Учим английский язык, читая классическую литературу.

Digital information technology contributes to the world by making it easier to copy and modify information. Computers promise to make this easier for all of us.

Цифровые информационные технологии приносят пользу обществу, облегчая копирование и модификацию информации. Компьютеры вручают эту легкость в руки каждого из нас.

Not everyone wants it to be easier. The system of copyright gives software programs "owners", most of whom aim to withhold software's potential benefit from the rest of the public. They would like to be the only ones who can copy and modify the software that we use.

Но не все хотят, чтобы нам легче жилось. Система авторского права закрепляет за каждой программой "владельцев", большинство которых намереваются уменьшить потенциальную полезность программы для всех остальных. Они хотят, чтобы право копировать и модифицировать программы, которые все мы используем, принадлежало исключительно им.

The copyright system grew up with printing - a technology for mass production copying. Copyright fit in well with this technology because it restricted only the mass producers of copies. It did not take freedom away from readers of books. An ordinary reader, who did not own a printing press, could copy books only with pen and ink, and few readers were sued for that.

Система авторского права развивалась вместе с книгопечатанием - технологией массового производства копий. Авторские права хорошо соответствовали этой технологии, поскольку ограничивали исключительно крупных производителей. Они не затрагивали свобод читателей книг. Обычный читатель, который не имел собственного печатного станка, мог копировать книги исключительно с помощью пера и чернил, и немногие были за это осуждены.

Digital technology is more flexible than the printing press: when information has digital form, you can easily copy it to share it with others. This very flexibility makes a bad fit with a system like copyright. That's the reason for the increasingly nasty and draconian measures now used to enforce software copyright. Consider these four practices of the Software Publishers Association (SPA):

Цифровые технологии предлагают большую гибкость, чем книгопечатание: если информация представлена в цифровом виде, вы можете легко сделать копию и поделиться ею с остальными. Эта гибкость плохо согласуется с существующими системами авторского права. Вот в чем причина все более ужесточающихся, "драконовских" мер, используемых сегодня для реализации прав собственников программ. Представьте себе такие четыре методики Ассоциации Издателей Программ (Software Publishers Association, SPA):

• Massive propaganda saying it is wrong to disobey the owners to help your friend.
• Solicitation for stool pigeons to inform on their coworkers and colleagues.
• Raids (with police help) on offices and schools, in which people are told they must prove they are innocent of illegal copying.
• Prosecution (by the US government, at the SPA's request) of people such as MIT's David LaMacchia, not for copying software (he is not accused of copying any), but merely for leaving copying facilities unguarded and failing to censor their use.

• Массированная пропаганда того, что неправильно нарушать права владельцев программ, помогая своим друзьям.
• Подстрекательство "стукачей" к доносам на своих коллег и сотрудников.
• Рейды (с участием полиции) по школам и офисам, во время которых людей заставляют доказывать, что они не замешаны в нелегальном копировании.
• Наказание (властными структурами США по запросу SPA) людей, таких как Дэвид Ламаккиа (David LaMacchia) из MIT, не за копирование программ (его не обвиняли в копировании чего-либо), но лишь за то, что возможность копирования была оставлена доступной и отказ следить за ее использованием.

All four practices resemble those used in the former Soviet Union, where every copying machine had a guard to prevent forbidden copying, and where individuals had to copy information secretly and pass it from hand to hand as "samizdat". There is of course a difference: the motive for information control in the Soviet Union was political; in the US the motive is profit. But it is the actions that affect us, not the motive. Any attempt to block the sharing of information, no matter why, leads to the same methods and the same harshness.

Все эти четыре методики напоминают те, что применялись когда-то в СССР, где каждая копировальная машина охранялась, чтобы не допустить несанкционированное ее использование, и где людям приходилось тайно заниматься "самиздатом". Конечно, существует разница: мотивы контроля за информацией в СССР были политическими, а в США мотивом служит прибыль. Но вред нам несет само действие, а не его мотив. Любые попытки воспретить распространение информации, неважно, по какой причине, ведут к одним и тем же методам и одинаковой жестокости.

Owners make several kinds of arguments for giving them the power to control how we use information:

Собственники предлагают несколько разновидностей аргументов в пользу того, чтобы им позволили контролировать, как мы пользуемся информацией:

• Name calling.

• Эмоциональные названия.

Owners use smear words such as "piracy" and "theft", as well as expert terminology such as "intellectual property" and "damage", to suggest a certain line of thinking to the public - a simplistic analogy between programs and physical objects.

Собственники пользуются позорящими словами, вроде "пиратства" и "кражи", а также специальной терминологией, например "интеллектуальная собственность" и "ущерб", внушая публике определенный ход мыслей - упрощенные аналогии между программами и физическими объектами.

Our ideas and intuitions about property for material objects are about whether it is right to take an object away from someone else. They don't directly apply to making a copy of something. But the owners ask us to apply them anyway.

Наши интуитивные представления о собственности на материальные объекты сводятся к тому, правильно ли изъятие объекта у кого-либо. Они не применимы прямо к его копированию. Но собственники предлагают все же пользоваться этими представлениями.

• Exaggeration.

• Преувеличение.

Owners say that they suffer "harm" or "economic loss" when users copy programs themselves. But the copying has no direct effect on the owner, and it harms no one. The owner can lose only if the person who made the copy would otherwise have paid for one from the owner.

