Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "В мире идей" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Новое на сервере www.world-history.ru (48-й выпуск)
| Информационный Канал Subscribe.Ru |
Хазария в Восточной Европе имела дело с кочевниками степной полосы, народами Поволжья и восточными славянами. Отношения с ними и роль хазар в их исторических судьбах были неодинаковы.
Начнем с Поволжья. Это был район, важный для Хазарии в экономическом и военно-стратегическом плане. Из страны буртасов, а также из более северных областей поступала драгоценная пушнина - одна из главных статей торгового транзита на Восток через Хазарию. По Волге же шел и торговый путь к Балтике, игравший ведущую роль на протяжении всего периода существования Хазарского каганата. Контроль над Нижним и Средним Поволжьем был жизненно необходим Хазарии, именно здесь хазарские заставы на протяжении более 200 лет закрывали путь заволжским кочевникам в Европу, прежде всего в хазарские владения. Пока Хазария являлась способной это делать, она была нужна европейским странам. Приход в южнорусские степи мадьяр в 30-е годы IX в. был совершен при хазарской санкции на это, а вот вторжение печенегов в 80-х годах IX в. произошло против воли Хазарии и означало, что последняя утратила свои позиции в Нижнем Поволжье.
По-видимому, низовья Волги вплоть до современного Волгограда или даже выше контролировались самими хазарами. Далее на север начиналась земля буртасов, т. е. финно-угров, предков мордвы и родственных ей племен. В хазарское время у буртасов еще господствовали родоплеменные отношения, возможно только начинавшие сменяться территориально-общинными. Согласно арабским источникам IX-Х вв., страна буртасов была расположена между Хазарией и Булкар (т. е. Волжской Булгарией) на расстоянии 15 дней пути от Хазарии (очевидно, ее столицы Атиля). В равнинной части Нижнего Поволжья, которая, очевидно, не считалась ни Хазарией, ни Буртасией, по-видимому, не было постоянных поселений.
Страна буртасов была покрыта лесами. Буртасы были подвластны хазарам, поставляя вспомогательные войска. Власть была сосредоточена в руках шейхов, т. е., очевидно, старейшин. Имущественная дифференциация у буртасов существовала, что видно из описания их вооружения, разного у богатых и бедных. По Гардизи, страна буртасов в длину простиралась на 17 дней пути. Буртасы занимались лесными промыслами и скотоводством, основное богатство их состояло из ценной пушнины ("ад-далак, дэлэ", буквально - "куница, горностай"). Делились они на две этнографические группы, различавшиеся похоронными обрядами: одни мертвых сжигали, другие хоронили. Буртасы находились в зависимости от Хазарии вплоть до крушения каганата, а позже стали попадать под власть Волжской Булгарии и Руси.
Единственным источником о булгарско-хазарских отношениях является "Рисале" Ибн Фадлана. Более ранний источник, сохранившийся в вариантах Ибн Русте, "Худуд ал-алам", Гардизи и Марвази, об этом ничего конкретного не сообщает. Данные его относятся ко времени до 80-х годов IX в. (в пользу этого говорит указание на соседство волжских булгар и мадьяр, чего не было после). Этот источник информирует нас о делении булгар на группы, дает описание природы страны, занятий населения, религии и т. д.
Наша информация о политическом положении Волжской Булгарии в первой четверти Х в. сводится к следующему. Царем булгар в ту пору был Алмуш, сын Шилки Балтавар, носивший и мусульманское имя ал-Хасан. Он принял ислам, очевидно через посредство мусульман хазарской столицы Атиля, но был вассалом Хазарии, платил царю хазар дань (мехами), сын Алмуша находился заложником в Атиле. По-видимому, хазарский владыка довольно бесцеремонно обращался со своими вассалами. Узнав о красоте дочери булгарского царя. он захотел взять ее в свой гарем и, когда Алмуш ему отказал, взял ее силой. Когда же царевна умерла, хазарский царь потребовал отдать ему ее сестру. Главное было, однако, не в личных оскорблениях. По-видимому, Булгария давно тяготилась зависимостью от слабеющей Хазарии, где мусульмане "Атиля тяготились царем, исповедовавшим иудаизм. Ислам Алмуш принял, по-видимому, до этого, теперь же, обиженный царем хазар лично, он по подстрекательству хазарских мусульман решил направить официальное посольство в Багдад с просьбой о реальной помощи против Хазарии. Конкретно он просил построить для него крепость, очевидно на южных рубежах своего государства, скорее всего на Волге. Булгария была в то время своеобразной федерацией трех владений ("групп"), каждая из которых имела своего царя. Наиболее крупным "вассалом" Алмуша был царь Аскала, одного из трех главных "синфов" Булгарии. Царь Аскала женился на той самой дочери Алмуша, которую хотел взять после смерти ее сестры хазарский царь. Ислам еще не пустил сколько-нибудь глубоких корней в Булгарии, даже царь Аскала не был мусульманином. Алмуш просил у халифа прислать ему опытных проповедников и богословов. В составе булгарского посольства находились лица разных национальностей, а посол Абдаллах ибн Башту был из хазар-мусульман.
Посольство прибыло в Багдад через Среднюю Азию весной 921 г. Любопытно, что вассал Саманидов хорезм-шах был враждебно настроен к булгарскому посольству и пытался помешать ему. Очевидно, у Хорезма имелись в Хазарии свои интересы, не совпадавшие с интересами Бухары, которая была склонна поддержать булгарского царя и помогла его посольству достигнуть Багдада и получить доступ к халифу и его сановникам. В Багдаде нашлись и люди, ранее жившие в Булгарии, - турок Текин и славянин Борис.
Описывать пребывание халифского посольства в Булгаре здесь нет необходимости. Реальных же результатов оно не дало. Далекий Багдад не мог оказать влияния на обстановку в Поволжье. По-видимому, булгарский царь контактировал с некоторыми вождями кочевников-гузов, но не со всеми. Вместе с тем позиция Хорезма должна была сыграть решающую роль в неудаче обращения царя Булгарии к мусульманским государствам. Правда, в Хазарии ободренные мусульмане пытались выразить свою солидарность с Булгарией, но в этих условиях хазарский царь проявил необычную стойкость и волю: ссылаясь на разрушение мусульманами синагоги в каком-то Дар ал-Бабунадж, он разрушил минарет в Атиле и казнил муэдзинов. Тем временем халифское посольство двинулось в обратный путь и весной 923 г. вернулось в Багдад. Там о нем если не забыли, то мало беспокоились. Халиф и его окружение гораздо больше интересовались огромной рыбой, недавно пойманной в Омане: ее размеры были столь велики, что челюсть не входила в дверь.
Ал-Мас’уди сообщает, что сын булгарского царя приезжал в Багдад к халифу ал-Муктадиру (908-932 гг.) уже после посольства Ибн Фадлана. Царевич, собственно, отправился в хаджж, но по дороге завез халифу знамя савад и деньги.
Освободились ли волжские булгары от хазарской зависимости в результате событий 20-х годов Х в.? Прямого ответа нет, но, по-видимому, зависимость от Хазарии осталась, хотя, возможно, и в более слабой форме. Дело в том, что если хазары были заинтересованы в своей власти над Булгарией, то и последняя не могла пребывать долгое время в состоянии вражды с Хазарией, господствовавшей в низовьях Волги. Торговые интересы всегда требовали определенного единства всех обитателей берегов европейской реки. И здесь главенствовал тот, кто владел устьем Волги. Позже, в XII в., контроль над ним перешел к булгарам, затем к Золотой Орде, а в XVI в. - к России. Присоединение Казани неотвратимо повлекло и овладение Астраханью, хотя в то время русского населения на Нижней Волге не было.
