Добрый день, Уважаемые Подписчики! Рад представить Вам очередной - уже шестьдесят четвертый выпуск - рассылки.

1. Последние материалы, опубликованные на www.nationalsecurity.ru:

Обращаю Ваше внимание, уважаемые читатели, что Вам не обязательно ждать продолжения заинтересовавшей Вас публикации в рассылке - Вы можете прочитать полную версию заинтересовавшей Вас публикации на сайте www.nationalsecurity.ru, перейдя по ссылке >>> ДАЛEE >>> в конце каждого материала:

∙ Досье "Совет национальной безопасности при Президенте США".

∙ Косолапов Н.А, Андреева Т.Н, "Ядерное сдерживание в условиях глобализации (политико-психологические аспекты проблемы)".

∙ Джин Шарп "От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения".

2. Новые электронные карты и спутниковые фотографии.

Цифровые (электронные) карты, объемные модели местности (3D модели) и спутниковые фотографии высокого разрешения (от 2 метров до 25 сантиметров) позволяют наглядно увидеть наиболее горячие регионы земного шара - районы войн, вооруженных конфликтов, геополитических и этнических противоречий, а также наркотрафика.

Карты и спутниковые фотографии постоянно добавляются, но в рассылке мы будем публиковать только по две или четыре новых карты еженедельно - Вы же не хотите получать мегабайтные выпуски:-) Если Вы хотите посмотреть все карты, опубликованные на сегодняшний день - зайдите в раздел Цифровые (электронные) карты, 3D модели местности и спутниковые фотографии по адресу www.nationalsecurity.ru/maps/.

Публикуемые сегодня материалы ранее публиковались на сайте www.nationalsecurity.ru, но на прошлой неделе статистические данные, сопровождающие карты, были серьезно доработаны и дополнены.

∙ Карта нефтяных месторождений, нефтеперерабатывающих заводов, нефтеналивных терминалов, нефтепроводов и газопроводов в северной части Каспийского моря.
∙ Карта нефтяных месторождений, нефтеперерабатывающих заводов, нефтеналивных терминалов, нефтепроводов и газопроводов в южной части Каспийского моря.
∙ Карта расселения мусульман-шиитов и суннитов по земному шару. Карта снабжена комментариями по суннитской и шиитской ветвям ислама.
∙ Карта транспортной, военной и экономической инфраструктуры Ирака. Карта составлена ЦРУ США в 2003 году накануне войны.

3. Мнения экспертов:

В рубрике МНЕНИЯ ЭКСПЕРТОВ мы публикуем интервью и авторские материалы ведущих российских экспертов в области международных отношений, безопасности, избирательных технологий и других актуальных сфер общественной и политической жизни современной России.

∙ Георгий Мирский: Операция США в Ираке спасла Иран.

∙ Анатолий Цыганок: Идет подготовка операции против Ирана.

∙ Леонид Ивашов: Три причины глобальной ядерной войны.

НОВЫЕ АНЕКДОТЫ В РАЗДЕЛЕ ЮМОР!!!

Новости спорта: Тренер российской сборной по нацболу Эдуард Лимонов
подал заявление в Международный олимпийский комитет с просьбой о
признании нацбола олимпийским видом спорта. А пока в планах российской
команды - усиленные помидорные тренировки в государственных учреждениях.

Израильские военные жалуются на избыток журналистов в Газе. Уже
невозможно спокойно уничтожить машину, подозрительно куда-то едущую:
обязательно попадешь в журналиста.

Журнал "Бизнес Ик" опубликовал список ста самых успешных бизнесменов
России, он называется "Гоп сто".

Психологи установили, что простым внушением в течении двух месяцев,
из нормального человека можно сделать балбеса не отличающего хорошее
от плохого. С тех пор предвыборная агитация длится два месяца.
>>> ОСТАЛЬНЫЕ АНЕКДОТЫ >>>

Мы начинаем публикацию в рассылке и на сайте www.nationalsecurity.ru досье Совет национальной безопасности США (National Security Council).

Часть 1. Создание СНБ и его деятельность в период администрации Трумэна, 1947-1953гг.

Важное место во внешнеполитическом механизме США занимает Совет национальной безопасности (СНБ) - консультативный орган при президенте. За всё время существования его значение и роль менялись с приходом каждой новой администрации. За эти годы была создана целая система Совета национальной безопасности.

Тревожные военные годы заставили правительственные и военные круги усиленно искать новые методы руководства вооруженными силами и планирования политики. В 1943 г. начальник штаба армии Дж. Маршалл беседовал по этому вопросу с У. Черчиллем, который предложил создать соответствующий орган в американской системе по образцу Британского военного кабинета. Чуть позже он прислал описание механизма его действия. Ознакомив с полученным документом Г. Гопкинса и адмирала В. Леги, Дж. Маршалл стал энергично отстаивать идею создания подобного органа перед президентом Рузвельтом и военными министрами.

Министр военно-морских сил Дж. Форрестол увидел в этом возможность объединения вооруженных сил в одно министерство и создания единого планирующего и координирующего органа. По его инициативе была создана небольшая группа во главе с Ф. Эберштадтом, бывшим в то время вице-президентом Управления военного снаряжения, которая в течение длительного времени изучала опыт Имперского совета обороны, существующего в Англии с 1908 г. Особое внимание было обращено на то, что Имперский совет не представлял премьер-министру свою программу действий, а лишь собирал и классифицировал полученную информацию. В декабре 1945 г. Г. Трумэн в специальном послании конгрессу высказал свои соображения по поводу организации системы национальной безопасности. Ключевыми вопросами доклада были: объединение вооруженных сил и создание Совета национальной безопасности.

Через полтора года Белый дом опубликовал программу национальной безопасности, в которой большое внимание уделялось развитию возможных видов вооружения и всеобщей воинской повинности. В целях координации при разработке единой политики национальной безопасности в разведывательной деятельности и в вопросах военной, промышленной и гражданской мобилизации предусматривалось создание

Совета национальной безопасности, Центрального разведывательного управления и Управления ресурсов национальной обороны. Наконец после долгого обсуждения 26 июля 1947 г. Трумэн подписал законопроект, и Закон о национальной безопасности 1947 под № 253 вступил в силу. В соответствии с этим законом были созданы министерство обороны, Совет национальной безопасности, Центральное разведывательное управление, подчиненное Совету национальной безопасности, и Управление ресурсов национальной обороны.

Совет национальной безопасности должен был консультировать президента по всем аспектам внутренней, внешней и военной политики, касающейся вопросов национальной безопасности, в целях более эффективной координации деятельности военных ведомств и других правительственных департаментов и учреждений. Большое место в работе Совета должно быть уделено оценке действительной и потенциальной военной мощи страны, выявлению кризисных ситуаций для США, экономическим и психологическим аспектам национальной безопасности. Анализируя проводимую Соединенными Штатами внешнюю политику и координируя действия министерств и правительственных учреждений, занимающихся вопросами национальной безопасности, Совет национальной безопасности должен был давать президенту рекомендации, какие ему представлялись необходимыми, или те, которые требовал президент.

Таким образом, Совет понимался как сугубо совещательный орган при президенте. Это должен был быть своего рода "придворный круг", в котором различные департаменты, в первую очередь государственный департамент и министерство обороны, могли высказать свою точку зрения, провести обсуждение интересующего их вопроса. Сбор, классификация и оценка информации для президента также входили в задачу Совета. Только располагая всеми доступными фактами, президент мог оценить различные курсы действия, взвесить все возможные последствия, прежде чем взять на себя ответственность за принятие окончательного решения.

Цель заседаний Совета состояла не в том, чтобы избавить президента от необходимости выбора, а в том, чтобы сделать этот выбор более обоснованным. Но какое бы решение ни принял президент после рекомендаций и разъяснении Совета, воплощать в жизнь это решение будет не Совет, а президент. Г. Трумэн всегда подчеркивал, что ответственность ложится на одного человека - на президента. Это давало возможность каждому президенту организовывать работу и использовать Совет в зависимости от собственного стиля руководства.

Закон 1947 г. определил не только задачи и функции Совета национальной безопасности, но и его состав. В него вошли: президент, государственный секретарь, министр обороны, министр армии, министр военно-морского флота, министр военно-воздушных сил, председатель Управления ресурсов национальной обороны. Эти семь человек, которые, за исключением президента, юридически обладали лишь совещательными правами, фактически подменяли собой кабинет при определении внешней политики Соединенных Штатов.

Кроме основных членов, президент имел право, с согласия конгресса, приглашать на заседания Совета представителей любых ведомств в качестве консультантов в зависимости от обсуждаемого вопроса. Закон предусматривал также создание аппарата чиновников во главе с исполнительным секретарем, который назначался президентом. Этот аппарат составлял основное административное ядро, которое формулировало точки зрения отдельных ведомств и готовило заседания Совета национальной безопасности.

Положение закона, позволявшее по мере необходимости набирать штат сотрудников, создало возможность для организации целой системы органов Совета. Формирование их проходило в основном по трем направлениям: создание постоянного штата работников, различных межведомственнных комиссий и комитетов при Совете и органов по делам Совета в составе других учреждений. Постоянный штат и различные межведомственные комиссии Совета являлись основными компонентами в его структуре. Постоянный штат сотрудников состоял из 28 человек административного и секретарского персонала. Из них 11 человек во главе с исполнительным секретарем составляли "группу анализа", которая "добросовестно и не делая политики... дает объективный анализ политических документов".

В 1950 г. в состав Совета вошла "группа второго уровня" - Штат ответственных сотрудников. Каждый член Совета национальной безопасности был представлен в Штате административным лицом в ранге помощника. В состав Штата вошли также начальники плановых отделов военных министерств. Штат ответственных сотрудников стал своего рода планирующим центром, куда стекались рекомендации всех ведомств. В 1951 г. в систему Совета вошел новый орган - Бюро психологической стратегии. Бюро должно было стать руководящим органом пропагандистского аппарата, занимающегося разработкой общих целей политики и программы в области психологической стратегии. Оно должно было объединить отделы пропаганды, находящиеся в подчинении разных ведомств, таких, как госдепартамент, Центральное разведывательное управление, военное министерство и др. Однако все его чиновники оставались сотрудниками различных департаментов и старались выполнять их указания, а работа Бюро не была успешной.

Специальная комиссия сената в 1953 г. поэтому и рекомендовала на основе Бюро психологической стратегии создать Управление по координации действий.

Создание системы органов Совета национальной безопасности повлекло за собой организацию специального аппарата по делам Совета во многих министерствах и ведомствах. В госдепартаменте делами Совета в первую очередь стала заниматься Группа планирования политики. В министерстве обороны ответственность за сотрудничество с Советом нес специально выделенный помощник заместителя министра обороны. Специальные сотрудники по делам Совета были и в комитете начальников штабов и в штабах каждого рода вооруженных сил.

