Прибыв в Петербург, Мюнхгаузен ...
Прибыв в Петербург, Мюнхгаузен поступает в кирасирский полк. Через год его производят
в корнеты, а в 1740 году он уже лейтенант. Впрочем, карьера Мюнхгаузена никак
не была связана с тем блеском славы, которой барон увенчивает себя в рассказах.
Многие историки вообще сомневаются в его непосредственном участии в военных кампаниях,
которые в то время русская армия вела против Турции и Швеции. Служба для Мюнхгаузена
была "солдатской лямкой", которую он исправно тянул в гарнизонах Петербурга и
Риги, в маленьких прибалтийских городках и лесах под Выборгом.
Известно и ведомо будет каждому, что Еронииус Мюнхгаузен, который Hам верно служил,
для его оказанной службе Hашей ревности и прилежности в Hаши ротмистры всемилостивейши
произведен 20 февраля 1750 года, - гласят строки указа императрицы Елизаветы,
копия которого висит на стене боденвердерского музея.
- Мюнхгаузен очень гордился этим своим званием и, вернувшись в том же году в
Боденвердер, решил во всех официальных документах именоваться не иначе, как "ротмистром
российской армии", - рассказывает Вильгельм Юнке.
Иеронии Мюнхгаузен вернулся под кров отчего дома не один. Из России за ним последовала
жена Якобина - дочь мелкопоместного прибалтийского дворянина из рода фон Дуден,
с которой он прожил в счастье и согласии до глубокой старости.
Боденвердер по-прежнему оставался забытой богом глухоманью. Заботы об имении,
охота, сплетни и свары соседей - так текли монотонные будни. Единственной отдушиной
в большой, наполненный событиями мир оставались фантазии и воспоминания, воспоминания
о России.