| ← Сентябрь 2017 → | ||||||
|
2
|
3
|
|||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
4
|
5
|
6
|
7
|
8
|
10
|
|
|
11
|
12
|
13
|
14
|
15
|
17
|
|
|
18
|
19
|
20
|
21
|
22
|
24
|
|
|
25
|
26
|
27
|
28
|
30
|
||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://www.myjulia.ru/
Открыта:
10-09-2008
Статистика
0 за неделю
Удивительный мир Женщин на myJulia.ru
Капли чертили кривые
Капли чертили кривые на стекле автобуса «Эколайн», за завесой дождя
проплывали поля хмеля, подсолнечника, кукурузы. «Как ровно разделены
посевы на полях, как под линейку», - повернулась ко мне женщине с
черными грустными глазами, на соседнем сиденье. Она кивнула на ветряки:
«Впечатляют? Меня еще поля с солнечными батареями впечатляют.
Экологически чистая энергия», - она улыбнулась и отвернулась, не
дожидаясь ответа.
Ехать в автобусе более суток занятие не из приятных, а в дождь совсем тоска. Я стряхнула полусонное оцепенение и поддержала разговор: - Сколько хмеля в Баварии! - Здесь издавна варят пиво и пьют литровыми бокалами, - пояснила черноглазая, похожая на Маричку, женщина. «Ей за пятьдесят, украинка, наверное, бывшая балерина, изящные кисти рук», - отметила я про себя. - Моя дочка официанткой работает, хрупкая, пятьдесят четыре килограмма весит, а носит по 4 бокала в каждой руке, пояснила она. - У меня сердце кровью обливается, глядя на это, а она улыбается: «Это вместо фитнеса. Скоро, как культурист выступать буду». - Тяжеловато на весу 8 кг нести, - посочувствовала я. - Вот ездила к ней. Пила баварское пиво с хмелем, - скривила губы в улыбке черноглазая, звали ее Галина. - Давно она здесь живет? - спросила я. - Пять лет. Я раз в год к ней приезжаю, скучаю по ней. А она никогда не приезжает, в отпуск едет к морю. Я почувствовала печаль в материнском сердце женщины. Жаль, что дети понимают родителей, только тогда, когда становятся сами родителями взрослых детей. - Она у вас одна? - Нет, еще сын есть. Но он непутевый. В разговоре время идет быстрее и дорога, кажется, короче. В Варшаве наши пути разойдутся, я пересяду в автобус на Минск, а она на Киев, но до Варшавы еще далеко. Голубые узкие джинсы подчеркивали хрупкость Галины. - Вы балерина? - спросила я. Она улыбнулась, и лучики морщинок стали глубже, ей было явно за шестьдесят. - Нет. Мой муж танцевал в балете. А я просто танцевала, а теперь полы драю в поликлинике. - А сын пошел по стопам родителей? Тоже танцует? - С сыном были проблемы, надеюсь, что закончились. - Пьет? - спросила я. - Сейчас нет. Проблемы начались давно. Рос он быстрым, неспокойным и дерзким мальчиком. А в подростковом возрасте стал неуправляем. Все его раздражало. Сам невысокий, хрупкий, а задиристый. Грудь колесом и как кочет на всех наскакивает. В пятнадцать лет с друзьями на природу отдохнуть поехал с ночевкой. Друзья постарше были, а ему хотелось авторитет заработать. Уехал, а мне так неспокойно стало, просто сердце щемит. Спать легли, а я уснуть не могу. То мне жарко, то холодно, то воздуха мало. Муж успокаивает: «Чего так беспокоишься? Сами молодыми в походы ходили. Это же нормально». А я не могу, до двух ночи ворочалась, крутилась, а когда заснула, жуткий сон приснился. Как бы сидит мой Игорек в бетонной узкой сырой комнатке, похожей на келью, и вроде келья эта за алтарем в церкви. Странно сидит, свернулся как эмбрион и дрожит. Я его вижу - а дотянуться не могу, зову – а он не слышит, и такое на меня отчаяние напало! И там, во сне, меня осенило - мне нужно идти в церковь, за Игорька молиться. Церковь отчетливо увидела, Свято-Введенский монастырь. Никогда там не была, а во сне неведомая сила меня туда тянет. Проснулась в холодном поту и думаю, не к добру этот сон, что-то с Игорьком случилось. И только так подумала, телефонный звонок, так резко зазвонил. Как ужаленная вскочила, бросилась к телефону, он у нас в коридоре стоит. Из милиции звонили, из соседнего города. Себя не помня, туда приехала. Сидит мой непутевый в обезьяннике, сжался весь, дрожит. Я шарф с себя сняла и ему попросила передать, чтоб хоть немного согрелся. Нервная дрожь, я это не сразу поняла. Сказали, что он человека порезал, директора турбазы. Шумели парни у турбазы. Директор человек пожилой, отдыхать видно ему мешали, вот и сделал им замечание. Так они на него напали, втроем били, а у моего еще и ножик был. Правда, следствие потом установило, что нож был сломан, и не засчитали его, как холодное оружие. Но, человека порезал, тот в больнице восемь дней лежал. Наняли мы адвоката. К мужчине