Заседания Совета в основном были двух типов:

1. По выработке проектов решений - проходили в узком кругу (председатель комитетов начальников штабов, директор Центрального разведывательного управления, директор информационного агентства, директор Бюро бюджета и др.). На этих заседаниях присутствовало 11 - 15 человек.
2. Заседания, носившие "информационный" характер. На таких заседаниях заслушивались доклады комиссий Совета или сообщения департаментов. Обсуждения докладов на расширенных заседаниях не проводились, и проекты решения не готовились. Присутствовало 30-40 человек.

Для заседаний, на которых вырабатывались проекты решений, готовились так называемые политические обзоры. К 1952 г. была принята стандартная форма этого документа. В строго определенном порядке располагались следующие разделы: вступление, общие соображения, возможные возражения и пути их преодоления, финансовое приложение, материалы группы, поддерживающей данную точку зрения. Такая последовательность сохранялась в каждом документе, что обеспечивало оперативность в работе.

Министерства или ведомства, занимающиеся вопросами национальной безопасности, направляли свои соображения в Совет национальной безопасности. Полученные материалы тщательно исследовались во всех органах Совета, проводились консультации с заинтересованными департаментами. В результате длительного обсуждения составляли проект документа, который обсуждался на заседании Совета. Решения по рассматриваемому документу могли быть приняты только после одобрения президента, и "это выражение одобрения делало его официальной политикой Соединенных Штатов". Политические документы, которые президент не подписывал, оставались "документами-пожеланиями". Выполнение решений возлагалось на соответствующие ведомства. Если для выполнения решения требовалось согласие других правительств, то это достигалось путем дипломатических переговоров.

Совет национальной безопасности занял ведущее место в правительстве и доминирующее положение в военной системе США, основными компонентами которой стали министерство обороны и Управление ресурсов национальной обороны. Совету принадлежало первое место в пятерке основных учреждений, определявших политику США, наряду с Управлением ресурсов национальной обороны, секретариатом Белого дома, министерством финансов, Группой экономических советников.

Работа Совета национальной безопасности тесно связана с деятельностью Центрального разведывательного управления, непосредственно подчиненного Совету национальной безопасности. Проведение "глобальной внешней политики" Соединенными Штатами Америки после второй мировой войны потребовало, по мнению американских политиков, создания "глобальной системы разведки". Отсутствию разведывательной информации приписывается катастрофа в Пирл-Харборе.

Комиссия Гувера отмечала в 1955 г., что своим существованием Центральное разведывательное управление может считать себя полностью обязанным внезапному нападению на Перл-Харбор и послевоенному расследованию той роли, которую сыграла разведка (или, скорее, ее отсутствие) в том, что вооруженным силам США не удалось получить соответствующее своевременное предупреждение о готовящемся нападении Японии.

Согласно закону, Центральное разведывательное управление должно было консультировать Совет национальной безопасности по вопросам разведывательной деятельности правительственных учреждений и ведомств, касающимся национальной безопасности; давать рекомендации Совету национальной безопасности в отношении координации разведывательной деятельности министерств; сопоставлять и оценивать разведывательную информацию и следить за правильным ее распределением между правительственными учреждениями. Летом 1948 г. проведение "специальных операций" было официально узаконено постановлением Совета национальной безопасности, в котором подчеркивалось, что операции подобного рода должны быть тайными и проводиться так, чтобы правительство могло достаточно убедительно отрицать свою причастность к ним.

Президент Г. Трумэн вначале отнесся к Совету национальной безопасности очень настороженно. Он склонен был предполагать, что созданный орган будет покушаться на его конституционные прерогативы, поэтому использовал Совет выборочно. Часто, помимо Совета, он консультировался с представителями кабинета, госдепартамента и других ведомств.

И хотя регулярные заседания Совета национальной безопасности стали проводиться с сентября 1947 г., президент редко посещал их, и, как правило, председательствовал в Совете государственный секретарь. Несмотря на это, Совет национальной безопасности работал активно. За пять с половиной лет деятельности Совета в администрации Г. Трумэна было проведено 128 совещаний и принято 699 политических решений. Но в "критические" для США моменты Совет созывался еженедельно, а с некоторыми из его членов Трумэн совещался каждый день.

22 апреля 1948 г. на заседании Совета национальной безопасности заместитель государственного секретаря Ловетт доложил об основных положениях резолюции сената по вопросам создания НАТО. На заседаниях Совета были обсуждены все основные положения Североатлантического пакта. Ликвидация атомной монополии США побудила Г. Трумэна организовать в ноябре 1949 г. в составе Совета национальной безопасности комиссию по атомной энергии. Комиссия занялась разработкой вопросов о создании водородного оружия и военном сотрудничестве в области атомной энергии между США, Англией и Канадой.

После проведения тщательного исследования и обсуждения на заседании Совета Комиссия представила президенту документ "Совет национальной безопасности-68" ("СНБ-68"), в котором намечались долгосрочные задачи в области внешней и военной политики США при значительном увеличении военного бюджета. Подписанный президентом Трумэном в апреле 1950 г. документ "Совет национальной безопасности-68" ("СНБ-68") на долгие годы определил направление внешней политики США.

С началом войны в Корее значение Совета национальной безопасности значительно возросло. Стала очевидна необходимость улучшения разработки военной и внешней политики и координации действий. Трумэн признал важность работы Совета в области военной мобилизации и оценке стратегических интересов США. С этого времени президент стал регулярно посещать заседания Совета национальной безопасности и практически использовал его для проведения почти всех наиболее важных внешнеполитических мероприятий. Тревожная ситуация в районе Юго-Восточной Азии требовала активной деятельности Совета национальной безопасности. Многочисленные анализы разведки, политические и общенациональные оценки были предметом повседневных обсуждений на заседаниях Совета национальной безопасности.

В начале 1950 г. на заседании Совета был поставлен вопрос об отношении Соединенных Штатов к событиям во Вьетнаме. Когда стало ясно, что колониальная война в Индокитае затянулась, правительство США решило вмешаться во вьетнамский конфликт. В феврале 1950 г. Совет национальной безопасности представил президенту Г. Трумэну резолюцию № 64 о Вьетнаме, в которой указывалось, что государственный департамент и министерство обороны в качестве первоначальной задачи должны разработать программу действий США в Индокитае. Резолюция Совета национальной безопасности была принята правительством Соединенных Штатов за основу внешнеполитического курса и задала тон дальнейшим событиям.

Особое недовольство вызывало засилье военных в Совете, поскольку до 1949 г. из семи постоянных членов Совета четыре человека являлись руководителями военных министерств: министр обороны и министры трех видов вооруженных сил. Трое из них занимались практической военной деятельностью. И даже располагался Совета помещении Национального военного управления.
>>> ДАЛEE >>>

Мы начинаем публикацию в рассылке и на сайте www.nationalsecurity.ru исследования основателя российской политической психологии, сотрудника Института мировой экономики и международных отношений РАН Николая Алексеевича Косолапова и старшего научного сотрудника ИМЭМО РАН Татьяны Николаевны Андреевой Ядерное сдерживание в условиях глобализации (политико-психологические аспекты проблемы).

Ядерное сдерживание в однополярном мире -
политико-психологические аспекты глобализации мира.

В центре внимания авторов данной статьи - политико-психологические грани проблемы ядерного сдерживания в современном мире. Военные и военно-политические аспекты ядерного сдерживания затрагиваются нами лишь в той минимальной мере, в какой этого требует центральная тема. Всякое сдерживание - по природе своей угроза; ядерное сдерживание - угроза геноцидом, ранее никогда в истории не применявшаяся в целях поддержания мира. Оставим в стороне ее бесспорную аморальность, даже преступность (с позиций ООН, давно признавшей геноцид в "традиционных" его формах преступлением): что делать, если других способов предотвратить мировую или глобальную войны нет?

Но именно потому, что ставки и цена просчета исключительно велики, особое значение приобретает вопрос надежности подобного средства обеспечения мира. Действительно ли ядерное сдерживание - средство мира, а не чего-либо иного, и нет ли лучших средств и путей к миру? Сколь стабильны и эффективны оборона, безопасность, основанные на угрозах в адрес потенциального противника? Как долго может сохраняться действенность угрозы и что придет ей на смену, если и когда угроза потеряет свою силу? Возможно ли при желании или необходимости просто расстаться с политикой ядерного сдерживания, или же отход от нее станет долгим, трудным процессом, со своими рисками и неопределенностями? Возможна ли трансформация сдерживающей угрозы в принуждающую, агрессивную, и не перейдет ли со временем ядерное сдерживание в провоцирование применения ядерного оружия, то есть в свою противоположность? В любых ответах на эти и многие производные от них вопросы психологическая составляющая - одна из главных, чаще всего ведущая.

В СССР не было и в постсоветской России пока нет традиции открытого научного обсуждения проблем ядерного сдерживания применительно к своей стране, ее политике и обороне. Имеющиеся крайне немногочисленные работы фактически пересказывают взгляды американской литературы на суть предмета и рассматривают военно-политические аспекты прежних и пока еще действующих договоров США с СССР и Россией об ограничении и сокращении стратегических вооружений (СНВ) и потенциалов (СНП), последствия выхода США из договора по противоракетной обороне (ПРО) главным образом в контексте количественных параметров и ограничений, их влияния на поддержание стратегических паритета, стабильности, достаточности (Гусейнов Э. Франция готова нанести превентивный удар // Известия.ру от 29 октября 2003 года). Проблемы действенности и эффективности концепции ядерного сдерживания как таковой, безотносительно к ее военно-техническому наполнению, в отечественной литературе, насколько нам известно, вообще не затрагивались.

Попытка одного из авторов этой статьи привлечь внимание к ее психологическим аспектам реакции в научном мире не получила - видимо, в связи с тем, где была предпринята эта попытка и под давлением начинавшихся тогда в стране процессов. И лишь в самые последние годы ПИР-центр положил начало публичным обсуждениям ядерной политики России.

Нет и ясности с тем, разделяется ли эта концепция в том смысле и содержании, что приняты в западных науке и практике, или же отечественная ее трактовка (и какая именно: научно-академическая, политическая, военная?) отлична, и если да, то в чем? В официальных документах - концепции национальной безопасности, военной доктрине РФ - упоминания о ядерном сдерживании есть. Выступая 12 февраля 2004 г., президент РФ В.В. Путин говорил: "Во времена Советского Союза сам фактор Советского Союза - его мощи, прежде всего мощи его ядерных сил - был серьезным стабилизирующим элементом… Ситуация изменилась кардинальным образом. Но в военно-стратегической сфере баланс все-таки в определенной мере сохраняется, и он сохраняется благодаря достаточно развитым, мощным силам ядерного сдерживания Российской Федерации" (так в оригинале. - Авт.)

