Читайте в СПЕЦИАЛЬНОМ ВЫПУСКЕ «РОССИЙСКАЯ ХРОНИКА Европейского Суда»

Европейский Суд по правам человека

(Первая Секция)

(Жалоба № 7188/03)

Постановление Суда

Страсбург, 3 июля 2008 г.

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х. Розакиса, Председателя Палаты,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Э. Штейнер,

Х. Гаджиева,

Д. Малинверни,

Г. Николау, судей,

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 12 июня 2008 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой № 7188/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее – Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) гражданином Российской Федерации Евгением Витальевичем Чембером (далее – заявитель) 3 февраля 2003 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, в Европейском Суде представляла О. Михайлова, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель жаловался на бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание во время прохождения военной службы.

4. 14 января 2005 г. Европейский Суд решил коммуницировать жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6. Заявитель родился в 1982 году и проживает в г. Шахты Ростовской области.

A. Военная служба заявителя

7. 19 и 23 декабря 2000 г. заявитель был освидетельствован двумя врачебными комиссиями и признан здоровым и годным к военной службе.

8. На основе медицинских заключений было принято решение о призыве заявителя на два года на военную службу в войсках Министерства внутренних дел.

9. Заявитель был направлен для прохождения службы в воинскую часть № 5464 в г. Кисловодске. Там он предположительно подвергался преследованиям и жестокому обращению со стороны старослужащих и сержанта в связи с его молдавской национальностью.

10. Заявитель утверждает, что в конце января 2001 г. он посещал курсы вождения. На автостоянке командир приказал ему и трем другим рядовым перенести в другое место задний мост грузового автомобиля ЗИЛ. Заявитель повредил позвоночник и позднее в тот же день был жестоко избит старослужащими за то, что не донес задний мост до грузовика. Следующим утром он обратился за медицинской помощью, но командир отклонил его просьбу. Заявитель не обжаловал указанные события прокурору или иным должностным лицам.

11. 8 февраля 2001 г. заявитель был переведен в воинскую часть № 6794 в г. Астрахани (которой впоследствии был присвоен № 3025). Он утверждает, что офицер медицинской службы отметил его жалобы на боли в коленях, но не назначил лечения. Впоследствии в ходе проверки выяснилось, что заявитель жаловался на периодические боли в коленях своему начальнику лейтенанту Д., который освободил его от физических упражнений (см. § 20 настоящего Постановления).

12. В марте 2001 г. командир взвода младший сержант Ч. заставил заявителя и других солдат выполнить 350 приседаний на улице в наказание за ненадлежащую уборку в казармах. Лейтенант Д. присутствовал при этом, но не отменил приказ. После нескольких сотен приседаний заявитель потерял сознание, и солдаты оттащили его в санчасть, взяв за подмышки.

13. Заявитель получал неотложную медицинскую помощь в воинской части № 52218 с 6 по 26 марта 2001 г., а затем в воинской части № 3057 по 17 апреля 2001 г. Он не мог заботиться о себе и с трудом вставал с кровати, опираясь на ее стойки.

14. С 17 апреля по 23 мая 2001 г. заявитель проходил лечение в клинике нейрохирургии Государственного медицинского университета г. Ростова-на-Дону. Он был выписан с диагнозом «закрытая травма позвоночника в сочетании с нарушением циркуляции крови на уровне нижней части грудного отдела спинного мозга» и признан нетрудоспособным.

15. 5 июня 2001 г. медицинская комиссия воинской части № 3057 освидетельствовала заявителя по запросу командира воинской части № 6794 и диагностировала у него «последствия острого нарушения спинномозгового кровообращения в виде рубцово-спаечного эпидурита, арахноидит с ликвородинамическими нарушениями и незначительным расстройством чувствительности на нижних конечностях». Она также заключила, что заболевание было «получено во время военной службы» и признала заявителя «ограниченно годным к военной службе».

16. 28 июня 2001 г. заявитель был досрочно уволен с военной службы по состоянию здоровья.

B. Уголовное расследование

17. В неустановленную дату мать заявителя обратилась с жалобой к военному прокурору г. Ростова-на-Дону на превышение должностных полномочий лейтенантом Д. и младшим сержантом Ч.

18. 10 мая 2001 г. ее жалоба была направлена военному прокурору Астраханского гарнизона, который, в свою очередь, направил ее 21 мая 2001 г. военному прокурору Каспийской флотилии.

19. К своим замечаниям по вопросу приемлемости и по существу жалобы власти Российской Федерации приложили копии объяснений лейтенанта Д. и младшего сержанта Ч., а также рядовых А.Л., А.Ш. и В.П., которые начали службу 1 февраля 2001 г.

