Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Торговля на бирже - нестандартный взгляд


Торговля на бирже - нестандартный взгляд

Каталог рассылки: http://subscribe.ru/catalog/economics.school.tsarikhin
Сайт рассылки: Центр Финансового Образования http://fintraining.ru

ВЫПУСК 238

В. В. ГАЕВСКИЙ
СЛУЧАЙ ИЗ ЖИЗНИ ТРЕЙДЕРА
(почти что автобиографическая повесть)

(литературная редакция – К. С. Царихин)
Продолжение. Начало в предыдущем выпуске рассылки.

Я думаю: «Это неплохое предложение, только вот Сити будет собирать группы редко, всего один раз в месяц». Одним словом, прихожу я на лекцию. Передо мной сидит группа человек двадцать, разного возраста. Таких лекций я прочитал к тому времени не менее трех десятков. Тут надо отметить, что во время выступления я падаю в эмоциональную бездну. И причем с такой страшной силой, что народ оказывается в состоянии транса. Я с такой страстью начинаю слушателям доказывать перспективы развития фондового рынка России, что
народ моментально возгорается желанием начать торговать. А в конце лекции я мягко подвожу слушателей к идее о том, что деньги лучше инвестировать через компанию «Боцман плюс».
Итак, я заканчиваю лекцию на высокой эмоциональной ноте. В первом ряду сидит дама лет пятидесяти, немного привлекательная, но со следами надвигающейся старости. Гляжу на нее, и вспоминаются строки Есенина: «Пускай ты выпита другим / Но мне осталось, мне осталось / Твоих волос стеклянный дым / И глаз осенняя усталость». По привычке романтизирую ее образ. С другой стороны, думаю про нее: «Ничего особенного, обычная слушательница, коих мы с Костей, моим партнером, видели не одну сотню». После окончания лекции она
подходит ко мне, и говорит:
– А вы индивидуальные занятия проводите?
Отвечаю:
– Да провожу, но беру дорого, одну тысячу рублей за час.
Она:
– Нет проблем, оставьте телефон.
Оставил телефон, через месяц звонок:
– Володя, это Надежда, помните меня?
Я:
– Да, конечно помню.
А сам ни черта не помню, столько учеников за это время прошло… Она:
– Как насчет индивидуальных занятий?
– Можно конечно.
– Вы готовы приехать ко мне завтра?
А за окном уже зима, холодно, ветрено, слякотно и противно. Я говорю, морщась в трубку телефона:
– А где вы живете?
– На Беговой. Дом на ножках знаете?
– Да, конечно знаю.
«Еще бы мне его не знать, – думаю я про себя. – В середине семидесятых годов я частенько бывал на Беговой. Я работал на доставке железнодорожных билетов, и этот район был моим».
Она говорит:
– Завтра я вас жду, квартира номер шестьдесят седьмая, первый подъезд, восьмой этаж.
Я ей отвечаю:
– Хорошо, а когда мне приехать, утром или вечером?
– Лучше утром, часиков в десять.
– Хорошо, в десять часов утра я у вас.
Про себя думаю:

«Чего хорошего в такую погоду – ни свет, ни заря, переться на эту Беговую? В обычные дни я только в десять часов встаю, так как ложусь поздно. Ну, да ладно, делать нечего. Как говорится, подписался…»

