют факт
смерти либо в шуточной, либо в пренебрежительной манере. Прогноз
о смерти, если, конечно, идет не о профессиональной
коммуникации, допускает лишь одну субъектно-предметную
ориентацию – безличную (все там будут).
Если о самой смерти как о состоявшемся факте можно говорить
спокойно, то о самом умершем нельзя говорить плохое, то есть не
допускается жанр осуждения («о покойниках либо все, либо
ничего» - известная каждому русскоязычному формула общения). На
жанры характеризации и детализации при описании сексуальной
жизни и сексуальных партнеров в русскоязычной коммуникации также
наложено самое вето, особенно это касается женщин. Умение не
называть вещи своими именами – вот высшее мастерство общения,
тогда, когда разговор по тем или иным обстоятельствам касается
этой области жизни. Допустимо лишь «все»-субъектно-предметная
ориентация. Интересно, что порнографическая литература
эксплуатирует именно нарушение этого запрета, когда ведет
сексуальное повествование в ключе «он/она» или «я» и «ты».
Особое место занимает тема хорошего здоровья. Говорить слишком
много о чужом, а тем более о своем хорошем здоровье нельзя – и
это правило, особенно в отношении себя, редко кто рискнет
нарушить. Особенно, как мы уже отмечали, это касается здоровья
и внешнего вида маленьких детей (татароязычной речевой культуре
используется специальная формула, после которой можно хвалить
ребенка, - сиб?ан алла).
Все описанные нами в ходе предыдущего изложения жанровые
запреты так или иначе касались человека. Но существуют запреты
и в сфере неодушевленных вещей. Это запрет на жанр детализации
при положительной характеризации вещей, являющихся имуществом,
притом любого калибра, начиная от дома и кончая расческой, при
этом нельзя очень хвалить или «расписывать» как свое имущество,
так и чужое.
Интересно, что в русском языке закрепились специальные единицы,
направленные на коррекцию нарушения речевого запрета на
прогнозирование и на характеризацию, главным образом
положительную: сглазишь, сплюнь, не каркай, типун тебе на язык
и другие. Некоторые из них могут использоваться как «разрешение»
нарушения, когда сам говорящий, прежде чем нарушить запрет,
использует их. И конечно, коррекция нарушений не сводиться
только к указанным словесным формулам:
Миша: - Знаешь, Мария, неосторожно ты к жизни относишься.
Маша: - А мы с тобой, Мишечкин, только в гробу осторожными будем.
Миша: - Дошутишься…
(А.Арбузов).
Обычно коммуникативные правила говорения связывают в первую
очередь с социальными факторами. Э.Сепир в свое время писал:
В общем и целом не будет преувеличением сказать, что одна из
действительно важных функций языка заключается в постоянной
сигнализации того, какие психологические места занимают его
носители в обществе1.
Такую же роль выполняют и жанровые запреты, но только в
определенной мере: этноречевые запреты главным образом связаны
не с коллективным началом в каждом человеке, а с его личностным,
индивидуальным. Анализ запретов показывает, что они отражают
страх человека, ощущающего себя отдельной особью, перед миром,
перед его непредсказуемыми ударами, перед загадочностью Судьбы
и его веру в магию Слова.
Т.В.Цивьян указывает, что в модели мира, словесно выраженной в
текстах, и притом не только в фольклорных, отражается не только
сам факт непреложности судьбы, но и запрет вступать в спор с
судьбой. «Само выражение от судьбы не уйдешь является ответом
на попытку «уйти от судьбы»»2.
А сама судьба связана с магически действующим словом – это
представление глубоко и прочно корениться в человеческом
сознании, хотя и чрезвычайно, как говорят этимологи, архаично.
Г.М.Яворская указывает, что семантический переход от значения
«говорить» к значению «рок, судьба» является надежно
зафиксированным для лат. fatum. Семантическая параллель
формированию значения лат. fatum представления в русс. рок,
связанная с реку /речь/. По мнению А.А.Потебни, значение судьбы
в данном случае происходит не непосредственно от «говорить», а
от значения «срок», т.е. «назначенное судьбою время».
Действительно, славянские соответствия этого слова обнаруживают
преобладание временных значений: укр. рiк «год», чешск.; сл.вц.;
польск. rok «год». Существует, однако, целый ряд иных
префиксальных производных, которые могут рассматриваться как
свидетельства существования в данном случае исходной для
формирования значения «судьба» связи именно со словом, чем-то
сказанным: русск. пророк, польск. wyrok, укр. вирок «приговор»,
но особенно показательны русск. урок в значении «колдовство»,
урочить «околдовывать», польск. uroczyc «сглазить, околдовывать,
очаровывать», обнаруживающее в значении корня связь с магией
слова, т.е. его непосредственной способностью влиять на
действительность (преимущественно в отрицательном, «роковом»
плане)3.
В современной коммуникации запрет на прогноз и положительную
характеризацию действует по-прежнему жестко. По-видимому, этому
причиной является, с одной стороны, психология мифа, с другой
стороны, психология языка. По поводу первого А.Ф.Лосев писал,
что миф […] совершенно необходимая категория мысли и жизни,
далекая от всякой случайности и произвола. Миф не есть бытие
идеальное, но жизненно ощущаемая и творимая, вещественная
реальность и телесная, животности телесная, действительность1.
По поводу второго в свое время замечательные мысли высказал
И.А.Бодуэн де Куртенэ. Язык, по мнению великого ученого, для
человека может представляться слиянием, с одной стороны, с
действием, делом, с другой стороны, с вещью, предметом.
И то, и другое является результатом как длинной, беспрерывной
цепи ассоциаций по известному сходству, так смешения понятий,
лежащих в основании национального бескритичного, аналитического,
сбивчивого, сонно-бодрствующего мышления2.
Итак, даже такое краткое описание основных узловых моментов
поднятой проблемы показывает, насколько велика ее значимость
для понимания функционирования языка и, в частности, для
лингводидактики. Научить молчать – это такая же важная задача
обучения компетентному общению на любом языке, как и обучение
правилам вербальной коммуникации.
Русистика и современность
Языкознание 2002

Коротко об авторах
Васильева Светлана Георгиевна – доктор филологических наук,
профессор кафедры русского языка и литературы в
межнациональном общении Казанского государственного
университета им. В.И.Ульянова-Ленина.

Садыкова Илсояр Афтаховна – кандидат филологических наук,
старший преподаватель кафедры гуманитарных и социально-
экономических дисциплин филиала Казанского государственного
университета им. В.И.Ульянова-Ленина в г. Зеленодольске.

Ну, вот вроде на сегодня и все!

Жду от вас пожелания и замечания, а возможно и критику!

С искренним уважением, Ваш Хисамов Олег.
Россия, Татарстан

г. Казань

ул. Кремлевская 18

Казанский государственный университет
E-mail: ohisamov@mail.ru