20. 22 мая 2001 г. лейтенант Д. заявил следующее:

«В феврале 2001 г. рядовой Чембер был переведен в нашу часть... Он был зачислен в мое подразделение, то есть в первый взвод седьмой роты. После перевода в нашу часть он начал жаловаться на регулярные боли в коленях. В связи с этим я освободил его от физических упражнений; он находился в помещении роты и никуда не ходил. Примерно через две недели рядовой Чембер был направлен на лечение в медицинскую часть в связи с острыми болями в коленях; я не могу указать причину этого. Некоторое время спустя он был переведен в больницу в другом городе... Я не применял незаконных методов к рядовому Чемберу».

21. В тот же день младший сержант Ч. заявил:

«Я знаю рядового Чембера с февраля 2001 г.; он служил в седьмой роте воинской части № 6794, где я был командиром отделения. Сообщаю, что Чембер часто посещал медицинскую часть. Я не знаю, на что он жаловался. Всякий раз, когда я был дежурным по взводу, Чембер обычно находился в медицинской части. Я думаю, он жаловался на боли в ногах. Я не очень хорошо знаю Чембера, так как он был не из моего взвода...».

22. В объяснениях, сформулированных в одинаковых выражениях, рядовые А.Л., А.Ш. и В.П. указали, что с момента прибытия в воинскую часть № 6794 заявитель жаловался на «слабые ноги», что в связи с этим он был освобожден от физических упражнений и строевой подготовки, и что он часто обращался в санчасть по поводу болей в ногах.

23. 31 мая 2001 г. старший следователь военной прокуратуры Каспийской флотилии капитан С. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Далее приведен полный текст мотивировочной части постановления:

«В результате проверки установлено, что лейтенантом Д. и младшим сержантом Ч. не допускалось превышение должностных полномочий.

Из объяснений лейтенанта Д. следует, что рядовой Чембер служил под его командованием. Ни он, ни младший сержант Ч. не допускали превышения полномочий и не применяли насилие в отношении рядового Чембера или иных военнослужащих воинской части № 6794.

Из объяснений младшего сержанта Ч. следует, что ни он, ни лейтенант Д. не допускали превышения полномочий и не применяли насилие в отношении рядового Чембера или иных военнослужащих воинской части № 6794.

Все военнослужащие седьмой роты воинской части № 6794, в которой служил Чембер, были опрошены. Они пояснили, что никто не преследовал рядового Чембера, и что младший сержант Ч. и лейтенант Д. не допускали превышения полномочий по отношению к нему или иным военнослужащим воинской части № 6794.

Таким образом, в результате проверки установлено, что младший сержант Ч. и лейтенант Д. не допускали превышения полномочий по отношению к рядовому Чемберу или иным военнослужащим воинской части № 6794, поэтому против них не может быть возбуждено уголовное дело в связи с отсутствием события преступления.

В постановлении было указано, что оно может быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд.

24. 30 сентября 2002 г. мать заявителя обратилась с жалобой к вышестоящему прокурору. Она сообщила, в частности, что ее сын никогда не страдал болями в коленях. Она также указала, что следователь не опросил солдат П., С., C. и Ш., которые выступали очевидцами жестокого обращения.

25. 8 октября 2002 г. военный прокурор Каспийской флотилии полковник М. сообщил о невозможности рассмотрения жалобы, поскольку материалы проверки были направлены 8 августа 2002 г. в Шахтинский городской суд. Он указал, что жалоба будет рассмотрена после возвращения материалов. Иной информации по жалобе заявитель не получал.

C. Гражданское разбирательство

26. 17 марта 2002 г. заявитель предъявил иск к воинским частям №№ 3025 и 5464 и Северо-Кавказскому округу внутренних войск Министерства внутренних дел о компенсации морального вреда. Он утверждал, что травма, полученная им при прохождении военной службы, причиняла ему физическую боль, ограничивала его повседневную деятельность, расстроила его карьерные и жизненные планы и вызвала чувства разочарования и несправедливости.

27. Заявитель и его адвокат ходатайствовали о назначении судебно-медицинской экспертизы для установления причин возникновения и характера травм.

28. 9 апреля 2003 г. Шахтинский городской суд Ростовской области отклонил ходатайство определением:

«Заслушав объяснения сторон и исследовав материалы дела, суд находит ходатайство необоснованным... поскольку период, когда была получена травма, указан в медицинской карте, а именно период военной службы. Определение причин возникновения и характера имеющихся заболеваний не поможет установить ответственных лиц или [выяснить] обстоятельства дела. В материалах дела имеется постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сержанта Ч. и лейтенанта Д. от 31 мая 2001 г.».

