Бахтин Михаил Михайлович

[05(17)11.1895—06.03.1975] — спец. в обл. теории познания, эстетики, культурологии, филол., литературоведения. Род. в Орле. Закончил гимназию в Одессе и поступил на ист.-филол. ф-т Новороссийского ун-та, затем перешел в Петроградский ун-т, окончил его в 1918. Владел пятью языками (греч., латынью, нем., англ., франц.). По окончании ун-та преподавал в Невеле в единой трудовой школе. Среди невельских друзей Б. — оригинальный мыслитель и литературовед М.И.Коган, философ, поэт и музыковед В.Н.Волошинов, философ
и филолог Л.В.Пумпянский и др. В 1920 переехал в Витебск, где на протяжении четырех лет преподавал всеобщую литературу в Высшем ин-те нар. образования и филос. музыки в консерватории. Читал публичные лекции, занимался активной науч. деятельностью. В 1924 Б. переезжает в Петроград. Несмотря на то, что он не может найти здесь постоянную работу и живет случайными заработками и на мизерную пенсию по инвалидности, эти годы были важнейшим периодом его творч. деятельности. В ночь на 24 декабря 1929 Б. был арестован
по ложному обвинению в причастности к деятельности "нелегальной организации правой интеллигенции" (Ленинград) под названием "Воскресение" и приговорен к 5 годам заключения в Соловецком лагере особого назначения. По личному ходатайству в связи с тяжелой болезнью — множественным остеомиелитом — приговор был изменен на 5 лет ссылки в Куста-най. После окончания ссылки в 1936, из-за запрета проживать в крупных городах, устроился на работу в Мордовский пед. ин-т в Саранске, однако был вынужден уехать оттуда в 1937
и до 1945 жил на станции Савелово (на границе между Моск. и Калининской обл.) и в г. Кимры, где работал учителем в школе. В 1938 перенес ампутацию ноги. В 1945 Б. снова в Саранске, где работает на кафедре всеобщей литературы Мордовского пед ин-та (с 1957 — ун-та). Во второй половине 60-х гг. здоровье Б. значительно ухудшилось, хотя он продолжает заниматься наукой. В 1969 Б. оставляет Саранск, проходит лечение в моск. клинике, затем с женой поселяется в одном из подмосковных домов для престарелых. После смерти
жены в 1971 Б. переезжает в Москву, где преодолеть болезнь и одиночество ему помогают друзья и ученики, студенты филол. ф-та Моск. ун-та. Умер Б., не дожив около полугода до своего 80-летия. Всю жизнь стремившийся к активной творч. деятельности и только в ней видевший свое предназначение, ученый был практически выключен из науч. жизни своего времени, вынужден был писать "в стол". На протяжении более 30 лет Б. не опубликовал ни одной из своих крупных работ. Широко распространена версия, согласно к-рой авторство
ряда работ, опубликованных под именами В.Н.Волошинова и П.Н.Медведева, принадлежит Б. или эти работы написаны в соавт. с ним (см. статью "Волошинов"). В ноябре 1946 в Ин-те мировой литературы проходит защита канд. дисс. Б. — "Рабле в истории реализма". Однако эта работа, позже оцененная как выдающееся науч. достижение, не дала Б. возможности получить науч. степень: она была присуждена ему лишь через 6 лет. Эпиграфом к науч. творч. Б. могут служить его же слова: "Мое слово останется в продолжающемся диалоге,
где оно будет отвечено, услышано и переосмыслено". Науч. наследие Б. велико. Он стремился "повернуть" филос. к вечным проблемам человеч. бытия. Через все иссл. Б. проходят идеи об ответственности за свое единственное бытие в мире и культуре личности. Он считал, что филос. должна исследовать жизнь как деятельность (не столько физ., сколько дух.), как сплошное "поступление". Важнейшей задачей бахтинской филос. стала проблема объединения двух миров — мира культуры и мира жизни, уничтожение "бездны между мотивом
поступка и его продуктом". Б. стремился ответить на вопросы: как сделать общезначимое моментом индивидуального "бытия-события"? Как связать воедино мир культуры и мир человека? Как "вменить" человеку ответственность? По трактовке Б., долг каждого человека — признать свою "единственность" и претворить в жизнь ответственным поступком, к-рым должна стать жизнь каждого отдельного человека. Основное понятие своей филос— поступок — Б. трактует как результат ответственно воспринятого, а не навязанного извне, долженствования.
С позиции "философии поступка" Б. решает и проблему ценности: не существует ценности, раз и навсегда данной, "общезначимая ценность становится действительно значимой только в индивидуальном контексте". Важное место в творч. Б. занимает филос. языка. Его труды в этой обл. можно охарактеризовать как попытку "перенести" вопрос о взаимодействии культуры и человека в новую — семиотическую — плоскость. "Язык", по Б.,— это совокупность принятых в данной культуре и выраженных в знаковом материале значений и смыслов.
"Слово" — акт индивидуального творч. "Соц. кругозор" — та обл. значений, к-рая отведена индивидуальному сознанию данной эпохой и данной культурной ситуацией. Размышляя над проблемой взаимодействия традиции и индивидуального творч., Б. видит в нем прежде всего диалог с традицией. Эстетич. идеи Б. неразрывно связаны с его общей филос. установкой и органически вписываются в "философию поступка". В трудах Б. ставятся и оригинальным образом решаются проблемы диалога, речевой коммуникации, к-рые являются ключевыми
для ряда направлений в совр. филос. (и, шире, гуманитар.) мысли, в том числе таких направлений, как иссл. аргументации и риторики. Особое значение в этом плане имеет трактовка Б. объективно-нейтральных стилей как "инвольвирующих все же определ. концепцию своего адресата", "предполагающих как бы тождество адресата с говорящим", а также его понимание всякого высказывания как "звена в очень сложно организованной цепи др. высказываний", вступающего с ними в те или иные отношения, когда "всякий говорящий сам является
в большей или меньшей степени отвечающим".

