Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Служба Рассылок Городского Кота


Служба Рассылок Городского Кота
 

МЕТАФОРЫ

Выпуск 3

Содержание

Метафора номера - "Все в твоих руках"

Из книги Дао-Йа "Семена"

Вирджиния Вулф "Струнный квартет"

Адрес проекта:
http://nlp2000.cjb.net
Webmaster

Почтовый ящик проекта : Елена elena@psycho.all.ru

Уважаемые подписчики!

Мы приносим свои извинения за задержку очередного выпуска рассылки по ряду технических и организационных причин. Я выражаю благодарность нашим читателям за терпение и активную помощь в подготовке нашего проекта. Один из следующих выпусков будет полностью посвящен метафорам подписчиков.  

СПАСИБО :-)

 

               Метафора номера

              "Все в твоих руках"

Эта история произошла давным-давно в старинном городе, в котором жил Учитель, обыкновенный Учитель, окруженный любимыми учениками. Самый любимый из них однажды задумался: "Есть ли вопрос, на который бы Учитель не смог дать ответа?" Он пошел на цветущий луг, поймал самую красивую бабочку и посадил ее между ладоней. Бабочка цеплялась лапками за его руки, и Ученику было щекотно. Улыбка застыла на его губах, когда он подошел к Учителю и спросил: "Скажи, Учитель, какая бабочка у меня в руках - живая или мертвая?" Он крепко держал бабочку в сомкнутых ладонях и был готов в любое мгновение сжать их ради своей истины. 

    Учитель не смотрел на руки любимого Ученика - он улыбнулся ему одними глазами и ответил: "Все в твоих руках..."

 

            Из книги Дао-Йа "Семена"

С этого номера мы начинаем публикацию метафор из книги Дао-Йа "Семена", готовящейся к печати. В нее войдут лучшие метафоры, собранные автором, и любезно предоставленные им нашим читателям. Ваши отзывы и впечатления вы можете направлять непосредственно по адресу:  ya-yuray@mtu-net.ru
Я позволю себе начать этот раздел с уже опубликованных МетАфоризмов Дао-Йа ("Истина от повторения не меркнет" :-):

 

Три бабочки
(Подарок Елены: переложение стихотворения персидского поэта Фарида Эд-Дина "Разговор птиц")
Три бабочки, увидя пламя свечи, принялись рассуждать о природе огня. Одна, подлетев к пламени, вернулась и сказала: "Огонь светит". Другая подлела поближе и опалила крыло. Прилетев обратно, она сказала: "Он жжется!" Третья, подлетев совсем близко, исчезла в огне и не вернулась. Она узнала то, что хотела узнать, но уже не смогла поведать об этом оставшимся.

Получивший знание лишается возможности говорить о нем и потому знающий молчит, а говорящий не знает.


Счастье

Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок.
Что еще слепить тебе? - спросил Бог.
Слепи мне счастье, - попросил человек.
Ничего не ответил Бог, и только положил человеку в ладонь оставшийся кусочек глины.

      МЕТАФОРЫ ИЗ КНИГИ "СЕМЕНА"

1. Лев

В далекой знойной саванне жил молодой лев. От был сильным и смелым, давно привыкшим к тому, что его все боялись. Но случилось так, что он забрел в незнакомые места и, томимый жаждой, стал искать желанный источник. Зверь вышел к небольшому озерцу с чистой, прозрачной водой. Он бросился к воде и внезапно замер: из воды на него смотрело неизвестное страшное и косматое существо. Лев зарычал, и зверь в воде тоже злобно оскалился. Лев замахнулся на противника, но чудище тоже подняло мощную лапу. И тогда лев преодолев страх изо всей силы ударил противника лапой - и окатил себя брызгами освежающей влаги.

2. Чума

Куда ты идешь? у спросил странник, повстречавшись с Чумой.

Иду в Багдад. Мне нужно уморить там пять тысяч человек ответила Чума.

Через несколько дней тот же странник вновь повстречал Чуму.

