Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "В мире идей" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Новое на сервере www.world-history.ru (119-й выпуск)
| Эфиопия. Эпоха
великих преобразований Новому правителю Эфиопии Йикуно-Амлаку удалось получить власть благодаря сильной поддержке духовенства. Несомненно, что эта поддержка не была бескорыстной. На основании позднейших хроник можно предположить, что Йикуно-Амлак заключил с духовенством договор, передававший в собственность церкви третью часть земель в государстве. Очевидно, что обладание третью имущества страны сильно укрепило экономическое положение церкви. Более того, этот договор создал в будущем прочную экономическую основу взаимозависимости светской и духовной власти в Эфиопии. Ибо с того времени церковь не меньше, чем светская власть, была жизненно заинтересована в расширении границ государства и христианизации покоряемых народов. Эта взаимосвязь интересов нашла выражение также и в административной структуре государства. Вероятно, в рамках этого договора будущий правитель Йикуно-Амлак признал за эфиопским духовенством право на два главных государственных поста, значение которых оставалось важным и в последующие столетия. Речь идет прежде всего о санах ычэге и акабе сэат. Высокое значение должности ычэге, главы эфиопских монахов, формально выражалось, в частности, в том, что этот сановник во время придворных торжеств сидел по правую руку от императора, как второе лицо в государстве после правителя. Со временем он станет фактически главой духовенства, с мнением которого император вынужден будет считаться. Вторым в духовной иерархии и третьим в светской был сан акабе сэат. Духовное лицо, занимавшее этот пост, обладало правом, с одной стороны, разрешать религиозные споры в лоне эфиопской церкви и издавать юридические вердикты, с другой же стороны, в качестве «блюстителя часов» составлять распорядок дня при дворе императора. В будущем акабе сэат станет одной из наиболее привилегированных и авторитетных фигур церкви и одно временно одной из самых влиятельных и значительных особ при дворе. Еще позднее функция акабе сэата будет приобретать все более светский характер, чтобы в конце концов стать исключительно придворной должностью. Следовательно, не случайно в эфиопской традиции, создававшейся в значительной степени при участии духовенства, год заключения договора Йикуно-Амлака с церковью называется «годом священного союза». Нам не известна точная дата подписания этого трактата. Известно только, что договор был заключен незадолго до коронации Йикуно-Амлака, т. е. приблизительно в 1268 или 1270 г. Об обстоятельствах заключения этого союза также существует несколько легендарных версий. В соответствии с одной версией, «священный союз» был заключен Йикуно-Амлаком с аббой Ийесусом-Моа из островного монастыря, расположенного на озере Хайк, где, как утверждает легенда, Йикуно-Амлак провел свое детство. Согласно этой версии, абунэ Тэкле-Хайманот из Шоа был фигурой второстепенной, которая не с ыграла какой-либо значительной роли в этих исторических событиях и не получила больших привилегий. Согласно другим источникам, именно Тэкле-Хайманот был главным инициатором «священного союза». Существуют и другие версии, которые обоим деятелям эфиопской церкви отводят одинаковую роль в этом историческом событии. Эти противоречия возникают потому, что история того периода пишется только на основании позднейших записей и исследователи не располагают ни одним достоверным свидетельством того времени. В последующие же эпохи между духовенством отдельных областей велась яростная борьба за влияние в государстве. Соперничество в борьбе за влияние и власть между духовенством из Шоа и с островов на озере Хайк займет важное место в политической истории Эфиопии. Отсюда понятно, что каждая из сторон старалась именно себе приписать заслугу возвращения трона «законной» династии и право пользоваться полученными от Йикуно-Амлака привилегиями. В современной эфиопской исторической литер атуре утвердилась точка зрения, что в «год священного союза» сан ычэге получил Тэкле-Хайманот, основатель одного из наиболее влиятельных религиозных центров в Эфиопии — монастыря Дэбрэ-Асбо в Шоа (с XV в. он назывался Дэбрэ-Либанос), а пост акабе сэата, по данным этой литературы, занял Ийесус-Моа из Хайка. Фактом является, что в XIV — XV вв. в Эфиопии в сан акабе сэата возводились именно монахи с озера Хайк и что в списках ычэге, передаваемых традицией, первым (в XIII в.) значится абунэ Тэкле-Хайманот. И пусть трудно в настоящее время установить в деталях содержание договора «года священного союза», однако относительно его сути и последствий для дальнейшей истории Эфиопии сомнений нет. Год 1268 (или 1270), год прихода к власти Йикуно-Амлака, открыл новый