О московском крае БЫЛИ И ПРЕДАНИЯ О ПРОИСХОЖДЕНИИ МОСКВЫ

Здравствуйте, дорогие москвичи!!!

Начинаю серию выпусков, посвященную основанию Москвы, происхождению названия нашего славного города и истории первых дней его существования. Текст приводится по изданию "История Москвы". Хрестоматия в 4 т. Т. I. - М.: Издательство "Международный дом сотрудничества", Издательство объединения "Мосгорархив", 1997.

Кроме того, хочется поздравить себя и вас с годовщиной рассылки (апрель 2004) и второй горовщиной сайта (май 2003). Эти два славных собятия были ознаменованы тем, что количество подписчиков перевалило за 700 человек!

БЫЛИ И ПРЕДАНИЯ О ПРОИСХОЖДЕНИИ МОСКВЫ

"Приди ко мне, брате, в Москову!... Буди, брате, ко мне на Москву!" Таково первое и самое достопамятное летописное слово о Москве. С тем словом первый устроитель древнесуздальскои земли, суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий, посылал [в 1147 году] звать к себе на честной пир дорогого своего гостя и союзника, северского князя Святослава Ольговича, того самого Святослава, сын которого Игорь прославился в последующее время несчастным походом на половцев (в 1185 году) и воспет в знаменитой песне о полку Игореве. "Приди ко мне в Москову! Буди ко мне на Москву!"В этих немногих словах как бы пророчески обозначилась вся история Москвы, истинный смысл и существенный характер ее исторической заслуги. Москва тем и стала сильною и опередила других, что постоянно и неуклонно звала к себе разрозненные Русские земли на честной пир народного единства и крепкого государственного союза.

Забелин И.Е. История города Москвы. М., 1990. С.1

Комментарий составителя

История непредсказуема. Кто мог ведать, строя в незапамятные времена первую хижину у впадения речки Неглинки в Москву-реку, что кладет он начало городу-символу (Москва - третий Рим), городу-легенде (Москва - новый Иерусалим), вокруг которого и усилиями которого сложится за века крупнейшее и самобытнейшее государство?! Москва - политический центр Руси. Москва - оплот православия. Москва - средоточие русской культуры. Москва - полюс духовно-нравственного притяжения народов Великой России. Москва - объект ненависти и захватнических устремлений ее врагов. Ни о чем таком не могли помыслить первые обитатели кремлевского холма, строители первых укреплений, его увенчавших. Иначе они бы бережно, из уст в уста, из поколения в поколение, передавали основные события истории Москвы; а, овладев письменностью, несомненно, перенесли бы их на пергамент.

Ничего этого, разумеется, не произошло: начало Москвы затерялось в глубине веков. А потому о происхождении города, его названия мы можем строить лишь более или менее достоверные предположения, опираясь на скупые летописные упоминания, позднейшие письменные и устные предания, разрозненные данные археологии и лингвистики. Москва в этом смысле не исключение. Знаменитый Плутарх вынужден был в свое время констатировать: "От кого и по какой причине получил город Рим свое великое и облетевшее все народы имя - суждения писателей неодинаковы".

Что же мы все-таки знаем о "Москве изначальной"?

Первое упоминание о Москве

1. Впервые мы имеем летописное известие о существовании Москвы от конца первой половины XII века. Это - время наибольшего развития удельной системы, ослабившей Россию перед нашествием татар; это была пора образования отдельных областных княжеств и время ожесточенной борьбы из-за Киева между Мономаховичами [потомками Владимира Всеволодича .Мономаха, внука Ярослава Владимировича Мудрого] и Ольговичами [потомками Олега Святославича, другого внука Ярослава Мудрого] и даже в роде первых. В этой громадной борьбе, которой, по выражению летописей, "взмялась" и в коей "разодралась" вся Русская земля, принимали участие все князья: и северные, и южные, и западные, и восточные. Их дружины крестили и бились по всей Руси; но в то же время заканчивался киевский период Руси и подготовлялся новый. И Москва в первый раз упоминается как город в летописи именно в эту горячую пору, под 1147 годом.