Правда, несколько ранее подчеркивалось, что в отношениях с США "от логики силы и конфронтации мы перешли к логике интересов и сотрудничества". А это дает основания предположить, что сфера ядерного сдерживания на этом направлении (и в отношениях с НАТО?) начинает замещаться чем-то позитивным, основанным не на взаимной угрозе. Но если так, то логично предполагать далее, что ограничение масштабов и роли ядерного сдерживания в отношениях с США и/или НАТО может сопровождаться усилением роли ядерного сдерживания на каких-то других направлениях российской политики.

Более того, на протяжении 1990-х годов в соответствующие документы были внесены коррективы, и прозвучали неоднократные заявления, сводящиеся к тому, что Россия в большей, чем это имело место во времена СССР, степени полагается на ядерное оружие (т. е. на ЯС) в обеспечении ее обороноспособности, что ее ядерное оружие может при необходимости быть использовано против неядерных государств и что в исключительных случаях она может пойти на применение ядерного оружия первой. Иными словами, в России по сравнению с бывшим СССР сфера и значение ядерного сдерживания в обеспечении обороноспособности и внешних интересов страны существенно расширились - интерпретировать названные перемены каким-либо другим образом вряд ли возможно.

Не будем касаться того, что декларированное расширение опоры на ядерное сдерживание идет вразрез с очевидными фактическими тенденциями в области космоса и стратегических вооружений - ликвидацией "Мира" и существенным сокращением группировки спутников в интересах Министерства обороны РФ; с тенденцией к вывозу из России в США оружейных ядерных материалов и потери в перспективе 2010-2012 гг. до 90% количества этих материалов, наработанного за весь период после завершения второй мировой войны; с тем фактом, что основные урановые месторождения остались в новых независимых государствах - бывших союзных республиках СССР и становятся труднодоступными политически и экономически, а при повышении риска особого периода - видимо, вообще недоступными для России; с неоднократными попытками снизить статус РВСН и космических войск в системе Вооруженных сил РФ; с заметным отставанием постановки новых "Тополей" на боевое дежурство от того их количества, которое требовалось бы для замены физически и морально устаревающих систем в пределах, разрешенных действующими договорами; и со многими другими фактами того же ряда и той же направленности. В совокупности все изложенное дает по меньшей мере основания для сомнений: а не "сбрасывает" ли Россия под прикрытием разговоров об усилении опоры на ядерное сдерживание свой ядерный потенциал, чтобы быть полноценно принятой в сообщество "цивилизованных государств" (в котором ядерные потенциалы Великобритании и Франции, союзников США, не только количественно на порядок ниже американского, но и качественно отстают от него, "не достают" до территорий США и Китая, а в отношении России технически не могут быть применены без согласия и поддержки США). Однако это тема отдельная, выходящая за рамки доклада.

Конечно, у закрытости проблематики ядерного сдерживания есть свои аргументы. Это, прежде всего, требование максимально возможной секретности истинных военных намерений и планов в отношении упреждающего применения ядерного и термоядерного оружия в составе ядерной триады: оглашение их ранее часа "Ч" равнозначно поражению. Но концепция ядерного сдерживания - не военный план и даже не военно-политическая, а скорее философско-мировоззренческая идея, сводящаяся, по существу, к пониманию способности на угрозу как основы безопасности государства и общества и предполагающая различные варианты угрозы, различные степени ее действенности. Такая идея может - а учитывая ее значимость для страны и мира, и должна - обсуждаться открыто.

Аргументом может быть и отсутствие каких-либо планов в строгом смысле этого понятия. У военных есть выражение "война покажет". Суть его в том, что на войне любые планы и расчеты имеют обыкновение сильно меняться (иногда до неузнаваемости или полного отказа от них) под влиянием соприкосновения с реалиями. Поскольку ядерной войны (термины ядерная война, термоядерная война и атомная война в данном контексте следует рассматривать как равнозначные) никто и никогда еще не вел, то, задумываясь о ее возможном сценарии, люди неизбежно вступают в пространство неизвестности, гипотез и допущений. Тем важнее о ядерной войне задумываться сейчас, пока еще есть такая возможность.

В качестве другого аргумента в пользу закрытости может рассматриваться и то, что на идее ядерного сдерживания (и, следовательно, необходимости иметь большие запасы ядерного и термоядерного оружия, а также средств доставки оружия массового уничтожения (оружие массового поражения)) вырос огромный научно-промышленно-военный стратегический комплекс, в котором заняты и от которого зависят миллионы людей, их семьи. И этот комплекс не заинтересован так или иначе ставить под сомнение кормящую его идею. Но подобный подход был бы циничен и недальновиден. Напротив, всестороннее обсуждение роли и значения военно-промышленного комплекса, атомной промышленности, идейно-теоретических основ его необходимости и функций в современном и будущем мире могло бы дать ему куда более надежный фундамент самоуважения, источники средств существования и развития.

Наконец, идея ядерного сдерживания в любой ее интерпретации политически чувствительна для высшей государственной власти как в ее отношениях с внешними контрагентами, так и во внутриполитических взаимоотношениях. Это верно; однако она остается таковой в любом случае, и открытое обсуждение тех ее аспектов, которые не связаны с планами возможного реального использования ядерных вооружений, может не только оказаться полезным в научном и прикладном смыслах, но и переместить часть проблемы из политической плоскости в научно-познавательную, даже в философскую, ослабив тем самым политическую нагрузку на власть. Это не предположения: именно такие процессы уже десятилетиями идут в политико-академических сообществах США, Британии и, хотя и в меньшей степени, Франции.

Отказ от публичного обсуждения этой темы, напротив, может иметь самые негативные последствия, особенно если на каком-то этапе проблема перейдет в более практическую и императивную плоскость. В подобном случае угрозой может оказаться дефицит людей, способных компетентно разбираться в теме. Нечто похожее случилось в ходе распада СССР применительно к сфере экономики. Десятилетиями длившийся в СССР запрет на прямое и публичное обсуждение проблем социально-экономического развития страны едва ли не самым трагичным последствием имел то, что когда запрет был снят самой жизнью, общество и власть оказались не готовы слушать и понимать голоса людей здравых и компетентных.

Их внимание привлекали прежде всего яркие говоруны и всевозможные шарлатаны, коммивояжеры - мастера на броские фразы, за которыми либо вообще не стояло никакого содержания, либо скрывалось нечто асоциальное и прямо противоположное публично высказываемому. Подобное, по мнению авторов, даже еще более вероятно, если жизнь включит в повестку публичной политики вопросы ядерного сдерживания: опыт подсказывает, что явный дефицит публичного обсуждения указывает на полное отсутствие обсуждений закрытых (потенциальный состав участников подобных совещаний начисто исключал бы возможность ставить под вопрос ключевые положения официальной политики).

Статья не посягает на закрытые аспекты темы; но разум не может не осмысливать проблему, столь значимую для безопасности страны и судеб мира в целом. Не миф ли ядерное сдерживание вообще? Что именно и сколь надежно оно сдерживает? Изменяется ли "сила" сдерживания со временем и если да, то в каком направлении и под влиянием каких факторов? И главное, как трансформируется ЯС в мире, в котором наряду с уже давно известным "ядерным клубом" существует и политически все чаще заявляет о себе ширящаяся зона теневых ядерных держав и теневой ядерной политики (примером чего может служить Израиль)?

Завершение "холодной войны", распад СССР, допуск России в "большую семерку" (отныне "восьмерку"), ее новые отношения с США и НАТО породили на протяжении 1990-х иллюзию ядерной безопасности, исчезновения риска ядерной войны. Российские "реформаторы первой волны" вроде бы разделяли или, во всяком случае, активно насаждали в обществе политически далеко не бескорыстное убеждение, будто век межгосударственных войн ушел в прошлое и что в мире не осталось ни врагов России, ни обращенных против нее серьезных угроз, тем паче угрозы ядерной, наиболее реальной в отношениях бывшего СССР с США и НАТО, с которыми Россия вступила в отношения партнерства. Надо подчеркнуть, что нигде в мире, в том числе среди тех сил и политиков, что были максимально благорасположены к постсоветской России, подобные сверхоптимистические иллюзии места не имели. Напротив, мир встречал распад СССР с озабоченностью по поводу неизбежных новых неопределенностей и угроз.

Между тем глобализация, отсутствие какого-либо признанного постсоветского миропорядка и США-центрический характер мира 2000-х годов такую угрозу не только не устраняют, но, возможно, даже усиливают и, безусловно, придают ей новое содержание. Заявления на этот счет зазвучали после начала операции США в Ираке особенно часто. Сразу же после того, как военный успех операции был достигнут, в западных СМИ и политических кругах начала все интенсивнее разворачиваться кампания, ставящая своей целью доказать, будто Россия эволюционирует в антидемократическом направлении; раздавались даже призывы исключить ее из числа членов "восьмерки".

Ракетно-ядерная конфронтация СССР и США при бесспорной ее опасности выступала мощным сдерживающим фактором по отношению ко всем третьим странам и тем более ядерным потенциалам. При биполярной конфронтации быстрое появление третьего игрока вполне способно спровоцировать любого из игроков уже действующих на нанесение превентивного удара по этому третьему или по более сильному из двух ранее вступивших в противоборство во избежание резкого нарушения сложившегося равновесия. Ныне этот фактор снят.

Гипотетически в условиях глобализации место биполярной конфронтации может занять один из нескольких сценариев:

∙ США, используя все доступные им возможности и прикрыв свою территорию НПРО, трансформируют свой потенциал в монополию, допускающую в обозримом будущем любые необходимые им силовые акции во внешнем мире, в том числе с использованием ядерного оружия и особенно - применение ядерного оружия малой мощности в локальных конфликтах, прежде всего в Азии (с различными частями которой США воюют практически непрерывно с 1945 г.; атомное оружие уже использовали в Японии и были готовы применить его в Корее, а по некоторым сообщениям СМИ - также и в Афганистане и Ираке);
∙ становление "многополярности" любого рода политически уравнивает фактически созданные ядерные потенциалы, что с учетом их количественного и качественного неравенства ведет к созданию и закреплению иерархии "ядерных сдерживаний" (одна часть которых рассматривается США как дружественная, другая как нежелательная или неприемлемая), повышению риска использования ядерного оружия, а практическое применение потенциалов ЯС и/или использование под их зонтиком ядерного оружия поля боя - к эффекту "банализации" ядерного оружия;
∙ ведущие ядерные державы, прежде всего США и Россия, продолжают наблюдать за разрастанием зоны теневых ядерного оружия и ядерного сдерживания, ограничиваясь заявлениями о пользе режима нераспространения и, если объективно оценивать происходящее, выжидая, пока реальный ход событий в различных регионах мира (прежде всего, конечно, в Азии) не даст достаточное количество нового эмпирического материала для внесения тех или иных (смотря по обстоятельствам) ревизующих коррективов в теорию и практику ядерных вооружений и ядерного сдерживания;
∙ в обозримом будущем (предпочтительно не позднее 2010-2012 гг., за пределами которых вероятны качественные изменения необратимого характера в мировых политике и/или стратегических потенциалах и в распределении оружия массового поражения - ОМП) выполняется положение Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) о ликвидации "в конечном счете" ядерного оружия пятью первыми ядерными державами (США, Россия, Британия, Франция, Китай), и коллективные международные силы специального назначения проводят его принудительную ликвидацию в странах, отказывающихся сделать это добровольно.

