Недавно я узнала, что моя близкая подруга тяжело и неизлечимо больна. Конечно, и до этого я знала, что она болеет, но не подозревала, насколько серьезно… От встреч она отказывалась под разными предлогами, по телефону говорить о своей болезни избегала…
Здоровому человеку сложно понять, каково это – быть тяжелобольным или инвалидом. Здоровому не дано понять, что такое - постоянно испытывать боль, не иметь возможности нормально двигаться,
есть, работать, или знать о том, что тебе недолго осталось жить… Может быть, поэтому, если человек серьезно болен, он, как правило, перестает общаться с прежними друзьями и знакомыми. Многие заводят общение с другими больными, товарищами по несчастью, потому что те способны их понять. Или проводят дни в блогах и социальных сетях, ища себе виртуальных друзей, которым можно не сообщать о своем недуге и с которыми
можно трепаться ни о чем…
«Качество вашей жизни теперь будет иным», - сказал врач писательнице Дарье Донцовой, когда она заболела раком. Как только человеку ставят роковой диагноз, все его жизненные силы направлены на борьбу с болезнью или на облегчение болезненного состояния. Врачи, лекарства, процедуры – вот что отныне наполняет его существование. Все прежние интересы,
занятия, увлечения отходят на второй план или вообще исчезают из жизни больного. Рушатся старые связи. О чем говорить со здоровыми друзьями? О болезнях? О лечении? А если человек уже изуродован болезнью, например, очутился в инвалидной коляске? Мало того, что общих интересов с прежним окружением больше не остается - кому приятно, чтобы люди видели его таким слабым и беспомощным? Ладно, если речь идет о пожилом человеке. А если недуг сразил тебя в цветущем возрасте?
Увы, порой такие пациенты
сами вычеркивают себя из нормальной жизни. Им кажется, что они никому не нужны, неинтересны, что станут прежним друзьям только обузой… Многие не выносят жалости к себе. Моя подруга, та, что тяжело заболела, как-то сказала, что жалость – это единственное, чего она никогда не сможет простить… И осталась верна себе: замкнулась в четырех стенах, порвала со всеми знакомыми, тщательно скрывая
свое состояние ото всех… Ей стыдно за свою беспомощность, за свою зависимость от других, за то, что она не может быть, как все…
Жалость трудно принять. Она унижает человека. Глядя на кого-то, по нашему мнению, достойного жалости, мы думаем: «Ах, какой он бедный, несчастный!» Мы априори ставим себя выше него… Пожалеть кого-то – значит, возвыситься над ним, пусть и только в своем воображении.
Но есть еще и такие понятия, как сочувствие и сострадание.
Их первоначальный смысл – именно «со-чувствие» и «со-страдание», когда мы пытаемся переживать чью-то физическую или душевную боль как свою собственную, разделить ее с другим человеком… Но где проходит грань между жалостью и состраданием? Мы боимся унизить своей жалостью убогого (кстати, этот термин на самом деле означает «у бога») и поэтому предпочитаем не общаться
с ним вовсе.
Но недаром говорят, что друзья познаются в беде. Да, не так легко принять ситуацию, что человек, с которым ты поддерживал отношения, с которым тебе было хорошо, вдруг оказался «по ту сторону», сломленный страшным диагнозом… Конечно, проще всего взять и уйти. Перестать выходить на связь. Убеждая себя в том, что ему сейчас не до тебя, да и у тебя много дел, вот пройдет еще какое-то время, и ты обязательно позвонишь, напишешь, и так далее… А этот день все никак не
наступает и не наступает… И только когда раздается телефонный звонок и тебе сообщают, что этого человека больше нет, тебя начинают терзать угрызения совести: «А как же так – почему я его бросил, забыл, не звонил?!»
А можно позвонить. Или написать письмо. Или даже напроситься в гости. Сказать: «Я с тобой, я остаюсь твоим другом, что бы ни случилось!» Кто знает, вдруг именно твой визит, смска или звонок станут той поддержкой, которая ему
сейчас необходима?
Мой близкий друг – инвалид. Не сразу, но я смогла преодолеть в себе порывы жалости к нему и принять его как полноценного и равного себе. Да, у него есть проблемы с телом, со здоровьем, но это именно проблемы, а не клеймо неполноценности! Хотя «инвалид» - это как раз и значит «неполноценный». Но мой друг не считает себя таким. Насколько я знаю, и у него был
период, когда он считал себя вычеркнутым из жизни, раздавленным, избегал общения со здоровыми людьми… И в конце концов, понял, что это тупиковый путь, что очень многое зависит от того, как ты сам себя воспринимаешь…
До этого я общалась с большим количеством мужчин, вполне здоровых и с виду полноценных, но ни от кого, кроме этого человека, я не получала столько тепла, никто меня так не чувствовал и не понимал…
Может быть, только пройдя через страдания, ты становишься способным
«со-страдать» и другим людям? И может быть, надо иметь мужество, чтобы самому принять это «со-страдание», не отталкивать его, не прятаться в кокон? Как бы это ни было трудно…
Для меня так и осталось тайной, к какому разделу отнести этот рецепт – скорее, это все же запеканка, но не совсем. Очень нежная, ароматная, не сухая. Ягодные вкрапления (я взяла черную смородину) дают легкую кислинку, удачно оттеняющую шоколадные и творожные нотки.
804
58
50
