24 октября торговля
достигла 12 миллионов акций. Люди собирались на улицах, и паника была
очевидной. Ситуация явно выходила из-под контроля. Поэтому президент Гувер
сделал следующее заявление: "Фундаментальная экономика страны — производство
и распределение товаров — находится на прочной и благоприятной основе".
Заявление Гувера
имело такой же обнадеживающий эффект, какой могло бы произвести объявление
пилота, что двигатель не охвачен пожаром. Паника росла, и в последующие
несколько дней цены продолжали падать в, казалось, бездонную воздушную яму.
Кульминация наступила 29 октября, когда на волне вынужденных продаж 16
миллионов акций были реализованы по любой ходовой цене.
История
рассказывает о посыльном на бирже, который умудрился предложить один доллар
за акцию для лота при отсутствии покупателя — и получил, чего хотел. Цены не
стабилизировались до тех пор, пока 13 ноября индекс не
достиг 224, как показано на рисунке 3. Инвесторы, рискнувшие и купившие
акции, потому что они подешевели, совершили огромную ошибку. Рузвельт
пытался залечить кризис своей так называемой политикой "новых
сделок", что усугубило падение цен и привело к широкомасштабной
депрессии.
В 1930 году цены
снова начали падать, продолжая двигаться вплоть до своего основания 58,
которое было достигнуто 8 июля 1932 года. Промышленные акции потеряли 85% от
своей первоначальной рыночной стоимости, в то время как инвестиционные
сертификаты GoldmanSachs'
можно было приобрести по цене чуть меньше двух долларов.