Весною этого года суздальский князь Юрий Владимирович [Долгорукий, сын Владимира Мономаха], как передает летописное сказание, пошел на Новгород, бывший на стороне Изяслава Мстиславича [великого князя киевского, внука Владимира Мономаха], взял Торжок и землю на Мете, а Святослав [Ольгович] Северский, его союзник, по Юрьеву приказу пошел на землю Смоленскую, тоже стоявшую на стороне киевского князя, и взял там живших на Протве литовцев-голядей и обогатил дружину свою полоном. После этого Святослав, к которому Юрий еще раньше посылал на помощь сыновей своих и богатые дары для него и его княгини (ткани и меха), получил от суздальского князя зов приехать к нему в Москву (в "Москов"), которая по этому поводу впервые упомянута в летописи. Святослав отправился к нему в новый городок с сыном Олегом, князем Владимиром Рязанским и дружиной. Олег поехал в Москву наперед и подарил Юрию барса. Дружески поздоровался основатель Москвы с князьями, и здесь началось пированье. На другой день Юрий сделал большой, или, по старинному выражению, "сильный", обед для гостей, богато одарил Святослава, сына его Олега, Владимира Рязанского и всю их дружину. Вести о свидании князей-союзников в Москве разнеслись по всей Руси и сделали известным этот новый и маленький городок.

Предание о начале Москвы

2. "Кто знал, что Москве царством быти, кто ведал, что Москве государством слыти?" - как бы оправдываясь перед читателем за неполноту и неясность своего повествования, задумчиво вопрошает неведомый, неизвестный нам по имени сочинитель "Повести о зачале Москвы", написанной в XVII веке.

Кабы знать, кабы ведать... Поэтому, когда в XV - XVII веках понадобилась Москве - столице одного из обширнейших и могучих государств- приличная ее значению и славе легенда об основании города и московские книжники-грамотеи бросились искать старинные предания, то нашли они лишь скудные и разрозненные отрывки...

В XVII веке по крайней мере четыре писателя независимо один от другого взялись за создание произведения об основании Москвы. Каждый из них слышал устное предание в своем варианте. [Свод дошедших до нас полулегендарных известий о начале Москвы см.: Забелин И.Е. История города Москвы. М., 1990. С. 22-47.]

В одном рассказывается, что основал Москву, отобрав земли у [жившего здесь боярина] Кучка, князь Юрий Долгорукий, передал ее по наследству сыну Андрею, и дети Кучка - Кучковичи, мстя, убили Андрея. В этом предании отразились воспоминания о том, что Юрий Долгорукий действительно поставил и укрепил много городов Ростово-Суздальской Руси и что Андрей был убит заговорщиками, среди которых летопись называет неких Кучковичей. Однако причины и обстоятельства убийства князя Андрея являются чистейшим литературным вымыслом. [Андрей был убит в своей резиденции Боголюбове, близ Владимира-на-Клязьме, в 1174 году. Непосредственной причиной убийства явилось его решение казнить за какой-то серьезный проступок брата своего слуги. В ответ слуга, Яким Кучкович, организовал успешный заговор, в результате которого князь Андрей был убит.] Автор повести, взяв исторический факт основания Москвы, развил его в подходящий, по его мнению, к обстоятельствам сюжет.

Во втором произведении говорится, что-де древним московским князем был Даниил - сын Александра Невского, что соответствует действительности, поэтому писатель строит сюжет повести по-своему. У него не Юрий Долгорукий, а Даниил отбирает земли Кучка, и Кучковичи убивают Даниила. Этот вариант в еще более значительной степени является литературным вымыслом.

