Июльский выпуск. Извините за задержку по техническим причинам, сначала комп. не работал, потом в Москву уезжал, потом на пасеку к Михаилу - там даже одну рамку стряхнул и медогонку покрутил, но об этом подробней в следующих выпусках, а сейчас пропущенный июльский выпуск.
Итого, что мы имеем на сегодняшний день?
Странную погоду, странно цветущую гречиху и море подсолнуха, обступающего со всех сторон наши пасеки. Михалыч как всегда не в убытке. Он написал письмо в Московское Общество Исследователей Природы с описанием своего детища – пчёл, которые за зимовку удваивают и даже утраивают свою биомассу. Назвал эту породу «казачка». Общество пообещало купить у него столько пчёл, сколько он продаст. Михалыч пообещал продать им пятьдесят семей. В эту зимовку я договорился произвести
на его базе эксперимент. Зазимовать у него карпатянок и своих пчёл по его технологии зимовки. По результатам можно будет сделать окончательный вывод, стоят ли его пчёлы хороших денег или просто денег. :)
Прошли проливные дожди. Если гречиха после таких ливней не пойдёт в стебель, то можно будет надеется на её благосклонность. За подсолнух волноваться нечего. Это палочка-выручалочка во все времена. Тем не менее, мёд подорожал, и пчеловоды носятся как угорелые от поля к полю.
А теперь продолжение истории...
... Когда я поведал Михалычу, что в соснах у нас растёт Иван – чай, он даже не поверил. Пошли с ним в лес специально удостовериться. Ведь Иван-чай – это богатый медонос, который произрастает только в лесах средней полосы России. И каково же было удивление Михалыча? У нас в лесостепи этот цветок поднимается выше роста человека! Поистине меняется природа! Так, значит, в наших медах присутствует какая-то толика кипрейного мёда. Фантастика! Учитель дал задание – собрать
семена и рассеять их везде, где климатит этому влаголюбивому цветку. Странно, что возле полян Иван-чая начинает разрастаться малинник. Откуда что берётся…
Наконец начал выделять подсолнух. Поле, с которого понесли пчёлы, как всегда вне поля видимости, - километров пять, а то и больше. Однако все соты облиты свежепринесённым нектаром, а кои уже и залиты. Если бы в тот год пошли дожди хотя бы с июня, то дело можно было как-то выправить. Но они не пошли, и на следующий год у Михалыча осталось около сорока семей, у меня семей десять, а у Бориса и того меньше.
Чтобы продолжать пчеловодство, нужно было ехать за пчёлами. А чтобы купить пчёл, нужны были деньги. А чтобы добыть деньги, нужно было продать то небольшое количество мёда, которое мы откачали на поливной гречихи. Здесь-то у меня и проклюнулась спекулятивно-предпринимательская жилка. Обычно большую часть мёда я сдавал в кооперативные магазины. И вот в одном из них я увидел мёд по странно низкой цене. Тогда как в другом магазине мёд принимали почему-то по завышенной. Недолго думая, я приобрел
несколько фляг в одном магазине и тут же сдал его в другой. Ещё в одном магазине я обнаружил в продаже светло жёлтый мёд в брусках с прекрасными вкусовыми качествами по странно низкой цене. Этот мёд мы с успехом продали из дома чуть ли не в два раза дороже его магазинной стоимости. Так мы с горем пополам наскребли на пчёл.
Николай много раз ездил в своё время за пчёлами в Псибай. И на этот раз он решил ехать именно туда. Я не сопротивлялся, потому что вообще ездил за пчёлами только один раз. Поскольку жена Николя приревновала даже его автомобилу (задрипанный москвичишко) к той, которой он пел в Пустовском свои песни, то москвичишко пришлось продать и нанимать другую машину.
Когда мы прибыли в Псибай, который расположен на самом краю Ставропольского края, то мы обнаружили, что пчёл местные пчеловоды уже продали. В общем, мы опоздали. В тот раз я серьёзно задумался о везучих и невезучих людях. По всей видимости Николай был невезучим, явно невезучим. Когда мы подъезжали к очередному пчеловоду, он зло взмолился, чтобы я больше не пытал бедных людей о том, какая у их пчёл печатка и какой она породы. «Нет никакой тут породы! Не позорься ты со своими заумными
вопросами!»
