Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Исторические анекдоты от Старого Ворчуна

Подписаться Бесплатная «Золотая» новостная рассылка . Подписчиков 8.333 RSS
←   Август 2015   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.abhoc.com
Открыта: 15-03-2000

Автор
Виталий Киселев (Старый Ворчун)

Статистика

8.333 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Исторические анекдоты от Старого Ворчуна


Owls

Исторические анекдоты
от Старого Ворчуна
Вып. 795

от 22.08.2015 г.

Если из истории убрать всю ложь,
то это совсем не значит, что останется одна только правда -
в результате может вообще ничего не остаться.
Станислав Ежи Лец

Анонс!

23 августа выходит в свет рассылка с 815-м выпуском Ворчалок об Истории:

1956 год: венгерское восстание. Часть XX. Подготовка к аресту группы Надя Имре

Императорская Россия в лицах и фактах. Вып. 19

Метод ускорения отделочных работ

Сенатор Александр Александрович Арсеньев (1756-1844) был членом комиссии по восстановлению Москвы после пожара и заведовал постройкой Большого театра (1821-1825). Так как он опасался, что к ожидаемому приезду императора (Александра I) работы не будут окончены, то
"велел привязать подрядчика к трубе на крыше театра и объявил ему, что не отпустит его с крыши до тех пор, пока отделка театра не будет окончена к приезду Государя..."
Александр I не приехал на открытие Большого театра в январе 1825 года, но в 1826 году в Москву на коронацию прибыл Николай I.
Илья Александрович Арсеньев (1822-1887), сын сенатора, пишет, что
"Государь [Николай I], узнав об оригинальном способе, употреблённом А.А. Арсеньевым относительно исполнения подрядчиком принятых им на себя обязанностей, как будто бы рассердился, но потом смеялся до упаду и неоднократно вспоминал об этом при свидании с ним, присовокупляя:
"Ты, Александр Александрович, истый татарин, для тебя законы не писаны!"

Пасквиль на Полевого

Русский литератор Александр Александрович Писарев (1780-1848) [просьба не путать с критиком Д.И. Писаревым!] в 1825 году развернул настоящую травлю Николая Алексеевича Полевого (1796-1846) и его “Московского телеграфа”.
Как-то в московском Большом театре поставили водевиль Писарева "Три десятки", в текст которого автор вставил насмешливые куплеты против Полевого.
Ксенофонт Алексеевич Полевой (1801-1867) вспоминал:
"Об этом, задолго до первого представления, приятели Писарева разнесли слух, и таково было тогда участие к литературным событиям, что вся читающая публика разделилась на две стороны: одна хотела уничтожить Полевого, другая хотела защитить его... Заметно было какое-то глухое движение, когда начался водевиль Писарева; но когда актёр Сабуров пропел (куплет):
"Теперь везде народ затейный,
Пренебрегают простотой:
Всем мил цветок оранжерейный
И всем наскучил Полевой!" (bis), -
раздались рукоплескания и вместе страшное шиканье..."
Такая же картина наблюдалась и после исполнения второго куплета актрисой Репиной.
Сторонники Писарева после окончания представления вызвали автора:
"Несмотря на шиканье и крики противников, Писарев явился в директорской ложе и едва успел поклониться публике раза два-три, потому что шиканье, шум усилились ещё больше, заглушили немногие “браво” приятелей Писарева и сопровождались такими знаками, которые принудили автора поскорее скрыться... некоторые грозили ему кулаками... Генерал К. встал с кресел первого ряда и, оборотившись к Писареву, плюнул..."
Во время следующего представления слово “Полевой” было заменено словом “луговой”; а после нескольких представлений водевиль и совсем сняли со сцены.
Александр Матвеевич Сабуров (1800-1831).
Надежда Васильевна Репина (1809-67).

Неудачная проделка Воейкова

В январе 1826 года Н.А. Полевой получил из Петербурга анонимное письмо, в котором автор сожалел о том, что не все злодеи России ещё открыты (14 декабря 1825 года), и что на свободе ещё остаются такие злодеи как Булгарин и Греч.
Автор видимо предполагал, что, так как Полевой враждует с издателями “Северной пчелы”, то он сразу же побежит с доносом к властям. Однако, Полевой, прочитав письмо, бросил его в камин.
Через несколько дней к Полевому прибыл чиновник от московского генерал-губернатора князя Дмитрия Владимировича Голицына (1771-1844) и поинтересовался, не получал ли Полевой недавно из столицы анонимного письма. Получив утвердительный ответ, чиновник попросил Полевого пересказать содержание письма, а затем начал расспрашивать, почему он не доложил о таком письме начальству, и не догадывается ли он, кто может быть автором этого письма.
Затем чиновник достал и показал Полевому точную копию письма, полученного издателем “Московского телеграфа”. Это письмо было написано тем же почерком и на той же бумаге, что и письмо, полученное Полевым, но было адресовано генерал-губернатору и содержало приписку:
"Точно таковое письмо отправлено к издателю “Московского телеграфа”".
Выяснилось, что письмо написано тем же почерком, что и стихотворения В.Н. Олина, публиковавшиеся в “Московском телеграфе”. Однако, после связи с Петербургом выяснилось что стихи Олина, а, следовательно, и анонимные письма, написаны рукой некоего писаря, только переписывавшего стихи Олина.
Допрошенный писарь показал, что письма он писал не от себя,
"а только скопировал несколько экземпляров с черновой рукописи, которую дал ему А.Ф. Воейков".
Воейков же в то время был очень зол на Булгарина с Гречем.
Александр Фёдорович Воейков (1778-1839) — русский поэт и журналист, автор сатиры “Дом сумасшедших”, был членом “Арзамаса”.
Валериан Николаевич Олин (ок. 1788—1841) — русский поэт.
Фаддей Венедиктович Булгарин (1789-1859) – русский писатель, критик и издатель.
Николай Иванович Греч (1787-1867) – русский журналист и издатель.