Статья посвящена анализу психологических сторон ядерного сдерживания, при этом последнее рассматривается в рамках политической концепции ЯС, а не военных доктрин использования ядерного оружия. Кроме того, под "психологическими сторонами ЯС" понимаются:

∙ признание идеи ЯС как здравой, рациональной, не только имеющей право на существование, но и оптимальной для того, чтобы строить на ней соответствующие стратегию и политику обеспечения обороноспособности и национальной безопасности;
∙ готовность (предрасположенность, установка) действовать политически и/или в военном отношении в рамках прежде всего или исключительно идеи ЯС, а не какой-либо иной концепции возможного политического и практического использования ядерного оружия;
∙ как следствие, высокий уровень внимания и доверия (в психологическом смысле этого понятия) к соответствующим акциям и заявлениям оппонирующей стороны, их интерпретация в понятиях, логике и контексте ядерного сдерживания, а не каких-либо иных;
∙ подчинение на длительных отрезках времени политики в целом и/или мер военно-политического, военно-экономического и военно-технического характера логике и закономерностям процесса ядерного сдерживания, вытекающим из признания этого процесса в качестве главного и уникального фактора национальной безопасности страны.

Теоретически и методологически правомерно, целесообразно и важно разграничивать три стороны рассматриваемой темы:

∙ политические концепции ядерного сдерживания, отражаемые в совокупности официальных позиций и их аналитического обеспечения и выражающие, по существу, веру в определенные формы возможного использования и применения ядерного оружия и предполагаемую эффективность этих форм;
∙ проблему ядерного сдерживания, выражающуюся в наличии ядерных вооружений и концепций их возможного применения, которые в совокупности представляют собой одну из наиболее значимых и сопряженных с максимальным риском реалий современного мира; ∙ явление ядерного сдерживания, т.е. практический эффект сдерживания, возникающий под воздействием именно ядерного оружия, а не каких-либо иных причин. Хотя не считаться с наличием ядерного оружия преступно, пока никем и никак не доказано, что третья мировая война не началась исключительно вследствие наличия ядерного оружия у ее потенциальных сторон, а не по совокупности самых разных причин и факторов. Этот разрыв между концепцией, проблемой и явлением делает предельно значимыми именно психологические аспекты ядерного сдерживания. Верить, в принципе, можно во что угодно, включая ЯС. В той мере, в какой эта вера разделяется людьми, ответственными за принятие политических, государственных и военных решений, она становится активной и значимой частью практики и политики. Но рано или поздно всякая вера доказывает свою иллюзорность. Чем и как, возможно, придется платить за избавление от веры в ЯС как средство поддержания стабильных мира и безопасности?
>>> ДАЛEE >>>

Мы начинаем публикацию в рассылке и на сайте www.nationalsecurity.ru книги политолога Джина Шарпа, основателя Института Альберта Эйнштейна, автора теории ненасильственных акций От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения.

Примечание к интернет-изданию

При иных обстоятельствах мы никогда не обратили бы внимания на книгу Джина Шарпа, поскольку ее содержательная ценность достаточно сомнительна, а перспективы практического применения почерпнутых из нее навыков в российских обстоятельствах - весьма туманны. Существуют "тематические" работы более качественные, глубокие и адекватные. Но обстоятельства таковы, что именно эта брошюра позиционируется сегодня как настоящая "Библия бархатных революционеров" - т.е. как практическое пособие для оппозиции по ненасильственному свержению "диктаторских режимов". Уже поэтому обойти ее вниманием достаточно сложно, а ознакомиться с ее содержимым по целому ряду причин полезно не только и не столько "революционерам", сколько тем, кто их настроений не разделяет и разделять в ближайшее время не намерен.

При всём своём достаточно поверхностном подходе к проблеме, книга Шарпа полезна самому широкому кругу читателей. Изложенные в ней общие принципы организации идеологического противостояния и реализации отдельных практических процессов в рамках политической борьбы достаточно универсальны, и они - применительно к российским реалиям - могут быть использованы не только оппозицией, но и против оппозиции. Лично нам она представляется обязательным к прочтению методическим пособием, дающим общее, но достаточно полное представление об основных принципах организации оппозиционной деятельности. Без этого представления просто невозможно проводить эффективную контрпропагандистскую работу.

Помимо непосредственно "заинтересованных лиц", к каковым мы относим представителей власти и ее идеологических противников, книга Шарпа может оказаться небезынтересной и для простого читателя - тех самых "рядовых обывателей", которые наблюдают за происходящими в стране политическими процессами преимущественно по телевизору, и периодически становятся объектами для идеологического манипулирования. В первую очередь, она дает возможность чётко понять, что именно устроено "не так" в современном российском обществе, помогает упорядочить и структурировать достаточно сумбурную "картину мира" - с тем, чтобы стало понятно, как именно ее следует менять. Необходимость отдельных изменений, на наш взгляд, очевидна - но вряд ли они должны в обязательном порядке носить "революционный" характер. Предлагаем это учитывать.

Работа Джина Шарпа примечательна именно своей "технологичностью" - т.е. минимальным присутствием в ней конкретных идеологических маркеров, общих "программных" рекомендаций и прочей романтической мишуры, интересной при работе "на публику", но мало применимой на практике. В этом смысле американский специалист выгодно отличается от многочисленных российских "политтехнологов", которые, вопреки своему гордому званию, зачастую имеют достаточно общее представление о конкретных технологиях идеологического противостояния. Крайне низкая степень "приземлённости" многочисленных государственных и окологосударственных идеологических программ, очевидный отрыв теоретических построений от практики, нежелание учитывать в своих действиях реальную картину в динамике ее постоянного развития, постоянное "заигрывание" и "переигрывание" в рамках отдельных сюжетов - все эти болезни российской пропаганды имеют место, и в этом смысле книга Шарпа может послужить своеобразной "прививкой" от них.

Помимо непосредственно "заинтересованных лиц", к каковым мы относим представителей власти и ее идеологических противников, книга Шарпа может оказаться небезынтересной и для простого читателя - тех самых "рядовых обывателей", которые наблюдают за происходящими в стране политическими процессами преимущественно по телевизору, и периодически становятся объектами для идеологического манипулирования. В первую очередь, она дает возможность чётко понять, что именно устроено "не так" в современном российском обществе, помогает упорядочить и структурировать достаточно сумбурную "картину мира" - с тем, чтобы стало понятно, как именно ее следует менять. Необходимость отдельных изменений, на наш взгляд, очевидна - но вряд ли они должны в обязательном порядке носить "революционный" характер. Предлагаем это учитывать.

Работа Джина Шарпа примечательна именно своей "технологичностью" - т.е. минимальным присутствием в ней конкретных идеологических маркеров, общих "программных" рекомендаций и прочей романтической мишуры, интересной при работе "на публику", но мало применимой на практике. В этом смысле американский специалист выгодно отличается от многочисленных российских "политтехнологов", которые, вопреки своему гордому званию, зачастую имеют достаточно общее представление о конкретных технологиях идеологического противостояния. Крайне низкая степень "приземлённости" многочисленных государственных и окологосударственных идеологических программ, очевидный отрыв теоретических построений от практики, нежелание учитывать в своих действиях реальную картину в динамике ее постоянного развития, постоянное "заигрывание" и "переигрывание" в рамках отдельных сюжетов - все эти болезни российской пропаганды имеют место, и в этом смысле книга Шарпа может послужить своеобразной "прививкой" от них.

Предисловие

Автора на протяжении многих лет волновали вопросы того, как можно предотвратить или ликвидировать диктатуру. Такой интерес частично объясняется убеждением, что человеческая личность не должна подавляться и уничтожаться такими режимами. Убеждение же укреплялось публикациями о важности соблюдения прав человека, о природе диктатуры (от Аристотеля до аналитиков тоталитаризма) и истории диктатур (в особенности, нацистского и сталинского режимов).

На протяжении ряда лет автор знакомился с людьми, которые жили и страдали при правлении нацистов, некоторые из них прошли через концентрационные лагеря. В Норвегии мы познакомились с теми, кто боролся с фашистами и выжил, а также узнали о тех, кто погиб. Мы разговаривали с евреями, избежавшими лап фашистов, а также людьми, помогавшими спасти их.

Знание террора коммунистического правления в различных странах в основном получено из литературы и в меньшей степени от личных контактов. Ужас данных режимов показался автору тем более страшным, что диктатура устанавливалась во имя освобождения от гнета и эксплуатации.

За последние десятилетия реальность современных диктатур в таких странах, как Панама, Польша, Чили, Тибет и Бирма, стала более зримой благодаря встречам с людьми, приехавшими из этих стран. От жителей Тибета, боровшихся с китайской коммунистической агрессией, россиян, победивших переворот приверженцев старого режима в августе 1991 г, и тайцев, которые мирным путем предотвратили возврат к военному правлению, мы часто получали описание коварной природы диктатуры.

Чувства пафоса и гнева против жестокостей, а также восхищения хладнокровным героизмом бесконечно храбрых мужчин и женщин, укреплялись посещением мест, где опасность все еще оставалась большой, но сопротивление храбрецов продолжалось. Это поездки в Панаму во время правления Норьеги, в Вильнюс, Литва, в период продолжавшихся советских репрессий, на площадь Тяньаньмынь в Пекине во время праздничной демонстрации свободы и в момент, когда в ту страшную ночь впервые были введены бронированные машины пехоты, а также в штаб демократической оппозиции "демократической Бирмы" в джунглях у Мейнерплау.

Иногда автор посещал места, где погибли люди, например, телевышка и кладбище в Вильнюсе, публичный парк в Риге, где расстреливали людей, центр Феррара в северной Италии, где фашисты построили и расстреляли членов сопротивления, а также простую могилу в Мейнерплау, заполненную телами людей, которые так рано погибли. Грустно думать о том, что любая диктатура оставляет за собой столько смертей и разрушений.