Третий писатель слышал о Данииле, которого он ошибочно называет Ивановичем, а не Александровичем, но ничего не знает о Кучке. Зато ему известно о чудесном видении, повинуясь которому Даниил основал Москву, и о том, что когда-то в Москве жил пустынник по имени Букал. Фантазия писателя отталкивается от этих сведений.

Четвертый называет основателем Москвы библейского персонажа Мосоха - внука Ноя, сближая по созвучию его имя с названием реки.

Каждый из средневековых создателей повестей о начале Москвы развивал известный ему вариант, вернее, осколок предания в литературное произведение по законам художественного творчества: рисовал образы действующих лиц в том свете, в каком они ему представлялись, объяснял мотивы поступков, исходя из собственных понятий, вводил указания и ссылки на известные ему исторические материалы, поскольку тогда между художественной и научной литературой еще не было той пропасти, которая появилась позже, домысливал утраченные звенья сюжета.

Не пытаясь оспаривать историков, согласимся с тем, что в предании действительно исторических ошибок много. По их многослойности и внутренней противоречивости видно, как первоначальный рассказ поновлялся, осовременивался, приноравливался к художественным вкусам и моральным воззрениям эпохи, чего, конечно, не избежал и предлагаемый читателю пересказ.

Но в то же время все эти многослойные, многовековые, может быть, даже тысячелетние поновления - самое верное доказательство древности предания [к пересказу которого мы переходим].

ВСЕПРЕКРАСНОЕ МЕСТО МОСКОВСКОЕ

В лето от сотворения мира 6666-е великий князь киевский Юрий Владимирович, по прозванию Долгорукий, сын великого князя Владимира Всеволодовича Мономаха, ехал со своей дружиной из стольного Киева к сыну своему Андрею Юрьевичу Боголюбскому в город Владимир-на-Клязьме, где тот княжил по воле отца.

Склонив голову, думал князь Юрий думу о том, что он уже стар и, померев, оставит любимому сыну Андрею Юрьевичу прародительские земли и своих, им самим нажитых сильных врагов - князей и княжат удельных, которые в жадном ослеплении готовы разграбить друг друга и тем разорить всю Русь. Думал он и о том, что Киев, стольный город, прочими русскими землями и княжествами, далеко расширившимися на полночь и на восход солнца, уже не почитается так, как почитался прежде, и, глядишь, скоро наступит время, когда удельные князья совсем перестанут признавать его старшинство...

С такими думами въехал князь Юрий Владимирович в темные заокские леса, где дорога шла по дремучим дебрям, через темные топкие болота.

И вдруг посреди одного обширного болота князь Юрий Владимирович увидел огромного чудесного зверя. Было у того зверя три головы и шерсть пестрая многих цветов.

И вся дружина, и все спутники князя увидели этого зверя и встали в изумлении.

Явившись людям, чудесный зверь затем исчез, растаял, словно туман утренний.

Тогда князь Юрий Владимирович спросил одного из спутников своих - ученого гречанина-философа:

- Что знаменует собой явление сего чудесного зверя?

- Великий князь, - ответил ученый гречанин, - явление это знаменует, что поблизости сих мест встанет град превелик треуголен и распространится вокруг него царство великое. А пестрота шкуры звериной значит, что сойдутся сюда люди разных племен и народов.

Задумался князь, затем снова спросил:

- Истинно ли твое толкование, ученый философ?

- Истинно, - ответил ученый философ, - потому что и при основании великого града Рима было знамение. Когда начали рыть ров под городскую стену, то вырыли голову человеческую, как живую, и значило это, что быть Риму главой многим градам. Что и сбылось. И когда созидали Царьград, то выполз из норы змий, и в тот же миг пал на него с высоты орел, и начали они биться. И мудрец книгочей посему изрек: "Будет град Константина царь другим городам, как орел - царь всем птицам, и будет он подвержен нашествиям басурман". Что также сбылось. Посему сбудется и явленное ныне тебе знамение.