А.П.Алексеев

В ранней работе Б. "К философии поступка" нравств. филос. названа "первой философией"; она ориентирована на осмысление природы человека, дух. бытия, его переживаний, вчувствований в др., поступков словом, делом. Термином "первая филос. " подчеркивалась значимость нравств. начал в жизни об-ва, нравств. поведения, к-рое предполагает не только свершение поступков, но сознательное, мотивированное отношение к ним, а не только достижение неких результатов, предписываемых сверху, от имени всеобщего. Понимание специфики
нравств. филос. Б. возможно лишь в контексте дух. исканий как западноевроп., так и отеч. мыслителей. В то же время ему узки рамки теор. парадигм той или иной филос. школы. Филос. наследие Б., в том числе и этич., невозможно ограничивать рамками филос. жизни, неокантианства, феноменологии, герменевтики, как это нередко делается исследователями. Его нравств. филос. вбирает в себя множество идей и вопросов, при этом не дается окончательного ответа ни на один из них, скорее нас приглашают к дальнейшему осмыслению,
развитию их. В этич. теории Б. были заложены идеи диалога. И потому она предстает антиподом рационалистических филос. систем, в к-рых игнорируется внимание к предельным основаниям индивидуального бытия человека за счет абсолютизации роли разума, познания, логики, замкнутых на самих себе. Такое "самозамыкающееся мышление" определяется Б. как "роковой теоретизм", "монологизм", когда невозможно видеть мир вне себя "чужим сознанием". Науч. знание, зафиксированное в теориях, м.б. передано, но знание бытия иное,
оно переживается всякий раз заново. "Первая филос. " не м.б. ориентирована на смысловую, содержательную сторону. Она предполагает признание факта "события в бытии" и единственно действительного акта — поступка. Имеется в виду и выход из мира традиционных моральных норм в сферу смысла, духа. Только в таком случае рождается чувство ответственности, поскольку я — единственный свидетель "события—бытия". Мое знание — это онтол. знание. Оно определяется "моим не-алиби в бытии". Нравств. филос. прочитывается как этика
художеств. творч., этика профессионала, религ. этика. В ней реализуются иные критерии истины и соответственно ему наличествуют свои познавательные методы. Здесь Б. ближе всего к антропол. филос. и им творч. осмысливаются такие фундам. понятия, как "душа", "дух", "духовность", "душевное", "тело". Для его филос. антропологии характерен принцип триединства, когда тело, душа и дух рассматриваются в их взаимной связи. Новаторской предстает и разработка проблемы "я-для-себя", "я-для-другого", "другой-для-меня", где
существенное место занимает феноменологический аспект "причастной вненаходимости к чужому сознанию", "участное внимание к другому". Здесь заложена этич. и эстетич. проблематика, определявшая формы, сущность взаимоотношений мира культуры, искусства и жизни человека. Нравств. филос. Б. пронизывает идея о том, что каждый феномен человеч. жизни необходимо воспринимать как феномен культуры, прочитывать в ее контексте. А идея культуры понималась как синтез дух. смыслов бытия — логических, эстетич., религ., нравств.,
эмоциональных. И потому Б. дает свое понимание культуры. Всякая культура основывается на творч. и означает творч. Но если мир культуры, как мир живого духа, подменяется миром рассудочных категорий, механическим способом мысли, соц. необходимостью, то убивается всякая жизненная связность, тогда и нет надобности в знании о дух. мире. Это один из корней кризиса творч., кризиса культуры и кризиса поступков. Если всюду царит причинная и матем. необходимость, то человеку остается только все понимать и все прощать,
поскольку добро и зло совершенно равноценны перед лицом необходимости. С человека снимается всякая ответственность. Через культуру человек способен к самодетерминации и способен быть ответственным за свои поступки. Здесь речь идет уже не только о человеке, владеющем культурой, но и о том, как сама жизнь наполняется, пронизывается культурой.