Чувство озабоченности и приобретенный опыт породили твердую надежду, что есть возможности предотвратить наступление тирании, что можно вести успешную борьбу против диктатуры без массового обоюдного истребления, что диктатуру можно победить и предотвратить возникновение из пепла новой диктатуры.

Мы попытались тщательно продумать наиболее эффективные способы успешного разрушения диктатуры с минимальными страданиями и жертвами. При этом мы пользовались результатами многолетнего изучения диктатур, движений сопротивления, революций, политической мысли, систем правительства, и в особенности реалистичной ненасильственной борьбы.

В результате появилась данная публикация. Мы убеждены, что она далека от совершенства. Но, возможно, она окажет помощь в организации и планировании освободительного движения, которое окажется более мощным и эффективным, чем было бы без нее.

По необходимости и намеренно главное внимание уделяется общим проблемам разрушения диктатуры и недопущения новой. Автор не берется представить анализ и советы к действию для какой-то определенной страны. Однако надеемся, что данный общий анализ может оказаться полезным для людей из, к сожалению, слишком многих стран, которые оказались лицом к лицу с реальностями диктаторского режима. Им необходимо оценить применимость этого анализа к своей ситуации и ту степень, в которой ее основные рекомендации являются или могут быть пригодными в их освободительной борьбе.

Необходимо высказать благодарность за создание настоящей работы. Брюс Дженкинс, специальный помощник автора, сделал неоценимый вклад определением проблем содержания и презентации работы и настоятельными рекомендациями более энергичного и четкого представления трудных аспектов (в особенности в отношении стратегии), помощью в структурной реорганизации и внесении редакторских правок. Мы также благодарны за редакторские правки Стивену Коуди. Д-р Кристофер Круглер и Роберт Хелви представили важные критические замечания и советы. Д-р Хейзел Макферсон и д-р Патриция Паркмен предоставили информацию по борьбе, соответственно, в Африке и Латинской Америке. Хотя настоящая работа во многом выиграла от такой щедрой помощи, ответственность за проведение анализа и выводы автор берет на себя.

Нигде в ходе анализа не утверждается, что борьба с диктатурой является легким и не требующим жертв делом. Любые формы борьбы предполагают осложнения и потери. Естественно, что противостояние диктаторам потребует жертв. Однако автор надеется, что данный анализ станет стимулом для лидеров сопротивления при выработке стратегии, способной повысить его мощь и в то же время сократить сравнительный уровень потерь.

Настоящий анализ также не следует понимать так, что при свержении конкретной диктатуры исчезнут все остальные проблемы. Падение режима не приводит к утопии. Наоборот, оно открывает возможности для упорной работы и долговременных усилий при создании более справедливых социальных, экономических и политических отношений и устранении всех других форм несправедливости и подавления. Автор надеется, что краткое ознакомление путей развала диктатуры может оказаться полезным повсюду, где народ подвергается давлению и обладает желанием освободиться.
>>> ДАЛEE >>>

Цифровые (электронные) карты, объемные модели местности (3D модели) и спутниковые фотографии высокого разрешения (от 2 метров до 25 сантиметров) позволяют наглядно увидеть наиболее горячие регионы земного шара - районы войн, вооруженных конфликтов, геополитических и этнических противоречий, а также наркотрафика.

Согласно требованиями российского законодательства, спутниковые фотографии России даны с разрешением 2 метра. Спутниковые фотографии территории иностранных государств даны с более высоким разрешением - до 25 сантиметров.

Цветовой баланс карт и фотографий откалиброван таким образом, что они прекрасно распечатываются на струйных и лазерных принтерах и могут использоваться в качестве приложений к научным трудам, рефератам, курсовым и дипломным работам.

Для того, чтобы узнать, что изображено на карте, не загружая ее - наведите на нее мышку и задержите на секунду - над уменьшенным изображением всплывает краткое описание. Для загрузки карты нажмите на ее уменьшенное изображение. Карты и спутниковые фотографии снабжены подробными комментариями и разъяснениями.

Карты постоянно добавляются, но в рассылке мы будем публиковать только по четыре новых карты еженедельно - Вы же не хотите получать мегабайтные выпуски:-) Если Вы хотите посмотреть все карты, опубликованные на сегодняшний день - зайдите в раздел Цифровые (электронные) карты, 3D модели местности и спутниковые фотографии по адресу www.nationalsecurity.ru/maps/.
>>> ПЕРЕЙТИ К РАЗДЕЛУ ЭЛЕКТРОННЫЕ КАРТЫ >>>

(нажмите на картинку, чтобы загрузить страницу с картами) Карта нефтяных месторождений, нефтеперерабатывающих заводов, нефтеналивных терминалов, нефтепроводов и газопроводов в северной части Каспийского моря		(нажмите на картинку, чтобы загрузить страницу с картами) Карта нефтяных месторождений, нефтеперерабатывающих заводов, нефтеналивных терминалов, нефтепроводов и газопроводов в южной части Каспийского моря

(нажмите на картинку, чтобы загрузить страницу с картами) Карта расселения мусульман-шиитов и суннитов по земному шару. Карта снабжена комментариями по суннитской и шиитской ветвям ислама		(нажмите на картинку, чтобы загрузить страницу с картами) Карта транспортной, военной и экономической инфраструктуры Ирака. Карта составлена ЦРУ США в 2003 году накануне войны

Георгий Мирский
профессор Института мировой экономики
и международных отношений РАН, доктор исторических наук

Ближний Восток - это почти 62% мировых запасов нефти и почти 41% мировых запасов природного газа. Что касается производства, то на Ближний Восток падает почти 31% производства нефти и почти 41% экспорта. Говоря о перспективах безопасности в этом регионе, взрывоопасном и беспокойном, тем не менее, не следует преувеличивать возможность катастрофического развития событий, за исключением Ирана. Дело в том, что все страны этого региона достаточно прочно заняли свою нишу в мировом нефтяном хозяйстве, хотя зависимость Соединенных Штатов от Ближнего Востока уменьшается, сейчас Соединенные Штаты меньше 18% своей нефти импортируют с Ближнего Востока. Гораздо важнее для них Канада, Мексика и Венесуэла, растет роль Китая как импортера ближневосточной нефти. Китай - это второй по значению покупатель нефти Ирана, 14% нефтяного импорта Китая - это иранская нефть. Саудовская Аравия - главный поставщик нефти для Китая. Надо сказать, что все эти страны имеют свое определенное место, я не ожидаю каких-то серьезных потрясений и изменений в уже сложившемся порядке вещей, но могут быть, конечно, разного рода тяжелые и сложные события для правительства Саудовской Аравии, но в целом я не предвижу, например, такого развития событий, которое привело бы к катастрофическим политическим изменениям. Я не предвижу никакой арабо-израильской войны, например, даже из-за палестинского кризиса, я не предвижу колоссальных революционных изменений внутри самих этих стран.

Что может представлять самую большую угрозу безопасности? Две ситуации: первое - это терроризм, второе - Иран. Что касается терроризма, то я замечаю, что за последнее время внимание к терроризму, который ошибочно, на мой взгляд, называют международным, поскольку это скорее транснациональный исламистский терроризм, не исламский, а именно исламистский, несколько ослабло. А он еще далеко не сказал своего последнего слова, и нам еще предстоит увидеть, я боюсь, очень много страшных, неприятных событий, в том числе, возможно, и на нашей территории. И хотя, судя по всему, наше руководство больше значения придает американской угрозе, что видно хотя бы из вчерашнего Послания Президента, я считаю, что в целом угроза транснационального терроризма в предстоящие десятилетия является одной из самых серьезных. В связи с этим встает вопрос: что может быть на Ближнем Востоке? Естественно, что в первую очередь приходит в голову, - это террористические акты в районе Персидского залива. Специалисты подсчитали, что в результате, скажем, ударов террористов-смертников по нефтяным объектам Саудовской Аравии экспорт нефти из этой страны может уменьшиться на две трети. Это звучит угрожающе, хотя тоже опасность не следует преувеличивать. Я думаю, что это вполне возможно, действительно, они пытались пристрелочные удары наносить по нефтяным объектам Саудовской Аравии, вполне возможен действительно тяжелый удар, но это не значит, что это будет катастрофой для Саудовской Аравии и всей нефти на Ближнем Востоке. Я думаю, что совместными усилиями, и американскими, и европейскими, и самими ближневосточными, через какое-то время можно будет это наладить. Короче говоря, я не верю в то, что в результате деятельности террористов-смертников, которые будут взрывать нефтепроводы и нефтеочистительные предприятия на территории Саудовской Аравии, а также других соседних стран, может возникнуть действительно катастрофическая ситуация. Даже если она возникнет, то будет через какое-то время ликвидирована. Хотя, вместе с тем, это может звучать противоречием с тем, что я только что сказал - что у нас это недооценивается. Не удары по самим нефтяным объектам, а дестабилизация вообще всего региона, в основном Ближнего Востока, - это очень большая угроза. Это не значит, что я верю в создание какого-то халифата или даже в то, что они хотят создать какой-то мировой халифат, все это преувеличено, они хотят прийти к власти в ключевых мусульманских странах.

Что касается Ирана, то я считаю, что не следует ожидать американской военной операции против Ирана. Американцы слишком завязли в Ираке. Я бы даже сказал, что Ирак в какой-то степени спас Иран. Если бы не было этой ошибочной, контрпродуктивной операции Буша против Ирака, а Иран начал бы наращивать свои усилия по производству атомной бомбы, что он делает, то тогда американцы, я думаю, ударили бы действительно по Ирану. Сейчас у них нет для этого возможностей, и это было бы после Афганистана и после Ирака убийственно для американской политики в мусульманском мире. Однако это не означает, что вообще можно спокойно смотреть на развитие ситуации с Ираном, который, в этом нет никакого сомнения, действительно твердо и целеустремленно идет по пути создания бомбы либо достижения такого уровня готовности, что они могут эту бомбу произвести. Они не собираются ни на кого эту бомбу бросать, им не на кого бросать, я не верю в разговоры о том, что для нас это представляет какую-то угрозу. При всей фантазии мне трудно себе представить такое развитие событий в Закавказье или, например, в Средней Азии, чтобы Иран туда влез, да тем более с атомной бомбой, в это я не верю. Все разговоры, что это для нас страшная угроза, это не так. До Америки они не дотянутся, Израиль было бы заманчиво стереть с лица земли, но руки коротки, у них это не получится, они это прекрасно понимают. Я думаю, Иран должен понимать, что даже если у них будет и бомба, и ракеты, то в тот самый момент, когда они начнут свою бомбу присобачивать к своей ракете, им на голову посыплются израильские бомбы, не ядерные, нет, а самые обыкновенные, которых будет вполне достаточно.