Есть основания считать, что Волжская Булгария стала самостоятельной после разгрома Хазарии Святославом в 60-х годах Х в. В арабских источниках есть указания на поход русов на булгар, однако, как доказано, речь идет о Дунайской Болгарии, которую арабские авторы нередко путали с Волжской Булгарией. Учитывая предыдущую попытку булгар сбросить хазарское иго, можно, наоборот, предполагать, что волжские булгары если и не были союзниками Руси, то, во всяком случае, не помогали и хазарам. Разгром русами Атиля не привел к закреплению русов на Нижней Волге, и, очевидно, после их ухода именно Волжская Булгария постепенно распространила свой контроль на весь Волжский путь.
В период могущества каганата кочевое (и полукочевое) население степей между Доном и нижним Дунаем контролировалось хазарами, чему в немалой степени способствовали позиции хазар в Крыму. По-видимому, в VIII в. возникли хазарские укрепления на Дону и Северском Донце, где хазары стояли гарнизонами среди старого ираноязычного и булгарского населения, а также, очевидно, продвигавшихся сюда славян. Отношения с последними явно играли большую роль, которую из-за скудости источников проследить можно лишь поверхностными штрихами, преимущественно по ПВЛ.
Летописец в начале XII в. мог только указать, какие из восточнославянских "племен" подчинялись хазарам, в чем состояло это подчинение и когда оно прекратилось. Впрочем, последнее было ему известно не о всех некогда подвластных хазарам "племенах". О самом важном из них - полянах и таких известий не было. Поэтому в летопись попало два варианта хазаро-полянских отношений. Один, явно представляющий позднюю патриотическую легенду, рассказывает, как хазары, обнаружив полян на (киевских) горах и лесах, предложили платить им дань. Поляне не возражали, но в качестве дани послали мечи. Увидев их, "старцы казарьские" заявили своему князю (скорее всего, царю): "Не добра дань, княже! Мы ся доискохом оружьем единою стороною рекоша саблями, а сих оружье обоюду остро, рекше меч. Си имуть имати дань на нас и на инех странах. Сеже сбыся все не от своея воля рекоша, но от божъя повеления. Яко и при Фаравоне, цари еюпетьском, егда приведоша Моисея пред Фаравона и реша старейшина Фараоня: Се хощеть смирити область Еюпетьскую, якоже и бысть: погибоша еюптяне от Моисея, а первое быша работающе им. Тако и си: владеша, а послеже самеми владеють; якоже и бысть: володеють бо козары русьскими князи и до днешнего дне". Но даже из этого сказано ясно, что поляне какое-то время находились под властью хазар, от которой их освободили в 862 г. варяги Аскольд и Дир (второй вариант). В этих известиях много неясного, расходящегося с некоторыми другими фактами, прежде всего с известием о посольстве хакана росов 838-839 гг. и связанными с ним событиями. Можно допустить, что поляне дважды подчинялись хазарами, но оба раза ненадолго.
Что касается северян, радимичей и вятичей; то, согласно ПВЛ, они были подвластны хазарам и избавились от хазарского господства первые два "племени" при Олеге в 884-885 гг., а вятичи - при Святославе в 60-х годах Х в.
Мнения исследователей о дате утверждения хазарской власти над частью восточных славян, естественно, не однозначны и основываются на предположениях. П. Шафарик полагал, что господство хазар дошло до Днепра и Оки около последней четверти VIII в. С. М. Соловьев просто констатирует, что славяне платили дань хазарам во второй половине IX в. М. С. Грушевский, цитируя известия ПВЛ о подчинении части славян хазарам, считал, что поляне могли подчиняться каганам во второй половине VII - первой половине VIII в. По его мнению, во всяком случае, в начале IX в. Киев был самостоятелен. Грушевский считал, что русская государственная организация возникла на юге задолго до IX в., и эта точка зрения поддерживается во многих современных работах.
В русской историографии кануна Октябрьской революции утвердилась точка зрения о положительной роли хазар в истории славян, которые смогли в условиях хазарского преобладания в степях расселиться на восток, в пределы Хазарского государства.
Б. Д. Греков проблему славяно-хазарских отношений практически обходит, да и самой Хазарии уделяет весьма мало внимания. Еще дальше пошел по пути отрицания роли Хазарии для истории Руси IX-Х вв. Б. А. Рыбаков, который в своих последних работах игнорирует летописные известия о зависимости славян от хазар. Выплата же вятичами дани хазарам Рыбаковым комментируется как "проездная пошлина".
В основном правильная оценка хазаро-славянских связей у М. И. Артамонова, хотя спорные моменты здесь есть. Артамонов исходит из того, что в Среднем Поднепровье в VI-VII вв. существовала своеобразная культура, в основном сарматского происхождения, генетически восходящая к догуннской эпохе и родственная салтовской культуре Северского Донца и Среднего Дона. Погибла эта культура в результате экспансии хазар на запад, а освобожденную от носителей этой культуры область лесостепного Поднепировья стали заселять славяне, попавшие под власть хазар, Эти славяне (поляне) освободились, по Артамонову, от хазарской власти в конце VIII - начале IX в.
С. А. Плетнева отмечает в соответствии с показаниями русской летописи факт обложения хазарской данью полян, северян, вятичей, полагая, что для полян такое положение продолжалось недолго, а когда хазары "отступились от сильного и далекого народа", то в качестве компенсации обложили данью радимичей.
С. А. Плетнева - археолог, и хотелось бы именно от археологов получить дополнительный материал по данной проблеме. К сожалению, пока его немного. В новейшей археологической литературе проблема славяно-хазарских отношений ставится бегло и не очень точно даже по отношению к традиционно установленным фактам. В обобщающем труде "Археология Украинской ССР" указывается на подчинение хазарам славян Днепровского левобережья - северян, вятичей и радимичей, но совершенно обходится вопрос о полянах. Полностью априорен тезис об отставании этих славян в своем развитии именно в силу их подчинения Хазарии. Авторы приписывают летописи известия о походе Святослава на северян и отпадении их в это время от Хазарского каганата и т. д.
В зарубежной историографии хазаро-славянские отношения до образования Древнерусского государства затрагиваются, как правило, бегло. П. Голден считает, что восточные славяне в событиях IX в. играли скромную роль, так как были данниками каганата. В работах же О. Прицака роль хазар в судьбах славян преувеличивается: им приписывается основание Киева, позже-утверждение хазарской династии в Киеве (с Игоря) и т. п.
Как видим, положение с изучением славяно-хазарских отношений сложное - как из-за фрагментарности и специфики источников, так и отчасти по причине тенденциозного подхода отдельных историков.
Необходимо сделать одну оговорку принципиального характера: славяно-хазарские отношения могут и должны изучаться не сами по себе, а в тесной связи с событиями, происходившими на северо-западных рубежах Хазарской державы. Если удастся сколько-нибудь верно восстановить исторические события, имевшие здесь место в VII-IX вв., мы получим адекватную картину славяно-хазарских отношений и их этапов.
В период становления Хазарской державы в VII в. на обширной территории к востоку от Днепра и до Дона имели место важные, хотя и плохо уловимые изменения. Уход булгарской орды Аспаруха на Балканы был, очевидно, связан не только с давлением на нее со стороны хазар, но и с происходившим в это время интенсивным движением в лесостепную полосу левобережья Днепра славянского населения, которое к VIII в. вышло, сливаясь с частью ираноязычного населения этих районов, к Дону. По-видимому, это продвижение шло через земли формировавшихся в ту пору северян (бассейны рек Десны, Сейм и Верхняя Суда) к Северскому Донцу и далее собственно к Дону. К югу обитали носители так называемой салтово-маяцкой культуры, среди которых этнически преобладали те же иранцы и оставшиеся здесь булгары. Район их поселений вошел составной частью в Хазарское государство, по его порубежью хазары ставили свои пограничные укрепления. Этнически близкие населению основной части каганата, "салтовцы" стали опорой хакана на северо-западе.
