Доброе время суток!

Вокруг стоит такой чудесный май, что нерадивый Сель старается всё свободное
время проводить в лесах и полях, дабы насладиться прелестью расцветающей
природы. (В моих краях нет московских холодов).

Говорят, что коты сходят с ума в марте, а люди - в мае

Однако, нельзя же совсем забывать про своих верных подписчиков!

Давайте вспомним про события сорокалетней давности. Вот набрёл я в сети по этому адресу на интересную статью о них.

http://www.3dway.org/node/6903Май 1968-го

Александр Телевич

Майская революция 1968-го, свершившаяся без крови и коммунистов, сделала западную цивилизацию другой. Отныне инакомыслие стало узаконено. В лексиконе западной демократии навсегда утвердились понятия «альтернативного образа мышления» и «альтернативного образа жизни». Второе есть просто производное от первого, чего так не хватает нам сегодня, а именно: терпимости…

А в конце 1980-х революционное поколение пошло во власть. Сегодня оно занимает ключевые посты в политике, прессе, образовании, культуре.

Наблюдая за бунтом парижских студентов, мир впервые осознал, что будущее стоит революции. В 1968-м году невероятные события происходили на всем земном шаре. В Китае Председатель Мао вывел миллионы молодых людей на улицы: громить университеты, министерства, парткомы. В Чехословакии Александр Дубчек восстал против господства Москвы и призвал ликующие толпы студентов строить «социализм с человеческим лицом». В Нью-Йорке молодые революционеры захватили Колумбийский университет. В Париже вокруг Сорбонны понастроили баррикады. В Западном Берлине студенты забросали бутылками с зажигательной смесью штаб-квартиру всесильного газетного магната Акселя Шпрингера. В центре Рима студенты дрались с полицейскими. То же самое происходило в Мадриде, Турине, Стокгольме, Бонне, Брюсселе. Подобной солидарности в Европе не видали со времен революции 1848-го года. Казалось, что начинается мировая молодежная революция.

Было понятно, что китайские хунвейбины науськаны Мао, а пражские Студенты отстаивают суверенитет своей страны. Но отчего сорвались с катушек слушатели Сорбонны, Кембриджа, Колумбийского университета и десятков других престижных и благополучных учебных заведений? Студенты требовали то отмены экзаменов, то прекращения войны во Вьетнаме, то увеличения порций спагетти в кафетериях, то упразднения диктатуры в Греции, то разрешения курить повсеместно, то ликвидации расовой дискриминации. Что же с ними произошло?

«Вы лгали мне всю жизнь!»

Ни одна революция не может быть понята до конца. Однако можно с уверенностью сказать, что 1968-й год случайностью не был. К середине 60-х западная молодежь пришла к заключению, что старшие поколения лгали ей. Двадцатилетние всегда так думают и всегда бунтуют против отцов. Однако в 1968-м у двадцатилетних были особые основания бунтовать: Запад действительно зашел в нравственный тупик. С детства двадцатилетние слышали одно и то же: они живут в лучшей части земного шара, свободной и процветающей. С точки зрения отцов это было оправдано. После войны многие страны по ту сторону Берлинской стены вступили в эпоху экономического подъема. Старшее поколение, пережившее войну, провозгласило западное общество практически совершенным и единственной проблемой считало борьбу с коммунизмом. Не стоит попусту раскачивать лодку. Лучше следовать по проторенной колее: университет - работа - покупка автомобиля - покупка дома - покупка еще одного дома - завещание - кладбище. Не надо высовываться. Жизнь должна протекать по добропорядочному шаблону. А иначе что подумают коллеги и соседи? Иными словами, молодежь оказалась в тисках ценностей среднего класса - несомненно, гарантирующего стабильность и процветание, но в то же время невыносимо скучного, ограниченного и, с ее точки зрения, лживого.

