| ← Ноябрь 2009 → | ||||||
|
1
|
||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
2
|
3
|
4
|
5
|
8
|
||
|
10
|
11
|
12
|
||||
|
16
|
17
|
18
|
19
|
20
|
22
|
|
|
24
|
25
|
26
|
27
|
|||
|
30
|
||||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Открыта:
01-08-2006
Адрес
автора: history.netrad-owner@subscribe.ru
Автор
Статистика
595 подписчиков
0 за неделю
0 за неделю
Нетрадиционный взгляд на традиционную историю
| КОМАНДИРЫ» от ВРК Троцкий: «Еще 23-го образована была для руководства захватом дворца особая тройка, с Подвойским и Антоновым в качестве основных фигур. Инженер Садовский, числившийся на военной службе, включен был третьим, но скоро отпал, занятый делами гарнизона. Его заместил Чудновский…. Ближайшее участие в операциях принимал Лашевич, старый большевик, дослужившийся до унтер-офицера». Биографическая справка: БРОНШТЕЙН (парт. псевдоним ТРОЦКИЙ) Лев Давидович, родился 26.10 (7.11) 1879 с. Яновка Херсонской губ., погиб в 1940 году. ПОДВОЙСКИЙ Николай Ильич, родился 4(16).2. 1880, с. Кунашовка, ныне Нежинского р-на Черниговской обл., умер 28.7.1948, Москва. ОВСЕЕНКО (парт. псевдоним АНТОНОВ) Владимир Александрович, родился 9 (21).3. 1883, Чернигов, погиб в 1939 году. САДОВСКИЙ Андрей Дмитриевич (1880, Симферополь,- 8.7.1927, Москва), ЧУДНОВСКИЙ Григорий Исаакович, родился в 1890 г. в Екатеринославе (ныне Днепропетровск), погиб в 1918 году в бою с немецкими оккупантами, Харьковская обл. ЛАШЕВИЧ Михаил Михайлович (1884, Одесса, - 30. 8. 1928, Харбин). ПЛАН Троцкий: «решено было окружить район Зимнего плотным овалом, большой осью которому служила бы набережная Невы. Со стороны реки окружение должно было замыкаться Петропавловской крепостью, "Авророй" и другими судами, вызванными из Кронштадта и действующего флота. Чтобы предупредить или парализовать попытки ударить казачьими и юнкерскими частями в тыл, решено было выставить внушительные заслоны из революционных отрядов» «СОЛДАТЫ» Троцкий: «… Ближайшей задачей всякого восстания является перетянуть на свою сторону войска. Для этого и служат, главным образом, всеобщая стачка, массовые шествия, уличные столкновения, баррикадные бои. Исключительным своеобразием Октябрьского переворота, нигде и никогда не наблюдавшимся в таком законченном виде, является тот факт, что, благодаря счастливому сочетанию обстоятельств, пролетарскому авангарду удалось перетянуть на свою сторону гарнизон столицы еще до начала открытого восстания; не только перетянуть, но и организованно закрепить свое завоевание через Гарнизонное совещание. Нельзя понять механики Октябрьского переворота, не уяснив себе полностью, что важнейшая, труднее всего поддающаяся предварительному учету задача восстания была в основном разрешена в Петрограде уже до начала вооруженной борьбы … Политическое состояние гарнизона было таким образом исключительно благоприятно для восстания. Но боевой его вес был не высок, это было ясно заранее». «КРАСНАЯ ГВАРДИЯ» Троцкий: «Какую силу представляли собою с военной точки зрения петербургские рабочие? Это есть вопрос о Красной гвардии…. в то время как гарнизон представляет принудительное скопление старых солдат, отбивающихся от войны, отряды Красной гвардии построены заново, путем личного отбора, на новой основе, во имя новых целей. … Основная боевая единица - десяток; четыре десятка - взвод; три взвода - дружина; три дружины - батальон. С командным составом и специальными частями батальон насчитывает свыше 500 человек. Батальоны района составляют отряд. На больших заводах, как Путиловский, создаются собственные отряды…. 22-го проходила общегородская конференция Красной гвардии: сотня делегатов представляла около 20000 бойцов. Цифру не надо брать слишком буквально: не все зарегистрированные проявляли активность; зато в моменты тревоги в отряды широко вливались охотники». Антонов-Овсеенко: «Постановлено держать Красную гвардию под ружьем, установить дежурства отрядов и т. д. Произведен подсчет сил. К 23 октября имеется: Выборгский —5000, Васильеостровский —1000, Нарвский —1000, Невский —4000, Московский —8000, Петроградский — 600, Пороховской — 300, Охтенский — 500, Шлиссельбургский — 300» «БАЛТФЛОТ» Троцкий: «... В распоряжении Военно-революционного комитета есть еще третий род вооруженной силы: моряки Балтийского флота. По социальному составу они гораздо ближе к рабочим, чем пехота. Среди них немало петроградских рабочих. Политический уровень моряков несравненно выше, чем солдат…» ПРИМЕЧАНИЕ: Основными базами Балтийского флота были Гельсингфорс (совр. Хельсинки) – главная база, Ревель (совр. Таллинн), и Кронштадт, часть сил флота находилась в Петрограде… Гельсингфорс (Хельсинки): Дыбенко: «Вернувшись с Северного областного съезда, подробно доложил командам кораблей о принятом решении. Ждем. Задача всем