Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Фактор матери" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
← Октябрь 2006 → | ||||||
1
|
||||||
---|---|---|---|---|---|---|
2
|
3
|
4
|
5
|
6
|
7
|
8
|
9
|
10
|
11
|
12
|
13
|
14
|
15
|
16
|
17
|
18
|
19
|
20
|
21
|
|
23
|
25
|
26
|
27
|
28
|
29
|
|
Статистика
0 за неделю
Родители выращивают детей, дети воспитывают взрослых 21
Родители выращивают детей, дети воспитывают
взрослых Выпуск №21
700 подписчиков Здоровья и многих лет жизни Вам! Почему у «диких» племен нет педагогических
проблем 1. Принцип преемственности и
непрерывности Джоан Ледлофф в своей книге для
большей наглядности и понимания сути проблемы использует термин «континуум». С латинского оно переводится, как непрерывность. В русском
языке такое слово используется в математике и ботанике. У англоговорящих
людей слово с таким корнем присутствует в повседневном лексиконе, они имеют
образ за этим словом, они его понимают. Но в русском языке это не так. Поэтому
я решила заменить его другим словом, близким, на мой взгляд, по смыслу в данном
случае. Слово это «Путь» — мы часто говорим «путь развития», в философии
даосизма основной целью является поиск своего «Пути». Другое, схожее по смыслу
слово, «Русло». Говорят: «русло реки», оно же направление течения, направление
движения… Если рассматривать Русло развития России, как
многонационального Блока, то образно предлагаю сравнить его с Великой рекой
Волгой. Маленькие притоки можно назвать малыми народами (якуты, коми и др.),
более крупные впадающие реки — более многочисленные народности, такие как,
например, татары, башкиры и др. Все мы, объединившись когда-то в одно русло,
развивались бок о бок, не искажая русла рек, питавших наше общее Русло… Итак, Ледлофф на основе
своих наблюдений сравнивает, что происходит, если общество (пусть немногочисленное,
как племя индейцев), развивается в рамках своего континуума, т. е. в Русле
Промысла, и какие последствия имеет наша современная «цивилизация», которая
несколько тысячелетий назад повернула в сторону от своего русла. Теперь представим процесс воспитания детей как ключи,
родники, истоки, питающие реку. Будет общество развиваться в Русле Промысла или
нет, во многом зависит от того, какие основы заложены ребенку в раннем детстве
и направили ли его родители, социальная среда в нужном Русле… Рождаясь, человек содержит в себе некоторые ожидания,
свойственные человечеству, и готов к развитию в определенных направлениях,
соответствующих именно этим ожиданиям. Ожидания проявляются в самом строении человеческого
тела. Можно сказать, что лёгкие не только ожидают поступления
кислорода, но и являются ожиданием кислорода. Глаза — это ожидание света
определенной длины волны. Уши — это ожидание звуковых волн, а голос — ожидание
того, что уши других людей действуют так же, как и его собственные. Водонепроницаемые кожа и волосы — ожидание дождя; волосы в ноздрях,
ресницы, брови — ожидание пыли; пигментация кожи — ожидание солнца;
потоотделение — ожидание жары; свертываемость крови — ожидание повреждений
кожного покрова; мужское — ожидание женского, и наоборот; рефлексы — ожидание
потребности в быстрой реакции в чрезвычайных ситуациях. Строение каждого существа учитывает те события, с
которыми это существо ожидает повстречаться. Это ожидание уже заложено и в
человеке, и оно является результатом многократно повторявшегося опыта предков,
полученного ими в схожих условиях жизни. Поэтому, чтобы понять, что является правильным для
данного вида, нужно определить его врожденные ожидания. Что мы знаем о врожденных ожиданиях человека? Можно
сказать, что ничего. Мы хорошо осведомлены о том, чего человек обычно хочет от
жизни, или должен хотеть в соответствии с нашей системой ценностей. Но
ожидания, заложенные эволюционным развитием в человеке, почти нам неизвестны.