период в истории Эфиопии, когда все большую роль в исторических судьбах страны стал играть народ амхара из Шоа. Вновь центр эфиопского государства передвинулся на юг. Впервые это случилось, когда после падения ра сположенного на севере Аксума центром государства стала Ласта, и теперь, когда на престол вступил Йикуно-Амлак. Но если ластенский период, время господства кушитского племени агау, был с политической точки зрения кратковременным этапом истории Эфиопии, то 1270 г. стал началом продолжающейся (с перерывами) до недавнего времени эпохи гегемонии в государстве династии из народа амхара. Несмотря на то что в Эфиопии часто менялось соотношение политических сил, что эта страна была населена различными этническими группами, что географические особенности ее поверхности благоприятствовали возникновению местных сепаратистских движений, в этой стране возникла довольно сильная политическая и культурная традиция, которая объединяла эфиопское государство в течение многих веков. Эта единая традиция шла от традиции, сложившейся в этой стране в аксумскую эпоху, упрочившейся в период правления династии Загуйе и продолженной далее последующими правителями (независимо от их происхождения). П олитической связью была датируемая также аксумской эпохой традиция объединения более или менее самостоятельных правителей, знатных родов и феодалов под властью, носившей временами проблематичный, но чаще авторитарный характер, под властью императора, так называемого ныгусэ нэгэст — царя царей. Причем оба течения этой преемственности — религиозно-культурное и политическое — неразрывно слиты в истории Эфиопии. События «года священного союза», которые предшествовали исторической дате 1270 г., послужили созданию экономических и политических предпосылок этого союза, формирующегося с IV в., т. е. с того времени, когда абба Сэлама — «просветитель» стал первым эфиопским патриархом и когда был заложен мост, связавший Эфиопию с христианской культурой. Итак, вступление на престол Йикуно-Амлака следует считать чрезвычайно важным моментом в истории формирования эфиопского государства. Значение «года священного союза» многообразно: он открыл период сохранившейся почти до недавнего вре мени экономической взаимозависимости государства и церкви, той зависимости, которая играла в истории Эфиопии и отрицательную и положительную роль. Эта роль была отрицательной, когда взаимозависимость становилась фактором, тормозившим экономическое, политическое и социальное развитие страны, когда она превращалась в оплот различных консервативных тенденций. В области политических отношений это выражалось в последовательном стремлении эфиопской церкви на протяжении всей истории страны сохранить власть в государстве в руках крупных феодалов. Положительной эта взаимозависимость была тогда, когда она способствовала складыванию культурной традиции Эфиопии, объединению крайне различных в этническом отношении народов и созданию основ эфиопского национального единства. Классическим примером этого является та роль, которую сыграла созданная в начале XIV в. и записанная аксумским ныбурэ ыд Йисхаком на языке геэз легенда о древнем происхождении новой династии. В этой легенде был использ ован взятый из библии рассказ о царе Соломоне и царице Савской. Эта версия обосновывала бесспорное и исключительное право на престол потомков Йикуно-Амлака, который якобы вел свое происхождение по прямой линии от Менелика I, легендарного сына царицы из государства Саба и Соломона. Именно тогда была создана книга «Кыбрэ нэгэст», или «Слава царей», одно из наиболее популярных в Эфиопии произведений, которое на протяжении веков играло важную политическую и культурную роль в истории страны. Политическую, ибо эта стараниями двора и духовенства широко распространенная легенда гласит, что жители данной страны являются потомками избранного народа, а ее правители принадлежат к «Соломоновой» династии, основатель которой — божий избранник. Итак, с одной стороны, легенда о царице Савской и царе Соломоне стала отличным орудием господствовавшей династии, с другой же стороны, внушая народу его избранность, она явилась важным инструментом централизации и унификации страны. Формальным выраже нием той роли, которую «Кыбрэ-нэгэст» сыграла в политической истории Эфиопии, является, в частности, факт изображения на печатях некоторых эфиопских императоров надписи: «Победил лев от колена Иудова». Эта надпись, если обратиться к легенде о царице Савской и Соломоне, должна была напоминать народу о праве на трон представителей вышеупомянутой династии. «Кыбрэ нэгэст» сыграла также немалую роль в культуре, не раз становясь источником вдохновения при создании различных произведений и оказывая влияние на развитие литературы Эфиопии. Теперь перейдем к другим событиям, связанным с приходом