дана. Пароль и сигналы установлены. Наш сигнал о выступлении — телеграмма на мое имя из Петрограда за подписью Антонова-Овсеенко: «Выслать устав»… 20 и 21 октября проверяются боевые взводы и назначенный командный состав. Подвозится необходимый запас продовольствия и вооружения для подготовляемых к отправке в Петроград отрядов. Идет усиленный ремонт предназначенных к походу миноносцев…24 октября… К 20 часам получена телеграмма из Петрограда: «Центробалт. Дыбенко. Высылай устав. Антонов-Овсеенко ». Флоту отдаётся приказание: боевым ротам прибыть на вокзал к 24 часам» Предписание Центробалта командующему флотом А. В. Развозову, 24 октября, 21 час. 40 мин.: «Срочно дать распоряжение выйти в Петроград миноносцам "Забияка", «Страшный" и "Меткий". Председатель П. Дыбенко. Секретарь Логинов» ПРИМЕЧАНИЕ: на миноносцах, были десантные отряды, так на «Забияке», кроме 157 человек команды было 120 человек десанта – матросы с линейного корабля «Гангут» Иванов: «— На посадку без задержки! — командует Дыбенко. … Нам и без команды не терпится, быстро вскакиваем в вагоны. Гангутцев полторы сотни, занимаем три вагона. В нашем за старшего Хряпов. А всего в эшелоне отъезжало полторы тысячи человек. В три часа ночи эшелон отходит. …Дыбенко бороду вскинул, машет рукой. Думали, что он с нами поедет, но нет …утром он отправит еще два эшелона… От Гельсингфорса до Петрограда часов восемнадцать езды. Это обычных, а наша поездка необыкновенная, пройдем с ускорением». ПРИМЕЧАНИЕ: Первый эшелон из Хельсинки пришёл в Петроград только вечером 26-го, «ускорения» не вышло – помешали. «Балтийцы прибыли почти к концу боя у Зимнего дворца. Но громадна их роль в дальнейшей защите Петербурга от войск Керенского и в охране революционного порядка в столице» (Антонов-Овсеенко) Кронштадт: Антонов-Овсеенко: «Вам, кронштадтцам,— главная роль. Держа связь со 2-м флотским экипажем и Кексгольмским полком, наступайте бульварами на Зимний. «Аврора» и миноносцы прикроют ваш десант у Николаевского моста... Когда можете и сколько дать сил?». Выясняется, что только днем. Однако после упорных настояний обещают к часу. Сводный отряд, тысячи три, на минном заградителе «Амур». Уточняем некоторые моменты: — Не могли ли бы также продвинуть «Зарю свободы» в канал против станции Лигово, держать под обстрелом станцию, не допускать пропуска подкреплений к правительству? — Вполне возможно! — радостно отвечает моряк Пронин...» ПРИМЕЧАНИЕ: «Заря свободы» (бывший «Александр II»), который, к этому времени сойдя на положение старой калоши, сохра¬нил свое вооружение, состоявшее из восьми 12-дюймовых орудий в 40 калибров» (Раскольников) Петроград: Дыбенко:«... Крейсер «Аврора» спешно заканчивал ремонт и предназначался к отправке в Гельсингфорс на присоединение к своей бригаде. … В ночь на 22 октября телеграмма с «Авроры»: «Приказано выйти в море на пробу и после пробы следовать в Гельсингфорс. Как быть?» Центробалт отвечает: «Авроре» произвести пробу 25 октября». Несмотря на угрозы и посылку к ней броневиков с юнкерами, «Аврора», получив в подтверждение распоряжения Центробалта приказ Петроградского революционного комитета, категорически отказалась выполнить приказ Временного правительства» ПРИМЕЧАНИЕ: «осенью 1916 г. «Аврора» была поставлена на ремонт на Франко-Русском заводе в Петрограде» («Военно-исторический журнал», 1960, № 11, стр. 72). Газета «Рабочий путь» об экстренном заседании Петроградского Совета 24 октября: С докладом о положении дел выступил Троцкий: …Когда правительство стало мобилизовывать юнкеров, в это самое время оно дало крейсеру "Аврора" приказ удалиться. Почему, призывая юнкеров, правительство стало удалять матросов? Причины понятны. Речь идет о тех матросах, к которым в корниловские дни являлся Скобелев со шляпой в руках просить, чтобы они охраняли Зимний дворец от корниловцев. Матросы «Авроры» выполнили тогда просьбу Скобелева. А теперь правительство пытается их удалить. Но раз матросы спросили и Военно-Революционный Комитет Совета - «Аврора» сегодня стоит там, где стояла прошлой ночью. (Бурные аплодисменты.) ПРИМЕЧАНИЕ: со времени «Корниловского мятежа», август месяц, матросы «Авроры» несли охрану Зимнего дворца. «22 октября матросы с «Авроры», которые тщательно охраняли правительство Керенского, … были заменены кадетами» (Вильямс). «Вечером 24 октября открылось экстренное заседание судового комитета «Авроры» в присутствии всей команды и офицеров. Белышев сообщил о приказе Военно-Революционного Комитета привести корабль в боевую готовность.