Адрес проекта:

http://www.humans.ru/

Ведущий проекта: 

Елена Шугалей

 

 

Ход жизни воина неизменяем, вопрос лишь в том, насколько далеко он уйдет по этой узкой дороге, насколько безупречным он будет в этих нерушимых границах. Если на его пути встречаются препятствия, то воин стремится безупречно преодолеть их. Если на своей тропе он встречает невыносимые трудности и боль, он плачет, и все его слезы, вместе взятые, не смогут сдвинуть линию его судьбы и на ширину волоска.

 

Стихотворение Цезаря Бальехо, казалось, всегда подводило черту под особое чувство тоски Нагваля.

 

Интересно, что она делает в этот час,

Моя милая Рита, девушка Анд,

Мой легкий тростник, дерево дикой вишни,

Теперь, когда усталость душит меня

И кровь засыпает, как ленивый коньяк.

Интересно, что она делает теми руками,

Которые с постоянной прилежностью

Гладили крахмальную белизну

После полудня,

Теперь, когда этот дождь уносит

Мое желание идти дальше.

Интересно, что стало с ее юбкой с каймой,

С ее вечным трудом, с ее походкой,

С ее запахом весеннего сахарного тростника,

Обычным в тех местах.

Она, должно быть, в дверях

Смотрит на быстро несущиеся облака.

Дикая птица на крыше издает свой крик,

И, вздрогнув, она, наконец, скажет:

"Господи, как холодно".

 

Это не было воспоминаниями на уровне моей мысли, так же, как они не были и на уровне всех моих осознаваемых чувств. Это был неизвестный вид памяти, который заставил меня заплакать.

Слезы лились из моих глаз, но они совсем не успокаивали меня.

 

Я бросил все свои щиты или по крайней мере большинство из них. Я чувствовал себя отрешенным, не ощущающим воздействий со стороны не имело больше значения, что сделала Горда. Это не означало, что я простил ее за недостойное отношение ко мне; просто чувство было таким, будто никогда и не было никакого предательства. Во мне не осталось никакой — ни открытой, ни скрытой — неприязни ни к Горде, ни к кому бы то ни было другому. То, что я ощущал, не было волевым безразличием или нежеланием действовать; не было это также устранением или желанием быть одному. Это скорее было чуждым чувством отстраненности, способности погрузиться в момент и не иметь никаких мыслей ни о чем другом вообще.

Действия людей больше не воздействовали на меня, потому что я больше не имел никаких ожиданий вообще. Странный покой стал руководящей силой в моей жизни. Я чувствовал, что каким-то образом воспринял все-таки одну из концепций жизни воина — отрешенность. Горда сказала, что я сделал больше чем воспринял ее, — я фактически воплотил ее. С доном Хуаном у нас бывали длинные разговоры о том, что когда-нибудь я сделаю именно это. Он сказал, что отрешенность не означает автоматически и мудрости, но что тем не менее она является преимуществом, потому что позволяет воину делать моментальную паузу для переоценки ситуации и пересмотра позиций, но чтобы пользоваться этим лишним моментом сообразно и правильно, необходимо, сказал он, чтобы воин непрестанно сражался за свою жизнь.

— Воин — это тот, кто ищет свободу — печаль — это не свобода. Мы должны освободиться от нее.

Иметь чувство отрешенности, говорил дон Хуан, — значит иметь на мгновение паузу для переоценки ситуации. В глубинах своей печали я понял, что имел в виду он. Я имел отрешенность. В моей власти было использовать эту паузу правильно.

Воля может быть представлена в виде максимального контроля свечения тела как поля энергии, или о ней можно говорить как об уровне профессионализма, или как о таком состоянии бытия, которое внезапно входит в повседневную жизнь воина в определенное время. Она ощущается как сила, излучающая из средней части тела вслед за моментом абсолютной тишины, или моментом сильного ужаса, или моментом глубокой печали, но не после момента счастья, потому что счастье слишком опустошающе и поэтому не дает воину той концентрации, которая нужна, чтобы использовать свечение тела и обратить его в молчание.

Печаль человеческого существа так же мощна, как и испуг — печаль заставляет воина лить кровавые слезы. И то и другое может привести к моменту молчания, или же молчание приходит само по себе из-за того, что воин стремится к нему в течение всей своей жизни.

Момент печали — момент еще более тихий, чем момент выключения внутреннего диалога.

Эта печаль, эта тишина дали возможность подняться намерению направить второе внимание, управлять им, заставлять его делать то или это. Именно поэтому оно называется волей. Намерение и его результат являются волей.

Намерение летать производит результат полета.

Намерение присутствует всюду. именно намерение создает мир.

