Мать

Это не то, чтобы обида, но некое чувство неосуществимости, данное мне по определению.

Сейчас, оглядываясь на свое прошлое, я понимаю, что многие негативные моменты в моей жизни связаны с тем, как воспитывала меня мать. Семья у нас была вполне нормальная – папа и мама, никаких разводов, никаких чужих мужчин или полного одиночества. Но как странно – моя мать никогда не была доброй ко мне. И сейчас, когда я уже 12 лет живу отдельно от нее, встречаясь иногда по праздникам или просто заезжая к ней в гости, я понимаю, как мне тогда не хватало этой ее доброты.

Начиная с самых давних воспоминаний моего детства и заканчивая сегодняшним днем, передо мной проходит ее образ – раздражительной, вечно спешащей куда-то, нагруженной сумками, уставшей от быта и работы женщины.

Она родила меня в 32 года, очень мечтала о дочери, как говорит мой отец. Через 5 лет родился мой брат. В детстве я всегда чувствовала себя в чем-то ущемленной от того, что, видимо в силу фанатичной любви почти всех матерей на свете к своим сыновьям, моя мама была всегда на стороне сына. Ему всегда доставалось всё самое лучшее, его всегда и за всё прощали, ему очень многое позволялось, его хорошо одевали, о нем с теплотой и любовью заботились.

Я была еще ребенком, но меня как будто забросили. Я жила сама по себе. Эту значительную разницу в отношении ко мне и в отношении к моему брату мать даже не пыталась скрыть от меня. Она с упорством повторяла, что любит нас обоих одинаково. Но это были только слова, я это была способна различить.

От меня всю жизнь мать что-то требовала. Когда я ходила в школу, она требовала, чтобы я хорошо училась по всем предметам и «не позорила её», хотя с некоторыми предметами у меня были серьезные сложности, и мне их было просто не одолеть. Меня наказывали за плохие оценки вместо того, чтобы как-то помочь. Мне говорили, с кем дружить и как дружить. От меня требовали заниматься музыкой (играть на пианино) и учить английский язык.

Когда я получала хорошие отметки по сложным для меня предметам и счастливая бежала домой, чтобы порадовать маму и папу этим, в ответ на мой совершенно искренний детский порыв в меня бросали сухие и очень строгие требования, чтобы и впредь было так же.

Мама никогда не учила меня готовить, мы с ней даже никогда не готовили вместе. Часто она приходила с работы домой, жутко уставшая и срывалась на меня с криком – почему я не приготовила обед. В конечном итоге, я научилась готовить самостоятельно, причем очень неплохо, и готовила каждый день обед, чтобы мама, когда придет с работы, могла поесть. Но в тот момент мне для меня было важнее то, что, придя домой, на меня не будут кричать. Хотя бы по этому поводу. Интернета в моё время не было вообще, книг о кулинарии в нашем доме никогда не водилось, денег у меня своих не было, чтобы их купить, отец мой готовить не умел, а бабушки мои жили очень далеко. Основываясь только на интуиции и собственной фантазии, я научилась готовить – не сразу, пройдя через многочисленные ошибки и горькие слёзы по поводу испорченных продуктов, за которые мне серьезно достанется.

Придя с работы, мать с раздражением встречала меня, съедала обед, приготовленный мною, и валилась от усталости на кровать. Спала или читала книгу час-полтора. Я в такие моменты боялась появиться у нее на глазах, чтобы не побеспокоить и не нарваться на очередной негатив.
Меня всегда называли лентяйкой, ставили мне в пример других девочек, которые якобы по всем статьям хороши и просто идеальные дочери у своих родителей. А я – бездарь и ни к чему не способна.

Мысль о том, что я ни к чему не способна и не пригодна в жизни, мать мне так сильно вбила в голову, что она стала определяющей на протяжении довольно длительного периода моей жизни.
Мать с недоверием относилась к моим подругам, не особо одобряя мои контакты с ними. Я боялась пригласить подружек на день рождения или просто к себе в гости, всегда думая: а что скажет мама? Как она к этому отнесётся? Так постепенно я стала отчужденной от всех, да и в школе с классом у меня отношения не ладились. Я не была изгоем, но и дружить ни с кем не могла.

Однажды мать устроила мне настоящий скандал, она орала на меня и обзывала меня страшными словами. Оказывается, кто-то из учителей сообщил ей, что я пришла в школу в рваных колготках. Одеваясь, я видела, что колготки рваные, но у меня не было других, а уроки пропустить я никак не могла. Я натянула их повыше, чтобы подол школьного платья прикрывал то место, где колготки порвались. Я надеялась, что никто не заметит, но, как вышло, незамеченным это не осталось. Денег у меня своих не было, а сказать маме, что у меня порвались колготки и что надо купить новые, я просто очень боялась.

Со скандалом мы распрощались с уроками музыки, пианино продали. Мне было снова высказано, что я ни к чему в жизни не пригодна. Общаясь иногда со своими сверстниками, я понимала, что я очень сильно отстаю от них в плане общего развития, я не знала многих вещей, которые следовало знать, не следила за фильмами и популярными песнями.

Когда у меня случились первые месячные, я ничего о них не знала, потому что мама мне ни разу этого не объяснила. Я подумала, что я серьезно заболела, что у меня, наверное, рак или что-то такое же страшное. Я не знала, что делать – звонить в скорую помощь или рассказать маме. Я рассказала маме. Она сказала всего лишь, что так теперь будет каждый месяц – жестко и довольно зло сказала это, напугав меня еще больше. У меня дико болело внизу живота, я лежала и думала, что я умираю. Я плакала от боли, скрючивалась на постели, стонала и, ужасаясь, думала – если я это переживу, то как я буду жить дальше, если такое будет повторяться каждый месяц? Я возненавидела мужчин за то, что у них такого нет. Я умоляла маму дать мне каких-нибудь таблеток, чтобы успокоить боль хотя бы немного, чтобы стало хоть чуть-чуть не так больно. Но она сказала, что нельзя пить таблетки, потому что они вредят организму. Тогда не было прокладок (или мне просто не сказали о том, что они были), и мать кинула мне на постель кусок старой разорванной простыни, чтобы я сделала из нее прокладку. С ужасом вспоминаю, как я тогда мучилась. И тогда мама сказала мне такую фразу, которая, в будущем сильно повлияла на мою жизнь. Она сказала: во время родов боль примерно такая же, но во сто раз сильней. Я разревелась и решила никогда не рожать ребенка. Этот страх у меня остался до сих пор, из-за него я не питаю особых симпатий к детям вообще, отношусь к ним холодно и даже немного враждебно.

Когда я заканчивала школу, мама требовала от меня отличных оценок на экзаменах. Она требовала, чтобы я поступила в лучший Университет нашего города, куда поступить без блата или больших денег было просто нереально, и это было открыто известно. Я сдала все 4 вступительных экзамена на четверки, и мне не хватило одного балла, чтобы пройти. Расстроенная, я пришла домой, где меня ждал очередной скандал по поводу того, что я – полная дура, неспособная даже нормально сдать экзамены и продолжающая сидеть у матери с отцом на шее.

Конечно, ни о каких мальчиках я тогда вообще не думала. Я училась, училась, училась и училась. В то время, когда мои сверстницы вовсю уже гуляли с ребятами, ходили на дискотеки, встречались и любили, я занималась своим образованием. Я была симпатичной девочкой, и многие мальчики уделяли мне знаки внимания, но я боялась даже представить, что у меня могут быть какие-то отношения с ними. Мама бы просто выгнала меня из дома, узнав, что я с кем-то из мальчиков держалась за руку.

Про секс родители мне не говорили ровным счетом ничего, а в школе у нас тогда не было никаких специальных лекций на эту тему. Собственно, до моего первого сексуального опыта я о такого рода отношениях между мужчиной и женщиной практически ничего не знала.
 

Я поступила в другой институт и училась там на отлично. Мама постоянно меня ругала за то, что я сижу у нее на шее и ни к чему не способна в жизни. В 18 лет она сказала мне, что я обязана давать ей деньги за то, что я проживаю в ее квартире. Я училась тогда на втором курсе института, и денег у меня тогда не было. Родители не давали мне денег вообще, и я помню, как часто я стояла у дверей нашей институтской столовой, завидуя тем веселым компаниям, к которым я не могу присоединиться за столом, потому что мне нечем заплатить даже за пирожок с капустой.

Скандалы дома по поводу того, что я не даю деньги за своё проживание выбивали меня из колеи. В конце второго курса института я устроилась на работу, где мне платили настолько мало, что я не могла даже оплатить месячный проезд на транспорте до института или до офиса. Все эти деньги я отдавала матери.

