Хочу быть матушкой!



«Я с детства мечтала быть матушкой. Кто-то хочет стать художником, кто-то врачом или музыкантом, а я — матушкой». Милая, да что там милая, чудесная, семнадцатилетняя совсем еще девочка — стояла передо мной в подвенечном платье. Настоящая русская красавица. Таких раньше в фильмах-сказках показывали: коса до пояса, нежный румянец, огромные чистые серые глаза и зовут, как в сказке — Настенька. Живая, непридуманная, собирающаяся обвенчаться с семинаристом.

«Ох, деточка! — думала я. — Настенька, милая, зачем же? Жизнь свою погубить хочешь?». «А если в деревню пошлют?» — «Значит, поедем. Тут уж как Господу угодно будет. Только я хотела бы вместе с батюшкой что-то для храма делать. Все равно что» (Достоевский и декабристы рыдали бы от зависти, что я первая ее увидела!).

Только окончена школа, все еще впереди. Можно пойти учиться дальше, работу интересную найти, попутешествовать, пожить в свое удовольствие. А что теперь? Бесконечные службы, долгое ожидание батюшки, дети, бессонные ночи, одолевающая днями и ночами паства — и это счастливая судьба? Об этом можно мечтать в 17 лет?

Чем же так привлекательна эта участь, что для ее достижения на протяжении вот уже долгих лет девушки со всех концов страны стекаются под сень Троице-Сергиевой Лавры (где находится Московская духовная семинария) в надежде обрести свое счастье? Возможно, она не так уж и легка, как им кажется. Или не так ужасна, как представляется мне? Чтобы иметь какие-то факты и не быть голословной, мне пришлось провести опрос прихожан различных храмов и матушек, занимающих различное сословное (по их собственному выражению) положение. Надо сказать, что мнения разделились. «Матушка — как солдатка», — считают одни. «Любая христианка уже и еcть матушка», — уверены другие.

Среднестатистическая точка зрения обывателя примерно такова: матушкой быть довольно-таки неплохо. Она не работает, сидит дома (просто этакий придаток батюшкинский!), делать ей особо нечего, живет себе спокойненько. Ну, детей растит, да за хозяйством смотрит. Да еще в церковь ходит — Богу молится, спасается. Иногда в хоре попоет, иногда девушек приходских уму-разуму поучит, может, праздник какой храмовый организует. Ну что там еще? Все, кажется. Больше ей и делать особо нечего.

Я же уверена, что это тяжкое, почти непосильное бремя — и духовное, и физическое. Бремя непрестанно сваливающихся проблем (мужа, его должности, детей, паствы), которые надо быть готовой решать непрестанно — денно и нощно. Проблемы эти зачастую к самой матушке не имеют никакого отношения, так что матушка — это «должность работника социальной сферы», этакое круглосуточное «Бюро добрых услуг».

Матушка всегда на виду, в храме тысячи глаз старательно подмечают, какие у нее отношения с батюшкой, как воспитывает детей, как она одета, как причесана. Вот, кому-то улыбнулась, а этого не заметила. (Когда заходит разговор о жизни матушки, у меня всегда возникает одно, довольно резкое сравнение: представьте себя на минутку в самый разгар дня голышом на Красной площади. Представили? Матушка так живет всегда!)

Кроме того, две трети матушек, с которыми мне удалось поговорить, имеющие детей в количестве до шести человек, — работают!! Причем, работают много и трудно, зачастую не только в храме. Многие — полный рабочий день. Матушки на сельских приходах (хоть это и предмет особого разговора) в наше время тоже вынуждены работать.

Но, пожалуй, самое главное, что молодой человек, имеющий духовное устремление стать священником, он в какой-то мере уже готов к этому духовному подвигу. Он ведь уже и с духовником много раз на эту тему говорил, и в алтаре прислуживал, и книг немало на эту тему написано. Да и обучение в семинарии недаром четыре года длится — есть время все обдумать.

Матушка же, в основном, идет своим, несколько интуитивным путем, поскольку, на мой, несомненно, непросвещенный взгляд, духовные отцы не слишком вникают в ее душевные и духовные порывы. Так что помочь ей может разве что знакомая матушка (если она есть), да подружки по несчастью, которых, опять-таки, еще нужно обрести. Книг же на тему «как стать хорошей матушкой», пусть хотя бы совсем тоненькие, в бумажном переплете, мне как-то не попадалось. А жаль. Очень они, как мне кажется, большим спросом бы пользовались. Ведь есть книги о том, как воспитать хорошего мальчика или девочку, есть даже брошюрка «Как правильно замуж выйти». Думаю, что и будущие матушки с удовольствием бы что-нибудь почитали.