Спрашиваю у нее:
– Надежда, а сколько вы по времени планируете заниматься?
Она отвечает:
– Ну, часа два. Значит, я жду, когда вы приедете.
– Хорошо, договорились.
Наступило завтра, погода стала еще хуже. Валит снег, наземный транспорт едва ходит. Ужас, а не погода. Я доехал до метро «Беговая» и решил пройти от метро пешком. Этот «дом на ножках» находится от метро не близко – две длиннющие остановки. Иду, а в голове крутятся воспоминания, как я тут носил билеты. Все-таки мысль материальна, она сохраняется там, где ты жил, где в прошлом тебя застали сильные переживания, где ты любил, ненавидел, учился, работал. Иду на занятие, в вокруг места все знакомые. Вот дом номер
двадцать два. Это дом работников ипподрома. Я его запомнил, потому что там хорошо подавали на чай. А вот дом номер два. Помню, принес в этот дом билеты. Год шел одна тысяча девятьсот восемьдесят первый. В квартире сидят ребята, человек восемь, девчонки и мальчишки. Пьют, курят, пьяные все и горько плачут. Я продаю им билеты. Спрашиваю:
– А что, случилось?
– Сегодня годовщина как Высоцкий умер.
И давай еще сильнее рыдать. Один парень, стоявший сзади, протягивает мне рюмку водки:
– Выпей за упокой души Володеньки.
Я выпил, и ноги понесли меня на Ваганьковское кладбище. Народу к Высоцкому в тот год пришло так много, что очередь растянулась на пять километров. Ну, да ладно, чего все это вспоминать…
Иду по Беговой улице дальше, вот дом номер семь – хороший дом, в те времена в нем жила элита Большого театра. Эти люди были радушными, на чай не скупились… Дальше здание ипподрома. Помню, в былые времена захаживал сюда, ставил то на иноходцев, то на «коротких», то на «длинных».
А вот и «дом на ножках». Подхожу ко второму подъезду, набираю домофон. Ученица спрашивает:
– Володя?
Отвечаю:
– Володя.
– Проходи.
Поднимаюсь на восьмой этаж. Надежда открывает дверь. В халате, видимо только с постели. Этюд в постельных тонах, одним словом. Она меня спрашивает:
– Кофе, чай?
– Кофе, – почему-то отвечаю я, хотя люблю чай.
Пока Надежда заваривает кофе, я смотрю по сторонам. Квартира стандартная, но хорошо обставлена. На полу огромный, во всю комнату персидский ковер. У стены в углу кожаные пуфики. Под потолком роскошная люстра, на стене висит портрет хозяйки, выполненный маслом. Около пуфиков стоит большой аквариум с флегматичными рыбками. В сторону балкона грустно склонил голову деревянный слон, привезенный, видимо, из Юго-Восточной Азии. В книжном шкафу книги, в основном классика, в другом шкафу рюмки, фужеры и мелкий фарфор.
У окна компьютер с большим экраном. Краем глаза вижу – открыты торги на фондовой секции ММВБ. В комнату входит Надежда, несет на подносе кофе. Я ее спрашиваю:
– О! Уже торгуете?
– Да какой торгую, только смотрю, я еще не умею торговать. Вот ваше кофе, вот печенье, вот курага, изюм, мед. Коньяка хотите?
– Нет, – говорю, – в другой раз, а сейчас давайте заниматься.
– Давайте, – упавшим голосом отвечает Надежда.
Начали заниматься. На экране компьютера я показываю важные элементы торговой программы:
– Вот окно сделок, вот окно заявок, а вот так строится график цен в пятиминутном масштабе.
Вспоминаю важную мысль и делюсь ею с ученицей:
– Да, кстати говоря, а вы в каком масштабе собираетесь торговать? Внутри дня или между дней?
Она внимательно посмотрела на меня и говорит:
– А в каком масштабе работаете вы?
Отвечаю заготовкой:
– Я давно на фондовом рынке, поэтому работаю в разных временных масштабах.
Одним словом мы с ней занимаемся. Проходит минут сорок. Надежда говорит:
– Кофе еще хотите?
– Кофе? – механически переспрашиваю я. – Давайте попозже.
Вижу, что надо начинать объяснять тетке серьезные вещи, она уже созрела. Я ей говорю:
– Вот смотрите, цена акций Газпрома начала расти, поэтому эти акции надо купить. Слушайте меня внимательно. Мы покупаем, правда, пока виртуально, одну тысячу акций Газпрома по цене двести пятьдесят три рубля за одну акцию, на сумму двести пятьдесят три тысячи рублей.
В это время на наших глазах цена Газпрома резко пошла вверх: двести пятьдесят четыре, двести пятьдесят пять, двести пятьдесят пять с половиной… Через пятнадцать минут цена акций была на уровне двести шестьдесят с половиной рублей.
– Так, – говорю я. – Теперь мы фиксируем прибыль, то есть, продаем акции Газпрома по текущей цене.
Достаю калькулятор и торжественно объявляю:
– Прибыль составила семь с половиной рублей с одной акции Газпрома, а у нас с вами, Надежда, была куплена одна тысяча этих акций. Это означает, что мы заработали за пятнадцать минут семь тысяч пятьсот рублей. Надежда реагирует бурно:
– Ой! Володя, как классно! Такая работа мне начинает нравиться.
За окном валит снег, и кажется, что скоро он завалит весь город.
На следующий день, несмотря на обильный снегопад, мы опять занимались. Опять кофе, опять торговля. В голове вертятся строчки из песни Нани Брегвадзе: «Снегопад, снегопа-а-ад…» При очередной паузе в торговом процессе я спрашиваю свою ученицу:
– Надежда, а зачем вам торговать ценными бумагами? У вас, вроде, все в порядке, отличная квартира в центре Москвы, мебель, рыбки вон плавают, горячая вода, деньги есть на кофе…
Она посмотрела на меня как сквозь меня. Знаете, так некоторые люди иногда смотрят: вроде на тебя, а на самом деле через тебя. То ли у них такое зрение, то ли так у них получается, то ли эта внешняя форма отрешенности, то ли эти люди принадлежат к внеземной цивилизации. В общем, Надежда выждала паузу и говорит:
– Скучно как-то. Куража нет.
– А зачем вам кураж, – говорю я, – когда и без куража у вас все в порядке…
– Да это на каком уровне посмотреть... Все в порядке, все в порядке… Ни хера не в порядке, – вдруг выдает Надежда, как бы подчеркивая свою тревогу, либо свою дисгармонию с жизнью. – Давай лучше выпьем!
Неожиданное предложение. Через минуту она вернулась с кухни, неся в руках бутылку. В ней было грамм двести жидкости чайного цвета (в милицейских протоколах обычно добавляют: «Предположительно коньяка»). Надежда налила рюмку мне, а потом себе. Выпили. Я подержал коньяк во рту. У меня такой стиль: прежде чем выпить, я держу во рту разного рода жидкости.
Надежда спросила:
– Что, не понравился мой коньячок?
– Да нормально, – отвечаю.
– Нормально, – передразнивает хозяйка. – А ведь мы с тобой пьем настоящий Мартель, привезенный из Франции.
– Давайте заниматься, – возвращаю я ее к делу.
Начали заниматься, и я ей рассказываю про «стакан».
– Вот табличка всех сделок, вот графики, вот индикатор скользящей средней.
Рассказываю я ей про индикатор скользящей средней, и сам себе не верю. Думаю: «Как можно заработать на таком вялом рынке? Акции Газпрома колеблются рубль вверх, рубль вниз». Смотрю на Надьку. Она внимательно слушает мои объяснения. К трем часам дня она говорит:
– Володя, хотите супчика с севрюгой?
– Хочу, – отвечаю я.
Наливает она мне супец. Кладет туда зелень, делает бутерброд с черной икрой и опять наливает рюмку коньяка. Выпили. Я закусываю. Думаю про себя:

«Выпивает, значит… Тоска, одиночество… Что-то у нее не так. А что может быть у тетки в пятьдесят лет? Да все, что угодно. Голова может болеть каждый день, месячные там разные, киста развивается в правой груди, да и просто никто не трюхает. Но зачем мне это все знать? Мне надо учить ее, чтобы она зарабатывала деньги, чтобы она разбиралась в стакане, в средних, в моментуме, чтобы смотрела нефть на Лондонской бирже… Деньги платит одну тысячу рублей в час. Это хорошо… Да еще супцем с севрюгой кормит».

Прошло занятий пять, а может шесть, уже не помню, но процесс идет. Чувствую, схватывает тетка, но все же я не могу взять в толк, зачем ей это все нужно. Как-то раз, на шестом занятии, уже ближе к Новому Году, она мне говорит:
– У меня есть к вам серьезный разговор.
Я ей сразу:
– Валяйте.
Она выдержала минутную паузу и сказала:
– Давайте в следующий раз.
– Хорошо.
Занимались мы с Надеждой раза три в неделю. Понедельник, вторник, иногда в пятницу. Либо во вторник, четверг и пятницу. Наш разговор проходил в четверг, в середине декабря. Когда я покидал квартиру, то спросил мою ученицу:
– Ну что, когда встретимся снова?
– На следующей неделе. Созвонимся…
Начинается следующая неделя. Понедельник тишина, вторник тишина, среда, четверг… От Надежды никаких звонков. А вот уже и Новый Год наступает. Я думаю:

«Самому что ли позвонить? С другой стороны, а кому нужны эти занятия? Мне что ли они нужны? Обещала, пусть сама и звонит. У меня и так большая нагрузка, чего же я буду ей названивать»?