Поехал князь Юрий Владимирович далее. Вскоре расступились леса, позади остались болота, и выехал он на высокий берег реки.

Воззрел князь Юрий Владимирович очами во все стороны, на этот берег и на тот, на светлые рощи, на распаханные поля, на богатые села, на поставленные на высоком мысу над рекой огороженные частоколом хоромы владетеля этих мест тутошнего князька Кучка.

Видит князь, что хороши эти места, и подумал он: "Верно, здесь стоять граду треугольному", но ничего не сказал.

Стоит князь Юрий Владимирович на высоком берегу, дружина за ним стоит, смотрят на городок. Коли им город виден, то и из города их видать. Удивляется князь Юрий Владимирович, почему Кучко не встречает его, не оказывает какие положено почести, не выходит с сыновьями своими и воеводой Букалом со двора, огороженного частоколом, не зовет князя в хоромы. Юрий послал воина сказать Кучку, чтобы тот поспешал перед светлые очи князя.

Поскакал посланец и через немалое время вернулся с князьком Кучком.

- Почему не встречаешь, чести не оказываешь? В хоромы меня, великого князя, не зовешь? - грозно спросил князь Юрий Владимирович Кучка.

Но Кучко не сробел и отвечает:

- Не знал я, господин, что ты едешь, потому не встретил. В хоромы не зову, потому что старые хоромы разметали, новые не построили, сами в сарае живем.

Понял князь Юрий Владимирович, что неспроста так дерзок Кучко, видать, он перекинулся тайно из-под его руки к Новгороду, видать, собираются новгородцы в третий поход на Владимирское княжество и переманили Кучка щедрыми посулами. Понял все это князь Юрий Владимирович, но вида не подал.

- Хорошие у тебя села, богатые, - говорит князь Юрий Владимирович Кучку.

- Богатые, - соглашается Кучко.

- Знать, поля хорошо родят?

- Хорошо.

- Гляжу, стада большие, видать, и выпасы хороши.

- И выпасы хороши.

- А река рыбна ли?

- И река рыбная.

- А как зовется река? - спросил князь.

- Москва.

- Что же значит такое название?

- Названо не нами, а жившими прежде нас, - ответил Кучко, - а что оно значит, не ведаем.

Усмехнулся князь Юрий Долгорукий какой-то своей думе, а чему усмехнулся - не сказал.

Кучко понял усмешку по-своему и проговорил:

- От века так повелось: говорим "Москва" - и все тут. Еще раз усмехнулся князь Юрий Владимирович, посмотрел на Кучка и сказал:

- Значит, говоришь, жившими прежде вас название дано, - а про себя подумал: "Некогда вы сменили живших здесь прежде вас, а ныне пришел ваш черед уступить место мне". И, подумав так, спросил:

- Отчего один пришел ко мне, без сыновей?

- Сыновья мои малы, по младости да неучености не сумеют, как надо, повеличать тебя, - ответил Кучко.

- Однако говорят, что сыновья твои красивы и разумны.

- На сыновей не жалуюсь.

- Дай их мне, твоему великому князю, они у меня будут жить в чести, ума-разума набираться. Мы здесь станом на ночевку встанем, завтра далее поедем. А ты завтра утром приходи проводить и сыновей своих приведи.

Князь Юрий Владимирович приказал свой княжеский шатер ставить. Кучко к себе ускакал.

Настало утро. Князь Юрий Владимирович уже собрался выступать, а Кучка с сыновьями нет.

Разгневался князь, послал за ними гонца. Вернулся гонец, сказал, что Кучко заперся в крепости и ему, гонцу, даже ворот не открыл.

Еще пуще разгневался князь и поскакал сам с дружиной к Кучку.