29. В тот же день городской суд принял решение об отказе в удовлетворении иска заявителя. Городской суд исследовал медицинские доказательства, представленные заявителем, и допросил его сослуживца П., который подтвердил, что младший сержант Ч. заставил заявителя и других рядовых выполнить по 350 и более приседаний, и что заявитель потерял сознание во время их выполнения. Суд решил:

«Оценивая собранные доказательства в совокупности, суд находит, что иск является необоснованным, поскольку [заявитель] не доказал, что вред его здоровью был причинен военнослужащими [Министерства внутренних дел]; в соответствии с его собственными объяснениями, болезнь была вызвана чрезмерной (по его мнению) физической нагрузкой (физическими упражнениями, переносом вручную моста от грузовика ЗИЛ) и жестоким обращением со стороны старослужащих и сержанта Ч. Однако в материалах дела содержится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сержанта Ч. и лейтенанта Д. от 31 мая 2001 г. в связи с отсутствием события преступления. В соответствии с действующим законодательством одним из обязательных оснований компенсации морального вреда является вина причинителя вреда...».

30. Заявитель обжаловал определение и решение от 9 апреля 2003 г.

31. 25 июня 2003 г. Ростовский областной суд отклонил его жалобу:

«Суд [первой инстанции] отказал в удовлетворении иска, поскольку установил, что возникновение ответственности ответчиков за причинение вреда здоровью [заявителя] не доказано. [Областной] суд находит этот вывод правильным. 31 мая 2001 г. следователь... отказал в возбуждении уголовного дела... Причинно­следственная связь между действиями ответчиков и инвалидностью [заявителя] не установлена. Эксперты не могут устанавливать причинно­следственную связь между действиями ответчиков и их последствиями, поскольку лишь суд уполномочен делать это».

D. Пенсионные требования

32. 29 августа 2001 г., после досрочного увольнения заявителя с военной службы, ему была установлена инвалидность второй группы, и он получил право на получение пенсии по инвалидности.

33. Заявитель безуспешно требовал назначения военной пенсии. 21 мая, 11 июня, 29 июля и 25 декабря 2002 г. его мать получила отрицательные ответы Центральной военно-врачебной комиссии внутренних войск Министерства внутренних дел. Требования были отклонены вследствие непредставления документов, подтверждающих, что заявитель повредил позвоночник в период военной службы. В соответствии с указанными ответами заключение от 5 июня 2001 г. лишь констатировало, что заболевание заявителя было диагностировано в период военной службы, а не то, что он приобрел его в указанный период.

E. Заключение экспертизы, представленное властями Российской Федерации

34. В своих замечаниях по вопросу приемлемости и по существу жалобы власти Российской Федерации представили заключение двух медицинских экспертов (военного и гражданского) от 10 марта 2005 г. Экспертиза была назначена заместителем главного военного прокурора 9 марта 2005 г. с целью определения характера инвалидности заявителя, ее причин и происхождения. Выводы экспертов были основаны на материалах уголовного дела и медицинских документах заявителя за 2001 год. В частности, они установили:

«Из имеющихся медицинских документов следует, что Чембер страдал хроническими заболеваниями. Учитывая молодой возраст Чембера, историю его болезни (боли в ногах с 10 лет) и хроническое течение заболевания, остеохондроз поясничного отдела позвоночника был получен им в детстве в результате нарушения обмена веществ (дистрофии)... Имеющиеся воспалительные процессы позвоночника (эпидурит и арахноидит) могли быть... осложнением инфекционной болезни, перенесенной Чембером в детстве, такой как грипп, тонзиллит, фарингит и так далее. Указанные заболевания позвоночника также носили хронический и затяжной характер... что подтверждается наличием рубцово­спаечного эпидурита и комиссурального арахноидита, а также жалобами на боли в ногах до призыва и с начала военной службы.

Объективные подтверждения того, что эти заболевания были вызваны травмой, отсутствуют в имеющихся медицинских документах или материалах уголовного дела.

Заболевания Чембера носили хронический и затяжной характер и могли быть вызваны наследственными факторами (по имеющейся информации, его дядя страдал теми же заболеваниями)...».

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

A. Гражданский кодекс

35. Общие положения о возмещении вреда предусматривают:

Статья 1064. Общие основания ответственности за причинение вреда

«1. Вред, причиненный личности или имуществу гражданина… подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред...

2. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине...».

B. Уголовно­процессуальный кодекс РСФСР (действовал до 1 июля 2002 г.)

36. Жалобы на действия и решения прокурора приносятся вышестоящему прокурору (статья 220). Прокурор в течение трех суток по получении жалобы обязан рассмотреть ее и уведомить заявителя о результатах рассмотрения (статья 219).

C. Уголовно­процессуальный кодекс Российской Федерации (действует
с 1 июля 2002 г.)

37. При прекращении уголовного дела на стадии предварительного расследования потерпевший или гражданский истец вправе предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства, кроме случаев прекращения уголовного дела в связи с (a) отсутствием события преступления или (b) непричастностью подозреваемого к совершению преступления (часть 4 статьи 213, пункт 1 части 1 статьи 24 и пункт 1 части 1 статьи 27).