Что касается славян, то, очевидно, следует в принципе согласиться с теми исследователями, которые утверждали, что образование Хазарского государства создало благоприятные условия для их расселения на восток. Не исключено, что славяне в VII-VIII вв. стали естественными союзниками хазар в этом районе.
Думается, что с этим связаны уже упомянутые события 737 г. когда Мерван ибн Мухаммед преследовал хазарские войска после взятия хазарской столицы Самандара. Хакан должен был отступать на северо-запад, в районы, где были материальные и людские резервы. Возможно, это была практика заманивания противника в глубь чужой территории, столь известная в разные периоды истории у многих народов.
Увод Мервана в плен несколько тысяч семей, среди которых в числе "неверных" вообще особо отмечены славяне, в плане вышесказанного выглядит очень обоснованно: эти славяне, обитавшие на Дону, были хазарскими союзниками, а не просто подданными и их экспортация в подвластное арабам Закавказье явилась политическим и военным актом. Славян на Дону было немного (поэтому археологи и не могут найти их четких следов для той поры), но, по-видимому, эти военные поселенцы играли важную роль в данном районе. Не смирились они и с насильственным переселением в чужие земли - очень скоро они бежали на родину, были настигнуты арабами и истреблены.
О подчинении собственно восточнославянских территорий до этого времени вряд ли можно говорить по той хотя бы причине, что до 30-х годов VIII в. основное внимание хазарских владык, центр которых находился на Северо-Восточном Кавказе, было обращено на Закавказье, на борьбу с арабами. Поражение в этой борьба должно было, естественно, толкнуть хазарскую аристократию на поиск других направлений внешней экспансии, без которой такое государство, как Хазария, существовать не могло.
Между тем именно со второй половины VIII в. начинает развиваться торговля мусульманских стран с Восточной Европой, а через нее и с Западной. Развитие экономических связей само по себе вело к смягчению политических противоречий и сокращению числа военных конфликтов. Надо иметь в виду и еще одно обстоятельство. Именно в середине VIII в. единое Арабское государство начало распадаться, точнее, от него отделились испанские владения, враждебный Аббасидам Кордовский эмират. Торговля Востока с Западом в этих условиях должна была идти иными путями. Кроме того, и Средиземное море находилось под контролем враждебной арабам Византии, известные успехи мусульман на море в первой половине VIII в. на время прекратились и возобновились уже в IX ст. Наконец, в первой половине VIII в. Византия и хазары были союзниками, во второй же половине их отношения испортились.
Все это толкало мусульманских купцов на торговлю через хазарские владения, а хазарские власти - на поиски путей для усиления своего контроля над торговыми артериями Восточной Европы. В ту пору такими артериями были реки и сами купцы превращались в тех условиях в мореходов. Хазары не были заинтересованы в допуске мусульманских купцов на просторы Восточной Европы, но сами хазары мореходами не были. Единственное, что они могли осуществить и что сделали, - продвинуть свое господство (и влияние) как можно дальше в глубь восточноевропейских территорий лесостепной и лесной полос, богатых той самой пушниной, которая пользовалась все большим спросом в мусульманских странах. И успехи здесь были достигнуты: в состав Хазарии были включены земли буртасов, волжских булгар, а затем хазарскими данниками стали окраинные славянские племена: поляне, вятичи, северяне, радимичи. Тем самым торговля по Волге почти до ее верховьев и уж, во всяком случае, до устьев ее главных притоков - Камы и Оки контролировалась хазарами. Особенно важна была земля радимичей, через которую можно было выйти на Днепр, отрезав северных славян от южных.
Присмотримся еще раз к летописным известиям, зафиксированным киевским летописцем, а потому уделявшим особое внимание полянам. Всех прочих восточнославянских "племен" этот древний историк касался преимущественно в связи с киевскими делами. Даже новгородские события IX в. летописец излагает лишь тогда, когда они важны для Киева, хотя Новгород - место, откуда пришла княжеская династия. Не случайно киевский летописец выделяет полян, как высококультурное племя, с цивилизованными брачными обычаями, противопоставляя им ближайших восточных же славян, особенно древлян, на описание мерзостных нравов которых не скупится. Такое отношение объясняется, очевидно, воспоминаниями, так как поляне "быша обидимы древлями и инеми околними". Данная фраза записана летописцем после вторичного упоминания о смерти легендарных Кия и его братьев. Более подробно эта легенда излагается выше, где сказано, что после смерти этих братьев у полян княжили их потомки (род).
Вопрос о Кие и легендах, связанных с ним, много раз разбирался в литературе. Признание его историческим лицом, современником императоров Анастасия или Юстиниана, и привлечение к вопросу об основании Киева армянских источников еще более запутали этот и без того нелегкий вопрос, которого здесь специально касаться нет возможности. Отмечу лишь следующее. Стоит подумать, не содержит ли название Киева, расположенного на Днепре в районе древнего славяно-иранского пограничья, иранский титул "кий", "кая" (варианты разные), что значит "правитель, князь".
Возвращаясь же к русской летописи (киевской), еще раз обращаю внимание на ее указание, что у полян были свои князья (как у древлян, дреговичей, славян новгородских, полочан) и что полян "обижали" древляне и иные соседи. В 945 г. древляно-полянский спор в пользу полян решила Ольга. А вот прочие соседи, "обижавшие" полян, кто они? Вряд ли это северяне или радимичи, которых самих "обижали" хазары. Значит, речь должна идти, скорее всего, о последних, а также, возможно, для IX в. о венграх, которые, однако, могли действовать, как увидим ниже, по приказу или наущению хазар.
Посмотрим теперь внимательно на Полянское княжество. Судя по летописи, это восточнославянское "племя" занимало небольшую территорию. Б. А. Рыбаков расширяет последнюю прежде всего за счет части северянских земель с их историческим центром Черниговом. В. В. Седов здесь более осторожен: он ограничивает область полян на северо-западе р. Тетерев, на юге р. Рось, на севере доводит до Любеча, на востоке - до Чернигова, располагая последний на поляно-северянском пограничье. Вопрос пока остается открытым и из-за очень неясной характеристики летописи должен решаться преимущественно по данным археологии. Но, во всяком случае, Чернигов относить к полянской земле оснований нет. Главный аргумент Б. А. Рыбакова - незначительные размеры полянской земли (если согласиться с летописью), а это, дескать, не соответствует ее роли в истории восточных славян. Однако при характеристике полянской земли главное не ее размеры, а географическое положение.
Полянская земля была пограничным аванпостом славян у самых пределов степей, где господствовали сменявшее друг друга кочевники. И именно это делало сравнительно небольшую полянскую территорию особо значимой в глазах всего славянского мира. Борьба со степью, за формы освоения и использования последней велась издревле и лишь в новое время смогла закончиться ее заселением и освоением земледельческим населением. В тот период, когда славяне успешно расселялись и на Балканы, и на север, в леса будущей Великороссии, их попытки выйти на юго-восток за пределы лесостепи наталкивались на встречные волны кочевников с востока и, как правило, не увенчивались успехом.