люди и все живые существа являются рабами намерения. Мы находимся в его клещах. Оно заставляет нас делать все, что захочет. Оно заставляет нас действовать в этом мире. Оно даже заставляет нас умирать. Он сказал, что когда мы становимся воинами, намерение становится нашим другом. Оно позволяет на м секунду быть свободными, иногда даже приходит к нам, как если бы оно поджидало поблизости. Он сказал мне, что сам он был только другом намерения.

 

Воин никогда не бывает осажденным.

Находиться в осаде означает, что имеешь какую-то собственность, которую могут подвергнуть осаде. У воина ничего в мире нет, кроме его безупречности, а безупречности ничем нельзя угрожать. Тем не менее в битве за собственную жизнь вроде той, которую вел Нагваль, чтобы заполучить женщину-нагваль, воин должен стратегически использовать все доступные средства.

Все они, тем не менее, согласились, что проживут свои жизни безупречно без всяких причин, кроме самой безупречности.

 

Для воинов мир не является подушкой, чтобы смягчать толчки, поэтому они должны иметь правила — однако правило сталкингов приложимо ко всем.

Правило определило искусство сталкинга и искусство сновидения именно как виды искусства, поэтому они являются чем-то таким, что люди исполняют

Первый принцип правила состоит в том, что все, что окружает нас, является неизмеримой загадкой.

Второй принцип правила в том, что мы должны пытаться раскрыть эту загадку, но даже не надеясь выполнить это.

Третий принцип в том, что воин, зная о неизмеримой загадке, окружающей его, и зная о своем долге раскрыть ее, занимает свое законное место среди загадок и сам себя рассматривает как одну из них, следовательно, для воина нет конца загадке бытия, будь то загадка бытия камешка, муравья или его самого. В этом смирение воина. Каждый равен всему остальному.

 

Первым принципом искусства сталкинга является то, что воин сам выбирает место для битвы, он никогда не вступает в битву, не зная окружающей обстановки

Отбросить все, что не является необходимым, — вот второй принцип искусства сталкинга

Приложи всю концентрацию, которая у тебя есть, чтобы решить: вступать или не вступать в битву, потому что любая битва — это битва за собственную жизнь. Это третий принцип искусства сталкинга: воин должен хотеть и быть готовым стоять до конца здесь и сейчас, но не спустя рукава.

Я вижу, что ты применяешь четвертый принцип искусства сталкинга. Расслабься, отступись от себя, ничего не бойся, только тогда силы, которые ведут нас, откроют нам дорогу и помогут нам. Только тогда.

Ты правильно применил пятый принцип искусства сталкинга, — сказала она, — не давай себе уйти в сторону.

Встречаясь с неожиданным и непонятным и не зная, что с этим делать, воин на какое-то время отступает, — сказала она. Он позволяет своим мыслям бродить бесцельно. Воин занимается чем-нибудь другим. Подойти может все, что угодно. Ты сделал как раз это, а теперь, когда ты это выполнил, ты можешь применить шестой принцип: воин сжимает время — даже мгновение идет в счет. В битве за собственную жизнь секунда — это вечность; вечность, которая может решить исход битвы. Воин нацелен на успех, поэтому он сжимает время. Воин не теряет ни мгновения.

Последний принцип - сталкер никогда не выставляет себя вперед.

 

Только мастер-сталкер может быть мастером контролируемой глупости. Она не означает дурачить людей. Это означает, как объяснял мой бенефактор, что воин применяет 7 основных принципов искусства сталкинга ко всему, что он делает, начиная с самых тривиальных поступков до ситуаций жизни и смерти.

Применение этих принципов приводит к трем результатам. Первый тот, что сталкер выучивается никогда не принимать самого себя всерьез. Он выучивается смеяться над самим собой. Если он не боится быть дураком, он может одурачить другого. Второй тот, что сталкер выучивается иметь бесконечное терпение, он никогда не спешит, никогда не дрожит. И третий тот, что сталкер выучивается иметь бесконечные способности к импровизации.

Только сталкеры могут менять направление и поворачиваться лицом к набегающему времени.

То, что воин называет волей, относится к колесу времени. Это похоже на усик виноградной лозы или на неосязаемые щупальца, которыми мы все обладаем. Она сказала, что конечная цель воина — научиться фокусировать волю на колесе времени для того, чтобы повернуть его. Воины, которые сумели повернуть колесо времени, могут смотреть в любое ответвление и извлекать оттуда все, что пожелают, вроде этого "космического влагалища".

Быть пойманным в ответвление времени означает видеть картины этого ответвления только по мере того, как они уходят. Быть свободным от зачаровывающей силы этих желобов означает, что можешь смотреть в любом направлении на то, как картины уходят, или на то, как они приближаются.