Право

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

38. Заявитель утверждал, что подвергался бесчеловечному и унижающему достоинство обращению и наказанию в период прохождения военной службы в нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

A. Приемлемость жалобы

39. Европейский Суд отмечает, что жестокое обращение в воинской части № 5464 в г. Кисловод-
ске предположительно имело место в январе 2001 г., и заявитель не просил впоследствии о расследовании данных событий. Жалоба была подана 3 февраля 2003 г., то есть за пределами срока в части указанных событий, и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

40. Европейский Суд считает, что жалоба в части жестокого обращения в воинской части № 6794 (3025) в г. Астрахани не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Предполагаемое жестокое обращение
в период военной службы

(a) Доводы сторон

41. Власти Российской Федерации отрицали, что заявитель подвергался какой-либо форме жестокого обращения в воинской части № 6794. Со ссылкой на заключение экспертов от 10 марта 2005 г. (см. § 34 настоящего Постановления) они утверждали, что инвалидность заявителя была вызвана имевшимся до призыва хроническим заболеванием, которое впервые было диагностировано в период воинской службы. Что касается формулировки заключения от 5 июня 2001 г., власти Российской Федерации пояснили, что характеристика заболевания как «полученного в период военной службы» также применима к ситуациям, подобным ситуации заявителя, когда заболевание имелось до призыва, но его осложнение или обострение в период военной службы сделало заявителя негодным для ее дальнейшего прохождения. Заявитель не сообщил врачам приемной комиссии о болях в коленях.

42. Заявитель утверждал, что в особых условиях военной службы власти Российской Федерации несли позитивные и негативные обязательства по статье 3 Конвенции. Позитивное обязательство требовало удостовериться в том, что лица, призванные на военную службу, здоровы и годны для ее прохождения. Поверхностное медицинское освидетельствование, проведенное призывной комиссией в данном деле, оказалось недостаточным для диагностирования заболевания, которое привело к его досрочному увольнению с военной службы и инвалидности. Далее, что касается негативного обязательства по статье 3 Конвенции, заявитель указал, что военнослужащие вертикально подчинены своим командирам и находятся под полным контролем властей. Начальники заявителя заставили его выполнять физическое упражнение, не обусловленное какими-либо требованиями военной службы, а именно 350 приседаний. Чрезмерная нагрузка привела к обострению его заболевания и инвалидности. Изложенные заявителем факты были подтверждены показаниями его сослуживца P. в судах страны.

(b) Установление фактов

43. Европейский Суд отмечает, что факты, относящиеся к службе заявителя в воинской части № 6794 в г. Астрахани, не оспариваются сторонами.

44. Заявитель прибыл в воинскую часть в феврале 2001 г. Из его замечаний, а также показаний его командиров и сослуживцев следует, что он страдал от болей в коленях. В связи с данным заболеванием его непосредственный начальник лейтенант Д. освободил его от физических упражнений и строевой подготовки (см. письменные показания лейтенанта Д. и иных военнослужащих в §§ 20 и 22 настоящего Постановления). Также установлено, что заявитель несколько раз проходил лечение в медицинской части по поводу болей в коленях.

45. В марте 2001 г. младший сержант Ч. в присутствии лейтенанта Д. приказал заявителю, в числе прочих рядовых, выполнить 350 приседаний в качестве наказания за ненадлежащую уборку казарм. Заявитель потерял сознание во время выполнения упражнений и был помещен в больницу для оказания неотложной помощи. Рядовой П., который получил аналогичный приказ, подтвердил данные факты в городском суде (см. § 29 настоящего Постановления).

46. После лечения в гражданской больнице у заявителя была диагностирована закрытая травма позвоночника, он был досрочно уволен с военной службы по состоянию здоровья и получил вторую группу инвалидности.

(c) Оценка суровости жестокого обращения

47. Задачей Европейского Суда является оценка того, свидетельствуют ли установленные выше факты о нарушении гарантии против пыток, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения или наказания, предусмотренной статьей 3 Конвенции.

48. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу «Лабита против Италии» (Labita v. Italy), жалоба № 26772/95, ECHR 2000-IV, § 119). Чтобы попасть в сферу действия статьи 3 Конвенции, жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу «Ирландия против Соединенного Королевства» (Ireland v. United Kingdom), Series A, № 25, p. 65, § 162).

49. Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что испытываемые страдания и унижение в любом случае должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с применением данной формы правомерного обращения или наказания (см. Постановление Большой Палаты по делу «Кудла против Польши» (Kudła v. Poland), жалоба 30210/96, ECHR 2000‑XI, §§ 92–94). Обязательная военная служба часто включает такой элемент, как и меры, связанные с лишением лица свободы. Однако многие действия, которые представляли бы собой унижающее достоинство или бесчеловечное обращение в отношении заключенных, могут не достигать уровня ненадлежащего обращения, если имеют место в вооруженных силах, при условии, что они способствуют реализации особых задач вооруженных сил, к примеру, являясь частью боевой подготовки (см., с соответствующими изменениями, Постановление Европейского Суда от 8 июня 1976 г. по делу «Энгел и другие против Нидерландов» (Engel and Others v. Netherlands), Series A, № 22, § 57).

50. Тем не менее государство должно обеспечить, чтобы лицо проходило военную службу в условиях, совместимых с уважением его человеческого достоинства, чтобы процедуры и методы военной подготовки не подвергали его душевным страданиям или лишениям, интенсивность которых превышает уровень тягот, неизбежно присущих военной дисциплине, и чтобы, принимая во внимание практические потребности военной службы, его здоровье и благополучие обеспечивались бы надлежащим образом, в том числе путем обеспечения ему необходимой медицинской помощи (см., с соответствующими изменениями, Постановление Европейского Суда от 7 июня 2005 г. по делу «Кылынч и другие против Турции» (Kılınç and Others v. Turkey), жалоба № 40145/98, § 41, и Решение Европейского Суда от 3 июля 2001 г. по делу «Альварес Рамон против Испании (Álvarez Ramón v. Spain), жалоба № 51192/99). Государство несет первоочередную обязанность установить правила, учитывающие риск жизни и здоровью, который может быть вызван не только характером военных мероприятий, но и человеческим фактором, проявляясь в случаях, когда государство принимает решение о призыве на военную службу рядовых граждан. Такие правила должны требовать принятия практических мер, нацеленных на эффективную защиту призывников от опасностей, присущих военной жизни, и надлежащих процедур для выявления нарушений и ошибок, совершаемых в этой связи должностными лицами различных уровней (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Кылынч и другие против Турции», заключительная часть § 41).

51. В соответствии с последовательным подходом Европейского Суда обращение рассматривается как «бесчеловечное», если оно является преднамеренным, продолжается несколько часов и причиняет травмы или глубокие физические или нравственные страдания (см., в качестве классического примера, доклад Европейской комиссии от 5 ноября 1969 г. по делу «Дания, Норвегия, Швеция и Нидерланды против Греции» (Denmark, Norway, Sweden and the Netherlands v. Greece) («греческое дело»), жалобы №№ 3321/67, 3322/67, 3323/67 и 3344/67, Yearbook XII, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу «Кудла против Польши», § 92). Кроме того, должен рассматриваться вопрос о том, являлось ли целью обращения причинение жертве страданий, но отсутствие такой цели не может однозначно исключить нарушение статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше «греческое дело» и Постановление Европейского Суда по делу «Пирс против Греции» (Peers v. Greece), жалоба № 28524/95, § 74, ECHR 2001-III).

52. Хотя сложные физические упражнения могут быть неотъемлемой частью воинской дисциплины, Европейский Суд напоминает, что они совместимы со статьей 3 Конвенции, если не переходят границу, за которой будут представлять опасность для здоровья и благополучия призывников или посягать на их человеческое достоинство. В настоящем деле заявитель – который, как было известно, страдал болями в коленях – получил приказ выполнить 350 приседаний, что требовало большого напряжения. Однако Европейский Суд не усматривает необходимости отвлеченно определять, был ли конкретный приказ совместим с требованиями статьи 3 Конвенции, поскольку он рассмотрит следующие элементы дела, которые представляются решающими для оценки соблюдения указанной статьи.

53. Заявителю было приказано выполнить приседания в качестве наказания за недостаточно тщательную уборку в казармах. Приказ исходил от младшего сержанта Ч. Он был молчаливо одобрен вышестоящим начальником лейтенантом Д., который присутствовал на месте событий, но не отменил его. Следовательно, обжалуемое обращение было применено к заявителю преднамеренно.

54. Из объяснений, собранных в рамках внутригосударственной проверки, очевидно, что лейтенант Д. и младший сержант Ч. были хорошо осведомлены о медицинских проблемах заявителя, связанных с коленями, с момента его прибытия в военную часть (см. §§ 20 и 21 настоящего Постановления). Как отмечено выше, лейтенант Д. первоначально освободил заявителя по состоянию здоровья от физических упражнений и строевой подготовки. Несмотря на осведомленность об особых проблемах со здоровьем у заявителя, командиры заставили его выполнять именно тот тип упражнений, который предполагал высокую нагрузку на колени и позвоночник. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может не прийти к выводу о том, что обращение с заявителем было умышленным и имело целью причинить ему физические страдания. Суровость наказания явно не могла быть оправдана потребностями военной службы или дисциплины, а также не способствовала реализации особых задач вооруженных сил (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Энгел и другие против Нидерландов», § 57).