Рассудок узурпировал принятие решений о том, что для нас лучше всего, и настаивает
на правоте своих домыслов, зачастую совершенно
беспочвенных. Получается, что былое незыблемое ожидание человеком надлежащей
окружающей среды и надлежащего с ним обращения теперь искажено. Ожидания, с которыми мы приходим в этот мир,
неразрывно связаны с заложенными в нас линиями развития (например, такими, как
сосание, самосохранение, подражание). Как только мы получаем толчок в виде
ожидаемого нами обращения или ожидаемых нами определенных обстоятельств, мы
начинаем развиваться в заданном направлении, как нас к тому
и подготовил опыт предков. Когда ожидаемое отсутствует, у человека начинает
формироваться поведение, удовлетворяющее эти потребности, но искаженным, не
присущим его естеству образом. Ожидания человека касаются не только его физических
потребностей, например в пище, воде, кислороде, тепле. У человека есть и
ожидание соответствующей социальной среды (отношения со стороны окружающих,
возможности применить свои силы именно в том виде деятельности, который
подходит именно ему и т. п.). В раннем детстве ожидания более жёсткие — ребёнок
ожидает конкретных, определённых вещей, с развитием ожидания смягчаются, для
человека становятся приемлемыми более разнообразные варианты отношений,
поведения окружающих. Тем не менее, все эти варианты не должны выходить из
Русла. Пример человеческих детей, выращенных животными,
наглядно демонстрирует важность надлежащей среды для достижения индивидом
присущего его виду уровня развития. Каждая жизненная форма развивается не случайно, но
преследует свои интересы. Развитие идет в направлении большей устойчивости, то
есть большей способности к адаптации, а значит большего разнообразия,
сложности. 1.1. Различия в воспитании «диких»
племен и «цивилизованного» общества с самого рождения. Каким образом обращаются с младенцами «дикари»? В
своей книге Ледлофф очень подробно описывает детали
их обращения с детьми: С рождения дети индейцев постоянно присутствуют при
любой деятельности своих родителей. С того момента, как пуповина отделена от
ребенка, его жизнь уже полна событий. Пока ребенок в основном спит, но и во сне
он привыкает к голосам людей своего племени, звукам их деятельности, толчкам,
резким и неожиданным движениям и остановкам, к давлению на различные участки
его тела, когда родитель меняет положение ребенка, совмещая текущую
деятельность или отдых с уходом за своим чадом. Младенец также познает ритмы
дня и ночи, изменения температуры своего тела и приятное ощущение безопасности
и тепла от прикосновения к живой плоти родителя. Ребенок осознает эту
настоятельную потребность лишь тогда, когда его вдруг отнимают от уютного тела.
Его ожидания именно таких событий и уверенность в том, что ему нужен именно
такой опыт, поддерживает Русло всего племени. Малыш ощущает свою «правильность» и поэтому лишь
изредка извещает родителей о своих потребностях плачем. Во время этого, назовем его «ручным», периода
(периода, когда ребенок в основном находится на руках у родителей — примерно с
рождения до момента, когда он начинает ползать) малыш получает опыт, отвечающий
его врожденным ожиданиям, которые потом сменяются новыми, также требующими
соответствующего опыта. Движется малыш очень немного и в основном пребывает в
расслабленном, пассивном состоянии. Он, конечно, не похож на тряпичную куклу:
мышцы, безусловно, имеют тонус, — но ребенок пользуется лишь минимумом своей
мышечной силы для наблюдения за происходящим, принятия пищи и опорожнения
кишечника. У него есть еще одна нелегкая задача: удержание в равновесии головы
и тела (для того чтобы наблюдать, принимать пищу и облегчаться) во множестве
различных положений, что зависит от действий и поз человека, который держит
ребенка. Малыш может лежать на чьих-то коленях и лишь иногда
соприкасаться с руками, которые делают что-либо над ним, например, шьют, гребут
веслами в каноэ или готовят пищу. Ребенок чувствует, как колено вдруг
наклоняется, и рука берет его за запястье. Колено исчезло, а рука стала сжимать
еще сильнее, затем она поднимает малыша в воздух, и вскоре он находится в новом
положении, соприкасаясь с телом взрослого. Теперь уже руки исчезли, а локоть
прижимает тело ребенка к бедру, чтобы наклониться и подобрать что-то свободной
рукой, при этом на мгновение ребенок оказывается в положении вниз головой.
Потом мать двинулась в путь, побежала, снова пошла, ребенок при этом чувствует
разные ритмы движения и множество толчков. Затем, возможно,
его передали другому человеку, и у ребенка появились новые ощущения: новая
температура тела, гладкость и запах кожи, тембр голоса, телосложение; может
быть, это костлявая старушка, может, ребенок с пронзительным голосом, а может,
и мужчина, говорящий басом. Или же ребенка снова подняли за одну руку и
погрузили в прохладную воду, обрызгали и обмыли, затем стряхнули струйки воды
ладонью. Его водружают обратно на влажное бедро взрослого, которое греет
ребенка, тогда как все остальное тело постепенно охлаждается на воздухе. Он
чувствует тепло солнца или же пронизывающую прохладу ветра, или же и то и
другое одновременно, когда с солнечной поляны он вдруг попадает в тень леса.