к власти Йикуно-Амлака, традиционно почитаемого реставратором «Соломоновой» династии. Совсем не располагая письменными источниками того времени, мы будем вынуждены опираться на предания и документы более поздние. Они утверждают, что после смерти Нэакуто-Леаба Йикуно-Амлак покорил своих ластенских противников. Они передают также содержание договора, заключенного Йикуно-Амлаком с Нэакуто -Леабом. Содержание этого договора свидетельствует о том, что хотя правители Ласты утратили господствующие позиции в государстве, однако у них было достаточно сил, чтобы остаться независимыми, продиктовав новому правителю ряд выгодных для них условий, которые сохранялись в течение длительного периода времени. Условия эти таковы: 1) Нэакуто-Леаб сохраняет до конца жизни право на престол и титул правителя Эфиопии; 2) после перехода трона к Йикуно-Амлаку власть в Ласте останется у правителей из династии Загуйе; 3) правитель Эфиопии будет восседать на золотом троне, а правитель Ласты — на серебряном, и у него будет право только на серебряные регалии власти; 4) ластенские феодалы не будут обязаны платить дань правителю Эфиопии и подчиняться его приказам; 5) правитель Эфиопии при встрече с правителем Ласты будет приветствовать его и почитать, как брата. О времени правления Йикуно-Амлака нам почти ничего не известно. Знаем только, что он сделал центром госуд арства Тэгулет (в северном Шоа) и что стремился к укреплению центральной власти, продолжая начатое в период борьбы за трон дело политической консолидации страны. На юго-восточных рубежах все более крепнувшей христианской Эфиопии складывались крайне отличные от нее в политическом и культурном отношении государственные образования — мусульманские султанаты. Вспомним, что в VII — VIII вв. ими были захвачены острова Дахлак и побережье залива Массауа, что арабы, укрепляя свои позиции на африканском побережье Красного моря, в значительной мере способствовали экономическому ослаблению аксумского государства. За время, отделявшее события аксумской эпохи от рассматриваемого здесь XIII в., проникновение ислама в Северо-Восточную Африку постоянно усиливалось. В эпоху Загуйе и периода «священного союза» эфиопское государство располагалось в горных, северных и центральных районах Эфиопского нагорья, называемого Центральным массивом. А проникновение ислама шло в юго-восточном направле нии, заключая в кольцо расположенное в горах государство. Немногочисленные арабские документы этого периода позволяют сделать предположение, что к началу XI в. рядом с Эфиопией, вероятно, существовало в какой-то форме политически организованное объединение мусульманских государств, во главе которого стояла правительница Бадит бинт Майя. Со временем на юго-восточных рубежах Эфиопии сложились своеобразные в политическом и культурном отношении, враждебные по отношению к своему северному соседу мусульманские султанаты. С этнической точки зрения население султанатов составляли в основном коренные жители этого района Африки. В отличие от эфиопского христианского государства, характеризовавшегося организационным единством, основанным на политическом институте единого правителя, которому формально или фактически подчинялись областные правители и феодалы, в мусульманских султанатах не было единой центральной власти. Отдельные султанаты боролись друг с другом, и если один из них о держивал победу над другими, то его гегемония выражалась не в стремлении распространить на остальных свою власть, утвердив ее как единственную, а в сохранении доминирующего положения. Поэтому между отдельными мусульманскими султанатами и эмиратами постоянно велась ослаблявшая их междоусобная борьба. Конфликты между христианским государством и его мусульманскими соседями являются важным элементом истории Эфиопии. Они приводили к длительным и кровавым войнам. Мусульманская сторона в этой политике стремилась к тому, чтобы блокировать расположенное в горах государство и отрезать своего противника от богатых товарами южных стран, — тех стран, чьи территории по географическим особенностям были благоприятны для прокладывания караванных путей, связывавших горные районы Центрального и Северного плоскогорья с морским побережьем. Именно эти экономические соображения лежали в основе заинтересованности в юго-восточных районах, проявлявшейся обеими сторонами. Враждебность обоих пр отивников неизбежно углублялась фактом принадлежности их к различным культурам. Жители Эфиопии, как мы уже говорили, были связаны с культурой стран Средиземноморского бассейна, жители султанатов на юго-восточных границах империи — с исламизированными странами Азии и Африки. В XIII в. Шоанский султанат занимал доминирующее положение среди других султанатов. Он находился в юго-восточных районах современной провинции Шоа, северная область которой (Тэгулет) была центром Эфиопской империи периода правления Йикуно-Амлака. В Шоанском султанате правила династия Махджуми, которая, как сообщает традиция, вела свое происхождение из Мекки, от сирийских завоевателей периода первых мусульманских походов. Мы очень немного знаем об отношениях между Йикуно-Амлаком и султаном Шоа. Однако известно, что непрерывная борьба между самими султанатами не раз заставляла мусульманских правителей спасаться при императорском дворе Эфиопии и искать там убежища и поддержки в борьбе со своими сопер никами. Так, например, известно, что свергнутый в результате борьбы за власть, разгоревшейся внутри династии Махджуми, султан Дильмаррах-ибн-Мальзаррах, побежденный Дильгамисом, искал помощи и убежища у Йикуно-Амлака, ко двору которого он прибыл в 1279 г. В тот период наиболее значительным было соперничество за гегемонию между династией Махджуми из Шоанского султаната и династией Уоласма из султаната Йифат. Шоанский султанат, бывший гегемоном среди султанатов во второй половине XIII в., ослабленный внутренней борьбой за трон, а также набегами из Йифата, самые серьезные из которых имели место в 1277 и 1280 гг., в конце концов уступил свое господствующее положение султанату Йифат, и случилось это летом 1285 г. С этого момента султанат Йифат в течение почти трех столетий будет господствовать над другими небольшими мусульманскими государствами, и очень скоро между двумя крупными противниками — христианским и мусульманским — наступит обострение отношений. Следует помн ить при этом, что народы, жившие на юге и востоке по соседству с Эфиопией, стремившейся к расширению своих владений за их счет, видя в султанатах опору против грозного соседа, переходили на сторону ислама, умножая таким образом его силы. Поэтому наряду с султанатом Йифат, игравшим ведущую роль, к исламизированным областям в ту эпоху относились также Адал, Доуаро (Дэуаро), Бали, Хадья и Фэтэгар. Укреплению сил ислама способствовала также та компромиссная политика, какую проводили в отношении султанатов преемники Йикуно-Амлака, не имевшие прочной власти в Эфиопии. В период правления Йикуно-Амлака вследствие внутренних столкновений между султанатами угроза Эфиопии с их стороны не была значительной. После смерти Йикуно-Амлака в 1285 г. на троне оказался его сын Ягбыа-Цыйон (другое имя Сэломон). Он был на престоле до 1294 г., и о его правлении нам известно лишь то, что он старался находиться в добрых отношениях с мусульманами Египта и с близлежащими султанатами, а также то, ч то он поддерживал контакты с Иерусалимом. Согласно эфиопской традиции, при нем абунэ Тэкле-Хайманот обратил в христианство народ Ыннарии. После смерти Ягбыа-Цыйона пять его сыновей: Цынфэ-Арыд, Хызбэ-Ассэггыд, Кыдмэ-Ассэггыд, Жан-Ассэггыд и Бахыр-Ассэггыд — находились на престоле поочередно каждый по одному году. Эти правители, как сообщает традиция, известны были своей слабостью, и за время их правления значительно укрепилось положение султаната Йифат и соседнего с ним султаната Адал. После них в 1299 г. на престоле Эфиопии воцарился второй сын Йикуно-Амлака — Уыддым-Арыд. О его правлении, продолжавшемся до 1314 г., мы не располагаем данными. Лишь 1314 г., когда к власти пришел сын Уыддым-Арыда император Амдэ-Цыйон I, открывает период, о котором мы знаем относительно много, ибо с того времени ведет начало зфиопская историография. После тридцатилетнего периода слабой центральной власти, когда на троне за короткое время сменилось семь императоров, в 1314 г. к власти п ришел молодой и энергичный Амдэ-Цыйон I по прозванию Гэбрэ-Мэскэль. Этот правитель занимает видное место в истории Эфиопии, его именем принято называть не только период царствования, но и литературу той эпохи. Наиболее важными для эфиопского государства XIV и первой половины XV в. следует признать, кроме деятельности Амдэ-Цыйона I, следующие два явления. Одним из них было политическое и экономическое усиление церкви, влияние которой на внутренние события в стране становилось все более значительным. Обогащение духовенства сопровождалось нарастанием конфликтов в лоне церкви. В их основе лежало соперничество за влияние в государстве между отдельными группировками духовенства, проповедовавшими разные религиозные толки. Вторым фундаментальным для того времени явлением была вооруженная борьба между христианской империей и султанатами, лежавшими на ее юго-восточных рубежах. Вначале рассмотрим первое явление. Нельзя понять внутреннее положение Эфиопии того времени без учета роли церкви, ибо она превращалась тогда во все более сильную в экономическом отношении организацию, настоящую самостоятельную державу в государстве, и играла все более значительную роль в политической и экономической жизни Эфиопии. Прежняя историография слишком мало уделяла этому внимания. Император