55. Что касается последствий спорного наказания, Европейский Суд отмечает, что заявитель потерял сознание и перестал владеть ногами. Несмотря на неотложную помощь, полученную вначале в военной больнице, а затем в гражданской, травма привела к длительному расстройству здоровья. Заявитель был досрочно уволен с военной службы и получил вторую группу инвалидности.

56. Оценивая вышеуказанные элементы в совокупности, Европейский Суд приходит к выводу о том, что в настоящем деле заявитель был доведен физическими упражнениями до потери сознания. Такое наказание было умышленно применено к заявителю командирами, полностью осведомленными о наличии у него особых проблем со здоровьем, и в отсутствие какой-либо военной необходимости, которая могла бы требовать действий такого рода. Европейский Суд полагает, что при таких обстоятельствах наказание причинило заявителю серьезные физические страдания и превысило минимальный уровень суровости.

57. Учитывая изложенное, Европейский Суд находит, что заявитель был подвергнут бесчеловечному наказанию в нарушение статьи 3 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение указанной статьи в ее материально-правовом аспекте.

2. Предполагаемая неадекватность расследования

58. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование жалоб заявителя было эффективным. Хотя военный прокурор Каспийской флотилии не ответил на жалобу матери заявителя, в этом не было необходимости после принятия Шахтинским городским судом решения от 9 апреля 2003 г.

59. Заявитель указал, что по его жалобе не было возбуждено уголовное дело. В результате объяснения, полученные от военнослужащих, не имели доказательственной силы, поскольку они не давали свидетельских показаний и не были предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Следователь не опросил заявителя, его сослуживца П. или иных солдат, бывших очевидцами жестокого обращения. Жалоба его матери военному прокурору Каспийской флотилии осталась без ответа.

60. В настоящем деле Европейский Суд установил, что заявитель потерял сознание в результате интенсивных упражнений, выполняемых по приказу его непосредственного начальника сержанта Ч. при молчаливом одобрении лейтенанта Д. в качестве наказания за ненадлежащую уборку казарм. Независимо от того, было ли вызвано такое внезапное ухудшение здоровья заявителя травмой или осложнением заболевания, которое ранее не было диагностировано, серьезность вреда здоровью давала основания для «доказуемой жалобы» на жестокое обращение.

61. Европейский Суд напоминает, что если лицо выступает с доказуемой жалобой на жестокое обращение в нарушение статьи 3 Конвенции, эта статья во взаимосвязи с общим обязательством государства по статье 1 Конвенции «обеспечивать каждому, находящемуся в его юрисдикции, права и свободы, определенные в... Конвенции», косвенно требует проведения эффективного официального расследования. Обязательство расследовать это «не обязательство получить результат, а обязательство принять меры»: не каждое расследование обязательно должно быть удачным или привести к результатам, подтверждающим изложение фактов заявителем; однако оно должно, в принципе, вести к выяснению обстоятельств дела и, если жалобы оказались обоснованными, к установлению и наказанию виновных. Таким образом, расследование по серьезным жалобам на жестокое обращение должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда предпринимать серьезные попытки установить, что на самом деле произошло, и не должны со ссылкой на поспешные или необоснованные выводы прекращать расследование либо принимать какие-либо решения. Они должны принимать все доступные и разумные меры для того, чтобы обеспечить доказательства по делу, в том числе показания очевидцев, заключения судебно-медицинской экспертизы и так далее. Любой недостаток расследования, который уменьшает шансы установить причины травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 26 января 2006 г. по делу «Михеев против Российской Федерации» (Mikheyev v. Russia), жалоба № 77617/01, § 107 и последующие^[1], и Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу «Ассенов и другие против Болгарии» (Assenov and Others v. Bulgaria), Reports 1998‑VIII, § 102 и последующие).

62. Европейский Суд прежде всего отмечает, что расследование нельзя признать достаточно тщательным. Следователь не назначил медицинское освидетельствование заявителя и не обращался в связи с этим к каким-либо медицинским документам, которые он мог получить. Единственными свидетелями, поименованными в постановлении, были лейтенант Д. и младший сержант Ч., то есть командиры заявителя, на действия которых была подана жалоба. Невозможно установить относимость объяснений иных свидетелей, чьи имена и звания не были указаны в постановлении. Неясна даже их численность: власти Российской Федерации представили объяснения трех военнослужащих, тогда как в постановлении следователя шла речь о «всех военнослужащих седьмой роты», которая насчитывала 100 человек. Более того, выяснилось, что следователь не опрашивал солдат, которые могли быть очевидцами предполагаемого жестокого обращения, таких как сослуживец заявителя П.