Собственники говорят, что им наносится "вред", либо они "несут убытки", когда пользователи копируют программы самостоятельно. Но копирование не наносит прямого вреда собственнику либо кому-то другому. Собственник может понести убытки лишь в том случае, когда тот, кто сделал копию, в противном случае обязательно купил бы ее у владельца.

A little thought shows that most such people would not have bought copies. Yet the owners compute their "losses" as if each and every one would have bought a copy. That is exaggeration - to put it kindly.

Небольшое размышление показывает, что большинство таких людей не обязательно купили бы копию. Тем не менее, собственники подсчитывают свои "убытки", как если бы каждый обязательно приобрел ее. Это, мягко говоря, является преувеличением.

• The law.

• Закон.

Owners often describe the current state of the law, and the harsh penalties they can threaten us with. Implicit in this approach is the suggestion that today's law reflects an unquestionable view of morality - yet at the same time, we are urged to regard these penalties as facts of nature that can't be blamed on anyone.

Собственники часто описывают существующее законодательство и жестокие наказания, которыми угрожают нам. Такой подход неявно предполагает, что действующие законы отражают не подлежащие обсуждению моральные нормы, и в то же время нас заставляют считать эти наказания объективной реальностью, которую никто не может порицать.

This line of persuasion isn't designed to stand up to critical thinking; it's intended to reinforce a habitual mental pathway.

Эта линия убеждения не способна противостоять критическому рассмотрению, она предназначена для усиления привычных стереотипов мышления.

It's elementary that laws don't decide right and wrong. Every American should know that, forty years ago, it was against the law in many states for a black person to sit in the front of a bus; but only racists would say sitting there was wrong.

Совершенно понятно, что законы не решают, что хорошо, а что плохо. Каждый американец должен знать, что всего сорок лет назад во многих штатах существовали законы, запрещающие чернокожим занимать места в передней части автобуса, но только расисты могут утверждать, что это было правильно.

• Natural rights.

• Естественные права.

Authors often claim a special connection with programs they have written, and go on to assert that, as a result, their desires and interests concerning the program simply outweigh those of anyone else - or even those of the whole rest of the world. (Typically companies, not authors, hold the copyrights on software, but we are expected to ignore this discrepancy.)

Авторы часто заявляют о своем особом положении по отношению к написанным ними программам, из чего делают вывод, что их желания и интересы, связанные с программой, преобладают над интересами кого-либо еще, даже над интересами общества в целом. (Обычно компании, а не авторы, владеют авторским правом на программы, но мы не будем рассматривать эти случаи раздельно.)

To those who propose this as an ethical axiom - the author is more important than you - I can only say that I, a notable software author myself, call it bunk.

Тем, кто предлагает считать этической аксиомой правило "автор более важен, чем вы", могу сказать лишь то, что я, достаточно известный программист, считаю это чепухой.

But people in general are only likely to feel any sympathy with the natural rights claims for two reasons.

Но люди в общем-то, похоже, симпатизируют претензиям на естественные права по двум причинам.

One reason is an overstretched analogy with material objects. When I cook spaghetti, I do object if someone else eats it, because then I cannot eat it. His action hurts me exactly as much as it benefits him; only one of us can eat the spaghetti, so the question is, which? The smallest distinction between us is enough to tip the ethical balance.

Одной причиной служит преувеличенная аналогия с материальными объектами. Когда я готовлю спагетти, я буду возражать, если кто-либо еще съест мою порцию, поскольку в этом случае я сам не смогу ее съесть. Его действия приносят вред мне, в то же время, как дают выгоду ему: лишь один из нас может съесть спагетти, вопрос лишь в том, кто именно. Малейших различий между нами достаточно для нарушения этического равновесия.

But whether you run or change a program I wrote affects you directly and me only indirectly. Whether you give a copy to your friend affects you and your friend much more than it affects me. I shouldn't have the power to tell you not to do these things. No one should.

Но когда вы запускаете или изменяете программу, написанную мной, это затрагивает вас прямо, а меня - лишь косвенно. Когда вы даете копию программы своему другу, это затрагивает вас и вашего друга гораздо более значительно, нежели меня. Ни мне, ни кому бы то ни было еще, не следует иметь права запрещать вам делать это.

The second reason is that people have been told that natural rights for authors is the accepted and unquestioned tradition of our society.

Вторая причина в том, что людям внушают, что естественные права автора - общепринятая традиция нашего общества, не подлежащая обсуждению.

As a matter of history, the opposite is true. The idea of natural rights of authors was proposed and decisively rejected when the US Constitution was drawn up. That's why the Constitution only permits a system of copyright and does not require one; that's why it says that copyright must be temporary. It also states that the purpose of copyright is to promote progress - not to reward authors. Copyright does reward authors somewhat, and publishers more, but that is intended as a means of modifying their behavior.

Если обратиться к истории, правильной оказывается противоположная точка зрения. Идея естественных прав авторов была предложена и решительно отвергнута, когда была написана Конституция США. Вот почему она лишь позволяет систему авторских прав, но не требует ее; вот почему она гласит, что авторское право должно быть временным. Также она утверждает, что целью системы авторских прав является прогресс - не вознаграждение авторов. Авторское право вознаграждает в чем-то авторов и, в несколько большей мере, издателей, но это лишь для того, чтобы влиять на их поведение.

The real established tradition of our society is that copyright cuts into the natural rights of the public - and that this can only be justified for the public's sake.

Действительно давней традицией нашего общества есть то, что авторские права вклиниваются в естественные права общества, а это может быть оправдано исключительно в том случае, когда обществу приносится польза.