являлся владельцем всей страны, за исключением земель, принадлежавших церкви. А в ее владении находилась примерно треть территории страны. Эфиопское духовенство постоянно обогащалось как вследствие распространения христианской веры и охвата влиянием церкви новых областей, так и благодаря дарам императоров и знати. Независимая в экономическом отношении церковь являлась после императора самым крупным экономическим магнатом, благодаря чему могла быть в государстве первостепенной политической силой. В этой связи императорам Эфиопии нередко приходилось делить власть с духовенством или править даже под его диктатом. Предпринимавшиеся некоторыми императорами попытки обрести политическую независимость от церкви кончались для них трагически. Приняв вышесказанное во внимание, необходимо представить соотношение сил, господствовавшее в эфиопской церкви начиная от правления Амдэ-Цыйона I, т. е. с начала XIV в. В то время в Эфиопии существовали по крайней мере три значительные группировки духовенства, соперничество которых сказалось на последующих судьбах страны. Одну из этих группировок составляли монахи с островов на озере Хайк. У них была привилегия на сан акабэ сэата, и таким образом они имели возможность непосредственно влиять на решения императоров. Другой группировкой были монахи из монастыря Дэбрэ-Асбо в Шоа. В их распоряжении находилась должность ычэге, благодаря чему у них было право управления всем монашеством страны. В начале XIV в. должность ычэге занимал Филипп (Филипос). Вместе с тогдашним патриархом Эфиопии абунэ Яыкобом и двенадцатью проповедниками он занимался, как сообщают эфиопские предания, проповедью евангелия по примеру апостолов. П ри нем монахи из Дэбрэ-Асбо сумели значительно расширить свое влияние и увеличить собственность. Они основывали новые монастыри в Дамоте на Голубом Ниле, в Аруси недалеко от озера Звай, в Ыннарии, Бульге, Борэне, Морэте, Мэрабете, Фэтэгаре и т. д. И наконец, во главе третьей группировки был монастырь Дэбрэ-Либанос, расположенный на севере области Хам. Передаваемая эфиопскими хрониками история основания этого монастыря такова: очень давно прибыл в Эфиопию монах абба Мэтаы, называемый также Либанос. Он основал в Тигре ряд монастырей, среди которых самым знаменитым был названный его именем монастырь Дэбрэ-Либанос в Хаме, в округе Шимэзанна. Сначала великий правитель из династии Загуйе император Лалибэла, потом Йикуно-Амлак из «Соломоновой» династии, а в XIV в. император Амдэ-Цыйон I укрепили позиции этого монастыря многочисленными земельными пожалованиями. Одной из причин значительного обогащения монастыря Дэбрэ-Либаноса была слава, распространявшаяся о бившем неподалеку источн ике, освященном Либаносом и обладавшем якобы поэтому чудодейственными лечебными свойствами. К легенде о знаменитом монахе-чудотворце Либаносе прибегнул в XV в. один из наиболее известных правителей Эфиопии — император Зэра-Яыкоб. Он назвал именем Либаноса и шоанский монастырь Дэбрэ-Асбо, чтобы слава его имени подняла ранг и авторитет той группировки монахов, на которую потом стал опираться этот правитель. Эти три группировки: духовенство с островов на озере Хайк, из Дэбрэ-Асбо и Дэбрэ-Либаноса в Шимэзанне — в начале XIV в., несомненно, имели наиболее прочные экономические позиции. Кроме того, монахи с озера Хайк и из Дэбрэ-Асбо обладали политическим влиянием благодаря привилегированному праву занимать важные посты в центральной государственной и церковной администрации. Отношения между светской и духовной властями составили канву драматических событий, которые разыгрались в начале правления Амдэ-Цыйона I. Началом их послужил на первый взгляд незначительный, но чреват ый последствиями конфликт между императором и духовенством из Дэбрэ-Асбо. До ычэге Филиппа и абунэ Яыкоба дошла весть, что молодой правитель находится в связи со своей матерью. В императорскую резиденцию в Тэгулете отправились Яыкоб, Филипп, а также благочестивый и ученый монах абба Гонорий (Анореуос), чтобы лично разобраться в недостойном факте. И хотя Амда-Цыйон I утверждал, что мачеха, а не мать является его наложницей, суровый абба Гонорий строго выбранил императора. До сих пор сохранявший спокойствие правитель разгневался и приказал наказать розгами смелого монаха. По Тэгулету разнеслась весть о небывалом событии — телесном наказании духовного лица. Вечером в городе возник пожар. Люди императора стали обвинять монахов в мстительности, монахи же громко заявляли, что это божье наказание за бесчестье, нанесенное благочестивому Гонорию. Сам император, распаленный гневом, приказал сурово наказать всех монахов из Дэбрэ-Асбо. Одних он обрек на ссылку, других — на заточение. Ыч эге Филипп был изгнан в Гышен, другие — в Тигре, Дэмбию и Бэгемдыр. Рассеянные по всей стране монахи Дэбрэ-Асбо, приверженцы