…Из Кронштадта подошли буксирные катера с баржей, груженой снарядами. Их быстро спустили в корабельные погреба, и к полуночи "Аврора" находилась в полной боевой готовности» (Николай Старилов) Вильямс: «Аврора» и «Заря свободы» вместе с другими пятью кораблями…стояли на рейде в Петрограде». ПРИМЕЧАНИЕ: «другие пять кораблей» вероятно: «Амур» и эскадренные миноносцы «Самсон», «Забияка», «Меткий» и «Деятельный». «СИЛЫ» ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА Антонов-Овсеенко: «… в Зимнем сосредоточены: 3-я Петергофская школа прапорщиков —400 штыков, 2-я Ораниенбаумская школа —500 штыков, ударный женский батальон —200 штыков (из Левашова мы постыдно прозевали его отъезд 23-го) и все же до 200 донских казаков, отдельные юнкерские (Николаевского инженерного, артиллерийского и других училищ) и офицерские группы, отряд комитета увечных воинов и георгиевских кавалеров, отряд студентов и т. п. и батарея Михайловского артиллерийского училища. Всего до 1800 штыков, изрядно пулеметов, 4 броневика, 6 орудий...» ХОД БОЯ Троцкий: «…Заключительный этап, когда восставшие окончательно отбросили условности двоевластия с его сомнительной легальностью и оборонительной фразеологией, занял ровно сутки: с двух часов ночи на 25-е до двух часов ночи на 26-е. В течение этого срока Военно-революционный комитет открыто применял оружие для овладения городом и захвата правительства в плен: в операциях участвовало в общем столько сил, сколько их нужно было для разрешения ограниченной задачи, во всяком случае, вряд ли более 25-30 тысяч» Суханов: «Решительные операции Военно-революционного комитета начались около двух часов ночи... Начиная с двух часов ночи небольшими силами, выведенными из казарм, были постепенно заняты вокзалы, мосты, осветительные учреждения, телеграф, телеграфное агентство. Группки юнкеров не могли и не думали сопротивляться. В общем военные операции были похожи скорее на смены караулов в политически важных центрах города. Более слабая охрана из юнкеров уходила, на ее место становилась усиленная охрана гвардейцев» Антонов-Овсеенко: «В 3 1/2 часа утра крейсер отдал якорь у Николаевского Моста» ПРИМЕЧАНИЕ: «…25 октября…в 3 час. 30 мин. ночи к разводной части Николаевского моста подошел крейсер «Аврора», бросивший тут якорь. Он осветил мост прожектором. Юнкерский караул обратился в бегство, и судовые механики свели мост». (В. И. Старцев) Керенский: «Мучительно тянулись долгие часы этой ночи. Отовсюду мы ждали подкреплений, которые, однако, упорно не появлялись. С казачьими войсками шли беспрерывные переговоры по телефону. Под разными предлогами казаки упорно отсиживались в своих казармах, все время сообщая, что вот-вот через 15-20 минут они "все выяснят" и "начнут седлать лошадей"…» Мальков: «… Приехал в Смольный, поднялся на третий этаж, прямо в Военно-революционный комитет. Вхожу… у стены, опершись руками на спинку стула, стоит Владимир Ильич и говорит. Тут же, в комнате, Свердлов, Дзержинский, Подвойский, Урицкий, Аванесов, Антонов-Овсеенко, еще несколько человек незнакомых. Некоторые стоят, другие сидят на полу, на корточках. Всего в комнате человек десять - двенадцать. Обсуждается вопрос о штурме Зимнего дворца, где засело Временное правительство. Подвойский сказал: - Надо составить план штурма Зимнего. Поручили Антонову-Овсеенко, Лазимиру и мне. …Вышли мы во вторую комнату. Там стояла высокая тумбочка, вроде учительской кафедры. Возле нее мы и примостились. Обменялись мнениями, и Антонов-Овсеенко стал писать… …Кончив писать, мы вернулись в первую комнату. Антонов-Овсеенко доложил наши соображения, и Военно-революционный комитет их утвердил. Заняло все это около часа. Время было 8 часов утра 25 октября 1917 года» Антонов-Овсеенко: «Миноносцы из Гельсингфорса прибыли и с рассветом вошли в Неву. «Аврора» продвинулась к самому Николаевскому мосту» ПРИМЕЧАНИЕ: «8.20 В училище не пошёл… Пошёл в Р.К. Меня послали в «Прибой»(Николаевская 12) за литературой. Трамваи идут. Николаевский мост охраняют матросы-кронштадцы. На Неве стоят миноносцы. Дворцовый мост утром был разведен, а когда я ехал назад его уже свели. У штаба охрана из юнкеров…» (Дневник П.А.Лурье) «В 9 часов утра…полковник Полковников сообщил, что он пишет рапорт министру-председателю о том, что положение критическое и в распоряжении Временного Правительства никаких солдат нет… А. Ф., узнав об этом, решил сейчас же поехать в штаб и взять на себя все распоряжения обороной, но Коновалов заявил ему, что, по его мнению, положение настолько серьезно, что необходимо немедленно созвать заседание Временного Правительства и совместно все обсудить и выработать меры. А. Ф. все-таки отправился и оттуда около 11 часов уехал на автомобиле … в Лугу, оставив Коновалову директиву собрать Временное Правительство и сделать его заседание перманентным» (Дневник А. В. Ливеровского, министра путей сообщения Временного правительства) Антонов-Овсеенко: «10 часов утра 25 октября. Временное правительство еще занимает Зимний дворец. В Мариинском еще «заседает» Совет республики. Но все опорные пункты Питера — у нас. Все вокзалы, госбанк и прочие государственные учреждения заняты» «...