И ему не открыл Кучко ворот да еще, высунувшись из-за крепкого частокола, посмеялся:

- Иди, князь, отсюда, куда шел, пока еще у тебя дружина есть. Ведь из твоих вотчин люди разбегаются, а ко мне народ стекается. Скоро стану я вровень с тобой, а потому не хочу тебе, князю моему, покориться!

Князь Юрий Владимирович не мог стерпеть такой дерзости, крепко разгневался и повелел дружине взять усадьбу непокорного Кучка приступом.

Хоть и очень дерзко величался Кучко перед князем, но приступа выдержать не смог.

Когда княжеские дружинники разбили главные ворота, Кучко со своим воеводой Букалом и с воинами убежал из усадьбы через другие - малые - ворота в леса.

Князь Юрий Владимирович с дружиной погнался за беглецами. Самого Кучка настигли и немилостиво предали смерти, а Букал с малым числом воинов скрылся в дебрях.

Князь Юрий Владимирович вошел в хоромы Кучка и увидел двух его малолетних сыновей и дочь Улиту, прекрасную лицом. Их он повелел взять и отвезти во Владимир ко двору князя - сына своего Андрея Юрьевича Боголюбского, а усадьбу разрушить.

На месте же усадьбы Кучка князь Юрий Владимирович повелел поставить город, а для скорейшего его устроения созвал строителей со всех окрестностей: и суздальцев, и владимирцев, и ростовцев, и всех иных.

Назвал город князь Юрий Владимирович по реке Москве - Москвой.

Детям Кучковым князь Юрий Владимирович сказал, что отец их поднял оружие на него и был убит в бою, а они, дети, перед князем ни в чем не виноваты, и, придя во Владимир, сочетал сына своего Андрея Боголюбского браком с дочерью Кучка прекрасной Улитой, сыновей же его пожаловал одного в стольники, другого в чашники. А сыну своему повелел город Москву людьми населять и распространять, и князь Андрей Боголюбский этот отцовский завет исполнил.

Вскоре по основании города Москвы князь Юрий Владимирович умер, а Андрей Юрьевич княжил счастливо и благочестиво. В браке с Улитой прижил троих сыновей, его шурья Кучковичи жили при нем в великой чести.

Но однажды княгиня Улита гуляла по лесу возле Москвы, и вывела ее кривая тропа к малой хижине. В хижине той жил угрюмый старец, весь заросший седым волосом, так что глаза едва видать.

- Кто ты такой, старче? - спросила княгиня Улита.

- Я - Букал, бывший воевода Кучков, - ответил старец и рассказал княгине Улите, как был немилостиво предан смерти ее отец великим князем Юрием Владимировичем.

Опечалилась Улита и воспылала гневом против великого князя Юрия Владимировича и его сына, а своего мужа князя Андрея Боголюбского. Задумала она отомстить за отца.

Вернулась Улита домой, рассказала все братьям, и порешили они убить князя.

Подошла пора зайцев травить. Поехал князь с шурьями на полеванье, и, когда заехали в лес, тут стали они его убивать.

Но князь хлестнул коня, вырвался и поскакал от них.

Князь через чащу скачет, Кучковичи за ним. Однако у князя конь добрый был, и беда смертная гнала князя - ушел он от убийц, но загнал князь коня, пал верный конь, и пошел дальше князь пеший.

А тут на пути река, через реку перевоз, перевозчик на своем челне невдалеке от берега стоит.

Нечем князю уплатить за перевоз, только на руке один золотой перстень.

- Эй, перевозчик, возьми перстень, перевези меня за реку!

Перевозчик не пристает к берегу.

- Вы, лихие люди, обманщики: поначалу плату сулите, а как перевезешь вас, не уплатив перевозного, уходите.

- Ей-богу, заплачу, - клянется князь.

Подплыл перевозчик поближе к берегу, протянул весло:

- Положи перстень на весло, уплати перевозное вперед, и я перевезу тебя.

Положил князь Андрей Боголюбский перстень на весло, а перевозчик подхватил тот золотой перстень, оттолкнулся от берега и уплыл.