Вот в этом я вижу наиболее опасный вариант развития событий - если они будут вести себя так, как сейчас. А все козыри у них в руках: вся дипломатия, и наша дипломатия, и ооновская, и американская, ничего не сможет с ними сделать, да они ничего не боятся. Они не боятся войны, они не боятся санкций, санкции все равно будут дырявые, не поставят Иран на колени, а польза колоссальная. Я даже думаю, что в глубине души такие люди, как Ахмадинеджад, надеются, что будут введены санкции - вот тогда он повторит с большей силой то, что он говорит сейчас: империалисты, которые всегда пытались нас задушить, сейчас прямо берут нас за горло, даже мирный атом не дают создать. Это очень полезно для мобилизации народа, который с энтузиазмом и восторгом приветствует сейчас усилия Ахмадинеджада. Я думаю, что все козыри у них в руках. Но, на мой взгляд, очень опасное развитие событий может заключаться в том, что когда они окажутся на расстоянии полшага, пятиминутной готовности от создания бомбы, то на это обязательно среагирует единственная страна, которая действительно опасается иранской атомной бомбы - это Израиль. Все остальные не заинтересованы в военных действиях. И в тот момент, когда израильская разведка доложит своему правительству, что Ирану осталось сделать один шаг, Израиль нанесет удар. Это не будет означать полной катастрофы для Ирана, это даже не будет означать отказа от ядерной программы, они через какое-то время все равно возобновят эти работы, но такое развитие событий может быть действительно опасно.

Анатолий Цыганок
руководитель Центра военного прогнозирования,
кандидат военных наук
www.vpk-news.ru

В прошлую пятницу в 4 часа утра закончилась дезинформационная операция, проведенная израильскими спецслужбами для психологического давления на Тегеран. Как известно, несколько недель назад в СМИ появились сообщения со ссылками на израильские "достоверные источники" о том, что США на 6 апреля назначили 12-часовую операцию против Ирана под кодовым названием "Укус" (Bite). За это время якобы предполагалось нанести массированный ракетно-бомбовый удар с воздуха, целью которого должны были стать ядерные объекты Исламской Республики.

Эту информацию "аналитики" подтверждали и прошедшими 20-21 марта в 132 населенных пунктах Израиля крупнейшими в истории страны учениями сил гражданской обороны, в ходе которых отрабатывались действия различных служб в случае совершения крупных терактов, а также при нанесении по территории еврейского государства массированного ракетного удара. В учениях приняли участие 5 тыс. полицейских, 1 тыс. военнослужащих и спасателей. В конце марта в Израиле также прошли американо-израильские учения сил ПРО "Можжевеловая кобра-07", в которых от ВС Соединенных Штатов участвовали подразделения ЗРК "Пэтриот", а от ВС Израиля - подразделения, оснащенные комплексами ПРО "Хец" ("Эрроу"). В ходе учений была впервые проверена совместная работа всех систем ПРО, которыми располагают еврейское государство и Соединенные Штаты, а также станций слежения в Великобритании и Гренландии.

В ходе "Можжевеловой кобры" отрабатывались задачи по уничтожению баллистических ракет с дальностью 1300-1500 км и ракет "земля-земля" малой дальности (с характеристиками, похожими, кстати, на российские ракеты "Искандер").

Именно целями этих учений мотивировалась израильским агентством Debka "газетная утка" о возможном ударе по Ирану, подхваченная многими СМИ. Вероятная задача этой дезинформации - отвлечение внимания от реальной операции, ведущейся в этом же регионе, но к востоку от Исламской Республики Иран (ИРИ).

На самом деле, не исключая возможности удара по ИРИ, группировки США, Великобритании, Канады в течение уже третьей недели ведут, как и предполагалось "ВПК" в конце февраля (см. №8), крупнейшую с 2001 г. операцию в Афганистане под кодовым названием "Ахиллес". В этой многонациональной совместной операции афганских национальных сил безопасности и Международных сил по обеспечению безопасности в Афганистане (ISAF), по словам главы южного командования альянса голландского генерал-майора Тон Ван Лона, участвуют до 4500 военнослужащих НАТО (англичане, канадцы, немцы, поляки, голландцы) и около 1000 афганских солдат. Суть операции на первом этапе заключается в планомерном наступлении с целью установления безопасности на севере Гильменда, а конечная цель ее - "выкуривание" полностью из северной части провинции полевых командиров и наркобаронов, занятых в основном нелегальной продажей опиума за границу. Считается, что доля этой провинции в общей системе производства "дури" в Афганистане составляет около 40%.

В дополнение к имеющимся силам ISAF немцы перебросили в Афганистан эскадрилью из шести самолетов-разведчиков "Торнадо" для поддержки наступления на юге, а из Вроцлава в Кабул уже вылетела сотня польских солдат. Предполагается, что к началу мая в Афганистане будет 1188 польских военных.

Операция "Ахиллес", начавшаяся в провинции Гильменд, расположенной на границе с Пакистаном, сопровождается максимальным скрытием подробностей о действиях войск НАТО. Известно только со слов губернатора провинции, что около 700 моджахедов, перешедших афгано-пакистанскую границу, ведут боевые действия против британского и канадского контингента.

Правда, пришло известие о гибели нескольких солдат альянса, но кто они по национальности, не сообщалось, умалчиваются и подробности о потерях талибов или их вероятных союзников в боях в районе плотины Каджаки - стратегически важной гидроэлектростанции, которую войска НАТО и афганские подразделения хотят взять под свой контроль. Ранее эта станция давала электроэнергию примерно 6% населения. Командование ISAF полагает, что после проведения ремонта 54-летней плотины и восстановления неработающих турбин, Афганистан сможет получать отсюда около 40% всего потребляемого в стране электричества.

Судя по скудности информации из Кабула, можно предполагать, что операция "Ахиллес" продлится еще длительное время. Если проводить параллели с аналогичными операциями, проведенными в этой местности советскими войсками 20 лет назад, то соотношение сил альянса к численности афганской безопасности - 4,5:1 - можно сравнить с последними годами пребывания советской 40-й армии в Афганистане. Этот показатель говорит и о том, что основная тяжесть боев постепенно перекладывается на войска НАТО, поэтому и потери ISAF могут увеличиваться.

Параллельно с операцией в Афганистане продолжается усиление группировок непосредственно на территории Ирака, где не прекращаются бои войск коалиции с иракскими повстанцами. Следует напомнить, что в начале этого года американские власти уже принимали решение об увеличении воинского контингента в этой стране на 20 тыс. человек. А 29 марта верхняя палата Конгресса, одобрив законопроект о выделении затребованных Джорджем Бушем дополнительных 100 млрд. долларов на войны в Афганистане и Ираке, увязала предоставление этих средств с установлением крайнего срока вывода американских войск из Ирака - 31 марта 2008 г. При этом делается оговорка, что крайний срок вывода может быть сдвинут на конец 2007 г. в том случае, если правительство Ирака во главе с Нури аль-Малики не выполнит взятых на себя обязательств по обеспечению безопасности в стране.

Продолжается наращивание военно-морской группировки ВМС США, Великобритании, Франции в северной части Аравийского моря. В настоящее время в регионе уже находятся две американские авианосные группы в составе авианосцев "Дуайт Эйзенхауэр" и "Джон Стеннис", несколько эскадренных миноносцев и крейсеров, подводных лодок, а также более 100 самолетов. Эта группировка в конце марта провела в этом районе, вблизи Персидского залива, маневры. Одновременно учения в Персидском заливе провели ВМС Франции, однако французские и американские учения не связаны между собой.

По мнению экспертов, для нанесения удара по Ирану достаточно было бы трех авианосных групп. По заявлению генерал-лейтенанта ВВС США в отставке Томаса Макинерни, в Персидском заливе у Пентагона сил "более чем достаточно для осуществления кампании, демонстрирующей иранскому режиму, что в течение 48 часов мы способны поразить его ядерные объекты, командные пункты, объекты ПВО, подразделения ВВС и ВМФ, а также ракеты "Шехаб-3" - в общей сложности свыше 2,5 тысяч целей". "Для нанесения удара, - считает отставной генерал, - будет достаточно 75 самолетов B-2, F-117 и F-22, оснащенных технологией "Стелс", а также около 250 F-15, F-16, B-52, B-1 и трех авианосных групп":

Поэтому, видимо, атомный авианосец "Нимиц" в сопровождении крейсера и четырех эсминцев с крылатыми ракетами на борту взял курс из Сан-Диего на Персидский залив. Однако в Вашингтоне подчеркивают: "Нимиц" лишь сменит находящийся на дежурстве авианосец "Дуайт Эйзенхауэр", что произойдет в начале мая. У Пентагона наготове еще три группы во главе с авианосцами "Рональд Рейган", "Гарри Трумен" и "Теодор Рузвельт".

Непосредственно в ИРИ (незадолго до обсуждения иранской проблемы в Совете Безопасности ООН) инспекторы МАГАТЭ не были допущены в подземный бункер в ядерном центре в Натанзе, где установлены центрифуги для обогащения урана, что значительно усложнило процесс обсуждения иранской проблемы. Также 22 марта иранские ВМС начали крупные учения в Персидском заливе и северной части Аравийского моря. Военно-морские силы ИРИ отрабатывали блокаду Ормузского пролива, через который проходит более 20% мирового экспорта нефти (с помощью корветов, катеров и подлодок при поддержке береговых ракетных батарей и ВВС).

Ситуацию усложнило и подлило "масла в огонь ирано-британского противостояния" задержание 23 марта иранскими ВМС в территориальных водах ИРИ 15 британских военных моряков (7 матросов с корабля "Корнуолл", который входит в состав коалиционных сил в Ираке, и 8 морских пехотинцев), обвинив их в нарушении иранских территориальных вод. Моряков захватили, когда они патрулировали морскую границу между ИРИ и Ираком на резиновых лодках. По сообщению арабской газеты al-Sharq al-Awsat, британцы захвачены в ответ на арест иранских агентов американскими войсками на севере Ирака. По всей вероятности, такой обмен и произошел. Британские военные 6 апреля благополучно вернулись на родину.

Анализ всей совокупной информации о группировках войск в зоне Ближнего Востока позволяет предполагать, что там все же идет наращивание сил для последующих операций в Ираке и против Ирана. Несмотря на заверения Пентагона, что удары им не планируются, подготовка воздушно-наземной операции против Тегерана идет полным ходом.