Была и другая причина, делавшая землю полян важнейшим восточнославянским центром, - географическое расположение в очень выгодном месте, куда сходились с севера (по Днепру) и северо-востока (с Оки на Десну) важные торговые пути. В рассматриваемую эпоху восточное славянство пребывало на стадии разложения первобытнообщинного строя и формирования классового общества и государства. В соответствии с Ф. Энгельсом эту стадию общественного развития можно назвать военной демократией. Термин очень емкий, показывающий, с одной стороны, сохранение социального (первобытного) равенства, а с другой - наличие выделяющихся групп людей, основным занятием которых стала война с целью добычи. У самих славян господствовало натуральное хозяйство, но относительно рядом существовали общества иной структуры, где имелось развитое ремесло, продукцию. которого надо было сбывать. Кроме того, и такие общества, как тогдашнее славянское, в силу естественного географического разделения труда, присущего той эпохе, становились для более развитых обществ поставщиком ряда товаров - для Восточной Европы это были прежде всего пушнина и рабы. Это создавало основу для транзитной торговли восточных стран и Византии, транзитной потому, что она охватывала не только Восточную Европу, но привязывала к ней и большую часть остального Европейского континента, включая Скандинавию, где формы военной демократии из-за крайней скудости природных ресурсов были еще более ярко выраженными. В этих условиях Киев, Чернигов, Смоленск, Новгород, Белоозеро, Ростов приобретали особое значение. Но и среди них роль Киева была заметна и возрастала в IX-Х вв. в процессе освоения Днепровского пути, или, по терминологии летописи, "пути из варяг в греки".
Одной из ошибок современной историографии является элемент модернизации исторического процесса, когда к I тыс. н. э. пытаются применить критерии, неприменимые к тогдашней Европе, прежде всего подменить сложность и причудливую переплетенность специфических условий той эпохи прямолинейной (хотя в теории абсолютно правильной) схемой, согласно которой четко отделяются сначала земледелие от скотоводства, затем ремесло от земледелия и развитие последнего доминантно определяет эволюцию общества. На самом деле условия для земледелия в большинстве восточнославянских земель были сложными и малоудобными, так как значительная часть даже лестостепи если не находилась под властью кочевников, то пребывала под стабильной от них угрозой, а это вовсе не способствовало ее культивированию, условия для которого создались много позже - в XVII-XVIII в.
Вернемся к событиям IX в. Зависимость полян от хазар из летописи вырисовывается вполне определенно, но только в общих чертах. Летописец не приводит никаких реальных фактов хазаро-полянских отношений, и для выяснения более точной исторической ситуации необходимо привлекать иностранные источники, современные событиям или отстоящие от них на сравнительно небольшое время и, в свою очередь, восходящие к современной событиям информации.
К первым относятся известия Бертинских анналов, арабские источники варианта Ибн Русте - Гардизи. Из вторых главный - Константин Багрянородный. Наиболее раннее время, к которому они нас переносят, - это 30-е годы IX в. Константин Багрянородный, составляя (или, вернее, редактируя) своеобразное политическое руководство для своего наследника, делал экскурсы в прошлое лишь тогда, когда считал нужным. Поэтому у него есть данные о происхождении венгров (турок) и печенегов, но нет таковых о хазарах и русах. Из материалов хазаро-византийских отношений император особо отметил факт постройки крепости Саркел на Дону Вопрос о причинах постройки Саркела давно дискутируется в науке. В целом признается, что это событие было так или иначе связано с приходом в наши южные степи из-за Волги мадьярских племен. Основным источником о них для IX в. является тот же Константин Багрянородный, но кое-что добавляют арабские известия упомянутого цикла, а также поздние венгерские предания так называемого Анонима. Последний в начале нашего века получил репутацию памятника, не заслуживающего доверия, но теперь отношение к нему иное. В связи с этим нельзя не отметить (на первый взгляд странное) полное молчание ПВЛ о роли венгров в событиях IX в. Летопись только под 898 г. упоминает о происхождении угров мимо Киева у Угорской горы, хотя это на самом деле случилось несколько раньше. По сути дела, это лишнее подтверждение слабой информированности летописцев XI-XII вв. о событиях IX в.
К сожалению, из всех известий, интересующих нас в этой связи, точную дату имеет лишь одно - сообщение Бертинских анналов о прибытии русского посольства из Византии ко двору Людовика Благочестивого в 839 г. Ехало это посольство на родину кружным путем потому, что дорога, по которой оно прибыло в Византию, оказалась перерезанной каким-то вновь появившимся там недругом. Можно полагать, что из своей страны в Константинополь послы хакана русов выехали в 838 или даже в 837 г.
Точной даты другого важного для нас события - поездки Петроны на Дон и постройки Саркела - в источниках нет. Старейший источник - Константин Багрянородный относит ее к правлению императора Феофила (829-842 гг.). Другие византийские авторы (Продолжатель Феофана, Кедрин) помещают это событие между 834 и 837 гг. Ныне его датируют приблизительно 833 г. хотя, думается, правильнее именно 834-837 гг. Археологически установлено, что Саркел был построен против противника с запада. Но кто он? И здесь прежде всего надо разобрать известия о венгерских племенах той поры по основному источнику - "Об управлении империей" Константина Багрянородного.
Эрудированный император в качестве первоначального (или ему известного?) местопребывания венгров называет местность страну Леведия. Название это - эллизированная форма местного слова от старовенгерского "леведи", в свою очередь, согласно Константину, связанного с первым венгерским воеводой Леведием. В греческом тексте к Леведии применен термин, переводимый как "древнее, старое местообитание", в свою очередь переводимый английским "old". Однако расположение Леведии у Константина в районе между Доном и Днепром позволяет заключить, что речь идет о старом, в смысле прежнем. месте обитания венгров, так как достоверно известно, что пришли они сюда из-за Волги. Да и дальнейший текст Константина, мне кажется, это подтверждает. Император указывает, что жили венгры в этой местности в течение трех лет, являясь союзниками хазар, хакан которых женил Леведия на знатной хазарке. Согласно Константину, именно Леведий увел венгров в область Ателькюзу ("междуречье" по-древневенгерски), расположенную между Днепром и Днестром. Здесь в нашем источнике появляются противоречия.
С одной стороны, переселение в Ателькюзу должно было состояться именно по истечении упомянутых трех лет, с другой - Константин в качестве его причины выдвигает поражение печенегов в войне с хазарами (!), после чего печенеги и вытеснили союзников хазар - венгров на запад. Вероятно, здесь перепутаны ранние события с более поздними, конца 80-х годов IX в., когда печенеги действительно оттеснили венгров на запад.
Итак, согласно Константину Багрянородному, венгры были союзниками хазар в Леведии, где жили три года. Это, вероятнее всего, относится к 30-м годам IX в., когда хазарам было необходимо, чтобы в степях между Доном и Днепром кочевали их верные союзники - венгры, которые к тому же были родственны хазарам. В это же время на Среднем Дону с помощью византийцев ставится крепость Саркел, направленная против угрозы с запада. Можно предположить, что построение Саркела оказалось недостаточным и хазары продвинули союзное им объединение Леведия в днепровско-донское междуречье. В это самое время хакан русов направляет посольство в Византию, а пока оно туда добиралось, венгры заняли Ателькюзу и преградили посольству обратный путь.
Возникает ряд вопросов, на которые необходимо дать ответ. Прежде всего, зачем русам нужно было искать контакты с византийцами, которые только что помогали хазарам строить крепость против тех же русов? Ответить просто, если вспомнить, что политика Византии в Восточной Европе традиционно сводилась к разжиганию вражды между тамошними племенами и народами и постоянных союзников империя не искала. Трактат Константина Багрянородного это прекрасно подтверждает.
Второй вопрос гораздо сложнее, хотя, думается, на деле он в основном запутан "патриотической школой" советской (а еще раньше в дореволюционной русской и украинской) историографии. Речь идет о том, кто такой хакан русов Бертинских анналов и сами эти русы IX в. Вопрос этот, конечно, требует специального рассмотрения, и в данном случае я могу высказать лишь некоторые общие соображения. Литературы здесь море, но чаще всего ссылаются на известную работу А. Н. Насонова. Труд этот действительно классический в части, относящейся к XI-XII вв. Для более же раннего времени летописный материал без его соответствующей обработки никаких оснований для утверждения о том, что первоначально Русь, Русская земля - область Среднего Поднепровья с Киевом, не дает. Наоборот, сохранившиеся древнейшие летописные тексты, если их не трактовать в определенном вкусе, ясно говорят, что первоначально русь - скандинавы.