Малыш уже почти высох, но неожиданно хлынул дождь и облил его с ног до головы.
Но вот наконец он дома, холод и влага сменились на
тепло пламени в домашнем очаге, которое согревает его гораздо быстрее, чем тело
матери. Иногда в деревне бывают общие празднества, и малыш,
уже спящий, чувствует довольно резкие толчки и встряски, пока его мать
подпрыгивает и танцует в ритме музыки. Во время дневного сна его ожидают
похожие приключения. Ночью мать спит рядом с ребенком, как обычно, касаясь его
своим телом, и он ощущает движения, слышит её дыхание и иногда тихое посапывание. Она часто просыпается, встает со своего гамака
и, сжимая дитя между бедром и туловищем, подкладывает дрова и ворошит угли,
поддерживая огонь в очаге. Если ночью ребенок просыпается голодным и не может
сам найти грудь матери, то он извещает её о своей потребности. Она дает ему
желаемое, и спокойствие безо всяких усилий снова восстановлено. Его полная
событиями жизнь мало чем отличается от жизни миллионов
предков и отвечает его внутренним ожиданиям. Деятельность ребенка во время «ручного периода» очень
ограниченна, но все же он получает разнообразный богатый опыт, находясь на
руках занятого делом человека. По мере того как ожидания ребенка удовлетворяются и он становится психологически развитым и
готовым к получению нового опыта, он подает сигнал, означающий изменение
ожиданий в соответствии с его внутренними импульсами. Эти сигналы правильно
истолковываются врожденным инстинктом его родителей. Когда ребенок улыбается и агукает, это вызывает у родителей удовольствие и желание
провоцировать эти замечательные звуки как можно чаще и слышать их как можно
дольше. Быстро избирается подходящий для этого способ, который, поощряемый
реакцией ребенка, повторяется вновь и вновь. Позже, по мере повторения, этот
способ уже не вызывает у ребенка такого восторга, и его реакция дает понять
взрослому, чтобы тот изменил свое поведение. Затем, малыша уже начинают подкидывать вверх и ловить
почти у самой земли. Потом еще более сложные манипуляции и т.д. Таким образом, органы чувств ребёнка получают огромный
и разнообразный материал в идее событий, предметов и явлений, с тем, чтобы
тренировать и совершенствовать свою деятельность и развивать умственные
способности. Ведь умственные способности малыша и его физическое развитие
неразрывно связаны. Через что проходит ребёнок из нашего «цивилизованного»
общества? «Цивилизованный» малыш ничем не отличается от своего
«дикого» собрата: те же руки, ноги, голова. Несмотря на то, что в последние
тысячелетия мы пошли другим путем, миллионы лет эволюции остаются общими как
для индейцев, так и для нас. Несколько тысяч лет, за которые уход от нашего
Русла привел к возникновению «цивилизации», необыкновенно коротки по сравнению
с миллионами лет эволюции. За такой короткий период природа человека никак не
могла сколь-нибудь значимо измениться. Поэтому
человеческие ожидания одинаковы как для малышей в рамках континуума, не имеющих
обделенных предков, так и для детей, чье рождение, к примеру, медикаментозным
путем преждевременно вызвал акушер, спешащий на встречу с друзьями в баре. Уже на протяжении многих десятилетий в наших роддомах
врачи отдают ребёнка матери не сразу, а через
несколько минут или даже часов, когда она, как минимум
подсознательно, уже «в состоянии траура и скорби». В результате женщина часто
чувствует вину за то, что не смогла «стать хорошей матерью», полюбить свое
дитя, а также страдает от пресловутой послеродовой депрессии, классической
трагедии западного общества, тогда как природа готовила её к самому глубокому,
волнующему и радостному событию в жизни — рождению ребёнка. «Новорожденного ребёнка, снедаемого древним желанием
прикосновения к гладкой, излучающей тепло, живой плоти, заворачивают в сухую
безжизненную материю. Его кладут в ящик, служащий кроваткой, и оставляют
одного, задыхающегося в слезах и рыданиях, в совершенно неподвижном заточении
(впервые за время своего беззаботного существования в чреве матери и за
миллионы лет эволюции его тело испытывает эту пугающую неподвижность). Все, что
он слышит, — вопли других жертв этой невыразимой пытки. Звуки для него ничего
не значат. Малыш плачет и плачет; его легкие полыхают обжигающим воздухом, а
сердце распирает отчаяние. Но никто не приходит. Не теряя веры в «правильность»
своей жизни, как и заложено в него природой, он делает единственное, что у него
пока получается, — продолжает плакать. Проходит целая
вечность, и ребёнок забывается сном. Вдруг он просыпается в этой безумной и пугающей