Леонид Ивашов
президент Академии геополитических проблем,
генерал-полковник
www.vpk-news.ru

Сегодня с высокой долей вероятности можно констатировать: военный удар по Ирану предрешен. Аргументы в пользу такого вывода следующие. Есть политическое решение на применение военной силы против Тегерана. Причем оно носит консолидированный характер: по просьбе республиканцев (администрация Дж. Буша) контролируемый демократами Конгресс США отказался от законодательного ограничения права президента на войну без согласования с Конгрессом. По сути дела это двухпартийный наказ (приказ) Дж. Бушу: атаковать Иран.

Тот же Конгресс перенацеливает часть требуемых администрацией Дж. Буша финансовых ресурсов (120 млрд. долларов) с Ирака на Иран.

На прошедшей в марте конференции комитета по американо-израильским общественным отношениям, где администрацию Соединенных Штатов представлял вице-президент Д. Чейни, еврейская община Израиля и Америки не только поддержала намерения США нанести поражение Ирану, но в лице министра иностранных дел Израиля и других участников конференции настойчиво требовала сделать это незамедлительно.

Фактически развернуты три авиационно-морские группировки сил США на боевых позициях в Персидском заливе и Аравийском море. Проведены учения по боевому слаживанию и взаимодействию, пополнены до норм военного времени запасы вооружения и средств материального обеспечения, включая изделия, предназначенные для испытаний. В Израиле прошла серия учений сил гражданской обороны.

Есть и другие факты, но и этих достаточно для определенных выводов. Нужен лишь провокационный момент для атаки. Как показывает опыт развязывания последних по времени агрессивных войн против СРЮ и Ирака, первой и весьма важной фазой такой войны является информационно-психологическая операция, связанная с оболваниванием так называемой мировой общественности. И эта операция практически завершена. Ядерная программа Ирана возведена с помощью СМИ до уровня неотвратимого ужасного конца для Америки, Европы, Израиля. И плевать на заключения ядерного экспертного сообщества о том, что если Иран даже начнет сегодня форсировать создание атомной бомбы, то изготовит ее для натуральных испытаний не ранее чем через десять лет.

Иран и его президент демонизированы, как некогда С. Милошевич и С. Хусейн. Их представили противостоящими всему мировому сообществу и бросающими вызов основам международной безопасности. Во всех трех случаях (СРЮ, Ирак, Иран) инструментом провоцирования агрессии выступали и выступают "международные" структуры: миссия ОБСЕ - в Югославии, спецкомиссия ООН - в Ираке, МАГАТЭ - в Иране. А в качестве повода для очередной агрессии выступает ядерная (военная) программа Тегерана. Повод более чем надуманный. Да, у Ирана есть основания размышлять над проектом атомной бомбы. Расправа над Югославией, Ираком, вторжение Израиля в Ливан, судьбы С. Милошевича и С. Хуссейна заставляют политическое руководство многих стран задумываться над проблемой сохранения своих государств и над личной судьбой.

Но сегодня техническая возможность создания иранского ядерного оружия в ближнесрочной перспективе не доказана. Сохраняется потенциал политико-дипломатического урегулирования этой проблемы. И главным элементом разрешения ее могло бы стать провозглашение региона Большого Ближнего Востока безъядерной зоной. Однако так называемое "мировое сообщество" не замечает уже несколько десятилетий ядерного потенциала Израиля, а МАГАТЭ, столь принципиально и скрупулезно рассматривающая ядерные работы в Иране, никак не может обратить свой пристальный взор в сторону Тель-Авива. Израильтяне попросту не допускают инспекторов на свою территорию. А ведь именно израильский ядерный потенциал является главной угрозой для арабского мира и Ирана. Так что агрессия против Ирана отнюдь не связана причинно-следственной связью с его ядерной программой.

Тогда что же выступает истинной причиной неизбежной атаки на Тегеран? Думаю, что накопилось несколько кризисных моментов глобального характера, которые в своей совокупности подвигают администрацию Дж. Буша к войне с непредсказуемыми, в том числе для США, глобальными последствиям. Так ради чего же предстоит рисковать американцам? Представляется, что глобальных причин для войны с глобальными последствиями (о них чуть ниже) три.

Первая - это угроза крушения мировой финансовой системы, основанной на американском долларе. Масса выпущенных в обращение "зеленых" уже более чем в десять раз превышает все национальное достояние США. Американская реальная собственность заложена и перезаложена несколько раз. А Китай, Япония, Южная Корея уже намекают на необходимость обменять виртуальную массу долларов на что-то реальное. Европа перешла на "евро". Да и сам "зелененький" с завидной устойчивостью падает, а тенденция его обмена на другие валюты (кстати, обеспеченные реальным содержанием) и материальные ценности приобретает нарастающий характер. То есть, если по-простонародному, с американцев требуют отдать долги. Но отдавать нечем, ибо в природе не существует реальных активов, сопоставимых с долларовой массой, и долги остается лишь списать. Списание же возможно через глобальную дестабилизацию и военное устрашение. Да и высокие цены на нефть (что неизбежно в случае ударов по Ирану) материализуют часть долларовой массы.

Вторая глубинная причина - это нефть. Нефти через 10-20 лет будет катастрофически не хватать, и борьба за доступ к ней обостряется с каждым днем. Не случайно сам Дж. Буш рекламирует биологический бензин на телеэкране.

В качестве третьей причины представляется стремление мировой финансовой олигархии реализовать во что бы то ни стало вековую американскую мечту (геополитическую идею) о мировом господстве, делая ставку на беспрецедентную военную мощь. Эти взаимосвязанные причины и подвигают тупой американский военный таран к развязыванию все новых и новых авантюр.

Дополняются они причинами регионального характера, например стремлением Израиля сохранить силовой отрыв от набирающего экономический, политический и военный вес Ирана. Особенно после поражения в войне с шиитской "Хезболлой". Присутствует и стремление США сохранить контроль над Персидским заливом и Ормузским проливом, а также отомстить Тегерану за исламскую революцию 1979 г., унижение Америки и многолетнюю антиамериканскую политику. Да и предвыборная президентская ситуация в США вынуждает республиканцев освободиться перед вхождением в предвыборный клинч с демократами от иракской и афганской обузы и заполучить пафос победы, обретенный короткой, блестяще выигранной кампанией.

Какой возможный сценарий войны следует ожидать?

Американцы с учетом наличных средств - до 400 ударных самолетов палубной и иной авиации, до 500 крылатых ракет "Томагавк" - способны нанести мощные обезоруживающие удары по пунктам управления государством и вооруженными силами, авиабазам и средствам ПВО, позициям баллистических ракет, военно-морским силам Ирана и примерно 20 объектам ядерной программы.

Если все будет успешно реализовано, война закончится в течение нескольких дней или недель. Далее - торжества по случаю блистательной победы. Но это в случае, если Тегеран отреагирует классическим военным образом, то есть по логике военных уставов. А если последует асимметричный ответ (не будем гадать какой), если исламский мир или часть его солидаризуется с Ираном, если Тегеран нанесет ответный удар по Израилю? И здесь возникает весьма тревожная перспектива. Желание достичь победы любым путем (ибо нового поражения ни Дж. Бушу, ни израильскому премьеру Э. Ольмерту американо-еврейское сообщество не простит) может спровоцировать совершенно иную военную ситуацию. И тогда весьма вероятно применение ядерного оружия со стороны США и Израиля с последующим заражением радиоактивной пылью огромных территорий:

Психологическая обработка общественного мнения по вопросу его применения активно ведется с октября 2006 г. Но, если это случится, все мы проснемся в ином мире, когда жертвы агрессии, реальные и потенциальные, перед лицом угрозы массового уничтожения пойдут на применение всех доступных им типов ОМУ - химических, биологических и прочих. Радикальные группы будут производить и применять все, что способно травить человека и среду его обитания.

Или почему бы не организовать поджоги американских лесных массивов, взрывы плотин, заражение водоемов и тому подобное: Все это вызовет массовые потери противника среди гражданского населения, всеобщую панику, глобальную нестабильность, ощущение всеобщего ужаса.

Даже оголтелый русофоб и апологет американского глобального лидерства (мирового господства. - Прим. Л.И.) З. Бжезинский уже паникует (цитирую по Инопрессе от 27.03.07): "Постоянные ссылки на войну с "террором" дополнительно способствовали нашей основной цели: они способствовали созданию культуры страха: Теперь у нас царит раскол, неуверенность и мы потенциально крайне уязвимы для паники". По сути дела, З. Бжезинский признает, что американцы стали главной жертвой антитеррористической кампании. Они задавлены страхом, не живут, а обитают в жестком полицейском государстве, где "граждане США продолжительное время содержатся (по подозрению в терроризме. - Прим. Л.И.) без надлежащего судебного процесса.., а приговоры потенциальным террористам крайне редки".

Но, похоже, глобализаторам нового мирового порядка как раз это и требуется, но только на планетарном уровне. И шантаж атомной бомбой, последствия ее применения будут всемерно способствовать этому, формируя обстановку всеобщего страха. А запуганными людьми, как и отмечает З. Бжезинский, легко управлять (господствовать над ними), отнимать у них нефть, не отдавать им долги, в том числе и в российский стабфонд. Что, собственно, и замышляется заказчиками войны против Ирана.

Польша получила официальную ноту США о размещении элементов системы противоракетной обороны на ее территории. Устами главы МИД Польши Анны Фотыга Варшава ответила, что в настоящее время «изучает предложение» Вашингтона, но пока Польша «не готова к принятию решения». Посему, мол, сейчас нет и точных сроков относительно «начала ведения переговоров с американской стороной».

Говоря это, польская пани, конечно же, кокетничает. На самом деле, давно уже известно об американских планах по размещению элементов ПРО в странах Восточной Европы, прежде всего в Польше и Чехии. Как известно, речь идет о размещении на Севере Польши батареи примерно из 10 ракет-перехватчиков, в дополнение к радарной станции, которая будет располагаться в Чехии. Не секрет и тот факт, что польское руководство давно уже демонстрирует сильнейшую заинтересованность в том, чтобы принять у себя любые объекты военной инфраструктуры своего заокеанского «патрона», особенно же если речь идет об их явно антироссийской направленности.

Ведь только бесконечно наивный человек может поверить в объяснения американских генералов о том, что, мол, разворачиваемая система ПРО в Европе направлена на «борьбу с терроризмом» - против Ирана и Северной Кореи, а не против России, к границам которой неуклонно приближается американская военная инфраструктура. Даже если американские ракеты-перехватчики и не смогут поразить российские баллистические ракеты, то американские радары, безусловно, предназначены для слежки за российской территорией и нашими военными объектами.

