На втором месяце Люка неожиданно превратился в ручного ребенка. «Что случилось», - спрашиваем нашего педиатра? «Ничего особенного, - говорит, - поздравляю, у вас начался ручной период. Бороться бесполезно. Проведите это время с пользой. Держите его на руках и ходите с мальчиком, все ему показывайте, рассказывайте, давайте трогать». Так мальчик наш превратился в переходящее знамя. Ни секунды не мог без рук. Мы его туда-сюда друг другу передавали, с рук на руки. Не признавал никаких «кенгурушек», слингов.
И спал тоже только на руках... На этот счет у всех свое мнение, но, как показала наша практика, все утрясается и становится на свои места. Долго это не продолжалось. Теперь Люка любит сам лежать, все вокруг созерцать и на руки не просится.
Грудное вскармливание - тема для отдельного разговора. С кормлением в самом начале было все очень непросто. Выяснилось, что у меня чувствительная и очень тугая грудь. Расцедиться было сложно: из роддома, помню, вышла вся в синяках. Там мне разбивали лактостаз ультразвуком и разминали в четыре руки! Больно было так, что думала - лучше б родила еще раз. И дома продолжились сложности. Я не могла нормально есть, мой организм не привык к такому усиленному питанию, которое требуется в период лактации, у меня
начались проблемы с желудком. Сын же все время висел на груди, а мне было так больно его кормить, что одной рукой я держала его, а кулаком другой била в стенку, чтобы хоть как-то отвлечься. Причем, дело было не в трещинах, а в... извините, засосах. Соски мои, благодаря сосанию Луки, превратились в один сплошной синяк. Не прикоснуться. Кормила по требованию, но с такой болью! Потом еще накрыла послеродовая депрессия и... В общем, я начала сдаваться и молоко чуть не ушло. Малыш недоедал, орал, один раз прикормили
его, но тут его вспучило так, что я просто взвыла и решила, что буду сама кормить! Сама, во что бы то ни стало!
Луку мы хотели крестить, как это и положено, на 40-й день. Но «наш» батюшка был в другом городе, и Таинство перенесли на три дня позже. В крестные я взяла моего дядю и друга нашей семьи Викторию Борисовну. Эти люди очень много значат для меня, они всегда приходили мне на помощь и много помогали в жизни. Именно таких восприемников я и хотела своему сыну. Что касается имени, то все как-то очень правильно, именно в пользу него сложилось. Во-первых, моего прадеда звали Люка - румынский Лука. Во-вторых, мне
очень понравилось это красивое христианское имя. И я решила побольше узнать о Луке, думая, что Лука в святцах - только один. А потому пошла в Храм, хотела икону с Лукой купить и житие почитать.