гробовой тишине и неподвижности, вскрикивает. С ног до головы его тело
охватывает огонь жажды, желания и невыносимого нетерпения. Хватая ртом воздух для дыхания, дитя кричит и надрывается;
пронзительный звук его воплей наполняет голову пульсирующей лавиной. Он кричит
до хрипов в горле, до боли в груди. Наконец боль становится невыносимой, и
вопли постепенно слабеют, затихают. Ребёнок слушает. Открывает ладони, сжимает
кулаки. Поворачивает голову в одну сторону, в другую. Ничего не помогает. Это
просто невыносимо. Он снова взрывается рыданиями, но натруженное горло снова
дает о себе знать болью и хрипами, и вскоре ребёнок затихает. Он напрягает свое
измученное желанием тело и находит в этом какое-то облегчение. Тогда он
пытается махать руками и ногами. Останавливается. Это существо не способно
думать, не умеет надеяться, но уже умеет страдать. Прислушивается. Затем снова
засыпает. Проснувшись, малыш мочится в пеленку, что хоть как-то
отвлекает от мучения. Но удовольствие от процесса и приятное струящееся
ощущение теплоты, влажности в районе нижней части тела вскоре исчезают. Теплота
становится неподвижной и постепенно сменяется пробирающим холодом. Он двигает
ногами. Напрягает тело. Всхлипывает. Охваченный отчаянием, желанием,
безжизненной неподвижностью, мокрый и неустроенный, ребёнок плачет в своем
убогом одиночестве, пока не забывается в одиноком сне. Вдруг, что за чудо, его подняли! Желания и ожидания
маленького существа, похоже, начали находить свое удовлетворение. Мокрую
пеленку убрали. Какое облегчение! Живые, теплые руки прикоснулись к его коже.
Подняли ноги и обернули их новой сухой, безжизненной тканью. Вот и все. Прошел
лишь миг, и ему кажется, что не было вовсе и этих теплых рук, и мокрой пеленки.
Нет осознанной памяти — нет и надежды, даже искры. И снова невыносимая пустота,
безвременье, неподвижность, тишина и желание, жажда. Природой заложенные
инстинкты ребёнка пускают в ход крайние меры, но все они предназначены для
заполнения пустот в потоке правильного обращения или для сигнала о помощи к
тому, кто хочет и может её оказать. У человеческой природы нет способности
разрешения таких экстремальных ситуаций. Это находится за пределами его широких
возможностей. Новорожденный, проживший от силы несколько часов, уже вышел за
пределы спасительных сил могучего Русла и находится в полной растерянности. Его
пребывание в чреве матери стало первым и последним периодом его жизни, который
можно было бы назвать состоянием непрерывного благополучия. Природа же заложила
в человеке ожидание, что в таком состоянии он проведет всю свою жизнь. Однако
это могло произойти лишь при том условии, что мать правильно обращается со
своим ребёнком и вступает с ним во взаимодополняющие и взаимообогащающие
отношения. К тому времени, когда младенец оказывается в доме
своей матери, он уже сведущ в этой жизни. Для него жизнь будет казаться очень
одинокой, черствой и нечувствительной к его сигналам, полной боли и страдания. Но человечек не сдался. Его жизненные силы — отныне и
пока он жив — будут пытаться восстановить баланс». Мать с ребёнком выписывают из роддома, и они
отправляются домой. Но дом для ребёнка мало чем
отличается от палаты роддома, за исключением того, что раздражение и сыпь на
попке регулярно смазывают кремом. Часы бодрствования ребёнка проходят в зевоте,
жажде и нескончаемом ожидании того, что «правильные» события
наконец заменят тишину и пустоту. Иногда, лишь на
несколько минут в день, его непреодолимое желание
прикосновения, жажда рук и движения утоляются. Она любит его со всей неведомой
ранее нежностью. Сначала ей бывает тяжело класть ребёнка после кормления
обратно в кровать, и особенно потому, что он так отчаянно кричит. Но она
убеждена, что это делать необходимо, так как если поддаться ребенку сейчас, то
потом он вырастет испорченным и избалованным. Она же хочет делать все
правильно; в какой-то миг к ней приходит ощущение, что это маленькое существо
на руках ей важнее и дороже всего на свете. Она вздыхает и кладет ребёнка в кроватку, украшенную
желтыми утятами и вписывающуюся в дизайн всей детской комнаты. Она приложила
немало стараний, опираясь на моду и рекламу, чтобы украсить её мягкими легкими
шторами, ковром в виде огромной панды, обставить мебелью: белым шкафом,
ванночкой и пеленальным столиком со
всякими присыпками, маслами, мылом, шампунем, расческой, которые сделаны в
особой детской цветовой гамме. На стене висят картинки детенышей разных
животных, одетых по-человечески. Ящики шкафа заполнены крошечными кофточками, пижамками, ботиночками, шапочками, рукавичками и пеленками.
