| ← Апрель 2006 → | ||||||
|
1
|
||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
3
|
4
|
5
|
6
|
7
|
8
|
|
|
10
|
11
|
12
|
13
|
14
|
15
|
|
|
17
|
18
|
19
|
20
|
21
|
22
|
23
|
|
24
|
25
|
26
|
27
|
28
|
29
|
|
За последние 60 дней 1 выпусков (1 раз в 2 месяца)
Сайт рассылки:
http://www.emory.edu/INTELNET/dar0.html
Открыта:
01-11-2000
Статистика
+1 за неделю
Дар слова. Еженедельный лексикон Михаила Эпштейна.
Проективный лексикон русского языка Поздравляю дорогих читателей с наступающим праздником - Днем Интеллектуала, который отмечается в пятницу 21 апреля, между двумя тоталитарными праздниками: 20 апреля - День рождения ГитлераПраздник альтернативного сознания отмечается -коллективными импровизациями, -мозговыми штурмами, -интеллектуальными конкурсами, -междисциплинарными дискуссиями, -словотворчеством и мыслетворчеством, -проблематизацией и поссибилизацией (овозможением) всех структур и дискурсов - языковых, научных, общественных, -альтернативными видами деятельности во всех областях культуры, -выходом интеллекта в массы и интеллектуализацией массовых мероприятий. День 21 апреля отмечается с 1998 г. В этот день в Сети была открыта Энциклопедия альтернативных идей, а во Вселенной - первая альтернативная планетная система (в созвездии Кентавра). В этот же день в Москве ежегодно проводится фестиваль новой музыки "Альтернатива". Подробнее о Дне Интеллектуала см. в предыдущем выпуске. Девиз праздника: Будьте гениальными! Чуть-чуть. Невзначай. Не так, как гении всех времен и народов. Practice random geniality! Для меня этот день будет отмечен видеомостом между университетом Эмори в Атланте (США) и Московским городским психолого-педагогическим университетом (МГППУ). Тема общения - Философия и психология возможного.
ДАРУ - 6 ЛЕТ. ЮБИЛЕЙНЫЙ ВЫПУСК Дорогие друзья! Первый выпуск "Дара" (с однословием "однословие") вышел 17 апреля 2000. Тогда у него было около 30-40 читателей. Теперь их число возросло до 2775. Я благодарен всем читателям "Дара" за внимание и творческое участие в этом проекте! Осеменение народа и языка. Словесные жесты. Еще о "своеправии". Каламбурные слова и служба языку. В этом выпуске, приуроченном к шестилетию проекта, хотелось бы ответить на два типичных возражения, которые встречаются среди откликов на мою статью Русский язык в свете творческой филологии ("Знамя", 1, 2006, 192-207). (Кстати, по ошибке в электронной публикации Журнального зала в заглавие вкралось слово "разыскания", из названия следующего раздела "Знамени". Получилась бессмыслица: "Русский язык в свете творческой филологии разыскания", которая, увы, воспроизводится почти во всех перепечатках и отзывах. В бумажной версии журнала все правильно). Первое возражение - против моего языкового пуризма. Будто бы я выступаю против заимствований из других языков, прежде всего английского, и предлагаю заменять их новопридуманными словами, по типу шишковских мокроступов вместо "галош" или далевской околоземицы вместо "горизонта". Михаил Эпштейн продолжает свой лингвистический проект текстом "Русский язык в свете творческой филологии". Он совершенно правильно указывает на то, что словообразование в современном русском языке по большей части осуществляется за счет его варваризации и латинизации, предлагая альтернативный "Словарь творческого развития русского языка". Забавно, что глобалист Эпштейн фактически повторяет почвенников из "Нашего современника" 70-80-х годов прошлого века, с которыми он же в свое время воевал: те тоже возмущались распространившейся в лексиконе молодежи "фирмОй"-"джинсОй" и предлагали бороться с ней при помощи активного использования благолепных диалектизмов, таких как "духмяный" и "рукомесло".