Термины "Русь" и "Россия", как это ни парадоксально на первый взгляд, имеют разное происхождение, и корень "рос", бытовавший на юге нашей страны с древнейших времен, с термином "Русь" не связан. Ранние (IX-Х вв.) западные и византийские источники так или иначе говорят в пользу северного происхождения слова "Русь", подтверждаемого и лингвистикой. Это, например, свидетельство Бертинских анналов, где послы хакана русов оказались шведами, и все иные объяснения ведут только к искажению прямого смысла источника. В пользу скандинавского происхождения слова "Русь" ясно говорят русские названия порогов Днепра у Константина Багрянородного, так что и здесь "критики" этого ясного факта могут лишь путаться в филологических дебрях.
Наконец, и ранние восточные известия о хакане русов свидетельствуют о том же.
Вернемся к событиям 30-х годов IX в. В то время, когда послы хакана русов добирались до Константинополя, венгры, вероятно по указанию хазар, продвинулись на запад, заняли Ателькюзу и отрезали русскому посольству обратный путь. В свое время я, анализируя восточные источники, предположил, что Русский каганат первоначально возник в северной части восточнославянского мира. Но затем его влияние могло распространиться и на Среднее Поднепровье. Возможно, с этим связано довольно неясное упоминание русов (ruzzi) у Баварского географа.
Иначе говоря, в IX в. шла борьба за гегемонию. У некоторых восточнославянских "племен", по ПВЛ, были свои князья, другие (северяне, радимичи, вятичи) платили дань хазарам, для которых и контроль над Киевом был важен. На севере уже в конце VIII в. появились скандинавы, закрепившиеся в Старой Ладоге. Оттуда предводители скандинавских дружин внедрялись в земли славян ильменских, кривичей, местных финских племен. ПВЛ как будто датирует появление варягов 859 г. Однако эта летописная статья может толковаться и как признак более раннего появления скандинавов в землях чуди, ильменских славян, мери и кривичей. К тому же под 852 г. летописец говорит о начале Русской земли, связывая это с походом Руси на Царьград. Примечательно, что до 852 г. никаких дат в летописи нет. Но история у славян была, хотя летописец сведений о ней почти не имел и вынужден для начала русской истории ссылаться на "летописание греческое". Бертинские же анналы и ранние арабские источники ясно говорят о существовании в IX в. Русского каганата, независимого от хазар и соперничавшего с последними.
Конечно, и варяги были пришельцами для славян, которые, по летописи, их то призывали, то изгоняли. Но в отличие от хазар, просто захватывавших славянские земли, варяги появлялись не как завоеватели, а скорее как союзники местной знати в борьбе "племен" друг с другом и теми же хазарами. В этом коренное отличие роли скандинавов-варягов от хазар. В борьбе с последними (а хазары из земель радимичей и вятичей угрожали и северным землям славян и финнов) скандинавские дружины и их предводители утверждались в славянских землях. Можно предположить, что их успехи в этом отношении в 30-е годы IX в. привели к тому, что хазары направили на Полянскую землю венгров, занявших Ателькюзу. ПВЛ об этом молчит. Но арабские источники для середины - второй половины IX в. пишут о постоянных набегах венгров на славян.
Здесь полезно обратиться к венгерскому Анониму. Источник этот поздний и в древнейших частях основан на преданиях, которыми долго пренебрегали. Между тем в них можно найти рациональное зерно. Начнем с того, что Аноним знает по имени не только родоначальника венгерской королевской династии Арпада, но и его отца Алмуша, известного и из трактата Константина Багрянородного. Этот Алмуш жил, по данным Константина, во второй половине IX в. Согласно же Анониму, Алмуш воевал с русами и осаждал Киев. Разумеется, деталям предания доверять не приходится, но, учитывая вышесказанное, сам факт войны венгров с русами вполне вероятен. Любопытно, что у Анонима союзниками русов выступают куманы, т. е. половцы, - этноним, заменивший (как это часто бывает) предшественников половцев - печенегов. По данным Анонима, венгры победили русов и куманов, но затем ушли в Паннонию. В реальной истории венгры оставили Ателькюзу в числе прочих причин под давлением печенегов. Вполне возможно, что печенеги в 80-е годы IX в. выступали союзниками русов против венгров и их сюзерена - Хазарии. Кстати, ПВЛ ничего не говорит о конфликтах Руси с печенегами в IX в. и лишь под 915 г., т. е. после смерти Олега, пишет о первом нашествии этих кочевников на Русь.
В то же время ПВЛ совершенно четко определяет два главных момента восточнославянской истории IX в.: во-первых, борьбу за освобождение от власти хазар и, во-вторых, активную роль в этой борьбе соперничавших друг с другом предводителей варяжских дружин, которые использовали ее в своих интересах.
Наша "патриотическая" историография не допускает и мысли о том, что это было так, и потому всячески стремится "поправить" древнего летописца. Между тем в истории многих стран Европы мы знаем именно такую или сходную ситуацию (Аспарух в Болгарии, Вильгельм Завоеватель в Англии, норманны в Сицилии и т. д.). Такая же ситуация могла сложиться на Руси, где пришлые предводители дружин сумели использовать выгодную ситуацию (вражду знати отдельных "племен", хазарскую угрозу и т. д.) для захвата власти в конечном счете не только в своих интересах, но и для пользы самих восточных славян и их знати.
Все это очень добросовестно показал автор ПВЛ. Под 859 г. он отмечает, что варяги "из заморья" брали дань с чуди, славян (ильменских), мери и "со всех кривичей", а хазары - с полян, северян и вятичей. Обращает на себя внимание, что не указаны формы варяжской дани. Зато о хазарской пишется конкретно - по "беле и веверице от дыма", т. е. по шелягу (серебряному дирхему) и белке со двора. Через три года северные славяне и финские племена изгнали варягов, перестав платить им дань, но затем между ними началась усобица, и тогда они призвали варявов, русь. На сей раз пришли три варяжских предводителя и обосновались: Рюрик в Новгороде (т. е. у ильменских славян), Синеус на Белоозере (т. е. в землях веси, мери и части кривичей), Трувор в Изборске (т. е. у западных кривичей). После смерти Синеуса и Трувора их владения подчинились Рюрику, но два боярина последнего - Аскольд и Дир, со своим родом "испросистися ко Царюгороду", спустились по Днепру к Киеву, который платил дань хазарам, освободили его от этой дани и обосновались там. Основной текст ПВЛ отмечает затем поход Аскольда и Дира на Византию, описанный и византийским патриархом Фотием. Интересно указание летописи на то, что у Аскольда и Дира собралось много варягов, очевидно ушедших от Рюрика по разным причинам.
В Новгородской же летописи упомянуты войны Аскольда и Дира с древлянами и уличами. Если вспомнить, что древляне прежде "обижали" полян, а уличи в эту пору должны были находиться в зависимости от венгров, т. е. и от хазар, то события эти легко объясняются теми же притязаниями каганата на Полянскую землю. Еще более любопытны сведения поздних летописей об избиении Аскольдом и Диром печенегов после их похода на Византию и гибели сына Аскольда в войне с болгарами. Печенегов в ту пору в Поднепровье не было, и, скорее всего, под ними подразумеваются хазары и венгры. Болгары же - это явно те самые черные булгары, что обитали и в низовьях Днепра, и к востоку от него по Дону и его притокам. А они в то время зависели от хазар.
Эти факты дают ключ к выяснению сложного процесса объединения восточных славян, прежде всего вдоль пути "из варяг в греки", в раннее Древнерусское государство, для которого на первом этапе его существования главным был не византийский, а хазарский вопрос. Пока север (Внешняя Русь первой половины Х в.) и юг (земли полян, северян, древлян) не были объединены, борьба с хазарами большого успеха не приносила. И лишь когда северный князь Олег, по ПВЛ в 882 г., объединил Киев и Новгород, положение изменилось.