Гаврила Волков (“Гаврило-меняла”)

Карета князя Николая Борисовича Юсупова (1750-1831) однажды сломалась возле места, где позднее поставили памятник Минину и Пожарскому. Князь вышел из экипажа и заговорил с букинистом, торговавшим неподалёку книжным старьём. Бойкий и смышлёный торговец понравился князю, и тот дал ему денег для найма лавки и покупки товаров.
Этот букинист, Гаврила Григорьевич Волков (1732-?), вскоре разбогател и смог открыть антикварный магазин. Дела Волкова шли настолько хорошо, что вскоре он занялся и ростовщичеством, получив в Москве прозвище “Гаврило-меняла”.
Позднее он заведовал делами сына своего благодетеля, князя Бориса Николаевича Юсупова (1794-1849), который для поправки своего материального положения стал давать деньги под залог недвижимого имущества за большие проценты.

Не в отца

Про князя Бориса Николаевича Юсупова Арсеньев писал, что он был известен, как
"самодур, далеко не наследовавший ни ума, ни щедрости, ни благородных порывов своего отца".

Забавы князя Н.Б. Юсупова-младшего

Вот что писал Илья Александрович Арсеньев (1822-1887) о барах былых времён:
"Юсупов любил театр и в особенности балет. В Харитоньевском переулке, напротив занимаемого им дома, находился другой, принадлежащий ему же дом, окружённый высокою каменною стеной, в которой помещался Юсуповский сераль с 15-20 его дворовыми, наиболее миловидными девицами. Этих девиц Юсупов обучал танцам; уроки давал им известный танцмейстер Иогель. Великим постом, когда прекращались представления в Императорских театрах, Юсупов приглашал к себе закадычных друзей и приятелей на представления своего кордебалета. Танцовщицы, когда Юсупов подавал известный знак, спускали моментально свои костюмы и являлись перед зрителями в природном виде, что приводило в восторг стариков, любителей всего изящного".
Николай Борисович Юсупов-младший (1821-1894).
Петр Андреевич Иогель или Йогель (1768-1855).

Портреты Льва Толстого

Иван Николаевич Крамской (1837-1887) получил в 1872 году заказ на портрет Льва Николаевича Толстого и рьяно взялся за работу. Однако вначале надо было получить согласие самого Льва Николаевича, а это оказалось очень непростым делом. Толстой долго отказывался позировать, считая создание своего портрета ненужным делом, но Крамской сумел убедить писателя: он говорил, что через 50 лет в Третьяковской галерее всё равно будет висеть портрет Л.Н. Толстого, но все будут очень жалеть, что портрет написан несвоевременно или даже по памяти.
Наконец Толстой согласился позировать Крамскому, художник с энтузиазмом принялся за работу и... Портрет не получился.
Художник очень переживал свой провал и собирался через полгода переписать холст, а Толстой настаивал, что вещь, которая сразу не получилась, никогда потом уже не дастся.
Крамской стоял на своём, говорил, что портрет следует взять настойчивостью, а иначе, зачем человеку дана воля.
Л.Н. Толстому так понравился получившийся портрет, что он заказал его копию для себя и своей семьи. Крамской ответил, что портрет он писал для Третьяковской галереи, и он не делает копий своих картин, но добавил:
"Дубликатов я не пишу. Весь жар остаётся в оригинале. К повторению подходишь остывшим, и оно должно выйти холодным. А давайте я с вас напишу другой портрет. Вы из двух и выберете, который вам больше понравится".
Второй портрет Крамской написал довольно быстро, и он ему понравился намного больше первого. Однако Лев Николаевич выбрал для Ясной поляны тот портрет, которому вначале предрекал полную неудачу.

Упрёк художнику

Писатель и литературный критик Павел Михайлович Ковалевский (1823-1907), чей портрет Крамской написал в 1868 году, однажды упрекнул художника в том, что тот, выпуская картины за стены своей мастерской обязательно в рамах, никогда за эти рамы денег не берёт, ограничиваясь только оговорённой ценой за работу. Ведь только на этом художник теряет до двух тысяч рублей в год.
Крамской чуть не обиделся:
"А я думал, что вы меня похвалите. Ну, как же дать портрет без рамы, когда мне хорошо известно, что портрет будет висеть в раме? Это я счёл бы даже невежливостью".
Ковалевский возразил:
"Но ведь портрет вы даёте потому, что сами делаете, а раму ведь вам делают. Вы платите за неё деньги".
Крамской стоял на своём:
"Я и за краски плачу деньги, я их тоже не делаю, и за кисти, за полотно... Выходит, что и за это отвечать заказчику?"

Смерть Крамского

Крамской часто говорил, что для него жить значит работать, он и умер с кистью в руках, когда работал над портретом доктора Карла Андреевича Раухфуса (1835-1915). Доктор не смог оказать никакой помощи художнику, так как тот умер стоя, а на пол мастерской упал его труп.
Портрет Раухфуса остался незаконченным, но голова доктора выписана великолепно.
Императорская Россия в лицах и фактах. Анекдоты. Вып. 18
(Продолжение следует)
Дорогие читатели! Старый Ворчун постарается ответить на все присланные письма.
Труды Старого Ворчуна:
WWW.ABHOC.COM ,
на котором собраны все выпуски рассылок "Исторические анекдоты" и "Ворчалки об истории", а также
Сонник по Фрейду
© Виталий Киселев (Старый Ворчун), 2015
abhoc@abhoc.com
В избранное