Во время единственной продолжительной встречи писателя Юрия Нагибина с Михаилом Зощенко зашел разговор о том, почему для разгрома Михаила Михайловича выбирали самые безобидные вещи вроде милого детского рассказа "Приключения обезьяны". Далее произошел следующий диалог. Зощенко: "А никаких "опасных" вещей не было. Сталин ненавидел меня и ждал случая, чтобы разделаться. "Обезьяна" печаталась и раньше, никто на нее внимания не обратил. Но тут пришел мой час. Могла быть и не "Обезьяна", а "В лесу родилась елочка"
- никакой роли не играло. Топор навис надо мной с довоенной поры, когда я опубликовал рассказ "Часовой и Ленин". Но Сталина отвлекла война, а когда он немного освободился, за меня взялись". Нагибин: "А что там криминального?" Зощенко: "Вы же говорили, что помните наизусть мои рассказы". Нагибин: "Это не тот рассказ". Зощенко: "Возможно. Но вы помните хотя бы человека с усами". Нагибин: "Который орет на часового, что тот не пропускает Л
енина без пропуска в Смольный?" Зощенко кивнул: "Я совершил непростительную для профессионала ошибку. У меня раньше был человек с бородкой. Но по всему получалось, что это Дзержинский. Мне не нужен был точный адрес, и я сделал человека с усами. Кто не носил усов в ту пору? Но усы стали неотъемлемым признаком Сталина. "Усатый батька" и тому подобное. Как вы помните, мой усач - бестактен, груб и нетерпяч. Ленин отчитывает его, как мальчишку. Сталин узнал себя - или его надоумили - и не простил мне этого". Нагибин: "Почему
же с вами не разделались обычным способом?" Зощенко: "Это одна из сталинских загадок. Он ненавидел Платонова, а ведь не посадил его. Всю жизнь Платонов расплачивался за "Усомнившегося Макара" и "Впрок", но на свободе. Даже с Мандельштамом играли в кошки-мышки. Посадили, выпустили, опять посадили. А ведь Мандельштам в отличие от всех действительно сказал Сталину правду в лицо. Мучить жертву было куда интереснее, чем расправиться с ней". В
заключение беседы Нагибин подал полезный, но несколько запоздалый совет: "А вы написали бы просто "какой-то человек". Зощенко: "Это никуда не годится. Каждый человек чем-то отмечен, ну и отделите его от толпы. Плохие литераторы непременно выбирают увечье, ущерб: хромой, однорукий, кособокий, кривой, заика, карлик. Это дурно. Зачем оскорблять человека, которого вовсе не знаешь? Может, он и кривой, а душевно лучше вас". В посмертном двухтомнике М. Зощенко усатый грубиян все-таки превратился в "какого-то
человека". Таким нехитрым образом редактор защитил Сталина (уже покойного и осужденного за культ личности) от "клеветнических инсинуаций".
Михаил Зощенко
Брежнев Л.И. входит в кремлевские кулуары:
- Товарищи! Хотите, я вам расскажу анекдот про Брежнева... пока его нет?..
Леонид Брежнев
На фирме Майкрософт нашли подкидыша. Забродили слухи. Даже в большом Билле подозревали отца найденыша.
Это вынудило Майкрософт выступить с официальным заявлением:
"Никакой сотрудник Майкрософт не может быть подозреваем в отцовстве ребенка.
Во-первых, еще ничего у Майкрософт не было сделано с любовью и радостью.
Во-вторых, у Майкрософт еще ничего не изготовлялось за девять месяцев.
В-третьих, у Майкрософт еще никогда не возникало что-то готовое с ног до головы."
Билл Гейтс
Американская оперная певица (контральто) немецкого происхождения, известная в первой половине 20-го века. Особенно успешно Маргарет выступала в Берлинской государственной опере (Berlin State Opera),
в период с 1907-го по 1944-й и в Метрополитен-Опера (Metropolitan Opera) с 1913-го по 1917-й. (Маргарет Арндт-Обер)
Спортсмен дня
Полузащитник "Томи", который в свое время поиграл в составе и казанцев, и москвичей, оценивает их шансы в воскресном поединке как пятьдесят на пятьдесят. (Денис Бояринцев)
Кинодеятель дня
Светлана Пермякова рассказала "Сегодня" о том, что ей мешало побывать в Крыму, как снималась в сериале с заплесневелым тортом и чем Шарокоис похож на Левина. (Светлана Пермякова)
Интервью дня
Лидер известной рок-группы "Черный кофе" рассказал о том, как отдыхал в Крыму, почему 20 лет не читает книги и отчего его не крутят на российском радио. ( Черный
кофе)
Человек дня
Ряшенцев никогда не изображал из себя гуру. Его полупредсказания – воздушны, беспечны. В самом деле, зачем огорчать и себя, и других заранее, если даже в тошнотворные времена всегда найдется случай «пора-пора-порадоваться» –
не орошфориться, не омиледеть, не обонасьеть, а хоть немножко подартаньянить, когда такой дефицит дартаньянов: «Наверное, скоро, наверное, будет, – наверно! – / иль очень уж здорово нам, или здорово скверно». (Юрий Ряшенцев)