Новое поколение задавало вопросы. Что делают в 1968-м году американские войска во Вьетнаме? Борются с коммунизмом? Но при чем тут вьетнамские дети, погибающие под американскими бомбами? А кстати - зачем конкретному 20-летнему Джону идти в такую армию? А зачем Запад поддерживает режим «черных полковников» в Греции? Что, тоже во имя борьбы с коммунизмом? Постойте, а что происходит в самих странах Запада? Почему убили Мартина Лютера Кинга (кстати, в апреле того же 1968-го)? Почему до сих пор в США есть негритянские гетто? Почему в рабочих предместьях Парижа сохранились самые настоящие трущобы? Почему на юге Италии недоедают дети? Почему в лучших университетах процветает административный диктат?

Молодежь заметила то, что проглядели профессионалы-аналитики: средний Класс оброс жирком, стал косным и неповоротливым и в 1968-м году хотел жить так же, как жил сто лет назад - с бедным не делиться, с богатым не судиться. Против этого принципа молодежь и восстала.

К тому времени не осталось ни одной политической партии, к которой оппозиционная молодежь могла бы пристать. Социал-демократия давно обуржуазилась. Коммунисты погрязли в политических склоках, к тому же большинство из них ориентировалось на сталинистскую Москву, которую свободно мыслящая молодежь сильно не любила. Сложилась ситуация, в которой «юноше, обдумывающему житье», надо было искать новых кумиров. И таковые нашлись: Мао Цзэдун, Че Гевара, Маркузе, Фанон, Дебре. Именно они стали кумирами «новых левых».

«Бунт - дело правое!»

Мао Цзэдун в это время осуществлял «великую пролетарскую культурную революцию». Крестьянский сын и самоучка Мао был революционный романтик. Конечно, в ходе «культурной революции» он весьма удачно избавился от политических соперников и заменил их по-собачьи преданными выходцами из низов. Но все же, затевая «культурную революцию», Мао преследовал иную, грандиозную, цель: преодолеть буржуазные пережитки (материальный достаток, комфорт, индивидуализм), чтобы шагнуть в коллективистское будущее.

Че Гевара к 1968-му был уже год как мертв. Врач по образованию, по профессии революционер, аргентинец Че стоял у истоков кубинской революции. Благодарный Фидель назначил его президентом Национального банка, затем министром национальной промышленности. Однако размеренную жизнь бюрократа Че не полюбил. В 1965-м он покинул Гавану и отправился в Южную Америку раздувать там пламя фиделизма. В 1967-м он был схвачен и расстрелян в Боливии.

Француз Режи Дебре в 1968-м году находился в боливийской же тюрьме, где отбывал 30-летнее заключение: он входил в группу Че и тоже был захвачен правительственными войсками. Дебре был автором книги «Революция в революции?», замышленной как учебник повстанческой борьбы. Книга, правда, получилась скучноватой; судьба Дебре была куда интересней.

Герберта Маркузе называли «пророком новых левых». Эмигрант из Германии, впоследствии профессор университета Сан-Диего в Калифорнии, Маркузе был теоретик чистой воды. Он заявлял, что в современном индустриальном западном обществе возобладал тоталитаризм. Цитировать Маркузе стало модным. Тем более, что мэтр с удовольствием встречался с молодыми адептами.

Франц Фанон был креол с Мартиники. Получив диплом врача во Франции, он отправился в Алжир. Когда там началась война против колониального господства Парижа, Фанон примкнул к Фронту национального освобождения. К 1968-му году Фанона уже не было в живых, но его книга «Черная кожа, белые маски» находилась на пике успеха.

Новые гуру завладели умами. Они призывали к безоглядной бескомпромиссной борьбе. Мао Цзэдун заявил прямо: «Бунт - дело правое».

Первой зарницей молодежной революции стали студенческие волнения в калифорнийском университете Беркли в 1964-м году. Впервые в американской истории на территорию университетского кампуса были введены полицейские части. Война во Вьетнаме стала катализатором молодежного движения, кульминацией которого в США стали волнения в Колумбийском университете 23 апреля 1968-го года.

Зимой 1968-го студенческие волнения прокатились по Германии, Чехословакии, Польше. Во главе новых левых в Западной Германии стоял 27-летний Руди Дучке. Он считал себя учеником Маркузе. Своего сына Руди назвал Че. Дучке начал с организации студенческих протестов против войны во Вьетнаме. В Гамбурге, Франкфурте, Западном Берлине студенты атаковали американские представительства. Волнения перешли в уличные бои, когда неонацист вогнал в Красного Руди три пули.