Одним словом, проходит неделя, другая, уже день стал прибавляться, уже с Константином обучаем новые группы слушателей, проводим круглые столы, в голову приходят новые идеи... От Надежды вестей нет. Я уже стал ее забывать. Где-то в феврале раздается звонок:
– Владимир привет! Это Надежда. Может, продолжим образование?
Я отвечаю сдавленным голосом:
– Давайте продолжим.
– Приезжайте завтра. Помните, как ехать?
– Хорошо приеду к двенадцати часам.
– А к десяти не сможете?
В этом месте я отвечаю жестко:
– Смогу только к двенадцати.
– Ну, хорошо, жду вас к двенадцати.
Приезжаю. Опять кофе, опять коньяк, опять супец.
– Надежда, куда же вы пропали? – я задаю вопрос, который вертелся у меня на языке с того момента, как я пересек порог ее квартиры.
В ответ она мне говорит:
– Я была в Лондоне, у своего мужа.
– Ну, и как муж? – бестактно вырвалась у меня.
– Муж хорошо, а что с ним будет? Я жената уже во второй раз, и поэтому этих мужей знаю довольно хорошо. Мой первый муж был горный инженер…
На этом моменте Надежда задумалась. Я ей говорю:
– Давайте заниматься.
Опять сидим, опять занимаемся. Образовательный процесс вроде идет. Надежда меня внимательно слушает. Примерно через час после начала занятий она берет сигарету и, не закуривая, начинает внимательно меня рассматривать, как будто впервые видит. Она медленно говорит:
– Володя, у меня к вам есть серьезный разговор.
– Я вас внимательно слушаю.
Надежда медленно закуривает, делает несколько глубоких затяжек, долго смотрит на пепельницу. Затем без слов берет бутылку коньяка и резко наливает в рюмки себе и мне:
– Давайте сначала выпьем.
Выпили. Опять пауза. Рассматривает свои ногти, затем опять резко наливает коньяк, как будто задавшись целью выпить всю бутылку:
– Володя, – начала она, – я бы хотела вам предложить один проект.
Я про себя думаю: «Что это с ней? Пьяная сделалась только с одной рюмки».
– Дело в том, что я богата, – продолжала она. – У меня есть проблемы, но у меня также есть деньги, которые не работают, как надо. Я хочу предложить вам взять в управление сумму в один миллион долларов на условиях, которые я готова с вами обсудить.
Теперь уже настала моя очередь взять паузу. Рука Надежды тянется к бутылке. Мы опять выпили. Она мне говорит:
– Вы готовы со мной сотрудничать?
Я отвечаю через паузу:
– Готов.
А сам про себя думаю:

«А вдруг не готов? Сумма то немалая – один миллион долларов…»