Это неправда. Не помню ни одного выпуска, где я предлагал бы иностранные слова заменять или вытеснять русскими. Дополнять - да. Вообще защитные, запретительные, очистительные меры меня не интересуют, меня волнует творческая программа языка, его возможности и свершения, его словарное обилие и разнообразие, многовариантность выражения лексических и грамматический значений. Полагаю, что иностранные заимствования полезны для языка - при условии что пробуждают в нем ответную энергию словотворчества, обновления на собственной корневой основе. Если же заимствования происходят без взаимности, без творческого отзыва со стороны языка, то это уже, действительно, грозный признак его оцепенения и вырождения. Загляните в словари неологизмов за последние годы и десятилетия - и вы ужаснетесь. Редко-редко когда мелькнет живое русское слово, а на 95% - это либо прямые заимствования, хорошо если кальки, а чаще прямые, иногда искаженные транскрипции, типа "мыло" - от email; "засейшенный" (веселый) - от session. Либо это многосуставчатые, членистоногие, механические слова типа "турецко-кипрский" или "девятисерийный". Подробнее я писал об этом в статье Русский язык в свете творческой филологии. Нехватка энергии жизнепорождения и словопорождения, которая наблюдается в народе, может быть обобщенно названа демографически-лингвистической катастрофой; она требует каких-то срочных ответных действий, пусть даже экстренных и отчаянных. Мне кажется, что начнут рождаться слова - начнут рождаться и люди, есть глубинная зависимость между живостью лексемы и семени. Не буду здесь обосновывать этот тезис, сошлюсь лишь на Павла Флоренского: "...Выделения половые оказываются гомотипичными выделениям словесным, которые созревают подобно первым и исходят наружу для оплодотворения. Некоторая парадоксальность этой гомотипии сгладится, если вы примете во внимание, что семя, кажущееся только какой-то капелькой жидкости, на самом делеВот почему "Дар слова" представляется мне проектом "зачинательным" в смысле даже более обширном, чем просто лингвистический, - может быть, это посев не только новых слов, но и смыслов-семян, которые усилят волю к жизнепорождению на этой пустеющей земле. Не только язык растет вместе со своим народом, но и народ с языком, это связь таинственная и двусторонняя. Когда сокращается народ, его жизненное и духовное пространство, помочь ему могут не только и даже не столько экономические вливания, сколько прямое воодушевление языка и расширение его смысловых емкостей. Одна из основных идей Вильгельма Гумбольдта, основателя языкознания как самостоятельной научной дисциплины, - именно тождественность языка и духа народа: "Язык есть как бы внешнее проявление духа народов; язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, и трудно представить себе что-либо более тождественное". [2] Отсюда и надежда: воспрянет язык - воспрянет духом и народ. Но кто этот мистический народ, носитель или вместилище русского языка? Это все мы с вами, говорящие и думающие по-русски, рожденные как мыслящие существа в лоне этого языка. И если мы с вами не будем этот язык обогащать, вкладывать в него новые слова и смыслы, то никакой "народ вообще" этого за нас не сделает. У него нет рта, чтобы говорить, нет рук, чтобы писать, это только мы с вами, каждый из нас может сделать. Нынешнее население России - всего 142,5 миллиона. Население русского языка - примерно 140-150 тысяч слов (если верить ныне выпускаемому Большому Академическому словарю). Вот главное наше достояние: люди и слова, и на каждое слово - примерно тысячу человек. Так и представляется мне - отчасти мистически, но и по-гумбольдтовски, по-флоренски - что с каждым новым словом в языке прибавляется еще тысяча человек в народе. Есть какие-то незримые связи и пропорции, соотносящие семиосферу и биосферу народа, объемы его языка и живой массы. Человеческая жизнь ведь укоренена в культуре, нуждается в смыслах и знаках, чтобы расти, ими оправдываться и освящаться. Давайте думать о состоянии нашего языка неотрывно от той многомиллионной человеческой жизни, которую он питает своими смыслами, - либо обессмысливает, если сам скудеет и омертвляется. Вот почему так важно рождать и растить слова, раздвигать семиосферу данного языка, помня, что с ней раздвигаются и прочие сферы: ноосфера, техносфера, а также биосфера данного народа, все слои и объемы его цивилизации. И тут я встречаю второе возражение. Оно состоит в том, что М. Эпштейн придумывает новые слова - занятие заведомо бесполезное, мертворожденное, поскольку слово живет лишь вместе со смыслом, в речевом контексте, в акте общения, как продолжение внутреннего жеста. Из того же Кирилла Анкудинова: "В русском языке остаются только те неологизмы, за которыми прозревается точный и уместный жест. В пресловутых "наездах", "разборках", "стрелках" и "трубках" он присутствует. А придуманное Эпштейном благородное слово "своеправие" на уровне жеста являет фонвизинского Стародума, застрявшего в джакузи. Увы..."