Мать склоняется поцеловать гладкую, как шелк, щечку
ребёнка и покидает комнату. Тело младенца сотрясает первый душераздирающий
крик. Она тихонько прикрывает дверь. Она объявила ему «войну». Её воля должна
победить. За дверью раздаются звуки, похожие на крики человека под пыткой. Её
внутренний голос говорит ей, что ребенку плохо. Если природа даёт понять, что
кого-то пытают, то так оно и есть. Истошные вопли ребёнка — не преувеличение, они
отражают его внутреннее состояние. Мать уверена, что на самом деле он ни в чем не
нуждается, а поэтому пусть плачет, пока не устанет. Ребёнок просыпается и снова плачет. Когда он устает и
замолкает, мать приоткрывает дверь, заглядывает в комнату, чтобы убедиться, что
он на месте. Затем тихонько, словно боясь разбудить в нем ложную надежду на
внимание, она снова прикрывает дверь и торопится на кухню, где она работает.
Плач малыша постепенно перешел в дрожащие стенания. Так как на плач не следует
никакой реакции (хотя ребёнок ожидает, что помощь должна была давным-давно
подоспеть), желание что-то просить и сигнализировать о своих потребностях уже
ослабло и затерялось в пустыне равнодушия. Он оглядывает пространство вокруг.
За поручнями кроватки есть стена. Свет приглушен. Но он не может перевернуться.
И видит лишь неподвижные поручни и стену. Слышны бессмысленные звуки где-то в
отдаленном мире. Но рядом с ним нет звуков, тишина. Он смотрит на стену, пока
его глаза не смыкаются. Открыв их снова, он обнаруживает, что поручни и стена
все на том же месте, но свет стал еще более приглушенным. Вечное разглядывание поручней и стены перемежается
вечным разглядыванием поручней и потолка. Там далеко, с другой стороны, есть
какие-то неподвижные формы. (папа
мне рассказывал, что когда я была грудничком, то «жила» в отдельной комнате от
родителей. Для разнообразия, он нарисовал на стене рядом с кроваткой
геометрические фигуры, чтобы мне было на что смотреть, может быть
поэтому мне всегда нравилась в школе геометрия ?) Но иногда, бывает, ребёнок может видеть угол внутри
коляски и иногда, если его положат на спину, небо, внутреннюю часть крыши
коляски и время от времени высотные дома, проплывающие мимо него на расстоянии.
(Одним из моих ранних впечатлений отложившихся в памяти — это
полиэтиленовое окошко внутри красной коляски и виды каких-то строений из него.