Но поскольку никакой литературы я на эту тему не нашла, то, думаю, рассказы самих матушек в данной ситуации заметно украсят мои измышления.

Выйдя замуж за семинариста, будущая матушка встает перед дилеммой: как строить совместную жизнь. Можно жить вместе, и тогда либо ей надо все бросить и перебраться жить в город, где находится семинария, либо новоиспеченному мужу придется каждый день ездить на учебу (Московская Духовная семинария находится в полутора часах езды на электричке от Москвы).

Впрочем, можно продолжать жить раздельно в привычной для каждого среде. Это актуально еще и по той простой причине, что озвучить размер стипендии будущего священника просто совестно, и будущей матушке лучше сразу привыкнуть к мысли о неизбежности в ближайшие несколько лет содержать семью. А семинарист, он же не только учится, у него еще и послушания (то есть некие обязанности) есть. Они тоже отнимают немало времени и никак не оплачиваются. Впрочем, все не так страшно, потому что они молоды, полны сил, у них все впереди, и они любят друг друга. А главное, твердо верят, что Господь не оставит их.

Но тяжелее всего приходится жене диакона. Не того, который свое диаконское служение воспринимает как некий быстропроходящий этап между семинарией и священничеством, а настоящего. Жену настоящего диакона — непонятно как называть, и непонятно, какое она занимает иерархическое положение. Для прихожан она вроде бы еще и не матушка, но уже и не подружка, с которой просто так на лавочке посидеть-поболтать можно. Вот в таком слегка зависшем состоянии она и пребывает. У моей знакомой шестеро детей. В отпуске она последний раз была 12 лет назад (до свадьбы, то есть). Крутясь на бесконечной ленте домашнего конвейера, она иногда по несколько дней не имеет возможности выйти из дома, в то время как ее муж, работающий в силу обстоятельств на двух работах, может те же несколько дней до дома не успевать дойти. Что же еще?

В 6.30 подъем (следует ставить два будильника, поскольку один никто не услышит). В 7.20 надо выйти из дома вместе с двумя уже подготовленными ею же к выходу детьми, чтобы они успели доехать до школы. Ничего, если пораньше придут, — там старшенький имеет возможность почитать. С 8 до 9 утра просыпаются остальные дети, и «обрушиваются мириады дел, которые тянут ко мне свои лапы». После прогулки и обеда малыши засыпают в обеих 11 и 12-метровых комнатах их квартиры, а старшие делают уроки за кухонным столом. Вечерняя прогулка и ужин, после которого к 9 часам вечера «на них нисходи гармония». В 22 часа — долгожданная свобода, обретая которую не сразу понимаешь, что ты теперь можешь, что хочешь делать: включить стиральную машину, проверить уроки, приготовить обед на завтра — впрочем, это уже и за дела не считаешь. Впрочем, есть у нее и свои слабости: матушка почитать любит и по телефону поговорить (я пыталась выяснить, в какое время суток это происходит, на что она толком не смогла ответить). «Свобода» заканчивается около 2 часов ночи…

И все же «в моей жизни много хорошего, — уверена она. — Самая большая радость, когда муж дома. Сразу меняется атмосфера: и дети счастливы, и мне не страшно. Чувствую, что я не одна. Я точно знаю, что диаконское служение — его призвание, и стараюсь его поддерживать. Потому что мы — семья».

Матушка в сельском приходе вроде бы как не работает. Она только живет не в своем доме (поскольку жилье предоставляет приход), заводит огород, чтобы прокормиться, поет на клиросе, шьет облачения, убирает в церкви. Иногда, когда новоиспеченному священнику в качестве прихода достаются руины, она может подработать разборщиком завалов или маляром, а также совершенно бескорыстно овладеть смежными профессиями (не исключено, что если им с батюшкой удастся поднять приход, их переведут на новое место служения, требующее не меньших усилий). Несомненны некие привилегии: она может стать хозяйкой прихода, и тогда к ней потянутся люди. И это хорошо.