И здесь надо опять-таки обратить внимание на ситуацию в самой Восточной Европе. В 884 и 885 гг. Олег, согласно ПВЛ, освободил от хазарской дани северян и радимичей, однако о войне его с хазарами летопись не упоминает. Как же случилось, что хазары позволили отнять у них две важные восточнославянские области? Ответ можно найти в хазарско-печенежско-венгерских отношениях 80-х годов IX в.
Согласно источникам, печенеги в IX в. были врагами хазар, венгров и союзников Хазарии - узов (огузов), нападавших на печенегов с востока. Константин Багрянородный связывает и перекочевку венгров в Леведию с поражением их в войне с печенегами. В 80-х годах началось новое движение печенегов на запад, в результате чего в 889 г. венгры оставили и Ателькюзу, откочевав в Паннонию. Враги хазар - печенеги в этих условиях должны были стать естественными союзниками Олега. И действительно, ПВЛ хотя и не упоминает о такой их роли, но ничего не пишет и о враждебных отношениях с первым правителем Древнерусского государства, который, согласно летописи, уже в 882-885 гг. объединил вокруг Киева земли полян, древлян, северян, радимичей, восточных кривичей, славян новгородских и некоторых угро-финских племен. Ранее можно говорить только об отдельных восточнославянских княжествах (Новгородском, Киевском, Полоцком и др.).
Уход венгров за Карпаты и занятие печенегами степей между Доном и Дунаем означали второй после поражения в войне с Мерваном удар по Хазарскому государству. В ходе событий IX в. возникла и новая доминирующая в Восточной Европе сила - Древнерусское государство.
В период княжения, а скорее опекунства Олега до 903 г. и, очевидно, совместного его правления с Игорем вплоть до 907 г. главной целью политики Киева было дальнейшее "собирание" восточнославянских земель, так что к началу первого похода на Константинополь почти все восточные славяне оказались (возможно, по-разному) в сфере влияния Древнерусского государства. После этого центры внешней политики переместились далеко от пределов Киева в два направления: византийское и восточное. Оба они были взаимосвязаны. Византийская политика и два договора с греками изучены основательно, на восточной же политике в первые два десятилетия Х в. следует остановиться, поскольку она непосредственно связана с русско-хазарскими отношениями. Хазария первой половины Х в. неуклонно шла к упадку и теряла свой политический вес. Это хорошо видно по материалам Константина Багрянородного, для которого Хазария - второстепенная политическая сила, уступающая печенегам, Руси и венграм. Гегемония печенегов на юге Восточной Европы уже определилась, и лишь Северный Кавказ по-прежнему находился под преимущественным влиянием хазар, хотя и там поднялась роль алан, да и Византия из Крыма старалась, лавируя среди местных политических сил, увеличить свое влияние в этом регионе. Отсюда особое внимание Багрянородного к печенегам, расчет на подкуп их вождей с целью натравить на Русь, венгров или хазар.
Русско-печенежские отношения в правление Олега, как уже сказано, не выглядят враждебными и это помогало Киеву водить дружины и славянские ополчения через печенежские владения на Византию, а также на восток.
О восточных походах существует большая литература, начиная с классической для своего времени книги Б. Дорна до исследований наших дней. В работе Дорна да и всей последующей историографии до советского времени превалировало определение походов русов на восток как более древнего варианта казачьих походов XVII в. за зипунами. Другое, что занимало историков XIX - начала XX в.,- это этническая принадлежность участников походов, т. е. древних русов. Трактовка проблемы была различной у норманистов и антинорманистов: первые видели в русах скандинавов, вторые - чистокровных славян.
В данной работе нет необходимости подробно и всесторонне изучать походы древних русов на Каспийское море, ибо это иная тема. Необходимо затронуть только те ее аспекты, которые связаны с русско-хазарскими отношениями.
О ранних походах древних русов на Каспий в нашем распоряжении имеются свидетельства исключительно мусульманских источников, разных, однако, по времени составления и информативности.
Самый ранний из них - рассказ ал-Мас’уди, побывавшего в прикаспийских областях спустя 2-3 десятилетия после описываемых событий, о которых он имел возможность опросить очевидцев. Этот рассказ самый подробный, но в то же время ставящий ряд вопросов.
Другой рассказ - местного, прикаспийского происхождения, сохранился в историческом труде "История Табаристана" (начало XIII в.). Он интересен своей дополнительной информацией по сравнению с ал-Мас’уди и наличием точной даты похода. Варианты этого рассказа есть в "Истории Руйана" (XIV в.) и табаристанской же (мазандеранской) хронике конца XV в. Захир ад-дина Мар’аши.
Довольно давно на основании этих источников утвердились две точки зрения. Согласно одной, было два похода русов на Каспий: один - описанный прикаспийскими историками, другой - ал-Мас’уди. Детали этих описаний во многом сходны или дополняют друг друга, но у ал-Мас’уди сказано, что поход, ему известный, имел место после 300 г. х. (912 г.), хотя тут же ученый добавляет, что "дата ускользнула из моей памяти". В другом месте ал-Мас’уди называет дату около 300 г. х. без оговорок.
Согласно другой точке зрения, был один поход, приходившийся на 909-910 гг. Основания для этого следующие. Во-первых, ал-Мас’уди все-таки не уверен в названной им дате. Во-вторых, он от обитателей Прикаспия слышал, что до этого походов русов на Каспий не было. В-третьих, - и это для нас особенно важно - трудно и даже невозможно предположить, чтобы хазары в то время пропускали русский флот на Каспий чуть ли не ежегодно, если из повествования ал-Мас’уди об этом походе видно, что хазарский царь пропустил русов неохотно, а на обратном пути им была устроена в устье Волги засада.
В 1969 г. была опубликована статья С. М. Алиева, в которой он старается доказать, что, помимо похода IX в., были три набега русов в области Южного Прикаспия: один в октябре 910 г., второй в 911/912 гг. и третий, описанный ал-Мас’уди, "видимо, после 310/922 гг." Первые два похода, по сути дела, укладываются в один, описанный у прикаспийских историков, которые, упомянув первый набег на Абасгун, указывают, что в следующем году русы явились в Дейлем и Табаристан опять. Логичнее предположить, что они никуда с Каспийского моря не уходили и, перезимовав, скажем, на дагестанском побережье, опять появились у дейлемских берегов. Не столь важен и перенос С. М. Алиевым даты начала похода с 909 на 910 г. - известные основания для этого есть. Но датировка похода, описанного ал-Мас’уди, совершенно необоснованна. Во-первых, как уже сказано, очевидцы, информировавшие ученого, не могли забыть поход, случившийся за 10 лет до этого (поход IX в. они могли и не помнить). Во-вторых, согласно ал-Мас’уди, поход русов происходил при ширван-шахе Али б. Хайсаме (а не просто Хайсаме, как пишет С. М. Алиев), а Али б. Хайсам правил Ширваном лишь до 917 г.
Поэтому можно считать, что имел место один поход, русов на Каспий где-то между 909 и 914 гг. Принимая эту столь приблизительную дату, я учитываю и возможную ошибку Ибн Исфендияра, и неуверенность ал-Мас’уди. Кроме того, есть соблазн связать этот поход с событиями на Восточном Кавказе, происходившими в 909 либо в 912 г. В эти годы имели место военные действия между Шанданом, Сариром и хазарами, с одной стороны, и дербентцами и ширванцами - с другой. Источник об участии русов в этом конфликте не упоминает, но вполне возможно, что хазары одним из условий пропуска русских судов на Каспий поставили помощь в их войне с закавказскими мусульманами. Конфликт же хазар с последними, согласно дербентским хроникам, начался еще в 901 г., и союзники хазарам были нужны.
