"... в ритмах и сменах
непопогоды есть особенное очарование
Пропадая напролет в данном безвременьи года, не устаю
удивляться втайне -- циклической бурной связи и взаимопроникновению:
интимный дневник 16-17, ака,ветхий нивхский ивень -- человек безимени,
всевозможных окончаний потерянный навсегда,ака, непрерывновстречный вугский
выверень, серенький словник, высушенный до черноты, темно-багряный
какраскаляющийся изнутриинфракрасный шар ..."
"...пустыни Западного Марса по-прежнему привлекают меня
как место, где я мог бы стать гораздо спокойнее, -- на протяжении долгих
дней и марсианских лет, затерянный в желтых скалах, находящий взаимное
понимание и доверие с горной лисицей Ге, обитающей -- что, впрочем, имеет
не последнее значение -- на относительно ровных участках грунта, в центре
циклона, среди океана пурпурных бурь.
Наступая как астрономическая неизбежность, в глубине
душижелаю оказаться дремлющим в пепельном свете серой атмосферы, там,
где времена года и времена суток одинаково безразличны.
Рекомендовано проверить: другая планета, другое время
ужаса, отчаянное НЕ-присутствие моего скрытого признака -- жестокая,
зеленая и злая сушь..."
"... В момент, когда привычно излюблеобязываемые
понятие-описанние-знак становятся одинаково скудны, подобно милым моему
сердцу марсианским ландшафтам, увядшее древо навсеГда расстается со своими
фрагментами, а долгая северная ночь, как прибой, бесконечно приближает и
удаляет звуки моря...
вот мой скрытый мотив, мое ожидание, ненависть и
компромисс -- назначить эту секунду, промежуток, точку отсчета среди
пустынныхоколозвездных суток... - ?"
...
"... с некоторых пор -- скорее всего, это будет 16 или
17 витоклиственной всеобнадежности (многое в моей запутанной истории я,
впрочем, пропускаю), я ощущаю присутствие неопытного свидетеля. Глаза
человеко-нелюдя выражают пристальный интерес, к моим "хвойным" делам. Его
черный зрачок -- настояший деревяшечный орган рукознания и печатно-ведения.
Вместе с тем, он приходит обычно небрит, в черном плаще, с третьим глазом и
папиросой в зубах. В его губах -- едвазаметная для меня, вопросительная
резиновая усмешка..."