Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Пчеловодство с нуля.

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Здоровье" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Сентябрь 2009   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
Автор
SergKhan

Статистика

436 подписчиков
-1 за неделю
←   Все выпуски   →

Пчеловодство с нуля.


Пустовские мытарства 3

 

Наконец настал вожделенный день и час, когда мы с сыном переступили порог Регистрационной палаты. Двумя днями раньше мы нанесли визит мужчине, который называл себя риэлтором и он сделал многочисленные копии наших бумаг, с изумлением констатировав, что вроде бы все полагающиеся документы в наличии. Потом он вручил нам шесть бланков к оплате на сумму в две тысячи девятьсот рублей. За право на продажу, за право на покупку и ещё за какие-то возможности, которое разрешает мне реализовать государство. Отстояв очередь в банке, мы двинулись к нашей последней точки мытарств. И вот я с чувством человека исполнившего до конца свой гражданский долг перед всей бюрократической системой мира протянул должностному лицу пачку выстраданных документов. Не без трепета, конечно. И - о чудо! Женщина сказала, что, не смотря на то, что не хватает ещё двух справок, она эти документы принимает-таки. На справке даденной мне в Слащёвской администрации подтверждающей, что в доме, который построил Джек, то есть, который я покупаю, никто не живёт, вместо главы расписалась её заместитель – крамола - заменить! А также в кипе документов отсутствует постановление о присвоении дому названия улицы и номера – взять постановление и донести. И вот когда эти справки будут привнесены в общую кипу, только тогда женщина повезёт её в Михайловку на заверение. Потом нас обязали пойти и сделать копии некоторых документов, а также квитков за уплаченные налоги. Когда мы вернулись, нас вынудили на документах начертать своей рукой, что, дескать, ознакомлен и со всем согласен, дата, подпись расшифровка. То же самое мы проделали и с копиями квитанций, дескать, копия, на мой взгляд, верна – дата, подпись, расшифровка. Я не удержался и спросил на кой это всё. «Чтобы люди меньше по судам шастали», - был ответ. На одном из документов, с которым я знакомился, кроме недвусмысленных предостережений от необдуманных действий была и такая фраза, что типа, клянись мамой, что эта сделка не покрывает ещё какую-нибудь сделку. Вот как всё сурьёзно! Я тогда предложил сидящим должностным лицам, выступить с инициативой, чтобы те люди, которые намереваются осуществить продажу и покупку недвижимости, дополнили перечень справок ещё одной справкой - от психиатра, что они на данный период времени вменяемы. А то, оказывается, весь этот законоуведомительный труд превращается в филькину грамоту, стоит только гражданину после совершения сделки обратиться в суд и заявить, что он обведён вокруг пальца – он покупал дом с крыльцом на восходящее солнце, а солнце, почему-то всходит с другого боку.

Итак, ждать осталось всего месяц. Любая бумага должна отлежаться и набрать вес.

 

Продолжение отрывков из романа «Шокин Блю»

 

Усадьба Ивана Михайловича Сукочева стояла на отшибе и являлась когда-то столицей небольшого хуторка, примыкавшего к окраинам Шокин Блю, под щемящим сердце названием - Тимрюк.

С восточной стороны усадьбу окаймляли холмы и овраги, густо заросшие терновником, - так называемые кущери. Южная сторона полностью уходила в леваду, где брал своё начало небесной чистоты родник. А с севера открывалась панорама серых песков, так называемых балок, ненавязчиво переходящих в поля.

Двор Ивана Михайловича был также запущен, как и его дом – заросший бурьяном и хреном, и, захламленный всяческой утварью, этакий образчик образцового беспорядка. Сломанный комбайн одиноко позиционировал возле огромных деревянных ворот, обитых жестью. Но, как только ветер распахивал их настежь, то мимолётному взору случайного путника или беглого каторжника открывалась милая сердцу идиллия: раздолбленная «нивёнка», стоящая на четырёх костях, куча пустых бутылок, с любовью возложенная подле колеса и рыжая псина, помесь шотландки с гончей, тоскливо взывающая к небу в надежде поставить своего хозяина на попа. Но обычно хозяин долго пролёживал ничком. (Так уж повелось в здешних местах: выпил сам – дай выпить другому, а другой - третьему, это как глухие телефончики – а нет, так и катись ко всем чертям и не пудри мозги). А вокруг ходят беспризорные куры, пасётся пара овец и над всем этим хозяйством кружит скопец, время от времени, издавая тоскливый клёкот всенастного бдения.

На одном из холмов паслась раскрасавица Майя – двухлетняя тёлка с болтавшимся на шее колокольчиком.

Иван Михайлович запасся увесистым дрючком, и они с Костей выдвинулись на штурм. Корова насторожилась.

- Ты обходи её со стороны кущерей, - командовал Михалыч, - а я возьму резко на запад. Главное не дать ей прогалопить вниз через овраг на соседний холм.

Каким-то чутьём Костя почувствовал ответственность момента. Он стал изгонять из себя хмель тем, что сузил зрачки и сделал сосредоточенное лицо, как при написании статьи об энлонавтах, без стыда и совести бороздивших просторы нашей Родины. Намеренно твёрдой поступью он стал огибать вверх по холму, чтобы не дать скотине осуществить манёвр. Та, в свою очередь, повернулась к нему своей телячьей мордой, и, уперев рога в землю, начала бить копытом. «Не к добру», - подумал Костя и в нерешительности остановился.