Воины не имеют своей собственной жизни. С того момента, как они поймут природу сознания, они перестают быть личностями и человеческие условия больше не являются частью их взглядов. У меня есть мой долг как у воина, и ничто другое не является важным, потому что я остаюсь позади для того, чтобы выполнить крайне неясную задачу.

Вызовом для воина является придти к очень тонкому равновесию между положительными и отрицательными силами. Этот вызов не означает, что воин стремится все взять под контроль. Это означает, что воин должен стремиться встретить любую вообразимую ситуацию, ожидаемую и неожиданную, с одинаковой эффективностью. Быть совершенным в совершенных обстоятельствах значит — быть бумажным воином . Мой вызов состоял в том, что я остаюсь позади; их вызов — в том, чтобы идти в неизвестное. Оба вызова были захватывающими. Для воинов восхищение от того, что остаешься, равно восхищению отправления в путешествие. Оба равны, потому что оба состоят из выполнения святого долга.

 

Я ни за что не цепляюсь,

Значит, мне нечего защищать.

У меня нет мыслей,

Поэтому я буду видеть.

Я ничего не боюсь,

Значит, я запомню себя.

Отрешенный и с легким сердцем

Я проскользну мимо орла,

Чтобы стать свободным.

 

Дон Хенаро подошел ко мне следующим и сказал, что нагваль Хуан Матус дал мне долг как прощальный подарок, Висенте подарил мне вызов, Сильвио Мануэль подарил мне магию, а он хочет подарить мне юмор. Он осмотрел меня снизу доверху и заметил, что с виду я самый наипечальнейший нагваль из всех, каких он когда-нибудь видел. Он оглядел учеников и заключил, что нам ничего не остается, как быть оптимистами и смотреть на положительные стороны вещей.

 

О, какая слепая радость,

Какое огромное желание

Пользоваться воздухом, которым мы дышим,

Ртом, глазом, рукой.

Какое горячее нетерпение

Потратить абсолютно всего себя

В одном единственном взрыве смеха.

О, эта оскорбительная выскочка смерть,

Которая убивает нас издалека,

Дотянувшись к нам через удовольствие,

Которое мы находим

В ничтожной ласке

В чашке чая...

 

СТИХИ ЧИТАТЕЛЕЙ

 

Автор:  JDreamer  
Дата:   25-10-04 10:56

Куда глядят твои глаза?
Что видят они во тьме ночной?
Лишь только далёкое сияние
Туманной Бесконечности

Она далеко?
Нет, она рядом…
Она - тот самый вихрь осенних листьев,
Закрученный немилосердным ветерком.

Она - взгляд человека,
Который раньше был тебе так близок,
Но теперь между вами стена…
Непроходимая стена...

Ты сидишь в поезде,
И поезд несёт тебя к месту назначения,
Ты и сам не знаешь какому.
... Если оно вообще существует.
А всё, что ты знал - остаётся позади
На перроне, на станции.

Но ничто не удержит тебя в родном городе,
В родном приюте, в гавани, в Икстлане.
Скоро Бесконечность поглотит тебя
И ты должен подготовиться к этому.

И только одно тебе остаётся -
Безупречно принять свой вызов,
Каким бы он ни был.
У тебя есть два пути, две дороги.
Навигация или Смерть.
Чёрное или Белое, Инь или Ян.

Но почему так грустно? Почему ты печально?
Отчего же так тяжело на душе?
На душе, стёртой перепросмотром,
И заполненной его же блаженной пустотой?

Что за печаль? Печаль о былом?
О том, чего никогда уже не будет.
Никогда-Никогда.
И когда одинокий воин осознаёт это,
Приходит печаль...
Настоящая Печаль, с большой буквы.
Которая не даёт тебе плакать или страдать
Она накрывает тебя словно волна.
... И переполняет каждую клеточку твоего тела.

.. Но ты не сдашься, никогда. Для тебя, воин,
Существует одно лишь сражение...
Одна лишь битва и один лишь вызов.
До последнего вздоха,
До последней вспышки твоего осознания
И до последнего движения твоего дубля.

И возможно когда-нибудь,
Когда Дух откроет тебе двери последнего здания
Самого главного здания - здания Свободы,
Всё твоё существо вспыхнет Огнём..
Тем Огнём, который зажжёт тебя всего изнутри
И ты достигнешь свободы.
Кто знает ?...

...freedom cannot be an investment. Freedom is an adventure with no end, in which we risk our lives and much more for a few moments of something beyond words, beyond thoughts or feelings.

Don Juan Matus