Постепенно стали подъезжать другие министры. Около 12 часов Коновалов открыл заседание. … Коновалов сообщает о поездке А. Ф. и о разговоре с представителями казачьих войск: "Без пехоты действовать не будем»… » (Дневник Ливеровского) Антонов-Овсеенко: «целый батальон юнкеров (инженерная школа прапорщиков) спокойно прошел из Кирочной к Зимнему. Гарнизон дворца усилен этим штыков на 300...С удивительной медлительностью налаживается наше оцепление!» ПРИМЕЧАНИЕ: «…- А вы давно здЪсь?… Съ полудня. Ходили уже къ телефонной станціи, да толку не вышло —уклончиво ответилъ я» (А. Синегуб) Антонов-Овсеенко: «…было принято решение о разгоне Совета республики. Это было осуществлено к 2 часам дня 25 октября». ("Известия", 6 ноября 1918 г., N 243) « 3 час. 30 мин. Раздались первые выстрелы около Зимнего дворца. Из окон, выходящих на Адмиралтейство, было видно, как матросы, солдаты и красногвардейцы побежали. Юнкера, стоявшие в виде караула у моста, не сдвинулись с места. Кто, куда и почему стрелял, осталось неизвестным. Выяснилось, что нет продовольствия для юнкеров. Принимают меры». (Дневник Ливеровского) Антонов-Овсеенко: «Четыре часа!.. Наконец-то!.. «Кронштадтцы едут». Несколько тысяч молодых стройных парней с винтовками в надежных руках заполняют палубу транспорта. Говорю им краткое приветствие именем Советской власти, указываю цель. Вот Зимний — последнее прибежище керенщины. Его надо взять! Сейчас они высадятся у Конногвардейского бульвара, войдут в связь с 1-м флотским экипажем и после артиллерийского обстрела атакуют Зимний» ПРИМЕЧАНИЕ: Минный заградитель "Амур" стал невдалеке от "Авроры". Через несколько минут на его палубу поднялся Антонов-Овсеенко. К "Амуру" подошли мелкие суда, чтобы переправить десант на берег. «было отдано распоряжение старшему артиллерийскому офицеру "Амура" выяснить возможность обстрела дворца. - Стрелять с "Амура" нельзя - мешает Николаевский мост, лежащий на линии выстрела. Для обстрела дворца корабль необходимо отвести на новое место, - доложил офицер. Запросили "Аврору" о возможности обстрела и получили положительный ответ» (В. И. Старцев) Антонов-Овсеенко: «Условливаюсь, что, по сигнальному выстрелу Петропавловки, «Аврора» даст пару холостых выстрелов из шестидюймовки. Передаю миноносцам, чтоб проникли за Николаевский мост и развернулись для обстрела (по сигналу) Зимнего». Мальков: « Антонов-Овсеенко куда-то ушел, а мне Подвойский дал новое задание: - …Поезжай сейчас на "Самсон" и жди команды, надо будет - откроете огонь по Зимнему! Я отправился. Добрался до "Самсона", а он стоит на Неве так, что Зимнего не видно. Другие здания загораживают. Пошли, мы с матросами на берег, развели мост и подогнали миноносец, куда было нужно, поближе к дворцу» Донесение помощника главного комиссара Кронштадтского сводного отряда П. И. Смирнова исполкому Кронштадтского Совета, 25 октября: «18 час. Доводим до сведения … что десант высажен и установлен окончательный контакт с петроградскими частями. Ждем дальнейшего наступления. Сейчас приступаем к окончательной операции по отношению к Зимнему дворцу и штабу. Предъявляется при помощи делегации ультиматум. Если отвергнется, то открываем огонь» «В 6 часов был послан первый ультиматум Временному правительству о сдаче» (Н.Подвойский, из стенограммы заседания участников октябрьского переворота, Москва, 7 ноября 1920 года) Вильямс: «В среду вечером 25 октября/7 ноября Джон Рид, Луиза Брайант и я наспех пообедали в гостинице «Франс» и вернулись, чтобы следить за событиями в Зимнем дворце… Очевидно, мы были единственными, кому довелось оказаться в Зимнем дворце в тот день… Поздней осенью в Петрограде ночь спускается быстро, вероятно, было чуть больше пяти вечера» «6 час. 15 мин. Получено известие, что из находившихся в нашем распоряжении 6 орудий - 4 ушли с офицерами, а с юнкерами остались только 2, которые поставлены в главных воротах» (Дневник Ливеровского) Антонов-Овсеенко: «…Аленин выполнил обещание. Шестиорудийная батарея Михайловского училища отозвана. Взамен прибыло отделение (2 орудия) Константиновского артиллерийского училища…» Синегуб: «ГдЪ господинъ поручикъ? Доложите, что казаки пришли»… «Казаки! Какіе казаки? Откуда?» ……«Смотри — среди нихъ нЪть почти молодежи, это все старшихъ возрастовъ. Ага, то-то они и явились сюда», — проталкиваясь среди казаковъ къ стоявшему на ящикЪ и следившему за движеніемь казаковъ подхорунжему, подумалъ я.