Родители были очень удивлены, что я помню и цвет коляски
и наличие окошек по бокам в ней) Взрослые частенько трясут перед лицом ребёнка
гремящими предметами, и близость этого движения и звука создает впечатление,
что жизнь совсем рядом. Малыш протягивает руки и
ударяет по погремушке, ожидая, что вот-вот почувствует «правильность» своего
существования. Дотягиваясь до погремушки, дитя хватает её и тащит в рот. Нет,
совсем не то. Он взмахивает рукой, и погремушка летит прочь. Но тут же человек
возвращает игрушку ему в руки. Со временем ребёнок понимает, что вслед за тем,
как бросишь вещь, появляется человек. Ему хочется, чтобы эта спасительная
фигура появлялась вновь и вновь, поэтому он бросает погремушку или любой другой
предмет до тех пор, пока трюк с появлением человека работает. Когда погремушка
перестала возвращаться в его руки, осталось лишь пустое небо и внутренняя часть
крыши коляски. Но часто его награждают частицами жизни, когда он
начинает плакать в коляске. Мать сразу начинает покачивать коляску, поняв, что
это вроде успокаивает малыша. Его невыносимое желание движения, опыта, который
получали его предки в первые месяцы жизни, сводится лишь к потряхиванию
коляски, дающему пусть убогий, но все же какой-то опыт и ощущения. Голоса
неподалеку никак не относятся к нему самому, а поэтому не имеют никакой
ценности с точки зрения удовлетворения его ожиданий. Но все же эти голоса нечто
большее, чем безмолвие детской. К «экспертам», которые советуют вести себя с ребёнком приблизительно таким образом относится и Бенджамин
Спок, по книгам которого, к сожалению, воспитывались
я и многие мои сверстники. Предметы, которые взрослые помещают в пределы
досягаемости малыша, предназначены для приблизительной подмены недополученных
впечатлений и опыта. Все знают, что игрушки служат для успокоения маленького
горемыки. Но почему-то никто не задумывается, из-за чего же он так неутешно
плачет. Пальму первенства здесь держит плюшевый мишка или
любая другая мягкая игрушка, с которой можно «спать в обнимку» ночью. (Я знаю, что мои родители и родители большинства моих сверстников
никогда не брали детей в свою постель, в соответствии с бытовавшим в те времена
мнением, что это дурной тон. Кроме того, эти родители,
став уже бабушками и дедушками, ворчат, если узнают, что их дети берут внуков к
себе в кровать спать вместе.) Итак, мишка нужен для того, чтобы обеспечить ребенку
постоянное присутствие близкого существа. Постепенно формирующуюся крепкую
привязанность к игрушке взрослые склонны рассматривать скорее как наивную
детскую причуду, а не признак обделенности вниманием
ребёнка, который вынужден липнуть к неодушевленному куску материи, заменяющему
ему верного и постоянного друга. Укачивание в коляске и кроватке — тоже лишь
суррогат нужного ребенку движения. Но оно настолько убогое и однообразное по
сравнению с тем, которое испытывает ребёнок на руках, что вряд ли приносит
облегчение изголодавшемуся по движению одинокому и заброшенному существу. Мало
того, что такое движение — лишь жалкое подобие настоящего ощущения жизни, оно
ещё и происходит совсем редко. На коляску и кроватку также вешают гремящие,
бряцающие и звякающие при прикосновении игрушки. Обычно они окрашены в яркие,
броские цвета, надеты на веревочку, чтобы было на что посмотреть, кроме стены и
потолка. И действительно, они привлекают внимание ребёнка. Но меняют их очень
редко, если вообще меняют, поэтому эти игрушки ничего не дают малышу с точки
зрения разнообразия зрительных форм и звуков. Объем получаемого ребёнком опыта, необходимого для
развития, при таком подходе, практически равен нулю, а его основные ощущения —
жажда и желание (чего-либо). Миллионы лет малыши на уютных руках матери наблюдали
за опасностями окружающего мира, между тем как их матери перебирались вброд
через реки, бродили среди лесов, саванн и где бы там ни было. Что же осталось
современным малышам? Безмолвие и неподвижность кроваток или однообразное и щедро
смягченное подушками покачивание коляски; плюс иногда удается попрыгать у
взрослого на коленках, а если совсем повезет, то отец, который ещё способен
слышать голос природы, подбросит малыша в воздух. Ничто в истории развития предков человека не подготовило
новорожденного к тому, что его будут оставлять одного, бодрствует он или спит,
и тем более оставлять одного плакать. продолжение следует http://www.kpe.ru/rating/analytics/education/1561/ Вам понравилась
эта рассылка или у Вас есть знакомые, которым может быть близка наша тема?
Подписывайтесь! Закрытая история РУСИ -
информационная война против России! http://subscribe.ru/catalog/country.ru.vedy Решая пить или не пить?.. выбираем - БЫТЬ или
НЕ БЫТЬ!!! http://subscribe.ru/catalog/culture.people.alconon Родители выращивают
детей, дети воспитывают взрослых http://subscribe.ru/catalog/home.child.garmony2010 РУССКАЯ И СЛАВЯНСКАЯ МИФОЛОГИЯ http://koi.subscribe.ru/catalog/religion.666 Ведический образ жизни
сегодня http://www.content.mail.ru/pages/p_18736.html Будущее за малолитражкой
- как купить хороший автомобиль. http://subscribe.ru/catalog/tech.auto.car Все возражения,
недовольства, а так же пожелания жду по адресу: Если Вы не хотите, чтобы письмо попало в
рассылку, укажите это явно в письме. Оставляю за собой право публиковать письма
без запрета на опубликование. С уважением, Александр. |
В избранное | ||