Что Эпштейн "придумывает новые слова" - это уже не полная неправда, а полуправда. Правда же в том, что слова эти создаются у меня именно в речевых ситуациях и точно так же представляются читателям-собеседникам - в контекстах, в примерах употребления. Слово слышится вместе с речью, приходит с тем контекстом, стилем, концепцией, где оно могло бы употребляться, а потом уже вычленяется из него для словарной статьи. В чем претензия рецензента? Неужели только за словами типа "наезд", "разборка", "стрелка" и "трубка" - их он и приводит в назидание моей неологии - "прозревается точный и уместный жест"? Это означало бы, что весь русский язык жестикулирует как уголовник. Но жест вовсе не обязательно должен быть резким, издевательским, угрожающим. Есть и такие плавные, мягкие, раздумчивые, округленные и притом вполне четкие речевые жесты, которые выступают в употреблении культурных и книжных слов - "книга, мысль, право, служение, своеобразие, этика, абсолют..." Слово "своеправие", которое рецензент осмеивает как "стародумное", далеко не самое разговорное в "Даре". Но и за ним стоит вполне современный речевой жест, хотя и не блатной, не низовой. Достаточно вслушаться в речевую ситуации и контексты, где оно может возникнуть. своепрАвие - неизменная и непоколебимая уверенность в своей правоте; одержимость и ослепленность своей правотой. Бойтесь равнодушных и своеправых. Для первых нет истины, для вторых нет ничего, кроме нее. Для одних истина - нигде; для других - в себе.Чем заменить это слово во всех вышеприведенных ситуациях и контекстах? Какое слово короче и яснее выразит то же самое понятие? Приведу два письма, полученные мной почти одновременно на позапрошлой неделе: одно из Белоруссии, другое из Японии. В этих откликах на статью из "Знамени" выделено именно слово "своеправие": Дорогой Михаил Наумович, Уважаемый Михаил Наумович! Самое важное для меня в "Даре" - то, что в обычных словарях скромно именуется речениями, или речевыми примерами, а по сути представляет собой ту живую речь, из которой слова извлекаются в словари. Обычный порядок представления в словарях таков: слово - определение - речения (примеры). Этому порядку следую и я, но значимость этих трех элементов для меня обратная. На первом месте - живая речь, в которой естественно, ненасильственно и незаменимо выступают новые слова. На втором месте - значения этих слов, понятия и смыслы, которые они несут с собой и которые даны в толкованияx. И уже на третьем месте - само слово, как лексическая единица, слагаемая из морфем. Для наглядного ознакомления со словом удобен другой порядок: от слова к значению и от значения к употреблению. Но всегда нужно помнить, что это порядок повышающейся важности, что употребление слова в речениях и степень их живости и его незаменимости - главный критерий введения слова в язык. Вот почему я, если честно признаться, не слишком большой поклонник однословий каламбурного типа, которые изобретаются ради однократного эффекта передразнивания других слов, иронического созвучия с ними. Обычно такие каламбурные словечки, даже удачные, вроде тех, что сочинил Парошин (см. в АИСТе), и не предназначены употребляться в речи, они существуют сами по себе и для себя ("авангардИна" - занавеска, разукрашенная М. Шагалом; "малютик" - маленький цветок, и т.п.). Во многих случаях таким словам и определения не нужны, они сами говорят за себя ("сексапыльно", "мелодрака", "интелесно" и др. Александра Костина из гостевого выпуска 19). Как игра конструкторского воображения, они представляют самостоятельный интерес, освежают чувство языка. Но меня больше увлекают не эти разовые фейерверки, а слова, менее заметные, но способные к долгой службе, воспринимаемые как почти привычные. Они вызывают удивление не тем, что они есть, а тем, что их почему-то еще нет в языке. Возьмет ли язык их на службу, пойдут ли они в пишущий и говорящий народ - это нам не дано предугадать. Но важно, чтобы за каждым словом, предложенным