И тут меня затрясло мелкой дрожью. Я сильно вспотел. Тем временем Надежда развивала свою идею:
– Вы понимаете, это для меня очень важно – сотрудничать с вами. Если все пойдет хорошо, то я могу резко увеличить количество денег, которые будут у вас в управлении.
В этом месте я ей говорю:
– А сколько денег у вас вообще есть? Я имею в виду свободные?
– Десять миллионов долларов, но я хочу пока рискнуть только одним миллионом.
Тут в разговоре возникла пауза, которую Надежда разрядила, опять разлив коньяк по рюмкам:
– Ну, за успех нашего предпринимательства!
Мы выпили, и здесь я ей выдаю:
– Мои условия следующие. С прибыли – двадцать пять процентов.
Она:
– Хорошо.
Я продолжаю:
– Если заработаем, скажем, сто тысяч долларов, то моя доля – двадцать пять тысяч.
Она отвечает:
– А налог в тринадцать процентов кто будет платить?
Я про себя подумал: «Неплохо считает». Через паузу отвечаю:
– Хорошо, пускай будет двадцать два процента.
Она:
– У меня получилось двадцать один и семьдесят пять сотых.
Я говорю с нажимом:
– Давайте округлим до двадцати двух.
– Ладно, по рукам.
И опять коньяк в рюмку. Не забывает налить также и мне. Я, серьезно:
– Эти деньги вам надо внести на счет в фирму Боцман плюс.
Она:
– Так у меня там счет уже открыт! Я внесла на него двести тысяч рублей.
Я кивнул головой и продолжил:
– Когда переведете всю сумму, сообщите мне. Деньги должны быть распределены следующем образом… Кстати, какой у нас сейчас валютный курс?
Она:
– Так, сейчас посмотрю, – моя ученица открывает сайт Центрального банка. – Один доллар США – двадцать шесть рублей семнадцать копеек.
– Значит, – продолжаю я, – на вашем счете будет двадцать шесть миллионов триста семьдесят тысяч рублей. Правильно?
– Да, где-то так.
В этом месте я говорю ей очень строго:
– Не где-то, а именно так! Двадцать миллионов рублей остаются на счете для покупки акций российских приватизированных предприятий, а шесть миллионов триста семьдесят тысяч рублей мы с вами загоняем на срочный рынок, где будем торговать фьючерсами и опционами, – быстро прикинул я и выдал мой проект Надежде.
Она отреагировала довольно бурно:
– Но я же не умею торговать фьючерсами! И тем более какими-то… Как их там? А, опционами.
Я парирую:
– Зато я умею... Торговать будем следующим образом. Я вам звоню и говорю, когда покупать, когда продавать.
– Володя, мне все понятно.
– Вы в ближайшее время в Лондон не собираетесь?
– Пока нет, а дальше посмотрим.
Проходит дня три, она звонит:
– Володя, я внесла деньги.
– Отлично, – говорю я ей. – Уже можно приступать к торговле.
Она спрашивает:
– Прямо сейчас?
– Да, Надежда, прямо сейчас. Акции Газпрома очень интересны… Давайте для начала купим немного, скажем, двадцать тысяч. Цена сейчас – двести тридцать два рубля за акцию. Как купите, сразу же перезвоните, чтобы сообщить мне цену сделки, хорошо?
– Хорошо, – эхом ответила Надежда.
Через десять минут звонок:
– Я купила в рынок двадцать тысяч акций Газпрома.
Я говорю:
– Отлично, а по какой цене?
– По двести тридцать три рубля.
– Хорошо, значит у вас куплено акций Газпрома на четыре миллиона шестьсот шестьдесят тысяч.
– Да, где-то так.
– Надежда, давайте считать точно, это деньги.
– Хорошо. А теперь что делать?
– А теперь внимательно следим за рынком.
Через час цена акций Газпрома была в районе двухсот двадцати восьми рублей. Раздается звонок Надежды:
– Володя, цена Газпрома на пять рублей ниже цены нашей покупки, что делать?
Я про себя подумал: «Начинается… Не успели купить, уже паника». Отвечаю ей очень жестко:
– Надежда, операция только начинается, не надо дергаться. Газ должен вырасти.
Надежда говорит упавшим голосом:
– Хорошо, будем ждать.
На следующий день акции Газпрома стоили еще меньше: двести двадцать один рубль за одну акцию. Моя ученица не звонила, и я ее тоже не беспокоил. Ждем. Через день акции «Газпрома» потихоньку стали расти. Потом рост принял устойчивый характер. На цене двести тридцать шесть рублей я набираю номер телефона Надежды. Она отвечает:
– Да.
– Надежда, надо еще купить акции Газпрома.
– Я боюсь.
Я ей говорю довольно строго:
– Коль вы мне доверились, так уж извольте исполнять то, что я вам говорю, – и с нажимом добавляю. – Немедленно купить в рынок двадцать тысяч акций Газпрома. Понятно?
– Понятно.
– И назвать цену сделки. Все, поехали, как сказал Гагарин.
Через пять минут звонок:
– Взяла в рынок двадцать тысяч Газа. Последняя цена покупки – двести тридцать семь рублей за акцию.