— «Хотя на большомъ засЪданіи представителей совЪта съезда казаковъ и говорено было о воздержаніи отъ поддержки Временнаго Правительства, пока въ немъ есть Керенский, который намъ много вреда принесъ, все же мы наши сотни рЪшили придти сюда на выручку. И то только старики пошли, а молодежь не захотЪла и объявила нейтралитетъ» Синегуб: «Господинъ полковникъ», — вбегая въ припрыжку въ комнату, еще съ порога закричалъ Штабъ-ротмистръ. «Господинь полковникъ, имею честь явиться. Я едва пробился со своими инвалидами георгіевцами. Сволочи насъ хотЪли разоружить, но мы имъ прописали Кузькину мать. Честь имЪю явиться, Штабсъ-ротмистръ Н. Прошу дать работу. Вы не смотрите, что я одноногій. Я и мои инвалиды въ Вашемъ распоряжении» Синегуб: «ВслЪдъ за Петергофцами, получили заданія Ораніенбаумская первая и вторая школы. Первой вручалось дальнейшее продолженіе внутренняго караула, а второй предназначена была защита баррикадъ у вороть, у Дворцоваго Моста и Зимней канавки, причемъ резервомъ для нея считалась Школа Петергофцевъ. На инвалидовъ, явившихся въ группЪ свыше 40 человекъ, возлагалась оборона перваго этажа, взамЪнъ баталіона инженерной школы, которую приказывалось вывести во дворъ для прикрытия артиллеріи съ выделением изъ баталіона взводовъ на баррикадныя работы. Поручики Мейснеръ и Лохвищкій получили приказаніе отправиться возводить баррикады у моста черезъ Зимнюю канавку. Поручики Скородинскій и Баклановъ — строить баррикады у Главныхъ Воротъ, изъ тЪхъ полЪницъ дровъ, что лежали на площади передъ Дворцомъ» Синегуб: «...Но не успЪлъ онъ выйти изъ комнаты, какъ слегка отталкивая его отъ двери влетЪль въ комнату офицеръ женщина. «ГдЪ Комендантъ Обороны? Господа»,— женскимъ, настоящимъ женскимъ голосомъ спросилъ офицеръ. «Это я», — отвЪтиль Комендантъ.— «Ударная рота женскаго баталіона смерти прибыла въ Ваше распоряженіе. Рота во дворЪ. Что прикажете дЪлать?» — вытягиваясь и отдавая честь по военному, отрапортовалъ офицеръ женщина. «Спасибо. Радъ. Займите 1-ый этажъ вместе съ инвалидами» « 7 час. 5 мин. Ораниенбаумская школа уже получила пропуск от Революционного комитета и уходит. Сейчас ожидается пропуск для Петергофской школы. Коновалова вызвали вниз, с ним ушел Терещенко. 7 час. 10 мин. Терещенко вернулся и от имени Коновалова пригласил всех вниз. Собрались в кабинете Коновалова. Сообщено, что сейчас двумя делегатами от Революционного комитета доставлен ультиматум. Требуется наша сдача - дано 20 мин. на размышление, после чего будет открыт огонь по Зимнему дворцу с "Авроры" и Петропавловской крепости. Вызвали по телефону Кишкина. 7 час. 15 мин. Пришел Кишкин с Рутенбергом. Решено единогласно не отвечать на ультиматум, оставаться в Зимнем дворце и сопротивляться» (Дневник Ливеровского) Антонов-Овсеенко: «Кто-то вбегает в комендантскую:— Из Павловских казарм телефонируют: Временное правительство сдается, ультиматум принят! …Обман! Сдался штаб округа, правительство укрылось в Зимнем» « 9 час. Отправлен отряд отнимать штаб» (Дневник Ливеровского) ПРИМЕЧАНИЕ: «Оказалось, въ центрЪ ударницъ, инвалидовъ георгіевцевъ и откуда то взявшихся юнкеровъ Павловскаго военнаго училища, которыхъ во дворцЪ не было, сгоялъ комендантъ обороны дворца. Вся эта публика, волнуясь, съ возбужденными глазами, а ударница со слезами на нихъ, умоляли, требовали отъ коменданта обороны сдЪлать вылазку на главный штабъ, гдЪ, по ихъ свЪдЪніямь, писаря перешли на сторону Ленина и, обезоруживъ и частью убивъ офицеровъ, арестовали генерала АлексЪева.— «Мы должны выручать ген. АлексЪева. Это единственный человЪкь, ради котораго стоитъ жить. Только онъ спасетъ Россію, а они его замучаютъ», кричали, перебивая другъ друга, просящіе. «Уже, говорятъ, съ него сорвали погоны», — визжала одна ударница. «Если вы не разрЪшите, вы врагъ родины», вопилъ штабъ-ротмистръ, подпрыгивая на своей протезЪ. «Хорошо», наконецъ согласился комендантъ обороны, видя, что всЪ его увЪренія, что генерала Алексеева тамъ нЪть, ни къ чему не приведутъ» (А. Синегуб) «9 час. 15 мин. Пили чай. 9 час. 30 мин. Началась стрельба из пулеметов. Наши ответили несколько раз из орудий». (Дневник Ливеровского) Антонов-Овсеенко: «Тороплюсь к дворцу....Темнота. Всплески выстрелов, таканье пулеметов. На Миллионной беспорядочная толпа матросов, солдат, красногвардейцев то наплывает к воротам дворца, то отхлынивает, прижимаясь к стенам, когда с дровяных баррикад юнкера открывают стрельбу....— Товарищ комиссар! Тут есть ход — можно забраться, пугнуть их гранатой.— Вали! Отделяется кучка куда-то в проход... Масса инициативы, энергии... Стрельба учащается в едкой темноте...» «В 9.40 мы услыхали пушечные выстрелы. С перерывом стрельба продолжалась до 12-ти часов…» (Дневник П.А.Лурье) Антонов-Овсеенко: «Наконец-то. Глухо донесся орудийный выстрел. Еще и еще. Заговорила Петропавловка. Лучше... Мощно разодрало воздух...— «Аврора»!— Не предложить ли им снова сдаться? — спрашивает Чудновский… Соглашаюсь. Отправляется с кем-то. Артиллерийский обстрел подействовал. Угас огонь баррикад. Заткнулись — видно, брошены?