Царь Иосиф в письме Хасдаю ибн Шуфруту специально отмечает как свою важнейшую задачу - не пропускать корабли русов через устье Волги в Каспийское море. И если эти корабли туда проходили, то для этого необходмо было вольное или вынужденное согласие хазар. В данной ситуации условия для этого сложились, и я попытаюсь дать тому объяснение. Согласно ПВЛ, Олег совершил поход на Византию и заключил с ней два договора, выгодные для Киева, охранявшие права русских купцов и регламентировавшие разные стороны византийско-русских отношений. Давно уже обращено внимание на враждебность арабо-византийских связей той поры, специфику политики Халифата и его вассалов в Закавказье, где местные христианские владетели в своих попытках обрести независимость от арабов, естественно, обращали взор к Византии.
Что же мы можем сказать в этих условиях о позиции Хазарии? К сожалению, наши источники по Восточному Закавказью и прилегающим районам Северного Кавказа, подчиненным хазарам или находившимся в их сфере влияния, более чем скудны. Несколько приоткрыта завеса над событиями на Восточном Кавказе после публикации В. Ф. Минорского реликтов местных хроник XI в. Некоторые события начала Х в., упомянутые в них, представляют определенный интерес. Хотя хазары после 799/800 гг. в закавказские дела уже не вмешивались, ход событий в том районе, который был некогда их центром (современный Приморский Дагестан), им не мог быть безразличен. Естественным центром мусульманских владений, которых в ту пору в Дагестане еще было немного, стал Дербент. Его правители уже во второй половине IX в. все активнее проявляли себя в северокавказских делах, что неизбежно вело к столкновению с хазарами. В 50-х годах IX в. "газии Дербента" стали союзниками арабского наместника Закавказья Буги Старшего. Ширванская хроника упоминает войны последнего с хазарами и аланами, а затем совместную с дербентцами военную экспедицию против "неверных" по соседству с Дербентом. Особенно упорной была борьба Дербента с Шанданом, народ которого был злейшим врагом мусульман ал-Баба. Эмир Дербента Мухаммед б. Хашам в 273 г. х. (886 г.) напал на Шандан и покорил прилегающие к территории последнего (селения?). А в августе 901 г. хазарский царь напал на Дербент, но был отбит.
Затем оформился союз мусульманских правителей, эмира Дербента и ширван-шаха, с одной стороны, и Шандана, Сарира и хазар - с другой (в 909 или 912 г.). Мусульмане потерпели страшное поражение от шанданцев, сарирцев и хазар, так что ширван-шах Али б. Хайсам и эмир Дербента Мухаммед б. Хашим попали в плен, по-видимому, к сарирцам. После этого ширванские и дербентские хроники (в сохранившемся виде) отмечают до 916 г. лишь смену правителей и, как это ни странно, молчат о походе русов, который состоялся именно в эти годы. Возможно, в текстах хроник лакуны или, что вероятнее, часть событий опустил Мюнаджим-баши, в пересказе которого упомянутые хроники уцелели.
Между тем событиями в Дагестане в первом десятилетии Х в. можно объяснить решение хазарского царя пропустить русский флот на Каспий. Сначала русы воевали с владетелями Южного Прикаспия, в ту пору подвластными Саманидам, а затем сражались с военачальником Ибн Абу-с-саджа и одним из недругов хазар - ширван-шахом. Попытка последнего сразиться с русами на море закончилась катастрофой для мусульман, "тысячи (которых) были убиты или потоплены". После этого ал-Мас’уди отметил, что русы пробыли на Каспийском море много месяцев, что в принципе подкрепляет рассказ Ибн Исфендияра о двух годах пребывания здесь русского войска.
Однако, когда при возвращении русы связались с хазарским царем, отдав ему часть добычи, "как это было договорено между ними", последний под воздействием мусульман Хазарии решил устроить возвращавшимся из трудного похода и, несомненно, понесшим большие потери русам засаду в устье Волги.
Именно от ал-Мас’уди мы знаем о роли мусульманской гвардии (ал-ларсийа) при хазарском царе. Мусульмане, конечно, знали, зачем русы прошли в Каспийское море, но в то время не оказались способными воспрепятствовать этому. Теперь же они склонили хазарского царя на, по сути дела, предательские действия.
Думается, что влияние мусульман не следует преувеличивать и решение хазарского царя встретить русов в устье Волги было в этой ситуации выгодным прежде всего хазарскому владыке, который опасался таких союзников, как русы, и счел возможным уничтожить их руками атильских мусульман. Согласно ал-Мас’уди, погибли около 30 тыс. русов и только 5 тыс. прорвались к буртасским землям, где бросили свои суда и дальше двинулись по суше. По данным арабского энциклопедиста, и эти русы были уничтожены буртасами и булгарами-мусульманами. Вероятно, какая-то часть русов добралась домой, но потери были огромны. Ал-Мас’уди указывает, что первоначально в Каспийское море вошло около 500 русских судов. По летописи, корабль вмещал 40 человек; следовательно, численность русского войска была около 20 тыс., и это ближе к истине, чем цифры потерь, которые были названы ал-Мас’уди жителями Прикаспия (или хазарскими купцами?), несомненно преувеличившими "победу" в устье Атиля.
Урон в сражении в устье Волги был велик, и он, конечно, обескровил на некоторое время Русь. В связи с этим напрашивается ряд вопросов, на которые пока, к сожалению, убедительного ответа дать нельзя. Уже говорилось о различиях в характеристике Олега между ПВЛ по Лаврентьевскому и Ипатьевскому спискам и Новгородской летописью, в которой Олег предстает как воевода Игоря, после успешного похода на Византию вернувшийся на север в Новгород и Ладогу. Затем сказано: "Друзии же сказають, яко идущу ему за море, и уклюну змиа в ногу, и с того умре; есть могила его в Ладозе". Эти разночтения показывают, что в XI-XII вв. Олег был личностью полулегендарной. Однако князем его именует киевская традиция, тогда как в новогородской он воевода. В Новгородской летописи и иная хронология событий. В данном случае важно отметить, что смерть Олега датируется 922 г. Эта дата считается неверной, но, может быть, не стоит ее игнорировать? Вопрос сложный и требует специального рассмотрения с учетом всего материала и всей фактуры источников, в том числе и иностранных. Ясно пока одно - летописная хронология до середины Х в. весьма условна и неточна. Приведу пример: В летописях, в том числе и Новгородской, Святослав во время похода на древлян 946 г. представлен ребенком, следовательно, в период войн его на Балканах он был совсем молодым человеком. Но описание князя Львом Диаконом дает иную картину. К тому же, если Святославу в год смерти было немногим за тридцать, когда успел он иметь трех сыновей: Ярополка, Олега и Владимира, которые, во всяком случае, во второй половине 970-х годов были взрослыми людьми? В поздних летописях встречается и более ранняя дата рождения Святослава - 920 г. Может быть, она точнее?
Если усомниться в хронологии ПВЛ по Лаврентьевской и Ипатьевской летописям для первой половины Х в., то можно лучше объяснить ряд фактов русской истории той поры. И здесь я перехожу к известному сообщению Кембриджского документа о хазаро-русском конфликте во времена царя Иосифа и византийского императора Романа, т. е. Романа I Лакапина, правившего с 920 по 944 г. Время правления царя Иосифа нам неизвестно, и дата, приводимая в новейшей литературе (около 920-960гг.), условна. Точнее, начало царствования Иосифа выводится из предположения, что упомянутое в Кембриджском документе гонение на евреев в Византии имело место в дни Романа Лакапина.