Из Псибая мы направились по другим селениям, но везде была одна и та же картина: пчёл уже продали, а какие остались – больны страшенным аскосферозом. Но не возвращаться же без пчёл, заплатив за машину! Так мы купили у одного пчеловода, который промышлял маточным молочком, по десять семей пчёл, больных и ослабленных.
На этот раз я разместил своих пчёл на хуторе у Николая. Буквально в километре от его усадьбы цвёл рапс. Наши пчёлы моментально дали побелку. Мы обрадовались – есть здоровый потенциал.
После рапса пчёлы стали прилетать с обножкой эспарцета – здорово! А где его, собственно говоря, посеяли? За пять километров? Да ведь наши пчёлы надорвутся. Надо переезжать. Сосед Николая принял деятельное участие в нахождении места для пасеки. Он показал ему райский уголок под липами, напротив гречишного поля всего в трёх километрах от хутора. Мы уж не знали как его и благодарить. Через пару дней мы поставили своих пчёл в местности под названием «Берёзовский». Правда
ни одной берёзы там не было. Пасека расположилась на лужайке, вокруг которой густо росли липы, пакленка и дубы. Деревья уходили вниз в овраг, по которому проистекал чудный ручей. Стоять с пчёлами в таком месте – сплошное удовольствие. Борис решил со своими пчёлами перебраться к нам. У него так же погибла пасека, и он так же имел привозных пчёл. На другом конце оврага уже стояли пчеловоды, благо они были нам знакомы. И всё бы хорошо, но если уж началась невезуха, то жди беды по полной программе. Утром меня
разбудил Николай. Он примчался из своего Девкино в мыле, будто скаковая лошадь.
«Пчёлы слетели! Пойдём вылавливать!» Вот так впервые я познакомился с явлением, которое в пчеловодстве называется слётом пчёл. Оказывается, Николай знал о возможном слёте, но ему показалось, «что всё обойдётся».
Пчела с нового места устремилась на поле эспарцета, которое от пасеки теперь уже было совсем близко. Но возвращалась она по инерции на старое Колькино поместье, в результате чего вся его веранда превратилась в один огромный рой. Несколько раз мы собирали пчёл в пакеты и носили их на пасеку, но что толку! Им ведь не скажешь кому в какой улей залетать. Пчела вновь поднималась и летела на поле, а оттуда в Девкино. Таким образом, взяток с эспарцета оборвался. На подходе была липа, но липа
в наших краях не очень-то радует пчеловодов взятком.
Наконец, в середине июня мы сделали первую качку. Мёд оказался отменным. Но его было катастрофически мало.
Жили мы на пасеке в палатках, пили ключевую воду и питались акридами, нектаром и амброзией. На велосипедах разъезжались по своим хуторам, когда кто-нибудь оставался на дежурство.
Однажды ночью мы услышали гул, похожий на движение колонны бронетранспортёров. Мы с Борисом и соседними пчеловодами выбежали посмотреть, что там за лягушёнка в коробчёнке к нам пожаловала. Это были шаланды краснодарских передвижных пасек – камазы с павильонами. Мужики, что обосновались с другой стороны оврага, начали возмущаться, дескать, куда прёте, здесь и так полно пчеловодов. Завязалась словесная перебранка, с лаем собак с обеих сторон, которая чуть ли не кончилась трагически.
Непрошенные гости вели себя крайне агрессивно и, в качестве весомого последнего аргумента их правоты, достали из-под сиденья автомат Калашникова…
Для наших мест это было круто. Тем не менее, камазы вскоре ушли и мы остались одни со своей дилеммой: качать или не качать то, что осталось у нас в ульях после слёта пчёл.
Продолжение следует...
Р.S. От Сергея Ханова.
Ещё раз просьба к тем кто прочитал историю Михаила полностью - напишите, пожалуйста краткий отзыв, что понравилось что нет, что понятно, что не очень.
Если кому-то не ответили, значит Ваше письмо не дошло, попробуйте ещё раз.
А на сегодня это всё.
http:\\sd-volgograd.narod.ru - личная страничка Ханова Сергея, там есть ссылки на самые полезные товары (и продукты тоже).