— броневики...» «9 час. 45 мин. Полковник Ананьев, начальник инженерного училища, которому специально был поручен Зимний дворец, доложил, что казаки уходят. Их было всего около трех сотен» (Дневник Ливеровского) Синегуб: «Все, казалось, налаживалось и прояснялось. Но вотъ открывается дверь, и передъ столомъ выростаетъ офицеръ артиллерійскаго взвода Константиновскаго Училища. «Господинъ Полковникъ», — обратился онъ къ Коменданту Обороны, — «я присланъ командиромъ взвода доложить, что орудія поставлены на передки и взводъ уходить обратно въ Училище согласно полученному приказанію отъ Начальника Училища черезъ приказаніе отъ Командира батареи»… «Какъ это такъ?!»— вырвалось у Коменданта. — «Немедленно остановите Взводъ». — «Поздно!»— ответили юнкера. — «Взводъ уже выезжаетъ. Мы просили остаться, но командиръ взвода объявилъ, что онъ подчиняется только своему командиру батареи. Вотъ мы и еще несколько юнкеровъ остались. Взводъ уходить не хотелъ но командиръ взвода настоялъ съ револьверомъ въ рукахъ» Антонов-Овсеенко: «Из Павловских казарм сообщают, что только вот задержаны 2 орудия и до 100 «константиновцев» ушедших из Зимнего вслед за «донцами» Мальков: «Время идет, а ружейная и пулеметная перестрелка все не кончается: то вроде стихнет, то опять усилится. Пора, думаю, и нам огонь открывать, время уже к 11 часам вечера подходит, только приказа все нет. Дал на всякий случай команду приготовиться к стрельбе. Подходит ко мне офицер и говорит, что стрелять нельзя. Орудия крупные, откроем пальбу прямой наводкой, все на куски разнесем. Решил я сам пройти к Зимнему, проверить, как там дело обстоит. Неужели, думаю, о нас забыли, а нам давно пора огонь открыть» Антонов-Овсеенко: «Какой-то треск, лязг оружия, истерические вопли.— Сдаемся, товарищи! Только не обижайте! Сотни две ударниц гуськом складывают оружие... Следом за ними десятка два наших проникли в калитку, на лестницу … выстрелы, взрыв гранаты... Отброшены!..» «11 час. 50 мин. Раздался странный треск и вслед выстрелы в соседней комнате. Оказалось, в коридор с верхней галереи была брошена бомба матросами, пробравшимися по черным внутренним ходам через лазарет. Через несколько минут к нам внесли раненого в голову юнкера, а другой пришел сам. Кишкин сделал перевязки» (Дневник Ливеровского) Антонов-Овсеенко: «... Прорвались в ворота, калитку... по узко извилистой лестнице, к тому же забаррикадированной, атаковать трудно. Но кто-то прорывается обходом. Теряем еще час!.. И дрогнули, наконец, юнкера. Прислали сказать, что сопротивление прекращают» Синегуб: «…тутъ я замЪтилъ, что еще немного выше стоить Комендантъ Обороны, а рядомъ высокій, съ красивымъ лицомъ, вольноопредЪляющійся лейбь-гвардіи Павловскаго полка. УвидЪвъ Коменданта, я сдЪлалъ еще усиліе и снова протиснувшись, поднялся еще на нЪсколько ступенекъ. Онь замЪтиль меня. И нагнулся ко мнЪ: «Саня, я вынужденъ былъ сдать Дворецъ. Да ты слушай», — увидя, что я отпрыгнулъ отъ него, продолжать онъ…— «Не кипятись. Поздно — это парламентеры. БЪги скорЪе къ Временному Правительству и предупреди... скажи: юнкерамъ обЪщана жизнь. Это все, что пока я выговорилъ. Оно еще не знаетъ. Надо его спасать. Для него я ничего не могу сдЪлать. О немъ отказываются говорить…» Вильямс: «У одной небольшой открытой двери образовалась толкучка. Мы вскарабкались на баррикады и перелезли через них вслед за гвардейцами и матросами и вбежали в огромный дворец, теперь залитый светом. Наши пропуска с голубыми печатями обеспечили нам вход; красногвардеец, стоявший в дверях, махнул нам рукой, пропуская» Антонов-Овсеенко: «С Чудновским поднимаемся. Пестрая толпа восстания за нами... Обширные залы скудно освещены... Зияет в одном пробоина от трехдюймовки. Повсюду матрацы, оружие, остатки баррикад, огрызки…» Синегуб: «По винтовой лЪстницЪ …начали показываться свЪжия революціонныя силы, одинъ бандитъ краше другого… «Кто сзади, зайдите въ кабинетъ и просите разрешения открыть огонь. Еще несколько минуть, и этого нельзя будетъ сделать. — Живо!» —…бросиль я въ темноту ниши приказаніе юнкерамъ…» «…Дверь распахнулась, вскочил юнкер: - Как прикажете Временное правительство? Защищаться? - Этого не надо! Это бесцельно! Это же ясно! Не надо крови! Надо сдаваться! - закричали министры. Вперед вышел Кишкин: - Если они уже здесь, то, значит, дворец занят? - Занят. Заняты все входы. Все сдались. Охраняется только это помещение. Как прикажете, Временное правительство? - Скажите, что мы не хотим кровопролития, что мы уступаем силе, что мы сдаемся, - быстро перечислил Кишкин» (Дневник Ливеровского) Антонов-Овсеенко: «...Вот оно — правительство временщиков… — Именем Военно-революционного комитета объявляю вас арестованными … «Министры» переписаны. Отобраны документы. Тринадцать... Комплект... Спешно сформирован караул. Оставляю Чудновского комендантом дворца... Выводим «министров» « I час 50 мин. Арест. 