Плохо только, что поглощенные собственными проблемами прихожане не всегда ориентируются во времени, и если случится какое важное дело, сразу с ним и прибегают за советом. За отсутствием батюшки она вполне справляется с некими его обязанностями — особо почетно прийти к матушке с неким подобием исповеди. А уж выслушивать-то она просто обязана, только что епитрахилью не накроет, а уж совет-то обязана дать. А еще кому-то из довольно удаленного местечка духовная помощь может понадобиться — так где ему жить, если он уже к батюшке приехал? А приехал не один, а семьей, и на несколько дней — поскольку его проблему так с наскоку не решить. А матушка тем временем и детей его приласкает, и жене доброе слово скажет, она на то и есть — матушка.

«Он наш флагман, и свет в окошке для меня и детей». Вот интересно. Приготовившись услышать об очередных трудностях, вместо живописания очередных проблем я, нежданно для себя, увидела скрытую сторону жизни московской матушки. Конечно, в 17 лет она не представляла себе роли не то что жены священника, а просто жены. «Я хотела быть женой священника. Я уже работала в храме, церковная жизнь моя была более-менее налажена. И мне хотелось жить рядом с духовным ориентиром. Рядом с благодатью. Теперь эта благодать у меня дома всегда. Он становится лучше: шире, чище, глубже. И если рядом такой человек, то и мне становится лучше. Семье становится лучше. Он учится понимать, сочувствовать, терпимее относиться к людям, и мы вместе с ним. Мне нравится не то, что я матушка, а то, что мой муж священник. Я думаю, что если бы он не был священником, было бы еще труднее, потому что его Божественное призвание дает несоразмеримо больше. А деньги я могу заработать и сама».

Я просто обязана сказать: все матушки, с которыми мне довелось встречаться, — они замечательные. Они прекрасны, добродушны. Обладая необыкновенным чувством юмора (да и как по-другому выжить в их ситуации), они не злобствуют, не ожесточаются и, что особенно приятно, никого не осуждают и не винят в своей тяжелой участи. Тяжело, трудно и — невыносимо — какая, оказывается, огромная разница между этими понятиями. Да, тяжело — а кто сказал, что будет легко? Кто-то живет без проблем? И мужа часто дома нет. Но и моряк уходит на несколько месяцев в плавание. И многочисленные современные бизнесмены появляются дома еще реже, и на то, чтобы заниматься детьми, их и вовсе не хватает. Детей много? «Для меня каждый следующий младенец — как маленькое солнышко. Не представляю, что бы я без них делала», — поделилась одна из матушек.

Приходя к ним в дом, начинаешь верить, что веками главенствующие понятия, которые нам удачно удалось за последние несколько десятков лет растерять: любовь к Богу, добрые отношения в семье, ощущение дома, уюта, семьи, родства, уклада, традиций — утрачены не полностью и подлежат реставрации. Просыпается надежда.

Парадокс. Когда любая из матушек начинает описывать свой быт — волосы встают дыбом. При этом каждая из них утверждает (и очевидно, не лукавит), что у нее все хорошо, больше того, все они счастливы. Как такое может быть? Мистический позитив какой-то.

«Я бы никогда не имела столько шансов потрудиться для спасения. Никогда не стала бы жить такой напряженной жизнью. А тут — надо. Но это «надо» — настолько правильно, что делаешь, не раздумывая. Без этого «надо» — никуда. Так хорошо, так естественно служить Богу. Это — главная цель. Я другой профессии и не представляла. Подумай, и самый умный и самый глупый все же соображает, что в трудных ситуациях стоит сразу обратиться к священнику — как посреднику между нами и Богом. А у меня этот посредник есть всегда».

Да, случается, что батюшка дома три минуты. Но за эти минуты идет такая защита, которую невозможно описать. Покров, Божественная защита, бесконечная помощь Божия. А женщине и семье так нужна защита. И тогда объективные трудности Господь оборачивает так, что их как будто легко снести. И многое становится возможно, и на бытовые проблемы смотришь по-другому. И тогда вся жизнь — сплошные чудеса. И тогда…

Но в чем едины все матушки: выйти замуж за будущего священника — не самоцель. Замуж надо выходить за человека, а не профессию.

Главное, чтобы вы любили Бога, любили друг друга и действительно стремились создать семью. А будет ли он батюшкой, и станете ли вы матушкой, в общем-то, оказывается, не так уж и важно.

Автор - Мария Свешникова