Матвей Грин еще в предвоенной Москве был известен, уважаем и любим. Журналист, фельетонист, писавший для всех мастеров эстрады от Аркадия Райкина до сегодняшних молодых, он просидел в сталинских лагерях четырнадцать (! ) лет своей жизни. Борис Брунов всегда говорил: «Если на гастролях к нам на улице кидается человек, значит, либо со мной на флоте воевал, либо с Матвеем сидел! » Спасли Грина от верной смерти, по его словам, две вещи: работа в лагерном театре и природные, ничем не истребимые оптимизм и
чувство юмора.
Однажды «театр за колючей проволокой», которым руководил Грин, пригнали выступать в очередную зону и на ночь разместили в женском бараке.
Страшно хотелось есть, и Грин попросил коменданта барака отвести его к титану, чтоб хоть кипятку попить. Та не отказала, повела его к нагревателю, у которого всю ночь дежурили две женщины. Дали они Грину кипяточку, и он отправился обратно на нары. По дороге комендантша, тоже из зеков, оглянулась и нашептала Грину: «Зря вы ушли, не поговорив с этими тетками. Вам как писателю очень бы интересно было…» «А что за тетки такие?! » — спросил Грин. «Да уж такие… Одна жена Буденного, другая — жена Колчака! »
1. Стрелял я как-то на стрельбище. А там мадам одна, симпатичная такая. Думаю, как подкатить. Спрашиваю, а какой у вас калибр? Вижу не понимает вопроса. Ну диаметр, говорю, размер отверстия [продолжение]
2. Часа два ночи, под окном монодрама: одинокий мужской голос с надрывом раненного в жопу бизона уже минут десять распинается на тему "да я от тебя ухожу, ты меня достала! ". Второй участницы диалога не слышно. Голос из окна (судя по всему, этажа [продолжение]
3. Сельхозперепись 2016. Переписчик: телефон домашний есть? Я: нет П: мобильный? Я: есть П: значит интернет плюс . . Я: какой интернет? П: ну раз есть мобильный, значит, есть интернет Я: интернет ближайший в 40 км и то его подобие. Позвонить-то на крышу залазим. [продолжение]