2 час. 10 мин. Отправились под конвоем. 3 час. 40 мин. Прибыли в крепость. 5 час. 5 мин. Я в камере № 54». (Дневник Ливеровского) Вильямс: «Кто то, Антонов или Чудновский, насколько я помню, дал нам разрешение войти в Малахитовый зал, сразу, как там была выставлена охрана, а все внутренние помещения были обысканы на предмет обнаружения спрятавшихся кадетов или каких-нибудь проникших раньше во дворец моряков.…Из Малахитового зала мы сумели пробраться во внутренний кабинет – как говорили, это был кабинет Николая II… Кабинет должны были обыскать и опечатать, поэтому у нас было всего несколько минут, которые мы провели там под неустанным надзором часовых» Мальков: «С Дворцовой площади крики какие-то доносятся, шум, свист. Кинулся я бежать, выскочил на площадь, гляжу - юнкера, ударницы из женского батальона. Все разоружены. … Вокруг народ шумит. Взят Зимний! Все! Народу в Зимний набилось - что-то невообразимое. Тут не только красногвардейцы и солдаты, что дворец штурмовали, а масса всякой публики набежала. Кто делом занят, а кто и просто глазеет. Чудновский - первые дни он был комендантом Зимнего - собрал красногвардейцев, матросов, велел очистить дворец от посторонних. Я вижу, на "Самсон" мне возвращаться не к чему, там мое дело кончилось, надо пока тут помочь. Дали мне под команду группу матросов, и стали мы из Зимнего лишний народ, удалять. Дворец быстро очистили. За временем я, конечно, не следил, не до того было…». Антонов-Овсеенко: «...На съезде Советов в жадной тишине председательствующий заявляет: Военно-революционный комитет сообщает: «В 2 часа 10 минут ночи арестованы членом Военно-революционного комитета Антоновым, по постановлению комитета, контр-адмирал Вердеревский, министр государственного призрения Кишкин, министр промышленности Коновалов, земледелия - Маслов, министр путей сообщения Ливеровский, управляющий военным министерством Малиновский, министры: Гвоздев, Малянтович, Третьяков, генерал для поручений Борисов, контролер Смирнов, министр просвещения Салазкин, министр финансов Бернацкий, министр иностранных дел Терещенко, помощник особоуполномоченного Временного правительства Рутенберг, министр почт и телеграфа Никитин, министр исповеданий Карташев, инженер Пальчинский» Вильямс: «… Покидая дворец, мы увидели молодого большевика лейтенанта, стоявшего у открытого выхода. Недалеко находился стол. Два солдата обыскивали всех, кто покидал дворец, чтобы убедиться, что никто не уносит с собой что-нибудь ценное» Троцкий: «…Сейчас же после взятия Зимнего в буржуазных кругах пошли слухи о расстрелах юнкеров, о насилиях над ударницами, о расхищении богатств дворца.… Никаких расстрелов на самом деле не было и, по настроению обеих сторон в тот период, быть не могло. Еще менее мыслимы были насилия, особенно во дворце, куда, наряду с отдельными случайными элементами улицы, вступили сотни революционных рабочих с винтовками в руках» Вильямс: «– Все раненые были с нашей стороны, – сказал стоявший у входа лейтенант, и это подтверждено. Пять матросов и один солдат были убиты и многие ранены» 26 ОКТЯБРЯ «Рано утром, часов в шесть, мне сообщили из моего Управления Красного Креста, что Зимний дворец взят большевиками, и что сестры милосердия нашего лазарета, находившиеся во дворце арестованы. Наскоро одевшись, я сразу отправился в Зимний дворец. Я вошел с большого подъезда с набережной…. Внутри дворец был мало похож на то, что я привык там видеть. Все было в беспорядке, мебель сломана и перевернута, все носило явный след только что окончившейся борьбы. Всюду были разбросаны ружья, пустые патроны, в большой передней и на лестнице лежали тела убитых солдат и юнкеров, кое где лежали и раненные, которых не успели еще унести в лазарет…» (из воспоминаний доктора Зиновьева) «Сегодня после полудня я вышел, чтобы посмотреть, какие повреждения нанесены Зимнему дворцу продолжительной бомбардировкой в течение вчерашнего вечера, и, к своему удивлению, нашел, что, несмотря на близкое расстояние, на дворцовом здании было со стороны реки только три знака от попадания шрапнели. На стороне, обращенной к городу, стены были изборождены ударами тысяч пулеметных пуль» (Из записок английского посла Бьюкенена) « 26 октября. четверг …К X.