Я ей говорю:
– Отлично. Надежда, я прошу вас, расслабьтесь. Все будет хорошо.
– Ладно, я расслаблюсь, у меня есть коньяк.
В голове мелькнула мысль: «Все же она пьяница». Беру калькулятор в руку: «Так, сколько денег у нее задействовано? Девять миллионов четыреста тысяч рублей. О! У нее осталось свободными еще больше десяти миллионов рублей. Это хорошо. Так, а как там «Газ»? Смотрю на экран монитора, а «Газ» уже торгуется по цене двести сорок рублей и тридцать копеек. Про себя думаю: «Отлично, держим».
На следующий день, кажется, была пятница. Цена акций «Газпрома» открылась на уровне двести сорок два рубля за акцию и, вслед за этим пошла вверх со страшной «египетской» силой. Я сразу звоню Надежде. Она отвечает немного повеселевшим голосом:
– Слушаю… Что, закрываемся? Будем фиксировать прибыль?
Я говорю предельно резко:
– Нет, докупаем еще. Двадцать тысяч, и поскорее.
– Володя, вы не ошибаетесь?
– Немедленно покупайте.
– Ладно, покупаю.
Через пять минут звонок:
– Володя, я купила двадцать тысяч акций по цене… По какой же цене я купила? Так… По двести сорок три рубля и сорок копеек за одну бумагу.
– Хорошо, – отвечаю я, – держим позицию. Да, кстати говоря, Надежда, никуда не отлучайтесь из дома. Возможно, придется срочно фиксироваться, объем купленных акций у нас очень большой.
Она отвечает:
– Слушаюсь, товарищ генерал. А выпить хоть можно?
– Подожди со своей выпивкой, видишь, Газ на уровне двести сорок пять рублей запилился?
– Что же делать?
– Внимательно смотреть на движение цены и быстро реагировать, если она начнет падать.
– Слушаюсь, товарищ маршал.
Про себя думаю: «Хорошо, уже повысила меня в звании до маршала». После разговора с Надеждой прилипаю к экрану монитора и внимательно слежу за движением цен. Как-никак, я взялся за управления ее деньгами, значит, надо сидеть и наблюдать, зарабатывая деньги и себе, и ученице. Замечаю, что акции Газпрома опять пошли в рост. Цена – двести сорок восемь рублей. Думаю, может еще купить? Денег у моей подопечной хватит, чтобы взять по этой цене не менее двадцати трех тысяч акций. Смотрю на экран – цена почти что двести
сорок девять рублей. Смело набираю Надькин номер:
– Але, – слышу ее голос и чувствую, что она уже приняла.
– Надежда, надо еще купить двадцать тысяч акций, завтра цена будет выше.
– Ща те, двадцать тысяч, разбежался об забор, и так купили до хера, надо уже продавать, вон, смотри, генерал, ха-ха, цена вниз пошла.
Я содрогнулся от такого текста, но делать нечего. Пришлось повесить трубку. Продолжаю следить за рынком. Последняя цена по «Газу» прошла на уровне двести сорок восемь рублей и десять копеек. «Зря, – думаю, – больше не купили».
В понедельник на улице стоит отличная погода: яркое солнце, синее небо. Дело идет к весне. Торговля на бирже по акциям «Газпрома» открывается на уровне двести пятьдесят два рубля. Я раздраженно смотрю на цену и думаю: «Вы, Владимир, сможете управлять моими деньгами – это слова Надьки, сказанные мне не так давно. А как можно управлять деньгами, если хозяйка все время датая? Сейчас надо покупать немедленно, а она, небось, еще в постели, и, ни ухом, ни рылом». Пока эти мысли крутились у меня в голове, цена на «Газ»
поперла вверх с такой страшной силой, что не оставила никаких сомнений в том, что надо докупать еще. Звоню Надежде:
– Срочно покупаем Газ в рынок. Еще двадцать тысяч.
Надежда отвечает сонным голосом:
– Может быть, уже поздно?
– В пятницу своей нерешительностью вы меня уже сбили.
Пока мы разговаривали, акции «Газпрома» дошли до уровня двести пятьдесят пять рублей. Резко говорю в трубку:
– Надежда, срочно покупаем Газ.
– Хорошо, – отвечает она.
Через десять минут звонок:
– Взяла в рынок двадцатку. По двести пятьдесят восемь рублей.
Про себя думаю: «Послушала бы меня Надька в пятницу, купили бы акции на десять рублей дешевле». Ну, да ладно, смотрим в таблицу котировок… Что там с ценой? А цена уже двести шестьдесят один рубль.
Выхожу на кухню попить чаю, беру чашку и задумываюсь: «Может, еще купить, но уже со второго счета»? Звонок телефона обрывает зарождающуюся мысль. Надежда истерично кричит в трубку:
– Все падает! Что делать? Зачем мы купили последнюю двадцатку по такой высокой цене?
Я тут же метнулся из кухни к компьютеру. Ба! Газпром торгуется по двести пятьдесят шесть рублей и двадцать копеек. Надька нервно говорит в трубку:
– Ну, что вы молчите? Вы меня слышите, или нет?