языку, угадывались возможности его применения, те речевые практики, где оно окажется к месту, те мысли, чувства и отношения, которые без него окажутся невыраженными, неозначенными. ------------------------------------------ 2. Вильгельм фон Гумбольдт. Избранные труды по языкознанию. М., "Прогресс", 2000, С. 68. ____________________________________________________________ промышленность (Н. Карамзин) - 26.191.577 словоупотребленийРазумеется, число употреблений - далеко не единственный критерий "успешности" слова. Слова могут быть изобретательны, семантически полновесны, эстетически привлекательны и вместе с тем редко употребляться, держаться в "запаснике" языка, как, например, красивые хлебниковские слова "творянин" (ср. "дворянин") и "вещьбище" (ср. "лежбище"). Вместе с тем простейшее стереотипное образование абстрактного существительного на -ость от соответствующего прилагательного формально тоже считается "новым словом", откуда и ленинский неологизм "партийность" (от "партийный"), как, впрочем, и некоторые карамзинские, созданные по той же модели. На всех лингвистических и эстетических весах хлебниковское "творянство" перетянет ленинскую "партийность". Но из истории не вычеркнуть того факта, что 20-ый век в России, да и в огромной части мира прошел под знаком не "творянства", а "партийности", что отпечаталось в частоте ее употреблений, сейчас явно идущей на убыль. Лет 20 назад "партийность" в списке неологизмов красовалась бы на одном из первых мест, а сейчас оттеснена на 23-е, ниже "бездари" и "отсебятины". Может быть, 21-ый век пройдет под знаком пока еще маргинального "творянства"? Вопрос далеко не отвлеченный. В 18-ом веке основным классом европейского общества было дворянство; к середине 19 века им становится фабричный рабочий, а к середине 20-го - "белый воротничок", служащий контор и компаний. Недавно огромный интерес вызвала книга американского экономиста, профессора Ричарда Флориды "Подъем творческого класса: как он преобразует работу, досуг, общество и повседневную жизнь". [1] Это шествуют творяне,То, что было игрой поэтического ума: "от дворянства к творянству" - в начале 21 в. становится закономерностью мирового экономического развития. Это лишь один из примеров того, как словотворчество прокладывает путь будущему. __________________________________________________________ 30 самых употребительных слов "Дара" Ссылки ведут к страницам с определениями и примерами данного слова совОк, совкИ 2.370.304 словоупотребленийОдно из любопытных обобщений, которые напрашиваются в связи с этой статистикой: новые термины и терминологические образования, международные по лексическому составу, быстрее приживаются в языке, чем русские слова с более широким и менее определенным значением. Хотя в общей совокупности новых слов термины составляют подавляемое меньшинство, по степени употребимости они легко выходят в верхние статистические ряды. Так, из 30 самых употребительных слов "Дара" почти половина -13 - имеют международные или иностранные корни, причем десять из этих слов могут рассматриваться как термины. Им принадлежат пять позиции в первой десятке ("видеология, эротикон, метареализм, реал, транскультура"). Между тем из 1040 слов, опубликованных за шесть лет в авторских выпусках "Дара", число слов с международными корнями не превышает 10%. Как ни странно, такова привычка русского языка: с большей охотой укоренять в себе чужие слова... __________________________________________________________________ Статистика "Дара слова" за шесть лет: Первый год: 28 авторских выпусков, 185 новых слов; также 1 гостевой, 4 слова; 3 читательских выпуска. Втoрой год: 13 авторских выпуска, 63 слова; 12 конкурсных, 220 слов; 2 гостевых, 54 слова; 2 читательских. Третий год: 22 авторских, 156 слов; 5 гостевых, 63 слова; 4 читательских. Четвертый год: 29 авторских, 223 словa; 1 гостевой; 1 читательский. Пятый год: 30 авторских выпуска, 211 слов; 6 гостевых, 133 слова; 1 читательский. Шестой год: 30 авторских выпусков, 202 слова; 4 гостевых, 181; 1 читательский. Всего за шесть лет: __________________________________________________________________ Подписывайте на "Дар" ваших друзей и знакомых
© Михаил Эпштейн
|
| В избранное | ||