Ты сказала, что уморишь пять тысяч, а погубила пятьдесят ! упрекнул он ее.

Нет,у возразила Чума.у Я уморила только пять тысяч, а остальные умерли от страха.

3. Друзья

(Подарок Азата Галеева)

Как-то раз один горожанин купил дом в деревне. Наступила зима, ночью выпал снег, и утром вышел он на улицу снег чистить. Смотрит - у соседа дорожка уже чистая! Ну думает , завтра стану пораньше и вперед соседа дорожку к дому вычищу.
Встает на час раньше, смотрит - а у соседа опять чисто. Закипел горожанин, думает - все равно соседа обставлю! Встает на два часа раньше. А у соседа чисто! На три часа! А у соседа чисто!
Не вытерпел он, пошел к соседу и спрашивает: когда мол ты дорожку к дому успеваешь убирать?
Удивился сосед вопросу и говорит: А я ее не чищу просто ко мне друзья часто ходят!

Спасибо за Вашу дружбу, дорогой Дао-Йа! :-)

Любителей изысканной литературы я приглашаю с новой точки зрения  взглянуть на творчество английской писательницы Вирджинии Вулф, которая одной из первых в современной литературе противопоставила метафоричный способ выражения господствующей в то время теории объективной детали (Арнольд Беннет). Ее стремление передать многозначность и загадочность "обожаемого мира" нашей субъективной реальности привело к появлению неповторимого литературного стиля. Каждый рассказ Вирджинии - полифония метафор определенного состояния этого мира, чувственных, звуковых, образных, соединяющихся в одно гармоничное целое.  "Объективные детали", обрывки бытовых разговоров в прозе Вирджинии Вулф сами становятся метафорами.

В качестве иллюстрации предлагаю вашему вниманию один из моих самых любимых рассказов. 

 

       СТРУННЫЙ КВАРТЕТ

        (Вирджиния Вулф)

Ну вот мы и собрались, и стоит вам окинуть взглядом зал, вы сразу убедитесь, что метро и трамваи, а отчасти и собственные экипажи, даже, смею думать, запряженные рысаками ландо из конца в конец прошивали для этого Лондон. И все же меня вдруг одолевает сомненье...

Если и в самом деле правда, как тут говорят, что по Риджентс-стрит закрыт проезд, и подписан мир, и не так уж холодно для такого времени года, и за такую цену и то не снимешь квартиру, и в гриппе самое опасное - осложнения; если я спохватываюсь, что забыла написать насчет течи в леднике и посеяла перчатку в поезде; если кровные корни вынуждают меня истово трясти руку, протянутую, быть может, не без колебаний...

-  Семь лет не видеться!

-  С самой Венеции.

-  И где же вы теперь обретаетесь?

-  Что ж, вечером мне вполне удобно, хотя, может быть, это слишком нагло с моей стороны...

-  Но вы нисколько не переменились!

-  Что ни говори, война есть война...

Если разум пробивают такие легкие стрелы и - по законам человеческого общежития - едва выпущена одна, уже наготове другая; если из-за этого кидает в жар, и вдобавок полыхает электричество; если чуть не каждое слово тянет, как водится, поправки, расшаркиванья и оговорки, расшевеливает желания, амбиции и тоску, - если все так, и плывут на поверхность шляпки, боа, фраки и жемчуг на галстуках, - неужто же мыслимо?

Что именно? В том-то и закавыка, что с каждой минутой труднее сказать, отчего, вопреки всему, я тут сижу, не умея даже припомнить, что именно и когда в последний раз это испытано мной.

-  Процессию видели?

-  Король, кажется, замерз.

Нет, нет и нет. Да, но что именно?

-  Она дом купила в Мамзбери.

-  Можно ее поздравить.