63. Европейский Суд далее находит, что право заявителя на эффективное участие в расследовании не было обеспечено. Следователь не опросил его, и его версия событий даже не была упомянута в постановлении. Поскольку уголовное дело не было возбуждено, заявитель не мог формально требовать признания его потерпевшим или осуществлять соответствующие процессуальные права.

64. Наконец, Европейский Суд полагает, что уклонение надзирающего прокурора от ответа по существу адресованной ему жалобы представляло собой нарушение уголовно-процессуальных норм, которое повлияло на адекватность расследования в целом. Хотя такая жалоба не является «эффективным средством правовой защиты» в значении статьи 35 Конвенции, поскольку не наделяет лицо, подающее ее, личным правом на (участие в) осуществлении государством его надзорных функций («personal right to the exercise by the State of its supervisory powers»)^[2] (см., например, Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу «Белевицкий против Российской Федерации» (Belevitskiy v. Russia), жалоба № 72967/01, § 59^[3]), в российской правовой системе она является важной процессуальной гарантией, позволяющей надзирающему прокурору исправить недостатки первоначальной проверки, проведенной подчиненными ему следователями. Лицо, подающее такую жалобу, не может участвовать в ее рассмотрении, однако должно быть уведомлено о принятом по ней решении (см. § 36 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не отрицают, что военный прокурор полковник M. не рассмотрел по существу жалобу матери заявителя на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Они утверждают, что ответ на жалобу не был необходим и никем не требовался после принятия городским судом решения в разбирательстве о компенсации морального вреда. Европейскому Суду очевидна несостоятельность данного довода. Вначале городской суд принял выводы, содержащиеся в постановлении следователя, не рассматривая вопрос самостоятельного, после чего надзирающий прокурор отказал в пересмотре постановления, поскольку оно было подтверждено городским судом. Заявитель попал в замкнутый круг, в котором органы власти, перелагая ответственность друг на друга, не обнаружили и не устранили недостатки проверки, проведенной следователем капитаном С.

65. Принимая во внимание указанные выше нарушения со стороны российских властей, Европейский Суд находит, что проверка, проведенная по жалобам заявителя на жестокое обращение, не была тщательной, адекватной и эффективной. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

66. Далее Европейский Суд решил по собственной инициативе исследовать вопрос о том, располагал ли заявитель при данных обстоятельствах эффективным гражданско-правовым средством защиты в отношении его жалобы на жестокое обращение в период военной службы в соответствии со статьей 13 Конвенции, которая предусматривает:

«Каждый, чьи права и свободы, признанные в Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».

A. Приемлемость жалобы

67. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

68. Власти Российской Федерации утверждали, что права заявителя, предусмотренные статьей 13 Конвенции, по делу нарушены не были.

69. Заявитель пояснил, что российская правовая система предусматривает возможности требовать возбуждения уголовного дела или предъявления иска в порядке гражданского судопроизводства о компенсации вреда. Он воспользовался вторым средством правовой защиты, которое показало свою неэффективность, поскольку требовало от него доказать вину должностных лиц. Такую обязанность доказывания невозможно исполнить в отсутствие эффективного уголовного расследования.

70. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на уровне страны средства правовой защиты, направленного на обеспечение предусмотренных Конвенцией прав и свобод, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном правопорядке. Таким образом, статья 13 Конвенции требует наличия внутренних средств правовой защиты для рассмотрения по существу «доказуемой жалобы» в соответствии с Конвенцией и предоставления соответствующего возмещения, хотя государства-участники наделены определенной свободой усмотрения при определении способа реализации конвенционных обязательств, предусмотренных названной статьей. Объем обязательств по статье 13 Конвенции различен в зависимости от характера жалобы заявителя в соответствии с Конвенцией. Тем не менее средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть «эффективным» как практически, так и на законодательном уровне; в частности, его реализации не должны необоснованно препятствовать действия или бездействие властей государства-ответчика. Так, в случаях, когда речь идет о смерти при подозрительных обстоятельствах или жестоком обращении, с учетом фундаментального значения прав, охраняемых статьями 2 и 3 Конвенции, статья 13 Конвенции требует (в дополнение к выплате компенсации в необходимых случаях) проведения тщательного и эффективного расследования, способного привести к установлению и наказанию виновных (см. Постановление Европейского Суда от 26 июля 2007 г. по делу «Кобзару против Румынии» (Cobzaru v. Romania), жалоба № 48254/99, §§ 80–82; Постановление Европейского Суда по делу «Ангелова против Болгарии» (Anguelova v. Bulgaria), жалоба № 38361/97, §§ 161–162, ECHR 2002-IV; и Постановление Европейского Суда от 24 мая 2005 г. по делу «Сюхейла Айдын против Турции» (Süheyla Aydýn v. Turkey), жалоба № 25660/94, § 208).