( видимо доктор Манухин) из крепости телефонировали, что просят доктора, — Терещенко и раненый вчера при аресте Рутенберг: «а мы другого доктора не знаем». Погадавши, подумавши... X. решил ехать, спросил автомобиль и пропуск. Еще не возвращался… X. вернулся. Видел Терещенку, Рутенберга и Бурцева… Карташева увидит завтра. Терещенко простужен (в Трубецком бастионе, где они все сидят, не топили, а там сырость), кроме того, с непривычки трусит. Рутенберг и Бурцев абсолютно спокойны. Еще бы, еще бы. Рутенберг — старый террорист (это он убил Гапона), а о Бурцеве я уже говорила. Маслов в тяжелом нервном состоянии («социалист» называется!, но, впрочем, я его не знаю). X. говорит, что старая команда ему, как отцу родному, обрадовалась. Они под большевиками просто потому, что «большевики взяли палку». Новый комендант растерян. Все обеспокоены, — «что слышно о Керенском?» (Гиппиус З. Н) «Подъ свистъ изъ оконъ казармъ мы произвели перестроеніе и пошли, соблюдая ногу и должный порядокъ. На повозкЪ ехали побитые и Баклановъ. Впереди и сзади шелъ караулъ отъ Павловскаго полка, очень пригодившійся на мосту чрезъ Фонтанку у цирка Чинизелли, где уличные хулиганы начали швырять каменьями въ юнкеровъ, виновныхъ лишь тЪмъ, что обладали чистыми душами и сердцами… Зато черезъ несколько минутъ я беседоваль съ … капитаномъ Галіевскимъ, грустнымъ отъ общей боли, отъ человеческой подлости и глупости — «... Я безконечно счастливъ, что моя рота юнкеровъ такъ стойко и мужественно вела себя, что по сдаче Дворца даже эти господа оставили у насъ оружіе и безпрепятственно пропустили съ баррикадъ прямо идти въ Школу», —тихо, съ гордостью, говорилъ капитанъ…«Ну, пора и по домамъ», — наконецъ решили мы, и разстались. А еще черезъ три часа я пилъ шампанское за здоровье брата, оказавшагося тоже на свободЪ…» (А. Синегуб) ОЦЕНКИ: «Вообще, нужно признать, что в то время, как большевики слева действовали с напряженной энергией, а большевики справа всячески содействовали их скорейшему триумфу, в политических кругах, искренне преданных Революции и связанных в своей судьбе с судьбой Вр. Правительства, господствовала какая-то непонятная уверенность, что "все образуется", что нет никаких оснований особенно тревожиться и прибегать к героическим мерам спасения. … И как бы не было трудно, почти безнадежно положение СПб., еще утром 25-го, в час нашего отъезда, нам все-таки представлялось невероятным, что большевики к двум часам утра на 26-е могли уже сделаться хозяевами Дворца и Штаба». ( Керенский) «Чувствуя свою слабость в вопросах разведки, связи, маневрирования, красные маршалы испытывали потребность навалиться на Зимний дворец таким превосходством сил, которое снимало бы самый вопрос о практическом руководстве: несоразмерная грандиозность плана почти равносильна его отсутствию. Сказанное вовсе не означает, что в составе Военно-революционного комитета или вокруг него можно было найти более умелых военных руководителей; во всяком случае, нельзя было найти более преданных и самоотверженных». (Троцкий) «Меня неоднократно впоследствии просили объяснить, почему мы, имея силы и возможность покончить с Временным правительством уже в 6 часов, сами оттягивали этот конец. Я отвечал: да, положение наше у Зимнего было таково, что стоило приказать «штурмовать», и геройской кровью нескольких сотен борцов мы бы завладели дворцом. Но в этот исторический момент каждая капля крови защитника революции превалировала в наших глазах значение и без того уничтоженного врага. Нашего врага разлагала агитация…»(Н.Подвойский, из стенограммы заседания участников октябрьского переворота, Москва, 7 ноября 1920 года) «Временное правит[ельство] и Совет республики за последние недели проявляли какой-то такой паралич всякой деятельности и воли, что у меня уже возникал вопрос: да не политика ли это и не собирается ли Керенский и К° дать большевикам, так сказать, зарваться и затем одним ударом с ними покончить. В действительности, покончили с ним б[ольшеви]ки нападением на Зимний дворец, в котором в последний момент не было иной защиты, кроме юнкеров и смехотворного женского батальона. Весь остальной гарнизон, подвергавшийся в течение 3-х недель безудержному воздействию б[ольшеви]ков, отказался выступать на защиту Вр[еменного] правит[ельства]» (Красин, из письма от 1 ноября 1917 года) Источники: Л.Д. Троцкий, История Русской революции, том 2, Октябрьская революция, часть вторая. Антонов-Овсеенко В. А. В семнадцатом году .— К.: Изд-во «Україна», 1991. Дыбенко П.Е. Из недр царского флота к Великому Октябрю. — М.: Воениздат, 1958. Иванов Д. И. Я — матрос «Гангута»! — М.: Воениздат, 1987 Раскольников «Кронштадт и Питер в 17 году» Вильямс А. Р. «Путешествие в революцию. Россия в огне Гражданской войны. 1917 1918» Николай Старилов « Хроника революции» Суханов Н.Н. Записки о Революции Мальков П.Д. «Записки коменданта Кремля» А. Синегуб «Защита Зимнего Дворца» (Архив Русской революции издаваемый И.В. Гессеном, том 4, Берлин 1922) В. И. Старцев, Победа Октябрьского вооружённого восстания в Петрограде и Москве, «Вопросы истории» 1989г Гиппиус З. Н., Дневники, 1920. + Гиппиус З. Петербургские дневники 1914-1919. — Нью-Йорк, Москва: Центр «ПРО», СП «Саксесс», 1990 Л.Б.Красин. Письма жене и детям. [url][/url][/quote] |
| В избранное | ||