секты тоуахдо, стали закладывать монастыри на островах озера Тана, в Уолдэбба (на запад от Аксума), в Эррэре (на восток от современной Аддис-Абебы) и т. д. Результатом императорского эдикта было широкое распространение толка тоуахдо из Дэбрэ-Асбо (позднее — Дэбрэ-Либанос) по всей стране. Из тех крайне скупых документов, что доступны в настоящее время о пожалованиях правителей духовенству, можно заключить, что преемники Амдэ-Цыйона I делали крупные земельные подарки этим монахам. Например, император Сэйфэ-Арыд (1344—1372) пожаловал обширные владения монастырю Мэдханине-Ыгзиы в Тигре, принадлежавшему монахам этого толка. И вскоре монастыри тоуахдо в Эфиопии стали представлять экономическую и политическую силу. Примерно во второй половине XIV в. наряду с вышеупомянутыми группировками эфиопского духовенства заявила о себе еще одна сила — на севере росло значение монастырей толка и устава Евстахия (Аустатеуоса). Монахи этого устава почитались духовными наследниками знаменитого аббы Мэтаы (Либаноса). Евстахиевская секта, возникшая сначала, вероятно, в Гэральта, постепенно проникла в районы, лежавшие к северу от Аксума, до области Кохайн и далее. Наиболее знаменитым и важным в истории Эфиопии монастырем устава Евстахия стал Дэбрэ-Бизэн. Благодаря чрезвычайно выгодному положению этого монастыря (в окрестностях современной Асмэры) под его контролем находился торговый путь, связывавший Массауа и Дыбаруа. Одновременно он был укрепленным пунктом на северной границе христианского государства. С начала своего существования этот монастырь прославился борьбой, которую он вел с мусульманами побережья. Позднее благодаря дружественным отношениям, которые Дэбрэ-Бизэн сумел установить с соседними мусульманскими правителями архипелага Дахлак, он стал важным для Эфиопии пунктом поддержания контактов с побережьем. Основателем Дэбрэ-Б изэна был абба Филипп (Филипос) (1319—1403), ученик Евстахия. Именно этот абба Филипп сделал монастыри устава Евстахия сильнейшими на севере страны. Монахи этого устава считали, что своим значением они обязаны также крупным земельным вкладам императора Давида (Давит) I (1382—1411). В период правления Давида I столкновения внутри эфиопской церкви приобрели серьезное политическое значение. Абба Филипп из Дэбрэ-Бизэна, несмотря на поддержку императора, был обвинен тогдашним акабе сэат Сэрэкой-Бырханом в ереси. Вплоть до смерти последнего абба Филипп оставался узником монастыря на озере Хайк. По окончании срока заключения абба Филипп проводил не возбранявшуюся императором Давидом деятельность по основанию новых монастырей и укреплению — все так же на севере — позиции монахов Евстахиевского устава. Вполне могло быть, что симпатии, какими одаривал Давид I монахов Евстахиевского устава, вызвали недовольство других и послужили причиной отречения этого императора от престола. Дос товерно известно только, что монахи — правда, не ясно какие — заставили его отказаться от трона в пользу сына Теодроса (Федора). Император Давид I, находившийся под серьезным влиянием монахов, организовал большое паломничество в Иерусалим, участники которого привезли оттуда реликвию креста Христова. В паломничестве приняли участие многие знаменитые эфиопские деятели, и именно тогда — согласно традиции — был установлен ряд высоких званий и должностей, таких, например, как дэджазмач или фитаурари. Торжественное паломничество из Эфиопии отправилось в Иерусалим, воспользовавшись предоставленным правом на проезд по дорогам мусульманских стран. Император Давид добился этого путем мирных переговоров с Египтом. В период его правления Эфиопия наладила широкие контакты с христианским Востоком, что сказалось на развитии культуры этой страны. Трудно установить, какой группе монахов «обязан» император Давид интригой, лишившей его трона. Традиция лишь сообщает, что однажды император решил спросить о своей судьбе монахов и пустынников «островов и пещер», которые умели предсказывать будущее. Они посоветовали императору передать трон в руки сына Теодроса. Прорицание должны были подтвердить влиятельные при дворе монахи с озера Хайк. По всей вероятности, это предсказание было ловким политическим маневром той церковной группировки, которая стремилась упрочить свои позиции при дворе, устранив нежелательного императора и заменив его другим, более благосклонным к ним. Давид I, отдавая себе отчет в том, что игнорирование предсказания повлечет за собой открытый конфликт с духовенством, отрекся от престола в 1411 г., а в 1413 г. он погиб в результате несчастного случая. Его похоронили на острове Дэга (на озере Тана). О времени правления Теодроса I мы совсем не располагаем сведениями. Эфиопская традиция сообщает, что император Теодрос расторг договор «года священного союза», устанавливавший принадлежность церкви