71. Европейский Суд уже установил, что власти страны несли ответственность за бесчеловечное наказание, примененное к заявителю его командирами в марте 2001 г. Таким образом, заявитель выступал с «доказуемой жалобой» для целей статьи 13 Конвенции, и власти были обязаны провести эффективное расследование по ней. По причинам, изложенным выше, нельзя признать, что было проведено эффективное уголовное расследование в соответствии со статьей 13 Конвенции, требования которой шире, чем обязательство по проведению расследования, предусмотренное статьей 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу «Кобзару против Румынии», § 83, и, с соответствующими изменениями, Постановление Европейского Суда от 20 апреля 2004 г. по делу «Булдан против Турции» (Buldan v. Turkey), жалоба № 28298/95, § 105, и Постановление Европейского Суда по делу «Танрыкулу против Турции» (Tanrýkulu v. Turkey), жалоба 23763/94, § 119, ECHR 1999-IV). Соответственно, любое другое средство правовой защиты, доступное заявителю, включая иск о компенсации вреда, имело ограниченные шансы на успех, было теоретическим и иллюзорным и не обеспечивало получение заявителем соответствующего возмещения. В то время как теоретически суды, рассматривающие гражданские дела, вправе давать независимую оценку фактам, на практике значимость предшествующего уголовного расследования настолько велика, что даже самые убедительные доказательства, противоречащие выводам такого расследования, представленные истцом, отвергаются, и средство правовой защиты становится лишь теоретическим и иллюзорным (см. Постановление Европейского Суда от 9 марта 2006 г. по делу «Менешева против Российской Федерации» (Menesheva v. Russia), жалоба № 59261/00, § 77^[4], и Постановление Европейского Суда от 4 апреля 2006 г. по делу «Корсаков против Молдавии» (Corsacov v. Moldova), жалоба № 18944/02, § 82). Отклонение городским и областным судами иска заявителя о компенсации вреда со ссылкой на отсутствие выводов о виновных лицах в постановлении следователя продемонстрировало это (см. §§ 29 и 31 настоящего Постановления). Суды просто согласились с мнением следователя о том, что жалоба заявителя безосновательна, не проведя оценки фактов по делу.

72. Европейский Суд далее отмечает специфическую черту российского уголовного законодательства^[5], которое ставит возможность предъявления к предполагаемому причинителю вреда иска о его компенсации в порядке гражданского судопроизводства в зависимость от основания, по которому было прекращено уголовное дело. Прекращение дела за отсутствием события преступления законодательно лишает права на доступ к гражданскому судопроизводству с требованием о возмещении вреда, вытекающего из этого события (см. § 37 настоящего Постановления). В силу указанных положений законодательства отказ в возбуждении уголовного дела в отношении командиров заявителя за отсутствием события преступления (см. § 23 настоящего Постановления) не позволял заявителю требовать от них компенсации вреда в порядке гражданского судопроизводства^[6].

73. Таким образом, Европейский Суд находит, что заявитель был лишен эффективного средства правовой защиты в отношении его жалобы на жестокое обращение в период военной службы. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

74. Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

75. Европейский Суд отмечает, что согласно правилу 60 Регламента Суда любое требование о выплате справедливой компенсации должно быть изложено в разбивке по составным элементам и представлено в письменной форме с приложением соответствующих подтверждающих документов или квитанций об оплате, «в противном случае Палата может отказать в удовлетворении требования полностью или частично».

76. 12 апреля 2005 г. Европейский Суд предложил заявителю представить требования о справедливой компенсации до 31 мая 2005 г. Он не представил таких требований.

77. При таких обстоятельствах Европейский Суд обычно не присуждает компенсации. Однако в настоящем деле Европейский Суд установил нарушение права заявителя не подвергаться бесчеловечному наказанию. Поскольку это право носит абсолютный характер, Европейский Суд находит возможным в виде исключения присудить заявителю 10 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу «Игорь Иванов против Российской Федерации» (Igor Ivanov v. Russia), жалоба № 34000/02, § 50^[7], и Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу «Майзит против Российской Федерации», жалоба № 63378/00, §§ 87–88^[8]), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

78. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой в части жестокого обращения в воинской части № 6794 (3025) в г. Астрахани и отсутствия эффективного гражданско-правового средства защиты, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части бесчеловечного обращения с заявителем в воинской части № 6794 (3025) в г. Астрахани;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части неэффективного расследования в связи с жестоким обращением, которому подвергался заявитель;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

5) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 10 000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 июля 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен НИЛЬСЕН                                                                                         Христос РОЗАКИС

Секретарь                                                                                                     Председатель

Секции Суда                                                                                                  Палаты Суда