Текст Кембриджского документа содержит пропуски и темные места, но общий смысл данного отрывка ясен. Привожу его в моем переводе : "И еще во дни царя Иосифа, моего господина, искали его поддержки, когда были преследования (евреев) во дни злодея Романуса. Когда это стало известно моему господину, он уничтожил многих необрезанных. Но злодей Романус послал большие дары Хлгу, царю Руси, подстрекнув его совершить злое дело. И пришел тот ночью к городу Смкрии и захватил его обманным путем, так как не было там правителя, раб-Хашмоная. И стало это известно Булшци, он же Песах hмкр, и пошел тот в гневе на города Романуса и перебил (всех) от мужчин до женщин. И захватил он три города и, кроме того, много селений. Оттуда он пошел к (городу) Шуршун и воевал против него...И вышли они из земли подобно червям... Исраиля и умерло из них 90 человек..., но заставил их платить дань и выполнять работы. И избавил (Песах хазар?) от руки русов и поразил всех находившихся там мечом. И пошел от оттуда на Хлгу и воевал с ним (четыре) месяца, и Бог подчинил его Песаху, и он направился и нашел добычу, которую (Хлгу) захватил в Смкриу. Тогда сказал (Хлгу), что это Романус побудил меня сделать это. И сказал ему Песах: если это так, то иди войной на Романуса, как ты воевал со мной, и тогда я оставлю тебя в покое. Если же нет, то умру или буду жить, пока не отомщу за себя. И пошел тот и делал так против своей воли и воевал против Константинополя на море четыре месяца. И пали там его мужи, так как македоняне победили его огнем. И бежал он, и устыдился возвращаться в свою землю и пошел морем в Прс и пал там он сам и войско его. И так попали русы под власть хазар".
Этот рассказ Кембриджского анонима, естественно, давно при влек внимание исследователей, и по нему были высказаны разные суждения. Пытались увидеть в Хелгу документа самостоятельного князя "Тмутараканской Руси", воеводу киевского князя Игоря, усматривали смешение имен Олега (Хелгу) и Игоря и т. д. М. И. Артамонов решил, что данный Хелгу - один из подвластных Игорю князей или воевод, возможно, один из предводителей наемных варяжских дружин. Одним из последних коснулся проблемы О. Прицак, который пришел к выводу, что поход Хелгу идентичен описанному ал-Мас’уди и имел место около 925 г.
Вероятно, сколько-нибудь точно этот вопрос не будет решен, если в нашем распоряжении не появятся новые источники. Пока же можно высказать лишь некоторые дополнительные соображения. Прежде всего приходится отказаться от предположения, что Хелгу был одним из князей или воевод Игоря. В документе он именуется "мэлэх", т. е. царь, верховный глава русов. Очень соблазнительно отождествить его с летописным Олегом, и это выглядит реальным, если принять хронологию и свидетельства Новгородской летописи. Тогда события укладываются в царствование Романа Лакапина. Правда, отнесение тех походов русов на Восток, которые описаны прикаспийскими историками и ал-Мас’уди, к 20-м годам Х в., как уже сказало, необоснованно, но ведь мог иметь место и еще один поход, о котором иных данных, кроме Кембриджского документа, не сохранилось.
Игорь в 941 г. ходил на Византию, и его флот был сожжен греческим огнем. События до этого похода в летопись не попали, да и вообще в ней для правления Игоря до 941 г. упомянуты лишь конфликты с печенегами и древлянами. Так что и сам этот поход как-то неожиданно появляется на страницах ПВЛ, автор которой для 920-930-х годов не смог указать ни одного события русской истории.
С другой стороны, поход на Берда’а и другие районы Закавказья должен датироваться 945 г. и его, скорее всего, следует увязать с договором Игоря с Византией 944 г. А главное - в 40-е годы не было на свете русского князя Олега, с которым Кембриджский документ упорно связывает описанные им события.
Вероятно, надо еще раз обратить внимание на характер этого документа и его предназначение. Собственно говоря, это в основных чертах уже давно проделал П. К. Коковцов, который видел в Кембриджском документе своеобразное литературное произведение, в котором реальные исторические факты довольно свободно перемещаются автором. Можно не соглашаться с некоторыми выводами выдающегося русского семитолога: слишком большое сближение с "Книгой Иосиппон", возведение сведений Кембриджского документа к утраченному византийскому памятнику и т. п. Но общий вывод о характере документа пока никак не поколеблен. Это не летопись, это вообще, строго говоря, не исторический документ в узком понимании этого слова. Очевидно, перед нами трактат, цели и задачи которого мы сейчас сколько-нибудь точно установить не можем из-за отсутствия других памятников из той же среды. Мне кажется, его можно датировать Х в., но скорее периодом после падения Хазарин. Это видно из того, что автор в одном месте называет своим господином ("адонай") царя Иосифа, очевидно последнего хазарского владыку, но в конце трактата обращается к какому-то другому своему господину ("адони"), которому он сообщает "имя нашей земли, как мы ее нашли" в книгах", название столицы и другие данные, которые любой хазарин должен был и так знать. Примечательно, что ниже автор трактата упоминает о посланцах этого второго господина. Этот конечный раздел Кембриджского документа содержит до сих пор не разгаданные загадки, например наименование Хазарии Аркнус и др.
Возможно, автором является какой-то крымский еврей или хазарин, который, как бывший подданный Иосифа, после гибели каганата нашел другого господина (вряд ли это византийский император), может быть главу одной из иудейских общин Византии, и по просьбе последнего составил по памяти, слухам и отчасти по книгам что-то вроде справки о Хазарии. В частности, он знал, что когда-то часть славян подчинялась хазарам, но перенес это на время Иосифа. Он слышал о князе Олеге, о походе 941 г. на Византию и о походах русов на Каспий, но точных данных и дат в его распоряжении не было, и он объединил все это в один весьма впечатляющий рассказ для просвещения своего любознательного, но малоосведомленного корреспондента.
Что касается похода русов в Закавказье 945 г., то здесь не место его рассматривать, так как источники ничего не говорят о его связи с Хазарией. Старая точка зрения, восходящая еще к В. В. Григорьеву, о том, что русы шли тогда до Каспия сушей, не выдерживает критики. Во-первых, этот маршрут все равно шел через хазарские владения; во-вторых, известно, что русы по Куре поднимались на судах; значит, возникает вопрос - откуда они их взяли: перетащили через весь Северный Кавказ (?!) или построили на Каспийском море? М. И. Артамонов, справедливо полагая, что русы и на этот раз шли с Дона на Волгу и оттуда в Каспийское море, считает, что это путь был "услужливо" открыт хазарами. Скорее всего, последние в середине 40-х годов Х в. просто не в силах были помешать проходу русских судов. Если предположить, что поход 945 г. русы совершили по договорённости с Византией, то вряд ли ослабевшая Хазария могла воспрепятствовать союзу таких двух политических сил.
Источник: Новосельцев А.П., Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа, М., "Наука", 1990.
Новые статьи на www.world-history.ru
Падение Хазарского каганата
Первая мировая война. Кампания 1916 г. Общая обстановка и планы сторон
Первая мировая война. Период январь - апрель 1916 г.
Первая мировая война. Брусиловский прорыв
Первая мировая война. Период май - сентябрь 1916 г.
Первая мировая война. Период октябрь - декабрь 1916 г.
Первая мировая война. Период январь - июнь 1917 г.
Первая мировая война. Период июль - сентябрь 1917 г.
Первая мировая война. Период октябрь - декабрь 1917 г.
Первая мировая война. Период январь - март 1918 г.
Первая мировая война (март - июль 1918). Первое и второе наступление германцев на Французском театре
Первая мировая война (март - июль 1918). Третье наступление германцев во Франции. Действия на других театрах
Первая мировая война (июль - ноябрь 1918). Окончание войны
Первая мировая война. Война в колониях
Ютландское сражение. Начало сражения
Ютландское сражение. Мираж Трафальгара
Ютландское сражение. Бесславное первое июня
Ютландское сражение. Итоги
| http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru |
Отписаться
Убрать рекламу |
| В избранное | ||