одной трети территории государства. Он считал, что такое большое богатство должно служить народу, и начал делить между бедными церковное имущество. По-видимому, Теодрос проводил иную, чем его предшественники, политику, игнорируя силу духовенства. Несмотря на это, эфиопское духовенство причислило Теодроса к разряду святых, мотивировав свое решение тем, что император имел одну жену, с детства жил в страхе божьем, раздавал бедным свое имущество и построил много церквей. После неполных трех лет правления в 1414 г. Теодрос неожиданно умер. Он был погребен в Мэрабете. Трон занял его брат, император Йисхак. Представляется вполне вероятным, что и эта смена правителей находилась в тесной связи с интригами различных группировок духовенства, стремившихся к завоеванию исключительного влияния на политику правителей. Однако утверждать это категорически не позволяет слишком малое количество известных в настоящее время подлинных документов. В период правления последующих правителей, а особенно — как представляется — при импе раторе Йисхаке (1414—1429), в эфиопской церкви увеличилось число толков и сект. Борьбу с ними потом начал один из очередных правителей — император Зэра-Яыкоб (1434—1468), который на протяжении всей своей жизни осуществлял план объединения эфиопской церкви. Не место перечислять здесь все эти секты и толки, даже если бы это было возможно в настоящее время. Довольно мало еще известны те различные направления, которые важны для понимания эфиопской религиозной мысли, существенны для истории церкви этой страны и даже интересны для всеобщей истории христианства. Некоторые наиболее исследованные секты — например, микаэлитов и стефанитов (ыстифанос) — своими связями с гностическими течениями крайне интересны для истории восточной христианской церкви, а для политической истории Эфиопии они не столь существенны. Одной из характерных черт внутренней истории Эфиопии XIV — начала XV в. являлось дальнейшее укрепление политической и экономической роли церкви в государстве. Основы этого были заложены в предыдущее столетие, когда создавался союз светской и духовной власти. В XIV в. положение церкви укрепилось, а светскую власть сумел сосредоточить в своих руках император Амдэ-Цыйон I. Союз этих сил начал оказывать положительное влияние как на административную организацию государства, так и на формирование культурного облика Эфиопии. Интересы обеих правящих верхушек — светской и духовной — неразрывно переплетались. Соглашение «года священного союза» способствовало тому, что укрепление или ослабление одной из них оказывало влияние на положение другой. Вместе с обогащением церкви и далеко зашедшим процессом централизации власти все сильнее возрастал в государстве авторитет духовенства и двора. Амдэ-Цыйон I начал дело организационного объединения государства и укрепления авторитета императора. Духовенство же, наиболее образованная и одновременно наиболее влиятельная группа в государстве, стала сотрудничать с ним в этом. К началу XIV в. Эфиопия переживала период внутренней стабилизации и экономического развития. На то же время падает и расцвет культуры этой страны. Этому расцвету способствовали широкие внешние контакты, которые были у тогдашней Эфиопии с христианским Востоком и с соседними мусульманскими странами. Кроме «Кыбрэ нэгэст» («Слава царей»), тогда было создано другое значительное литературное произведение — «Сырыатэ Мэнгыст» («Правила царства»). В нем отразились стремления, а вернее сказать, потребность в создании единой административной системы государства. «Сырыатэ Мэнгыст» — это собрание правил придворного церемониала, описание степеней и званий знати, судей, священников и разного рода учреждений. Его иногда называют учебником двора и государства. И справедливо, так как там записаны церемониалы, обязательные при коронации, венчании, погребении и т. д., объем прав церковных и светских трибуналов, их процедуры, полномочия, связанные с отдельными званиями, и тому подобное. Существует много различных списков эт ой книги, довольно трудной для толкования и перевода. Нередко сложно определить, когда возникли увеличивавшиеся с веками комментарии и перечень должностей, вписывавшиеся в эту книгу. Известно, что редактирование ее было предпринято в первой половине XIV в. при Амдэ-Цыйоне I. В период его правления была введена должность историографа — цэхафе тыызаза («записывающего приказы»). Сначала она предоставлялась только благородного происхождения аззажам, но с течением времени превратилась в особое придворное звание. С учреждением должности цэхафе тыызаза связывается начало эфиопской историографии. На время правления Амдэ-Цыйона I приходится период развития светской и церковной литературы. XIV век был вторым, после аксумского, периодом развития литературы в Эфиопии. Наряду с «Кыбрэ нэгэст» и «Сырыатэ Мэнгыст», а также «Хроникой Амдэ-Цыйона», первой эфиопской хроникой, появились другие произведения, важные по своему значению для церкви, государства и всей эфиопской культуры. Автора ми произведений либо персонажами жизнеописаний выступали такие лица, как ныбурэ ыд Йисхак, автор «Кыбрэ нэгэст», абба Гийоргис, монах из шоанского монастыря Гасычча. Он осуществил переработку «Хорологиона» — произведения, определяющего время дневных и ночных церковных обязанностей. Сохранилось также имя аббы Бэцэлотэ-Микаэля, жившего во времена императора Сэйфэ-Арыда, аббы Йисхака из монастыря Дэбрэ-Гол в Шоа, аббы Филиппа из монастыря Дэбрэ-Либанос в Сэлале, аббы Гонория из Шоа, аббы Арона из Бэгемдыра, аббы Самуэля из монастыря в Уале (время правления Давида I), аббы Сымона из известного египетского монастыря св. Антония (конец XIV в.). Наиболее крупной фигурой в литературе XIV в. был патриарх Эфиопии абунэ Сэлама (примерно 1350—1390), который снискал прозвище «Переводчик». Он был инициатором, а частично и автором многочисленных переводов и обработок произведений христианской литературы, в основе которых лежали арабские тексты. Именно ему приписывается заслуга перевода собрания канонического права и церковных положений «Сендос» и «Дидискулия». Благодаря широким в то время контактам с христианским Востоком в Эфиопию проникло много произведений, общих для средневековой культуры всего Средиземноморского бассейна. Таким образом в Эфиопии оказалась известная во Франции, Испании, Италии, а также на всем христианском Востоке «Книга чудес Марии» (переведена во время правления Давида I), которая здесь была переработана и распространялась в собственной эфиопской версии. Был переработан крупнейший христианский роман «История Александра Великого», а также «Жития святых», «Жития мучеников», дополненные житиями местных святых. К последним относится житие знаменитого аббы Мэтаы (Либанос) под названием «Чудеса Дэбрэ-Либаноса» — книга, написанная во времена императора Йисхака. Абба Сымон из монастыря св. Антония сделал перевод «Синаксаря», календаря святых, в который со временем были добавлены истории отечественных святых. В период правления Давида I были записаны жизнеописания некоторых правителей династии Загуйе. В течение всего этого периода отмечается также развитие религиозной и светской поэзии. За исключением немногих дошедших до нас произведений светской поэзии, во всей литературе того времени и вплоть до середины XIX в. господствовал язык геэз, который — в самом приблизительном сравнении — можно было бы назвать эфиопской латынью. Только деяния императора Теодроса II были написаны по-амхарски: этим произведением началась литература на амхарском языке, а расцвет амхарской художественной литературы наблюдается лишь в последнее время. Усилия императора Амдэ-Цыйона I по централизации власти встретили вооруженное сопротивление на севере страны, в том числе и со стороны фалаша. В XIV в. в Тигре, а также в районах на север от Шоа, где был новый центр государства, имели место сепаратистские движения. Около 1320 г. император Амдэ-Цыйон подавил там восстание, возглавленное Ябикой-Ыгзиы. Центром мятежа были округа Амба-Сэнэйти и Бихат. Император после победы над мятежниками «наградил» правителя округа Амба-Сэнэйти титулом «правитель обезьян», показав этим, что считает мятежников не заслуживающими человеческого имени. Этот позорный титул сохранялся вплоть до XVI в. Однако гораздо более решительно против императорской власти выступали фалаша в Сымен, Уогэре и Дэмбии. В течение длительного времени фалаша поддерживали в северо-западных районах Эфиопии негаснувший военный очаг против власти императора. Император Йисхак, который значительно расширил границы эфиопского государства на западе, севере и юге, покорил и эти р айоны. Однако ему не удалось окончательно сломить силы фалаша, стремившихся к независимости. Лишь в последующие века оппозиционность этой группы населения была преодолена и значение фалаша упало. Согласно эфиопской традиции, многие из императоров Эфиопии в XIV — начале XV в. покрыли себя боевой славой. Хотя из подлиных хроник тогдашних правителей сохранилась только хроника императора Амдэ-Цыйона, но и другие памятники письменности, которые дошли до нашего времени, также главным образом восхваляют величие и мужество царей. Наиболее ценными из дошедших до нас литературных произведений того времени являются «Царские песни», воспевающие военные подвиги императоров. Они представляют собой бесценный лингвистический памятник и, кроме того, важный исторический документ, так как в них можно обнаружить перечень завоеванных областей и племен. Источник: Бартницкий А., Мантель-Heчко И. История Эфиопии; Издательство "Прогресс", 1976 Новые статьи на www.world-history.ru |
| В избранное | ||