Однако настоящая революционная буря разразилась в Париже в мае 1968-го.

«Запрещается запрещать!»

Волнения начались со студенческих выступлений против существующей системы образования. Они вспыхнули в университете Нантэрр, в рабочем предместье Парижа. Когда власти закрыли Нантэр, взбунтовалась Сорбонна.

Президент Шарль де Голль в это время находился с визитом в Румынии. Прерывать визит упрямый де Голль не собирался. По телевидению выступил премьер-министр Жорж Помпиду. «Правительство должно защитить республику, - заявил он. - И правительство ее защитит». К 30 тысячам парижских полицейских было добавлено еще 20 тысяч отборных служак из провинции. Им противостояло 30 тысяч студентов. Сорбонна была закрыта. Война с полицией перекинулась на улочки Латинского квартала.

Латинский квартал превратился в поле боя: сожженные автомобили, деревья, вырванные с корнем, разбитые витрины, развороченные брусчатые мостовые. Студенты начали строить баррикады. Над многими реял красный флаг. Полиция пошла на штурм.

Парижские обыватели, разъяренные тем, что взрослые мужики избивают дубинками их детей и внуков, приняли сторону студентов. Из окон на головы полицейских полетели цветочные горшки. 24-часовая всеобщая забастовка и полумиллионный марш протеста в Париже заставили правительство понять: Франция выходит из повиновения. Волнения охватили провинцию. В Страсбурге, Нанте, Гренобле студенты захватывали классы. По примеру китайских хунвейбинов, они заставляли профессоров прилюдно каяться в политических грехах. На стенах университетов появились дацзыбао.

Помпиду пошел на уступки. Сорбонна стала управляться студенческими ревкомами. Появились аудитория имени Че Гевары, плакаты «Запрещается запрещать!» и объявления «Кури что хочешь - хоть анашу». Статуи Пастера и Гюго покрыли красными флагами. День и ночь во дворе Сорбонны играл джаз-банд. Занятий не было. В аудиториях шла дискуссия: что делать дальше. Вожак восставших Даниэль Кон-Бендит призывал к революции. Что это означало, никто не понял. На всякий случай захватили театр Одеон.

Де Голль наконец прервал свой визит в Румынию и вернулся в мятежный Париж. Он устроил правительству разнос, с солдатской прямотой заявив: «Реформы - да, бардак - нет!» Генерал обратился к народу с предложением провести референдум: поддерживает ли Франция своего президента. Революционеры предпочли дать ответ немедленно: по городам Франции прокатилась волна уличных боев. Студенты орудовали дубинками, цепями и ломами. Они забирались на крыши и оттуда осыпали полицейских градом камней. С баррикад в стражей порядка полетели «коктейли Молотова». Полиция применила гранаты со слезоточивым газом. В ответ студенты принялись поджигать баррикады.

Проснулся рабочий класс. По всей Франции рабочие захватывали фабрики, брали заложников, запирали ворота и начинали митинговать. Ошалевшие власти не знали, что делать: отчетливых требований почти ни у кого не было. Однако выручили коммунисты, под влиянием которых «протест вообще» сменился перечнем конкретных условий: повысить заработную плату, сократить рабочий день, улучшить условия труда. Бастовали 10 миллионов человек. Экономика страны забуксовала. В Париже остановилось метро. Аэропорты закрылись. У берегов Франции замерли на якорях танкеры и сухогрузы. Многие корабли подняли красные флаги. В больших городах ожидали голода. Туристы тысячами бежали из страны. На швейцарской границе выстроились очереди машин: французские буржуа перевозили наличность в швейцарские банки.

Москва отреагировала на события хмуро. С одной стороны, заманчиво было воспользоваться случаем и пропагандистски обыграть антибуржуазные выступления европейской молодежи. С другой, «новые левые» в равной степени не любили как Елисейский дворец, так и Кремль. Поколебавшись, московские теоретики списали выступления 1968-го года на «мелкобуржуазный ревизионизм», сославшись на цитату из Маркса о мелком буржуа, «взбесившимся от ужасов капитализма».