А я молчу. Молчу, потому что надо принимать решение. Либо держать весь объем, а он у нас немаленький – восемьдесят тысяч акций «Газпрома», либо немедленно все продать по текущей цене. Пока я думал, цена немного поднялась – копеек на двадцать, а потом опять начала ползти вниз.
– Володя, что вы молчите? – надрывается голос в трубке.
Я принимаю волевое решение:
– Надежда, – медленно говорю я. – Все продать в рынок!
– Как все? Сейчас цена двести пятьдесят шесть, а мы последнюю сделку провели на два рубля выше… У нас будет убыток в сорок тысяч рублей!
Я как заору:
– Немедленно все продать, мать твою, в рынок! Поняла?
Она не ответила, но я понял, что Надька выполнит мои указания. Вскоре звонок:
– Все продала. По средней цене двести пятьдесят пять рублей и семьдесят копеек.
– Отлично, Надежда, отлично… – говорю я ей.
Тут же беру в руку калькулятор и подсчитываю прибыль. «Так, значит, раз купили, два купили, три купили, это уже в пятницу, и, вот, последняя покупка неудачная, – начинаю я разговаривать сам с собой. – Получается, что мы купили акций Газпрома на девятнадцать миллионов четыреста восемь тысяч рублей, а продали на двадцать миллионов четыреста пятьдесят шесть. Таким образом, наша прибыль составила один миллион сорок восемь тысяч».
Набираю номер Надьки. Она взяла трубку. Я ей говорю:
– Надежда, наша прибыль – один миллион сорок восемь тысяч рублей или сорок тысяч долларов. И это только за неделю работы.
В ответ следующая реплика:
– У меня получается другая цифра – тридцать восемь с половиной тысяч долларов.
– Может, комиссию неправильно подсчитали?
– Может быть, – как то мрачно отвечает она.
Я выждал паузу и говорю ей уже весело:
– Когда приезжать за деньгами?
– Не знаю, завтра я буду занята. Давайте созвонимся потом.
– А как же торговля? – вырвалось у меня.
– Созвонимся.
Все, разговор закончен. Ну, как говорится, началось. Как делиться прибылью, так нет времени… Ну, почему это так?
Несколько дней я не торговал, следил за рынком. «Газ» упал в цене до двухсот тридцати двух рублей. Надежда не звонит. Наступили какие-то серые будни. Нет никакого куража – ни на рынке, ни в жизни, есть только солнце, небо и весна. Как же все-таки хорошо весной! Даже в Москве... Воздух становится прозрачный, после зимнего смога расцветают девушки, а девушки – это достояние столицы. И ты не замечаешь пробок на дороге и сутолоки в метро. Одним словом, классно жить в большом городе.
Цена акций «Газпрома» продолжает падать, и уже идет по двести шестнадцать рублей. От Надежды ни привета, ни ответа. «Опять, что ли, в Лондон улетела»? – думаю я. Внезапно раздается телефонный звонок:
– Володя, привет. Я в Лондоне. В Москве буду в среду. Тогда-то мы и продолжим торговать Газом. Хорошо?
Я только и успел сказать:
– Хорошо.
В трубке пошли гудки.
Итак, наступила среда, за ней четверг, а потом пятница. Надежда не появилась. Не было от нее звонка и в субботу. Только в понедельник днем она звонит и, как ни в чем не бывало, говорит:
– Володя, привет, я вернулась. Вы готовы торговать со мной акциями Газпрома?
– Готов, но хотелось бы получить деньги.
Она отвечает с явно заметным раздражением:
– Сколько я вам должна?
Я реагирую быстро:
– Четвертая часть от сорока тысяч долларов, минус комиссия… Восемь тысяч девятьсот долларов.
Она говорит через паузу:
– Наверное, где-то так… Но в настоящее время у меня таких денег нет, – после этих слов в трубке наступает неприятная тишина. – У меня есть четыре тысячи долларов. Эта сумма вас устроит? Хотя бы на первое время?
– Да, устроит. Снимите ее со счета.
– А вот этого мне бы делать не хотелось. Денежную массу надо ведь увеличивать, не так ли? Чем больше денег на счете, тем больше можно купить акций. Вы же сами меня так учили…
Я закипел и еле-еле сдержался от того, чтобы не нагрубить:
– Ладно, давайте решим этот вопрос завтра.
– Завтра я не могу, давайте послезавтра. Я буду на Новой Басманной, с трех до четырех часов, у дома номер двадцать пять. Послезавтра созвонимся. Да, кстати говоря, а не пора ли снова купить Газку?
– Не пора, – и я нажал на кнопку сброса.
«Во дает! – закрутилось в голове. – Как деньги зарабатывать, так сю-сю-му-сю, а как отдавать, то хрена лысого».
Конечно, через день, мы с ней не встретились, она «не смогла», и только через три дня, в воскресенье, она звонит:
– Приезжайте на Басманную улицу, дом двадцать пять к двум часам.
Я ей говорю:
– Хорошо, приеду.
И тут же ко мне обращается жена:
– Давай сгоняем на ВДНХ, там выставка цветов.