Р. И. Александрова

Соч.: Проблемы творчества Достоевского. Л., 1929; Предисловие (Драматические произведения Л.Н.Толстого) // Толстой Л.Н. Полн. собр. художеств. произведений. Т. 11. М.—Л., 1930; Искусство и ответственность // День искусства. Невель, 1919. 13 сентября. Вопросы литературы. 1977. № 6; Автор и герой в эстетической деятельности (первая половина 20-х гг.) // Эстетика словесного творчества. М., 1979; Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве (1924) // Вопросы литературы и эстетики.
М., 1975; Из лекций по истории русской литературы (1920-е гг.). Запись Р.М.Миркиной. Напечатано: Вячеслав Иванов // Эстетика словесного творчества. М., 1979; Л.Н.Толстой // Прометей. Т.12. М., 1980; Слово в романе (1934—1935) // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975; Роман воспитания и его значение в истории реализма (1936—1938) // Эстетика словесного творчества. М., 1979; Формы времени и хронотопа в романе (1937—1938) // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975; Творчество Франсуа Рабле и народная культура
среднековья и Ренессанса (написано в основном к 1940, значительно доработано в 60-е гг.). М., 1965; Рабле и Гоголь (1940, 1970) // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975; Из предыстории романного слова (1940) // Там же; Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа (1959—1961) // Эстетика словесного творчества. М., 1986; К переработке книги о Достоевском (1961) // Там же; Проблемы поэтики Достоевского. Перераб. и доп. изд. кн. "Проблемы творчества Достоевского"
(Л., 1929). М., 1963 (1972, 1979); Ответ на вопрос редакции "Нового мира" // Эстетика словесного творчества. М., 1986; Из записей 1970—1971 годов // Там же; К методологии гуманитарных наук (1974) // Там же; Литературно-критические статьи. М., 1986.



Бахтин, Михаил Михайлович

Род. 1895, ум. 1975. Философ, литературовед, автор исследований по теории и истории эпоса, романа, языка, народной культуры Средневековья, трудов, посвященных значению категорий поэтики ("Проблемы поэтики Достоевского", 1979; "Творчество Франсуа Рабле..., 1965, "К философии поступка", опубл. 1986). Опубликовал сборник статей "Вопросы литературы и эстетики" (1975).


Бахтин Михаил Михайлович
(1895–1973), русский философ, филолог, историк культуры. Родился 4 (16) ноября 1895в Орле. Учился на историко-филолологическом (классическое отделение) и философском факультетах в Новороссийском (Одесса), затем – в Петербургском университете. После революции 1917 до 1924 жил в Невеле и Витебске. К этому времени относятся опубликованные посмертно философские работы Автор и герой в эстетической деятельности и К философии поступка (оба текста сохранились в архиве не полностью, названия даны публикаторами). Свою
философскую позицию Бахтин соотносил с немецкой школой марбургского неокантианства Г.Когена, австрийской феноменологической традицией Э.Гуссерля и, наконец, с русским символизмом. С 1924 по 1929 Бахтин жил в Ленинграде. В этот период были созданы книги, вышедшие под чужими фамилиями, но очевидно содержащие существенный вклад Бахтина или (как полагают) написанные под его диктовку: Волошинов В.Н. Фрейдизм: Критический очерк (1927); Он же. Марксизм и философия языка (1929); Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении
(1928) и др. Под своим именем Бахтин издал литературоведческое исследование Проблемы творчества Достоевского (1929). Книга вышла в момент, когда автор находился под следствием по делу организации “Воскресение” – кружка петербургских интеллигентов, регулярно обсуждавших на своих собраниях вопросы религии, философии, культуры, политики и навлекших этим на себя подозрения властей в заговорщической деятельности. В июле 1929 Бахтину был вынесен приговор – пять лет строго режима, но по состоянию здоровья (он страдал
хроническим остеомиелитом, который привел в 1938 к ампутации ноги) и благодаря ходатайствам друзей концлагерь был заменен ссылкой в Казахстан (г.Кустанай). В 1936 Бахтин устроился на работу в Мордовский педагогический институт (г.Саранск), с 1937 до окончания войны работал школьным учителем в г.Кимры. В 1945 Бахтин был приглашен в Мордовский пединститут, и работал там до выхода на пенсию в 1961 в должности заведующего литературоведческими кафедрами.
В 1930–1940-е годы Бахтин написал цикл статей о своеобразии жанра романа и два связанных с этим циклом исследования: о Гёте и о Рабле. Работу о Рабле в переработанном виде защитил в качестве кандидатской диссертации в 1946 в ИМЛИ. В конце 1960-х годов Бахтин переехал сначала в Подмосковье, а затем в Москву. Благодаря ряду публикаций имя Бахтина возвращается из забвения. В 1960–1970-е годы вышли второе переработанное и дополненное издание книги Проблемы поэтики Достоевского (1963); первое издание книги Творчество
Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. Сборник Вопросы литературы и эстетики, посвященный в основном теории романа, вышел в 1975 уже посмертно, в 1979 усилиями наследников архива вышел сборник Эстетика словесного творчества, содержащий статьи и заметки 1950–1970-х годов, а также первую публикацию ранней философской работы Автор и герой в эстетической деятельности. Другая ранняя философская работа Бахтина К философии поступка впервые была опубликована в ежегоднике “Философия и социология
науки и техники” за 1984–1985 (1986). В 1996 вышел 5-й том 7-томного собрания сочинений, а в 2000 – 2-й том. Интерес к наследию Бахтина, пробудившийся в России и за рубежом в 1960-е годы, возобновился в 1990-е годы, и сейчас Бахтин остается одним из самых влиятельных и читаемых русских мыслителей.