Мне же, напротив, совершенно очевидно сдается, что ее, кто она ни на есть, можно послать с легким сердцем к чертям, со всеми квартирами, шляпками, чайками, и так, быть может, сдается сотне дам и господ, которые тут сидят, парадные, защищенные оградой мехов, жемчугов и довольства. Ну а я-то сама тоже мирно сижу в золоченом кресле и раскапываю погребенное прошлое, как все, ибо, судя по неким знакам, все мы, если я не обманываюсь, что-то силимся вспомнить, что-то исподволь ищем. И к чему суетиться? Беспокоиться о покрое костюма? О перчатках - застегнуть или нет? И вглядываться в это пожилое лицо на темном фоне картины: лишь минуту назад оно было оживленное, светское, а сейчас вот печальное, замкнутое, словно подернулось тенью. За стеной настраивают вторую скрипку - не правда ли? Выходят; четыре черные фигуры, с инструментами, усаживаются подле белых квадратов под световой ливень; покоят смычки на пюпитрах; дружный взмах, трепетанье, и, глядя на музыканта напротив, первая скрипка отсчитывает - и раз, и два, и три...

Вихрь, шквал, напор, взрыв! Грушевое дерево наверху горы. Бьют фонтаны; сыплются капли. А волны Роны мчат глубоко и полно, летят под мостами, разметывая пряди водорослей, полощут тени над рыбой, серебряной рябью бегущей ко дну, затянутой - это трудное место, - засасываемой водоворотом; плеск, брызги, ранят воду острые плавники: поток дымится, кипит, сбивает желтую гальку, крутит, крутит, вот отпустил, падает, падает, вниз, вниз, но нет, взвивается кверху нежной спиралькой; тонкой стружкой, как из-под аэроплана; выше, выше... Сто раз прекрасны добрые, веселыми шагами, с улыбкой идущие по земле; и шалые, бывалые рыбачки, присевшие под мостками, греховодницы, как дивно гогочут они, и галдят, и ступают враскачку, враскачку... аа-ах, гм, кха!

-  Ранний Моцарт, конечно...

-  Да, но мелодия, как все его мелодии вообще, приводит в отчаяние, я хочу сказать, вселяет надежду... Да, так что я хочу сказать? Вот ведь ужас с этой музыкой! Тянет, знаете, танцевать, смеяться, есть пирожные, есть мороженое, пить сухое, терпкое вино. Непристойный анекдот, между нами, тоже был бы очень кстати. Чем старше делаешься, тем больше любишь непристойности. Ха-ха. Вот мне смешно. Ну отчего? Вы ведь ничего такого не сказали, да и тот старый господин... Но позвольте... Шшш!

Нас несет дальше грустная река. Луна заглянула под вислые ветви ивы, и я вижу лицо твое, я слышу твой голос, и птица поет, когда мы проходим под ветлами. Что ты шепчешь? Печаль, печаль. Радость, радость. Сплетенные, как блестящие под луной камыши. Сплетенные, неотторжимо сращенные, стянутые болью, обтянутые грустью - тррах!

Лодка тонет. Тона распрямились, взмывают, истончаются, становятся мутным призраком, и призрак огненным острием рвет сдвоенную свою страсть из моего сердца. Для меня поет он, распечатывает мою печаль, растопляет жалость, затопляя любовью бессолнечный мир, и не сбавляет, не унимает нежности, но ловко, тонко плетет свою вязь, плетет, пока расколотые надвое не срастутся; взлет, всхлип и - покой, и печаль, и радость.

О чем же тогда грустить? И еще спрашивать - что? Еще чего-то хотеть? Все ведь улажено; да; уложено на покой под покрывалом из розовых лепестков, осыпающихся лепестков. Осыпаются. Ах нет, перестали. Один лепесток завис на немыслимой высоте, как крошечный парашютик под невидимым аэростатом, и кружит, трепещет. Ему до нас не долететь.

-  Нет, нет. Я и не заметила. Вот ведь ужас с этой музыкой - дурацкие мечты. Вторая скрипка отстала, вы говорите?

-  Эта старая миссис Манроу пробирается к выходу. С каждым годом хуже видит, бедняжка, а тут такой скользкий пол.