Я ей отвечаю:
– У меня сегодня встреча с учеником.
– В воскресенье?
В ответ я пробурчал что-то невнятное. В результате жена с сыном уехали на выставку без меня. На улице слякотно, повалил снег. «Вот погода, – думал я. – Вроде по календарю весна, а снегу на дворе, как в январе». В час звоню Надежде. Ее телефон отключен. Звоню ей в два часа – то же самое. Начинаю злиться: «На выставку с женой не поехал, и денег не получил».
Только в четыре часа от нее звонок:
– Володя, я на Басманной, а где вы?
«Вот здорово, а где я? – думаю я про себя. – А где мне быть? Конечно, дома». И я в ответ выдаю:
– Надежда, мы с вами договорились встретиться в два часа на Басманной, а сейчас уже четыре часа, поэтому я дома, и, видимо мы с вами сегодня не встретимся, опять-таки по вашей вине.
– Володя, ну не надо так, я просто забыла включить телефон. Ну что вы так разнервничались? Я сейчас на Басманной, однако, через двадцать минут уезжаю к своим знакомым за город.
– Я вижу, что сегодня наша встреча не состоится, – вывожу я упавшим голосом.
– Я поеду через Каширское шоссе, если хотите, мы можем встретиться на пересечении Каширки и МКАДа.
– Хорошо, а через какое время вы там будете?
– Я буду там через час, если, конечно, на дороге не будет пробок.
А снег идет и идет, превращаясь в кашу из грязи и воды. Завожу автомобиль. Поехал. Через сорок минут прибыл на условленное место. Надежды, конечно, нет. Набираю ее номер:
– Вы где?
Она отвечает:
– Еще еду. Страшные пробки. Как приеду, позвоню.
Ее нет через десять и через пятнадцать минут… Нет ее и через полчаса. Мимо идут машины, обдавая меня грязью. Аварийные огни моего автомобиля едва видны в надвигающейся ночи. Я опять набираю ее номер:
– Надежда, вы где?
– Подъезжаю. А вы где?
– Стою на МКАДе, там, где выезд на Каширское шоссе в сторону области.
Мы нашли друг друга, когда уже стемнело. Я – на своем стареньком серебристом «Форде», и она – на новеньком «Лексусе» черного цвета. Я перешел в ее машину. Хороша! Не Надька, а ее машина. Внутри кондиционер, играет приятная музыка, сиденья теплые, одним словом, класс! Перекинулись двумя-тремя фразами. Она спрашивает:
– Как рынок?
Я ей отвечаю:
– Нормально, но пока ничего покупать не надо.
– Что это так?
– Да так, какой-то стояк.
– Стояк, это хорошо.
– Это хорошо в постели, а на фондовом рынке это плохо.
Мы помолчали несколько секунд.
– Ну, что у нас с деньгами? – начал я.
– У меня с собой только полторы тысячи долларов, – обрадовала она меня.
– Как? – я вытаращил на нее глаза. – Вы же должны были привезти четыре тысячи, где они?
Глядя в зеркало заднего вида, Надежда начала поправлять прическу:
– Володя, прошу меня извинить. Я зашла в магазин и увидела классную вещь за две тысячи пятьсот долларов. Не утерпела, купила. Вы же знаете, какие мы женщины транжирки… Я прекрасно помню, что я вам должна еще около трех тысяч долларов. Все отдам на днях.
Я почти закричал, а потом зашипел, как ядовитая змея:
– Вы мне должны не три тысячи, а четыре тысячи девятьсот шестьдесят один доллар плюс две тысячи пятьсот, которые не донесли сегодня и того, – я готов был ее искусать, – семь тысяч четыреста шестьдесят один доллар США.
Надежда начала копаться в своей сумочке. Сначала достала ключи, потом одноразовые салфетки, затем появились замурзанные грины. Начала считать вслух:
– Одна, две, три, десять, двенадцать, тринадцать, ой, только одна тысяча триста долларов. Ну, не расстраивайтесь, я вам все отдам на следующей неделе.
Взяв деньги, я резко вышел из машины. Даже не попрощался. По дороге домой у меня в голове свербела следующая мысль:

«Вот тебе и миллионеры, вот тебе партнерство… У самой денег, как грязи. А со своим компаньоном не может рассчитаться. Пока она со мной до конца не расплатится, торговать с ней не буду».

Продолжение следует.


Если вы хотите задать вопрос или поделиться своими мыслями, пишите
Константину Царихину или Валерию Гаевскому
Приглашаем принять участие в обсуждении материалов рассылки на форуме сайта
Центр Финансового Образования

Центр Финансового Образования
предлагает вам без отрыва от основной работы или учебы
пройти обучение на дистанционных учебных курсах

  1. "Управление личными финансами", автор и ведущий - Сергей Спирин
  2. "Инвестиции в ценные бумаги", автор и ведущий - Константин Царихин

Более подробная информация - на сайте Центра Финансового Образования
http://fintraining.ru.

Рекомендуем подписаться на рассылки:


В избранное