В 1939 году 25-летний математик Джордж Данциг учился в Калифорнийском университете. Однажды он на 20 минут опоздал на пару по статистике. Тихонько вошел, сел за парту и завертел головой, пытаясь понять, что пропустил.
На доске были записаны условия двух задач.
«Ага», подумал Данциг, «ясно — это, видимо, домашнее задание к следующей паре». Студент переписал задачи в тетрадь и стал слушать профессора.
Дома он трижды пожалел о том, что опоздал на пару. Задачи были действительно сложными. Данциг думал, что, вероятно, пропустил что-то важное для их решения. Однако делать было нечего. Через несколько дней напряженной работы он все же решил эти задачи. Довольный заскочил к профессору и отдал тетрадь.
Профессор — его звали Ежи Нейман, если кому интересно — рассеянно принял задание. Да, мол, хорошо. Он как-то не смог сразу вспомнить, что не задавал студентам ничего подобного…
Когда спустя некоторое время он таки просмотрел то, что принес ему ученик, у него просто глаза на лоб полезли. Он вспомнил, что действительно в начале одной из лекций рассказывал студентам условия двух этих задач.
Двух неразрешимых задач.
Двух задач, которые не мог решить не только сам профессор, но и остальные выдающиеся умы того времени.
Однако Данциг просто прослушал ту часть лекции, в котором говорилось о неразрешимости этих задач. И решил их