- Гони! Гони её, чего ты на неё зенки-то пялишь?! – орал раскрасневшийся Иван Михайлович.

Костя перекрестился и шагнул вперёд. Корова сделала последний реверанс и пошла в атаку. Она полетела вниз с горы навстречу непрошеному гостю. Было поздно что-либо предпринимать, оставалось лишь прыгнуть щучкой в сторону и кубарем покатиться вниз в кущери. У коровы был, очевидно, аналогичный план. Одновременно с Костей она сиганула резко в сторону и с налёту врезалась в самую гущу терновника. Таким образом, оба оказались в овраге среди шокинских неприветливых джунглей. Костя с трудом поднялся на ноги и стал пробираться к двурогой скотине сквозь колючие ветки вместо того, чтобы выбраться на холм. Какое-то время скотина стояла неподвижно, стараясь себя не обнаруживать. Но ком земли, пущенный Михалычем с возвышенности и вдаривший её по крупу, порушил все её надежды на успех. Она взбрыкнула и с места в карьер понеслась на противоположный холм.

«Только не бросай меня в терновый куст, только не бросай меня в терновый куст», - цитировал Костя слова братца кролика и карабкался под гору, на которой уже успела дислоцироваться запыхавшаяся корова.

- Говорил же тебе обходить со стороны! – досадовал Иван Михайлович и, пыхтя как паровоз, пёр через кущери на свиданье со своей любимицей, чтоб её раздуло!

Процесс по загону коровы в хлев напрочь выветрил хмель у начальника заставы и его подчинённого. А когда необычное родео начало повторяться снова и снова, Костя, наконец, понял, в чём его сакральный смысл. Это была каждодневная игра телушки под названьем « попробуй, загони», в которую она заставляла играть всех, кто пытался согнать её с холма. Беря разгон по направлению к приближавшемуся к ней человеку, она резко уходила в сторону, чем до смерти его пугала, а потом, пересидевши в терновнике, резко взбиралась на соседний холм. «Мы попали в коровью ловушку», - подумал Костя.

Разгорячённый Иван Михайлович изыскивал такие матерные слова и выражения, которые Костя отродясь и не слыхивал.

- Лёта! Лёта! Лёта! – кликал он рыжую псину. Ты какого хрена предала деда? Ты с Майей за одно, да? Гони эту сукадлу, гони её! Ну, ты куды опять зацвела, блядина?!

Лёта металась с весёлым лаем между скотиной и людьми. Корова, казалось, вообще не реагировала на приближение к ней лающей с повизгиванием собаки. Она с грустью наблюдала за рекогносцировкой двуногих существ и лениво обмахивалась своим, похожим на удавку хвостом. Как только Лёта подбегала к тёлке, та опускала морду и Лёта приветливо лизала её в нос, а потом разворачивалась на сто восемьдесят градусов и загребала обратно к деду.

- Ну, сука, я тебе припомню! Я тебя, гадость такая, умою! Уйди от меня, подлючка, уйди от деда! Ты видишь дед еле двашит, а ты и рада! А ты чего встал, как истукан? - обратил он свой гнев к Пичугину. - Гони её, подлюку с холма, гони её!

Костя безучастно наблюдал за происходящим. Весь в поту, со свезёнными коленями и ободранными локтями он послушно пошёл туда, где стояла корова. Но вот Майя выгнула хвост дугой и, как ни в чём не бывало, побрела сама без всякого понукания туда, где каждый вечер хозяин тягал её за сиськи.

- Майя, Майя, Майечка, - гневный тон Михалыча сменился на елейный. Наконец ему удалось поравняться со скотиной, и он тут же с силой потянул её по хребтине сухим дрючком. Телушка испуганно отпрянула в сторону и, ещё выше задрав хвост, закопытила, как антилопа, на баз.

- Я тебе, сука, дам, блядина такая, я тебе покажу, как над дедом смываться!

За столом оба попробовали отдышаться. Но без бутылки дело не шло.

- Костюха, ну да поди в сени и принеси, там на притолоке, увидишь.

На столе снова появилась она, радёмая. Они выпили и, обнявшись, затянули песни. Каждый свою. Михалыч пел про казака, который, как тот бычок, встал на мосток, доска, якобы, обломилась, казак упал и искупался в воде ледяной. Костюха - про одинокого путника, который всё никак не мог добраться до дома. Михалыч пел на русском, Костя - на английском. Но всё было ладно и складно. Во всяком случае, им так казалось.

- Дед совсем совесть потерял, - хныкал Михалыч с какой-то сладкой хрипотцой. - Пора корову доить, а он дубики не стоит. Костян, отмати деда, а? Ну что же он, ети её мать, за скотиной не смотрит? Возьми во-о-о-н там ведро. Да не то! И марлю - молоко цедить. А я почём знаю, где она?

Вышли на баз. Кости совсем захорошело. По телу расползлась сладкая истома: конечности приятно ломили, свежий вечерний воздух, перемешанный с ароматами прелого навоза, сена и болотной мяты пронизывали плоть и кровь, а два кота, мурча от удовольствия в предвкушении миски парного молока, тёрлись о Костины щиколотки так, что чуть не сшибали его с ног.

 
В избранное