В самих западных столицах волнения постепенно стихли. Власти пообещали студентам реформу высшей школы, рабочим - прибавку к жалованию. Буржуазный строй молодые революционеры уничтожить не смогли.

Но дело его живет!

Однако после 1968-го года западный мир стал другим. Средний класс стал делиться с неимущими, да и сам он изменился: к середине 70-х в его ряды влились те, кто в 1968-м сражался на баррикадах. Расовая дискриминация стала исчезать на глазах. Американцы не только вывели войска из Вьетнама, но и отменили всеобщую воинскую обязанность. Инакомыслие было узаконено. Отныне в западном лексиконе навсегда утвердилось понятие альтернативного образа жизни, и коммуны, кооперативы, общины стали расти как грибы после дождя: в них объединялись и хиппи, и те, кто хотел создать микрообщество по своим законам. У бунтарей появилась законная и мирная социальная ниша. Баррикад больше не строили, Че Гевара стал просто лицом на модной майке, выпущенный из тюрьмы Режи Дебре пошел работать к президенту Миттерану советником по Латинской Америке. Постепенно стало понятно, что позиции среднего класса поколеблены не так уж сильно.

Однако 1968-й год оставил по себе и несколько бомб замедленного действия. Немногочисленные революционеры, верные прежним кумирам, от уличных боев перешли к политическому терроризму. Особенно пострадали Западная Германия (от группы Баадер-Майнхоф) и Италия (от «Красных бригад»). Затем Терроризм расползся по всему миру, однако «Красные бригады» давно разгромлены. Весной 1998-го года объявила о самороспуске «Вооруженная фракция Красной армии», происшедшая от группы Баадер-Майнхоф.

Мир стал другим. Разочаровавшееся в революциях поколение с конца 80-х пошло во власть. Сегодня оно занимает ключевые посты в политике, средствах массовой информации, образовании, культуре.

Следите за буквами: в мае 1968-го тексты породили мятеж, а мятеж – новые тексты

Молодежные волнения, прокатившиеся тридцать девять лет назад по миру, в значительной мере были основаны на поиске текстов, выражавших дух мятежа. Среди книг «обязательной литературы», лежавших на столах учебных заведений и на столиках молодежных забегаловок Сан-Франциско, Парижа, Берлина, Праги, непременно находились книги Брэдбери и Кастанеды, Берроуза и Керуака, Виана и Кено, работы Мак-Люэна и Маркузе, стихи Рембо и Бодлера, произведения Маркса, Ленина, Троцкого, Мао и Боба Дилана. Одна из бесчисленных надписей, появившихся во время студенческого мятежа мая 1968-го года на парижских стенах, - почти дословная цитата из Хулио Кортасара: «Под булыжными мостовыми – пляж» .

Для самого Кортасара, «большого хронопа», для которого жанр коллажа, «игры в классики», был излюбленным литературным приемом. Монтажные работы Кортасара особенно подкупают срезами его собственных переживаний. Он, как никто, искал выход в запредельность воображения, мог бы сам написать безымянный лозунг той поры: «Вся власть воображению!» .

В мае 1968-го он еще не знал о том, что подобное - в более кровавом варианте - повторится 2 октября и на его континенте, когда на площади Тлателолко в столице Мексики будет расстреляна многотысячная демонстрация студентов...

Воистину говорят, что жизнь и литература - вечно сообщающиеся сосуды живой крови и живого воображения.

Есть такой анекдот. В КГБ на протяжении рабочего дня звонил человек и интересовался, не залетал ли к ним его попугай. Наконец, когда его спросили, в чем, собственно, дело, он ответил: «Если он к вам залетит, хочу заранее заявить, что я его политических взглядов не разделяю!».

Равно как и я не согласен со многими из высказываний, которые привожу ниже (а значение некоторых из них вообще не понимаю), однако лозунги-граффити и, особенно, их внутренний посыл, уже давно стали неотъемлемой частью «мая 1968-го».