Две ранние философские работы Бахтина посвящены проблеме отношений искусства и действительности как нравственной реальности, т.е. области человеческого поступка. Бахтин предложил рассматривать категории “автора” и “героя” не только как литературные, но как укорененные в жизни понятия. Всякий человек, с точки зрения Бахтина, является “автором” по отношению к другим людям, а те, в свою очередь, являются по отношению к нему “героями”. Подобная постановка проблемы не только открывала подлинно-жизненные, “невыдуманные”
основания литературы, но и обнаруживала эстетические основания межчеловеческих отношений. Исходным пунктом бахтинской философской рефлексии является восприятие другого человека как говорящего (как слово) и как выглядящего, имеющего наружность (как тело) или, иначе говоря, граница внешнего и внутреннего в человеке. Особый интерес в этом отношении для Бахтина представлял Ф.М.Достоевский. Но исследование о Достоевском было написано уже совсем в другую эпоху. Бахтин вынужден был существенно философски “облегчить”
свою книгу 1929 и писал в ней только о поэтике. Но даже в этих условиях ему удалось сказать новое слово о творчестве Достоевского. Бахтин определяет тип романа Достоевского как роман идей, но не в традиционном смысле столкновения различных идеологий, закрепленных за тем или иным героем, а в смысле взаимопроникновения “голосов” разных героев. Идея понимается им как авторитетный голос другого, который может овладевать сознанием героя. Бахтин называет роман Достоевского “полифоническим”, многоголосым, потому что
автор предоставляет героям в пределах своего замысла предельную свободу высказывания и обмена высказываниями, почти не вмешиваясь и не отвечая за них. Голос героя в любой момент проницаем для чужих голосов. Герой Достоевского оказывается все время не равен себе, его речь отражает речь других и отражается речью других. Сложные пересечения голосов героев, “речевая интерференция”, с точки зрения Бахтина, не могут быть описаны в пределах лингвистики, и исследователь выступает с проектом новой гуманитарной дисциплины
– металингвистики. Книга о Достоевском, по существу, является работой по философской антропологии. “Двуголосое слово”, “слово с лазейкой” – эти понятия из книги о Достоевском описывают духовную реальность бессмертия: изнутри себя человек незавершен и незавершим, т.е. не может пережить свою смерть, представить ее себе – оттого и речь его “нескончаема”.

Работы 1930-х годов о романе развивают идеи ранних собственно философских работ Бахтина и исследования о Достоевском. Но интересы его существенно меняются: если в работах 1920-х годов преобладал интерес к философско-эстетическим аспектам речи, то теперь в центре внимания исследователя оказывается вопрос о соотношении времени и пространства и о теле человека. Как и в работе о Достоевском, Бахтина интересует незавершенное и незавершимое бытие, но теперь уже не отдельного человека, а человечества, т.е. речь идет
об особого рода рефлексии на литературном материале от античности до современности. Ключевой книгой оказывается Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса (1965). Именно здесь находит свое наиболее полное воплощение концепция “гротескного коллективного тела”, которое мыслится то как пространственная незавершенность (различные формы праздника, которые дают личности ощущение совместности, причастности всемирной жизни), то как временная незавершенность (продолжение человеческого рода).
С точки зрения Бахтина, непрерывность духовной жизни человечества раскрывает себя в романе – жанре, вбирающем в себя все другие жанры и делающем всякую жанровую (и идеологическую) односторонность невозможными. Хронотоп (от греч. hronos “время” и topos “место”) оказывается антропологическим горизонтом, духовной перспективой, которые не позволяют человеку отчаяться в самых безвыходных и катастрофических ситуациях.

Умер Бахтин в Москве 7 марта 1973.