Князь же, оставшись на берегу и боясь погони, побежал по берегу вдоль реки. Была осень, день кончался, темнело. Князь устал, замерз, и негде ему было укрыться на ночь.

Тут попался ему на пути низкий сруб-могила, в которой лежал покойник. Князь, забыв страх перед мертвым, залез в тот сруб, закрылся и заснул. Так он проспал всю темную осеннюю ночь до утра.

Его же шурья Кучковичи, упустив князя, возвратились домой в беспокойстве.

- Лучше бы нам и не замышлять убить князя, - говорят они друг другу. - Убить не убили, а только ранили. Теперь убежит князь Андрей к своему брату великому князю киевскому Даниилу Юрьевичу [вымышленный персонаж], придет во Владимир с воинством, и тогда не миновать нам злой смерти и лютой казни.

А княгиня Улита им говорит:

- Подите и довершите начатое. (Какая кровожадная зверина-львица, какая свирепая медведица может содеять такое?!)

- Как же князя в той дебри отыщем?

- Есть у князя Андрея пес-выжлец, - говорит княгиня Улита, - и как едет князь в поход либо на сечу, то говорит мне всегда: "Ежели случится мне в битве смерть безвестная и на поле меня сыскать и опознать невозможно будет или же возьмут меня живого в полон и повезут неведомой дорогой, то пошли тогда моих людей искать меня и вели им пустить впереди моего пса-выжлеца. И пес тот повсюду найдет меня, и если в поле буду лежать среди трупов многих и лицо мое кровавыми ранами изуродовано будет, то пес все равно без ошибки отыщет и мертвому мне радоваться станет, и мертвое тело мое почнет лизать в радости".

Утром, еще до рассвета, отправила княгиня Улита братьев Кучковичей в лес, дав им пса-выжлеца, и твердо наказала:

- Где вы князя живого отыщете, тут же его тотчас скорой смерти предайте.

Взяли Кучковичи пса, приехали на то место, где вчера князя Андрея ранили, и с того места пустили пса впереди себя.

Быстро побежал выжлец по следу, а они поскакали за ним.

Привел их пес к срубу-могиле, где спрятался князь Андрей, всунул голову в сруб (весь-то влезть не смог, потому что пес был большой, а сруб маленький) и, радуясь хозяину, замахал хвостом.

Увидя это, злосердные Кучковичи раскрыли крышу на срубе и убили князя Андрея Боголюбского, пронзив его копьями и иссеча мечами. И оставили тело его в том же срубе.

Но вскоре злое дело их открылось через верного слугу князя Андрея Давыда Тярдемива, который однажды ночью тайно убежал к князю киевскому Даниилу Юрьевичу и рассказал о том, что брат его, князь Андрей, убит злодеями.

Пришел князь Даниил с войском Москву воевать, чтобы отомстить за кровь брата. Но жители московские сказали:

- Мы на князя Андрея зла не мыслили. А погубили его, не побоявшись Бога, позор и поношение жен княгиня Улита и изменники братья ее Кучковичи. Они его злодеи, и мы за них стоять не хотим.

Схватил князь Даниил княгиню Улиту и Кучковичей, казнил их, а тела положил в берестяные короба и пустил короба в озеро. Эти короба с Кучковичами и ныне всплывают по ночам из пучины, ибо таковых злодеев ни земля, ни вода принять не хотят.

А князь Даниил наутро на восходе солнца восстал ото сна в высоком терему, глянул в окно на град, на обе стороны Москвы-реки, на села окрестные красные, на поле чистое, раздолье великое, и очень ему всепрекрасное место московское приглянулось и полюбилось. Не пошел он в свою отчину, а остался княжить на Москве.

И с той поры стала Москва царством быть, государством слыть.

Продолжение следует

Всех Вам благ! Ваша Россiянка

Сайт рассылки