Проектом BIGCATS.RU было направлено электронное письмо в Гринпис России с просьбой сообщить свою позицию по поводу возможного разрешения трофейной охоты на тигра для его "сохранения". Вот, что отвечает на это Алексей Ярошенко, координатор лесной программы Гринпис России:
Гринпис обычно не занимается вопросами охоты и всем, что с ней связано (за редкими исключениями). Поэтому какой-то готовой позиции по вопросам, связанным с охотой, у нас нет.
Что касается амурского тигра и остальных краснокнижных видов и подвидов - позиция наша однозначная: охота на него недопустима, ни сейчас, ни в каком-либо обозримом будущем.
По поводу конкретно статьи Кречмара, Алексей Ярошенко написал заметку-комментарий [Она не является официальной позицией Гринпис (официальная позиция проста: охота на тигра - недопустима), а скорее обоснованием этой позиции.]:
О статье Михаила Кречмара 'Охота на тигра – реальность или утопия?'
В Российской охотничьей газете от 04.01.2006 была опубликована статья Михаила Кречмара "Охота на тигра - реальность или утопия?". Поскольку потенциально данная статья может стать обоснованием для каких-то реальных управленческих решений, способных сказаться на судьбе амурского тигра, она нуждается в некоторых комментариях.
Во-первых, амурский тигр - подвид тигра, занесенный в Красную книгу Российской Федерации, в связи с чем охота на него запрещена. Открытие официальной трофейной охоты на амурского тигра, о котором пишет автор статьи, возможно только в двух случаях: если амурский тигр будет исключен из Красной книги, или если законодательство, направленное на сохранение "краснокнижных" видов, будет существенно ослаблено. К исключению тигра из Красной книги очевидных предпосылок нет - да автор статьи и сам признает:
утверждать, что тигру болье ничего не угрожает, пока рано. Если же будет использован второй вариант - это будет означать, что в угоду трофейной охоте на тигра будет существенно ослаблено российское законодательство, защищающее в том числе многие другие редкие и исчезающие виды животных. То есть разрешение трофейной охоты на один-единственный "краснокнижный" вид неизбежно аукнется и для других видов - в том числе, возможно, поставив какие-то из них на грань уничтожения.
Во-вторых, охота на тигра только в том случае не приведет к новой угрозе исчезновения этого вида, если будет определен действительно безопасный предел ежегодного отстрела животных (причем с использованием "принципа предосторожности" - любые сомнения должны разрешаться в пользу тигра). И здесь возникает вопрос: а судьи кто? Кто будет теми специалистами, которые смогут авторитетно заявить, что именно такой-то предел - например, 40 тигров в год - является гарантированно безопасным? Очевидно, что специалисты
должны быть не только квалифицированными, но и объективными, и неподкупными - поскольку речь идет, очевидно, об очень "дорогом" вопросе. Объективность и неподкупность специалистов может до какой-то степени обеспечиваться жестким контролем со стороны научного сообщества и общественности. Но автор, очевидно, довольно скептически относится к контролю со стороны науки и общественных организаций - называя академическую общественность "традиционно крикливой и гневной", а общественные организации
не иначе как "транснациональными экологическими корпорациями". Очевидно, что при таком отношении идеологов охоты на тигра к науке и институтам гражданского общества открытость тех, кто будет определять допускаемые масштабы охоты на тигров, представляется маловероятной. Соответственно - вероятно одностороннее решение этого вопроса теми, кто материально заинтересован в охоте на тигра, и уж ни о каком "принципе предосторожности" в такой ситуации говорить не приходится.
В третьих, тигр, также как и многие другие крупные и красивые животные (в том числе упоминаемые автором черный или белый носороги), для многих людей являются символами охраны природы. Охрана тигра (или носорога) - это не только охрана самого зверя, но и охрана той природной среды, в которой он обитает. Во многом тигр - это еще и символ кедрово-широколиственных лесов Приморья, природы Сихотэ-Алиня. Для многих людей сохранение природы Приморья интересно именно тем, что оно связано с тигром. Трудно спорить с утверждением
автора, что тигра не спасут жители больших городов Америки и Европы. Но без помощи жителей больших городов Америки и Европы, и России тоже (о которой автор почему-то скромно умалчивает), будет трудно побороть те глобальные проблемы, которые угрожают уссурийской тайге - незаконные рубки, контрабанду редких видов и многие другие. А для жителей больших городов, в том числе важных и ответственных российских чиновников, тигр может стать тем самым символом, который подтолкнет их к принятию разумных природоохранных
решений. Если же этот символ превратится всего лишь в очередной объект трофейной охоты - соответственным образом может измениться и отношение ко всей дальневосточной тайге. В конце концов, древесина корейского кедра или монгольского дуба, или, допустим, корень женьшеня, тоже могут рассматриваться исключительно как трофеи...