Все заявления поляков о том, что «мы пока еще не решили», «все так неожиданно», «нам надо подумать и все взвесить», все прилагающиеся к этому дипломатические любезности и официальные ноты, конечно, не более чем «дымовая завеса». Решение давно уже принято на самом высоком уровне и сейчас только идет торг вокруг того, на каких условиях «молодые демократии» согласны продать свою территорию, а заодно и безопасность, заокеанскому «большому брату». Пока, видимо, запросы Варшавы и Праги чересчур велики, и Вашингтон пытается немного сбить цену.

По сведениям западных СМИ, Чехия запросила за размещение на своей территории американского радара системы ПРО помимо финансовых бонусов безвизовый режим поездок в США для своих граждан. Что потребовала Польша за появление на своей территории ракетных комплексов ПВО – можно только гадать. Известно только, что поляки хотят, чтобы для их «охраны» от возможных ударов по элементам системы ПРО со стороны России (в отличие от американцев, поляки не особо скрывают, против кого на самом деле направлена ПРО) на их территории были размещены также и комплексы противоракетной обороны «Пэтриот». Но, видимо, это лишь малая часть запросов польской стороны.

В то же время известно, что от 60 до 70% граждан Польши и Чехии, согласно данным социологических опросов, выступают против размещения на своей территории американской ПРО. Но для «демократических» правительств этих стран мнение своих граждан – не указ. Есть гораздо более весомые как идейные (служение Вашингтону), так и меркантильные (получение финансовой помощи и преференций в отношении своей экономики и своих граждан) соображения.

При этом правительства Польши и Чехии не стесняются припугивать своих граждан перспективой, что если переговоры о размещении на их территории американской ПРО провалятся, то Вашингтон обратится к услугам других стран. Стоит отметить, что в этом случае страшно даже подумать, о каких странах может пойти речь. Сразу же напрашивается кандидатура «самостийных» прибалтийских республик. Однако, похоже, Белый дом метит выше – разговоры в последнее время ведутся по поводу Украины.

Патрик О'Райли, заместитель главы агентства США по противоракетной обороне, недавно заявил о том, что Пентагон изучает возможность сотрудничества с Украиной в области противоракетной обороны, что вызвало бурную реакцию украинских политических кругов. Этому еще более способствовала встреча министра обороны Украины Анатолия Гриценко с послом США в Киеве Уильямом Тейлором. Украинские СМИ утверждают, что на встрече они обсуждали вопрос развертывания американских противоракетных систем в Центральной Европе. Однако в Министерстве обороны Украины опровергли тот факт, что инициатива диалога исходила с их стороны. Известно также, что еще в период господства в МИД Украины «оранжевого» Тарасюка, это ведомство опубликовало заявление, согласно которому Украина приветствует появление новых американских баз в Европе и считает их «дополнительным элементом борьбы с терроризмом».

Впрочем, премьер-министр страны Виктор Янукович заявил, что вопроса об участии Украины в американской программе по размещению элементов ПРО в Восточной Европе не существует.

Стоит напомнить, что начало процессу военного проникновения США в Восточную Европу, который теперь рискует затронуть, и Украину, было положено, конечно же, не сегодня и не вчера, а еще на рубеже 1980-1990-х. Уже тогда можно было уяснить, что после ухода СССР из Восточной Европы небольшие и традиционно несамостоятельные в своей политике страны Восточной Европы будут искать себе нового «хозяина». А им в современной ситуации может быть только Вашингтон. Со стороны США совершенно естественно закрепить свою новую геополитическую роль военным присутствием в регионе – с этой целью и переводятся туда военные базы из Германии и других стран, строятся новые аэродромы, предназначенные «для борьбы с терроризмом» и, в довершение всего, размещается система ПРО. И теперь едва ли в наших силах помешать реализации планов Вашингтона, какими бы соображениями не руководствовалось американское руководство.

Как известно, «свято место пусто не бывает», и то, от чего практически безропотно отказались в свое время Горбачев и Ельцин, конечно же, прибрали к рукам более рачительные хозяева.

Россия, со своей стороны, конечно, не может не отреагировать на постоянное расширение НАТО вдоль наших границ и размещение системы ПРО в Восточной Европе, что является явной угрозой нашей безопасности. В то же время вице-премьер, министр обороны Сергей Иванов ранее заявлял, что планы США серьезным образом не повлияют на способность России в случае необходимости нанести ядерный удар. «Те подвижные грунтовые ракетные комплексы «Тополь-М», которые мы недавно демонстрировали, гарантированно преодолевают любые системы ПРО. Поэтому к этим планам (США) мы относимся спокойно», - сказал министр. Но вот гонку вооружений такие программы США, несомненно, подстегивают.

Соединенные Штаты официально предложили Чехии разместить на своей территории радар американской системы ПРО, предназначенной якобы для охраны Европы от межконтинентальных баллистических ракет (МБП) «стран-изгоев» - Ирана и Северной Кореи. Вкупе с 10-ю установками противоракет «Сейфгард», которые Вашингтон намеревается разместить уже не в Чехии, а в Польше, этот радар составит законченную систему ПРО, нацеленную в реальности на противодействие не каким-то там иранским и северокорейским МБР, а российским стратегическим ядерным силам.

Подтвердив в эти выходные дни факт получения от Вашингтона этой оферты, премьер Чехии Мирек Тополанек – для проформы, разумеется – отметил, что переговоры с США могут продлиться несколько месяцев. «Если переговоры пройдут успешно и чешская сторона выскажется за размещение, радар мог бы начать функционировать в 2011 году», - пояснил г-н Тополанек, слова которого цитирует РИА «Новости».

На самом деле, «успешность» переговоров можно уверенно предсказать уже сейчас – правящий в Чехии кабинет программу подключения своей страны к американской ПРО фактически всецело поддерживает. И к тому же небезосновательно рассчитывает, что решение о размещении радара будет принято легко - парламентом (где сторонников втягивания Чехии в американскую ПРО – подавляющее большинство), а не всенародным референдумом (как того требуют коммунисты, располагающие в чешском парламенте 26-ю из 200 голосов).

И ведущие члены чешского кабинета уже активно включились в «разъяснительную» работу среди населения. Тот же премьер Тополанек, слова которого цитирует то же РИА «Новости», поспешил выразить убежденность, что «размещение радарной части на нашей территории отвечает нашим интересам, усилит нашу обороноспособность и повысит безопасность Чехии и Европы». Ему вторил и глава чешского МИД Карел Шварценберг, который заявил, что размещение радара станет «большим вкладом в безопасность Чехии».

Как это ни странно, наиболее осторожной в своих публичных высказываниях по этому поводу оказалась Власта Парканова, чешский министр обороны, которая отметила, что размещение радара будет «очень чувствительным событием для граждан». И потому американское предложение, считает г-жа Парканова, следует рассматривать не на основе некой идеологии, а исходить из того, повысит ли радар американской системы ПРО безопасность Чехии. «Об этом предложении нужно очень серьезно и ответственно подумать», - резюмирует министр обороны Чехии.

Москва еще с начала «обкатки» идеи размещения американской ПРО в Восточной Европе (а Вашингтон ведет переговоры на эту тему с рядом стран этого региона еще с 2002 года) заявила, что рассматривает эту затею как явную угрозу своим военно-стратегическим интересам. Вот и вчера командующий Космическими войсками РФ, генерал-полковник Владимир Поповкин подтвердил, что «размещение американских радиолокационных систем в Чехии и позиционного района антиракет в Польше представляет опасность для России. В первую очередь потому, что будут видны наши стратегические ядерные силы». «Нам это не безразлично, - добавил генерал, - и мы за этим внимательно следим».

Пока окончательное решение о дислокации американской системы ПРО в Чехии и Польше не принято, Россия, действительно, может ограничиться «слежением» за развитием ситуации. Но неумолимая военно-стратегическая логика – в случае размещения в Чехии компонентов американской ПРО – неизбежно заставит Москву нейтрализовать возникшую угрозу уже чисто военными средствами. Нацеливанием, например, на районы базирования этой системы в Чехии имеющихся в арсенале России систем. Хотя бы на гипотетический случай военного конфликта, в котором эта ПРО может быть задействована против России.

Население Чехии (как и Польши) не случайно проявляет растущую тревогу по поводу планов развертывания на своей территории любых компонентов американской ПРО. Так, по данным социологического исследования, проведенного в декабре 2006 года по просьбе МИД Чехии, почти 65% опрошенных чехов высказались против того, чтобы США разместили базу ПРО с пусковыми установками. Правда, чуть менее тревожит их размещение в стране радара. Но тут, очевидно, простым людям попросту не объяснили, что сама логика военно-стратегического противостояния рассматривает как пусковые установки, так и радары как объекты, несущие противоположной стороне военную угрозу. И еще неясно, какой из этих компонентов представляет большую опасность.

В итоге и Чехия, и Польша попросту используются Вашингтоном в своих военно-стратегических планах, направленных прежде всего против России. Ведь только законченный идиот способен поверить, что перехватывать МБР «стран-изгоев», которые – в случае их гипотетического пуска - полетят к Европе над Турцией и Балканами, нужно непременно из Чехии и Польши. А вот «просвечивать» ракетно-ядерный потенциал России, расположенный на ее западных рубежах, удобнее как раз из этих восточноевропейских стран.

Вашингтон, таким образом, делает Чехию и Польшу попросту заложниками своих агрессивных военно-стратегических планов. А правящие круги этих стран из-за своего стремления понравится «дяде Сэму» и получить от него политическую и экономическую поддержку попросту игнорируют коренные интересы своих народов.

Варшава, правда, пока не только не ответила на официальное приглашение США войти в клуб стран-исполнителей американской ПРО. Но обусловлено это сугубо меркантильными мотивами. Варшава, оказывается, так много требует за размещение американских ракет-перехватчиков на своей территории, что это выводит из себя даже не готовых скупиться американских военных, ведущих с польской стороной переговоры на эту тему. Так что затягиванием польско-американских переговоров официальная Варшава демонстрирует не принципиальное неприятие самой ПРО, а лишь старается себя подороже продать.

Москва, рассматривая новые потенциальные угрозы своей безопасности, обоснованно возлагает вину за обострение ситуации на Вашингтон. «Мы выступаем против планов создания третьего позиционного района ПРО США в Европе, - заявлял ранее вице-премьер, министр обороны РФ Сергей Иванов, - потому что просто не видим в этом никакого, даже политического, не говоря о военном, смысла». По его словам, в случае развертывания системы ПРО в Восточной Европе это не особо отразится на безопасности России. «Те подвижные грунтовые ракетные комплексы «Тополь-М», которые мы недавно демонстрировали, гарантированно преодолевают любые системы ПРО. Поэтому к этим планам (США) мы относимся спокойно», - сказал министр. Но вот гонку вооружений такие программы США, несомненно, подстегивают.