Однажды мама встретила меня дома резкими криками, схватила за руку и затащила в ванную. Там она сказала – раздевайся! Я опешила. Я не могла понять, что она от меня хочет. Но она всё кричала и кричала – раздевайся! Раздевайся! Я разделась. Она внимательнейшим образом осмотрела всё мое тело, особенно руки, ноги, локти, вены. И в конце, ничего не объясняя, тихо и зло сказала: ну ладно, если не колешься, значит – принимаешь таблетки. Тут до меня дошло. Я даже в мыслях представить не могла, что я принимаю какие-либо наркотики, у меня к этому всегда было однозначное и непреклонное отношение - НЕТ и всё. Я никогда в жизни даже не попробовала никакого наркотика. Но мать мне не верила. Она орала и орала на меня, обвиняя меня в страшной наркомании. В один из дней по ее указке отец в буквальном смысле силой и за руку потащил меня в наркологический диспансер. Мне было так стыдно там сидеть, молодой здоровой девушке среди худых, исколотых отъявленных наркоманов с черными кругами вокруг глаз. Врач сказал, что если нужен абсолютно точный ответ, но необходимо делать экспертизу и анализы какие-то. Называл цену, отец отказался. Мать после этого еще лет 5 мне не верила, что я ни разу не прикасалась ни к каким наркотикам.

В 18 лет я ушла из дома, потому что больше не могла выносить постоянных криков в мой адрес и скандалов на пустом месте. Примерно три-четыре года я приходила в себя, настраивала себя на позитив, хотя мне не хотелось жить, я была все время одна, но я старалась. Путем проб и ошибок я нашла себе более-менее нормальную работу, регулярно ездила в отпуск на море, посмотрела некоторые страны, успокоилась и начала повышать свою самооценку, которую мать опустила так низко, что просто уму непостижимо.

Маме не нравилось, как я живу. Она требовала от меня перейти на другую работу, она требовала, чтобы я срочно вышла замуж, потому что давно пора замуж. А у меня не было парня, я мало общалась с людьми и почти никуда не выходила. Мать требовала от меня внуков – сразу, срочно, от любого мужчины. Она называла меня дурой, не понимающей вообще, что к чему в жизни. Она ничего не знала о моих желаниях и планах, требуя только то, что нужно было ей, а не мне.

Да и сейчас она такая же. Более беззащитная, правда, - в силу своего возраста. Но всё равно – такая же.

Я ни одного раза в своей жизни не услышала от своей мамы ни одного доброго слова в свой адрес – какого-то поощрения, подбадривающего слова или благодарности. Она не умела радоваться достигнутому мною – ей надо было ещё, ещё, ещё. Как тогда, со школьными оценками – я получаю пятерку, а она говорит – ещё! Так и в жизни – я в чем-то добиваюсь успеха, у меня что-то получается, а она, даже не порадовавшись за мой успех, всё твердит – ещё, ещё, ещё!

Ни одного доброго слова за 30 лет…

Я видела других матерей – со своими проблемами, но по-семейному добрых, отзывчивых, умеющих поддержать психологический комфорт в доме, да и просто любящих по-настоящему.
И подумала я – наверное, моя жизнь сложилась бы по-другому, если бы мама моя вела себя со мной по-другому.

А я ведь люблю ее, потому что она – моя мать. И мне невыразимо больно, что у нас с ней в жизни не было теплых, доверительных отношений, хороших и добрых семейных вечеров, какой-то радости, так необходимой каждому человеку. Такой радости, какую можно получить и разделить друг с другом только в любящем семейном кругу.

Или, может, я что-то не так оцениваю и надо посмотреть на это всё под другим углом?
Браганса
Прочитать другие сообщения по этой теме, а также высказать свое мнение вы можете ЗДЕСЬ>>>>

ЧТО ЕЩЕ ПОЧИТАТЬ?!!

Сначала ты утешаешь себя тем, что его патологическая любовь к маме скорее достоинство, чем недостаток. Если он сильно привязан к ней, то, скорее всего, в итоге также сильно полюбит и тебя. Но проходит время, и ты с горечью осознаешь, что ты по-прежнему находишься на втором плане. Потому что на первом месте всегда будет его ненаглядная маменька. Это она гордо восседает на троне, а тебе уготовано место где-то в ее свите. И не дай бог, если она невзлюбит тебя. Тогда ему придется разрываться между вами обеими, а сила, скорее всего, будет на ее стороне." ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ>>>

Рецепты приготовления рассольника
 

Рассольник с крупой

800 г картофеля, 40 г крупы (перловой, пшеничной, рисовой, овсяной), 1 морковь, половинка корня петрушки, 1 небольшая луковица, 150 г соленых огурцов, 2 ст. л. растительного масла, 1,5 л воды, соль, специи.
Крупу перебрать и промыть, несколько раз меняя воду. Перловую крупу после промывания положить в кипящую воду, варить до полуготовности, отвар слить, крупу - промыть.
Морковь, лук и корень петрушки нашинковать и спассеровать на масле. Огурцы нарезать соломкой, удалить семена и припустить в небольшом количестве воды в течение 15 минут. Картофель нарезать брусочками или дольками.
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ>>>