В четвертых, неизбежно изменится отношение к тигру местного населения. Да, сейчас, как признает и сам Михаил Кречмар, тигров многие не любят и время от времени отстреливают. Отстреливают и лесозаготовители, и охотники-промысловики, и браконьеры. Кто-то - потому, что боится жить по соседству с крупным хищником; кто-то - видя в нем конкурента-охотника; кто-то в отместку за съеденную любимую собаку; кто-то просто в погоне за наживой. Но в целом большинство людей понимает: с соседством тигра - которое изредка может
доставлять определенные неудобства - необходимо мириться, потому как это редкий вид, символ дальневосточной природы, достояние, охраняемое на государственном уровне. Если же ситуация изменится, и тигр превратится в объект трофейной охоты, право отстрела которого свободно продается на аукционах или даже распределяется между сильными мира сего - президентами и королями, как пишет автор - вопрос будет поставлен совершенно по-другому. Тигр довольно быстро из редкого и охраняемого на государственном уровне животного
превратится в неудобного зверя, охраняемого ради ублажения богатых и властных людей (чем по сути своей и является трофейная охота). Специфическое отношение большинства наших сограждан к "богатым и властным" - вполне оправданное в сложившихся российских условиях - будет неизбежно перенесено и на тигра, с очевидными последствиями.
Наконец, стоит подумать и о том, что может принести такая трофейная охота реальному местному населению. Ведь если она не принесет местному населению ничего - у него (населения) так и не появится никакого интереса в том, чтобы тигра защищать и мириться с доставляемыми им время от времени неудобствами. Здесь впору процитировать автора статьи: "подавляющее большинство охотничьих хозяйств на юге Дальнего Востока находится едва ли не на пещерном уровне... это – обычное убогое «общее место» в природе, с пьяницами-егерями".
Если организованное охотничье использование других ресурсов тайги приносит именно такой результат - то какие есть основания думать, что охота именно на тигра всех вдруг осчастливит? Конечно, автор статьи пишет о каких-то гипотетических "латифундиях", хорошо оборудованных охотничьих хозяйствах, в которых "уровень охраны должен не уступать таковому в заповедниках старого советского времени, а уровень сервиса – находиться на международном уровне". Если сейчас людей, которые понимают, как такие
хозяйства можно сделать, нет, то откуда берется уверенность в том, что они вдруг появятся после разрешения охоты на тигра?
В целом, конечно, нельзя не признавать, что охота и охотничье хозяйство являются - хотя бы на современном этапе развития человечества - неотъемлемой частью системы природопользования и управления природной средой. Для значительной части населения России - в первую очередь коренных народов, жителей лесных деревень и поселков - охота, в том числе промысловая, является важным или даже единственным источником средств к существованию. Грамотно и разумно организованное охотничье хозяйство может быть на местном уровне
и элементом сохранения природной среды - как альтернатива более природоразрушающим видам хозяйственной деятельности (расчисткам лесов под сельскохозяйственные угодья, заготовке древесины и т.д.). Охотничьи хозяйства и охотники могут быть той силой, которая способна противостоять самым варварским формам браконьерства, лесным пожарам, незаконным рубкам и другим опасностям, угрожающим лесу и вообще природным территориям. Нельзя забывать и о том, что именно из охотников вышли многие известные специалисты в области
охраны природы, внесшие неоценимый вклад в развитие заповедного дела в СССР и России.
Но нельзя переходить определенную грань. Если охота становится развлечением для людей, уверенных, что на свои деньги и благодаря своей власти они могут купить для себя исключение из общих законов и правил (например, купить разрешение на отстрел "самого редкого крупного хищника планеты") - положение дел меняется. Тот, кто готов заплатить большие деньги, чтобы ублажить себя убиением редкого зверя - с большой вероятностью сможет заплатить и за то, чтобы решения всех необходимых экспертиз, связанных с
получением такого разрешения, оказались в его пользу. Именно из-за таких граждан - любителей недоступного прочим "эксклюзива" - и возникают проблемы у нынешних заповедников, о которых упоминает Михаил Кречмар. История с заповедниками по сути своей близка к истории с тигром: на протяжении последнего десятилетия не раз высказывались идеи о том, что стоит допустить на ограниченную часть заповедника богатых и властных отдыхающих, и финансовые проблемы заповедников будут решены, а охрана остальной территории
надежно обеспечена. Там, где эти идеи пытались реализовать - результат оказывался обратный. Аппетит приходит во время еды, в том числе и к российским чиновникам. Как только исключение из общих правил делалось хоть для кого-то - это давало пример и всем остальным, и вся система запретов и ограничений, тщательно выстраивавшаяся годами и десятилетиями, рушилась. То же самое может произойти и с тигром, если когда-либо трофейная охота на него все-таки будет открыта.