Любопытно, что значительная часть из них не потеряла актуальности и сегодня. Невидимая сила «слова с улицы»… Вот они:

«Сновидения – реальны»
«Преувеличивая, начинаешь изобретать»
(Филфак Парижского университета)

«Реальность – это мои желания»
(Нантер)

«Расстегивай мозги столько же раз, сколько ширинку»
(Театр «Одеон», Париж)

«Секс – это хорошо, сказал Мао, но не беспрерывно ведь»
(Филфак Парижского университета)

«Наша левизна – доисторическая»
(Факультет исторических наук, Париж)

«Орфография – та же китайская грамота»
(Сорбонна)

«В его безумстве есть порядок («Гамлет»)»
(Нантер)

«Будьте реалистами – требуйте невозможного»
(Филфак Парижского университета)

«Революция невероятна, потому что она настоящая»
(Филфак Парижского университета)

«Алкоголь убивает, принимайте L.S.D.»
(Нантер)

«Преувеличение – вот оружие»
(Филфак Парижского университета)

«Бог – это скандал, дающий ренту (Бодлер)»
(Лицей Кондорсе, Париж)

«Хватит штурмовать лифт, штурмуйте власть»
(Авеню Шуази, 107, Париж)

«Ввожу положение перманентной радости»
(Факультет Политических Наук, Париж)

«Воображение берет власть в свои извилины»
(там же)

«Будьте краткими и жестокими, как людоеды»
(Нантер)

«Долой социалистический реализм! Да здравствуйте сюрреализм!»
(Лицей Кондорсе. Париж)

«Я марксист типа Граучо Маркса»*
(Нантер)

«Поэзия – на улице»
(Улица Ротру)

«Ограничения наслаждений влекут к наслаждению жить без ограничений»
(Нантер)

« Cache - toi , objet »**
(Сорбонна)

«Чем больше я занимаюсь любовью, тем больше у меня желания заниматься революцией, чем больше я занимаюсь революцией, тем больше у меня желания заниматься любовью»
(Сорбонна)

«Чужая свобода увеличивает мою свободу до бесконечности (Бакунин)»
(Лицей Кондорсе, Париж)

«Мысль, когда застаивается, загнивает»
(Сорбонна)

«Поговорите с соседями»
(Филфак Парижского университета)

«Только правда революционна»
(Нантер)

«Франция для французов – фашистский лозунг»
(Факультет Политических Наук, Париж)

«Теперь мы спокойны: дважды два не четыре»
(Филфак Парижского университета)

«Революция – не спектакль для англоведов»
(Нантер)

«Изобретайте новые сексуальные извращения (я выдохся!)»
(Там же)

«Запрещено запрещать!»
(Сорбонна)

«Надо последовательно исследовать случайность»
(Филфак Парижского университета)

«Разум трудится больше сердца, но заходит не так далеко (китайская поговорка)»
(Сорбонна)

«Право на жизнь не вымаливают, а берут»
(Нантер)

«Во сне работается лучше, создавайте комитеты сна»
(Сорбонна) Париж-Сеньон (27), июнь 1968-го

Из лозунгов парижских манифестантов:

«Власть отступает. Опрокинем ее!»

«Беги вперед, товарищ, за тобой гонится старый мир»

«Посетите СССР, пока он не посетил вас» (мое любимое)

Не только французские:

«Афоризм – предсмертный хрип революции»
(Оксфорд)

«Социализм – опиум для пролетариата»
(Королевский колледж, Лондон)

Несколько интересных цитат «горячего мая»:

«Надо распроститься с теорией «руководящего авангарда», чтобы воспринять наипростейшую достойную теорию действующего меньшинства, играющего роль постоянных дрожжей и побуждающего к действию без претензии руководить им».
(Даниель Кон-Бендит, лидер студенческого движения)

«Порядок – это когда на улицах нет полиции»
(Жак Соважо, лидер Национального союза французских студентов)

«Молодежь не всегда права, но общество, которое наказывает ее, неправо всегда»
(Франсуа Миттеран, депутат парламента)

До свиданья!

Ведущий рассылки Сель

klubklio@narod.ru