этому, начальнику турбазы, в больницу побежали, просили его. Уговаривали миром вопрос решить. Он наотрез отказался, видно здорово обидно ему было, что сопляки побили, и я его понимаю. А ребенка то своего в любом случае жалко. Я про сон уже и не думаю, бегаю по адвокатам, к прокурору, да в больницу…. Посадили Игорька на три года. И так сорвиголова, а еще в такое окружение попал, какой вернется? А главное - вернется ли? Отплакала я тогда слез немерено. Два года отсидел он, будто я этих два года с ним отсидела. И вот однажды сижу вечером, об Игорьке думаю, и вспоминаю свой сон. Не просто так мне тот сон снился, в церковь надо идти. Яркий был сон, запомнился. Утром поехала я в Свято-Введенский монастырь, на коленях перед иконой Божией Матери «Призри на смирение» стала. На нее смотрю, и ее отражение на стекле вижу. К этой иконе всегда очередь стоит, люди друг друга не подгоняют, кто-то дольше стоит, кто меньше. А я упала на колени и, как в забытье провалилась, только слезы из глаз катятся. Молитв не знаю, как обратиться, не знаю, и вдруг в какое-то исступление впала, своими словами просить стала, только ее вижу, на нее уповаю. Не знаю, сколько я так простояла, никто меня не трогал, обходили люди, видно, понимали мое состояние. Вышла из церкви и легче мне стало. Через два дня прокурору документы повезла, зашла в кабинет, он с бумагами копается и говорит: «Не уходите пока, может вы его сегодня и заберете». Я ушам своим не поверяла, и действительно в тот день и забрала. - Он изменился? - спросила я. - Бахвалится братками? - Нет, жалел потерянные годы. - Сходил ли к директору турбазы, попросить прощение? - Сходил, но тот не простил. - Сразу после тюрьмы пил, а потом к счастью влюбился. Красавица девушка была, с косами, Олей звали. Игорек пить перестал, на работу устроился на завод, мы с мужем им свою квартиру оставили, себе двухкомнатную купили. Девушка хорошая, как только в том притоне выросла, вся семья у нее пила, а она как цветок, выросший на мусоре. Сын у них родился Вовик, Игорек был счастлив, ремонт сам сделал, денег заработал, на юг поехали отдохнуть. И случилась беда, заболела Оленька там, или клещ укусил, или еще что. Приехали они и сразу в больницу. Я прибежала, а она уже в коме. Говорю врачу: «Делайте что-нибудь!». А он мне: «Еще точно не знаем, что это! Надо анализ сделать на менингит, а у нас лаборатория не работает - выходной. Если хотите, отвезите анализы в частную лабораторию, они в выходной работают». Схватила я анализы и поехала, там посидела пока сделали. Вернулась, а Оленьки уже нет. Жалко ее очень было, а еще жальче сына. Любил он ее сильно, думаю: «Запьет. Это проклятье мужчины, которого он порезал. Не простил он Игорька». Три года жили он и внук с нами. Иногда пил. А потом встретил женщину, очень на Олю похожую, и женился. У них сейчас трое детей, ее двенадцатилетняя дочь от первого брака, его четырнадцатилетний сын Вова и общий малыш Ивашка, годик ему уже. Мы с мужем им помогаем. Мы приняли решение, квартиру на первого внука отписать. Все бы хорошо, только появилась у Игоря мечта или идея фикс, жить в деревне – чистые продукты, воздух. А где денег взять на дом? Вот уже месяц от него покоя нет. Просит меня: - Давай продадим нашу и вашу квартиры и дом в деревне купим. - А чем заниматься в деревне будешь? – говорю я. - Магазинчик свой открою. - А ты уверен, что именно в твой магазинчик народ пойдет? - Тогда на машине мотаться буду, развозить что-нибудь. - Так ведь и машины пока нет. Муж уже согласился квартиру продавать, а я вот к дочке ездила советоваться. Понимаю, скорее всего, ничего с этого хорошего не получится. А вот Игорь именно такой видит свою жизнь! Не соглашусь, опять запьет. Вот приеду и снова пойду в церковь к иконе божьей матери, буду просить, чтоб вразумила. - Значит ненадежный, может запить? - сказала я. - Не продавайте квартиру, лучше сдайте, если в деревню поедите жить. Думаю, небольшой домик в деревне можно купить, продав только одну квартиру. - Он хочет именно большой дом. - Пусть возьмет участок и строит большой дом потихоньку. Пусть осуществляет мечту, только не за счет родительской квартиры. А если вы все продадите, а он запьет и все по ветру? В Варшаве мы еще посидели на вокзале, и я ее провела. На прощанье еще раз посоветовала, ни в коем случае не продавать квартиру. Через час я села в свой автобус и отправилась домой. Автобус потихоньку покачивало, монотонность временами смыкала веки, дождь моросил не прекращаясь.
|
| В избранное | ||