Безглазая старость, седоголовый Сфинкс... Сейчас стоит на тротуаре, подзывает строго красный автобус.

-  Как чудесно! Как дивно они играют! Как-как-как! Язык без костей. Сама простота. Перья на соседствующей со мною шляпке пестры и приманчивы, как детская погремушка. В щели занавеса зелено вспыхивает платановый лист. До чего странно, до чего хорошо.

-  Как-как-как! Шшш!

Двое влюбленных на траве.

-  Если, сударыня, вы благоволите принять мою руку...

-  Я бы и сердце вам вверила, сударь. Сверх того, мы оставили тела наши в пиршественной зале. Эти, на мураве, - только тени наших душ. 

-  Значит, это обнимаются наши души.

Лимоны и лавры кивают. Лебедь отталкивается от берега и сонно плывет на стремнину.

- И что же? Он провожал меня по коридору и на повороте наступил мне на кружевную оборку. Я вскрикнула: Ах! Я остановилась, нагнулась, а что мне еще оставалось? А он обнажил шпагу, сделал такой выпад, словно кого-то пронзает насквозь, крикнул: Безумье, безумье! - и я завизжала, а Принц, он что-то писал на пергаменте в эркере окна, вышел в скуфейке и туфлях, отороченных мехом, сорвал со стены рапиру - дар Короля Испанского, знаете, - и тут я сбежала, накинула этот плащ, чтобы было не видно порванную юбку, и сбежала... Но тише! Охотничий рог!

Господин так проворно отвечает даме, и она так взлетает по лестнице, и так остроумно обмениваются они любезностями, что речь их разрастается до страстного вздоха, теряет слова, но смысл остается достаточно ясен - любовь, смех, бег, ловитва, благословение небес - и все это окатывает веселой волною ликующей ласки - покуда серебряный разлив валторн, сперва очень дальний, близится, близится, и словно сенешалы возвещают рассвет или возвещают о побеге влюбленных... Зеленый сад, лунный пруд и лимоны, влюбленные, рыба - все растворяется в дымчатом небе, покуда валторны, уже поддержанные трубами, подпираемые кларнетами, возводят там белые своды, прочно зиждущиеся на колоннах из мрамора... Гром победы. Лязг и звон. Прочное положение. Твердые основы. Марш миллионов. Смятенье и хаос повержены в прах. Но город, к которому мы идем, - не из камня, и он не из мрамора; висит незыблемо, стоит неколебимо; и ни улыбки, ни флага навстречу. Пусть же сгинет ваша надежда; моя радость вянет в пустыне; открытое наступление. Голы колонны; безжалостны; они не отбрасывают тени; сверкают; темнеют. И я ретируюсь, я больше не хочу ничего, я только мечтаю уйти, найти свою улицу, узнавать дома, кивнуть зеленщице, сказать горничной, когда она откроет мне дверь: Какая звездная ночь.

- Доброй ночи, доброй ночи. Вам сюда?

- Увы. Мне туда.

 Перевод Е.Суриц

Источник: Вулф В. Избранное - М.: Худож. лит., 1989. - 558 с.

Обращение к подписчикам!

В следующем номере рассылки "Игрушечное НЛП (практическая психология для детей)" нашего проекта "Мостик Радости"  вы можете прочесть интересные детские метафоры.  

Я приглашаю вас принять активное участие в рассылке. Мы будем публиковать в ней и на сайте ваши самые интересные метафоры, статьи, письма, исследования. Будем очень рады нашему сотрудничеству!

ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С НАСТУПАЮЩИМ РОЖДЕСТВОМ!

ПУСТЬ ВСЕ НАШИ МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ НЕ ТОЛЬКО В НОВОГОДНЮЮ НОЧЬ!

УСПЕХОВ ВСЕМ НАМ! :-)

Елена elena@psycho.all.ru





http://www.citycat.ru/
E-mail: citycat@citycat.ru

В избранное