Ш.А.Амонашвили

Как любить детей

(Опыт самоанализа)

Бог есть Любовь,

и пребывающий в любви

пребывает в Боге,

и Бог в нём.

Св. Апостол Иоанн

Люблю неправых в жизни

излечить Любовью.

Живая Этика

Заповедь: люби ближнего своего –

это гармония, простор, свобода.

Глянь вокруг – улыбнись!

Януш Корчак

Если учитель имеет только Любовь к делу,

он будет хороший учитель.

Если учитель имеет только Любовь к ученику,

как отец, мать, он будет лучше того учителя,

который прочёл все книги, но не имеет любви

ни к делу, ни к ученикам.

Если учитель соединяет в себе

Любовь к делу и ученикам,

он – совершенный Учитель.

Лев Николаевич Толстой

Возлюби Ребёнка.

Возлюби его сильнее, чем самого себя.

Уверуй, что Ребёнок чище, лучше, честнее, талантливее тебя.

Всего себя отдавай детям

и только тогда сможешь именоваться

Учителем.

Василий Александрович Сухомлинский

В Любви

Ребёнок находит

вдвое больший источник роста.

Иоанн Генрих Песталоцци

Дорогой коллега!

Вопрос – как любить детей – вечен для педагогики. Но не для педагогики как академической науки, а педагогики как уникального единства науки и высокого искусства, как образа жизни, как состояния духа. Обидно, что педагогическая наука не стремится к синтезу с педагогическим искусством, с тем, чтобы на этой основе стать мощным двигателем поступательного развития нашего общества.

Но еще обиднее, когда она вовсе противоречит искусству воспитания, в основе которого лежит безграничная любовь к детям. Мы не сможем решить наши насущные жизненные проблемы гуманной педагогики, если тысячекратно не будем возвращаться к тому, как школе нужно любить детей. Образовательное пространство должно быть заполнено до краёв

духовной,

мудрой,

одухотворяющей,

жертвенной

любовью воспитателей и учителей к детям, ученикам.

Для гуманной педагогики это аксиома.

Но нужно еще понять – как, именно как любить детей и каждого Ребёнка, чтобы любовь стала самой действенной и доброй силой воспитания. Сколько нас – учителей и воспитателей на Земле, столько же ответов мы можем получить на этот вопрос – как. Если каждый из нас тысячу раз возвращался бы к осмыслению качества своей любви к детям, я полагаю, мы бы постигли мудрость педагогической любви. Наверное, это и стало бы для нас самым высшим профессиональным достижением.

Много раз я читали прекрасную книгу Януша Корчака – «Как любить ребёнка», читаю и перечитываю «манифест» Василия Александровича Сухомлинского – «Как любить детей». И, размышляя над идеями этих мыслителей, я решил заглянуть в свой внутренний мир и заняться самоанализом.

(Продолжение)

Дети призывают меня отходить от авторитаризма

Моим ученикам-восьмиклассникам нравились мои уроки истории. Я старался создавать в их воображении голограммные картины исторических событий, делать их соучастниками этих событий, действовать с ними по принципу свободной воли, но думая о будущем, и понять, как могло бы оно измениться. Это вызывало более глубокое обсуждение исторических фактов и действующих в них закономерностей. Что касается отметок, я доверил им самим оценивать себя и ставить те отметки, которые, по их мнению, они заслуживали. Отметки ставили они сами и в журнале, и в дневниках. Общение моё с ними было непосредственное, дружеское. Они доверяли мне, а я – им. Я старался на каждом уроке выдерживать классические нормы проявления своей любви к ним.

Но однажды я решил испытать советскую дидактику. Пришёл на урок, окинул своих учеников строгим взглядом и сказал: «Здравствуйте, садитесь». И тут же: «Что было вам задано?» Потом произнёс испытующе: «К доске пойдёт...» Выдержал паузу и назвал одного из них равнодушным голосом.

А вызвал самого продвинутого историка.

– Начинай... – сказал я мальчику.

– Что начинать? – спросил мальчик.

– Изложи параграф, который был задан...

Он пересказал содержание параграфа и хотел дать свои комментарии к событиям. Но я при каждой такой попытке прерывал его и призывал придерживаться учебника.

Дальше начал задавать хитрые вопросы по всем правилам методических предписаний. Он не смог дать те штампы ответов, которые требовались. Я поставил ему три в журнале и дневнике. Класс был в недоумении: от меня такого не ожидали. Далее я объяснил (пересказал) следующий параграф, закрепил его вопросами, задал домашнее задание, и в это время зазвенел звонок.

Любой методист сказал бы мне: «Молодец, учитель, хороший урок».

Но так не сказали дети.

В коридоре меня догнали девочки, отвели в сторонку и спросили с сочувствием:

– Вам сегодня плохо?

– С чего вы взяли? – удивился я.

– Урок же был не тот...

– Вам не понравился урок?

– Как может такой урок понравиться? Он никому не понравился...

– А другие учителя разве не так проводят уроки?

– Да, но вы же не так...

– И что же, по-вашему, я должен делать?

– Будьте таким, каким были, а то мы разлюбим вас...

Они действительно здорово меня напугали: разлюбят меня! Значит, любят, но могут разлюбить!

Так дети оценили советскую, а точнее, авторитарную педагогику и призвали меня отойти от неё, не приближаться к ней.

«Любите нас по-прежнему, по-голограммному», – говорили глаза девочек.

Идеи из будущего

Каждый параграф трудов Яна Амоса Коменского вызывал во мне восторг. Выписывал цитаты и размышлял над ними. Надо же, XVII век, а мысли-то какие! Именно тогда, в аспирантуре, чтение классиков привело меня к странному ощущению того, что читаю книги, посланные из будущего. Это будущее может стать настоящим настолько, насколько мы этого захотим. Интересно, как отнесутся учителя моей школы к идеям великого педагога?

Из цитат классика я сделал четыре больших красочных плаката. Я привлёк к оформлению плакатов нескольких талантливых детей-художников. Почитав цитаты и узнав о моих намерениях, юные художники загорелись и отнеслись к делу с большой ответственностью.

На всех плакатах был рефрен: «Как любить своих учеников».

А мысли были следующие:

Необходимо относиться к ученикам по-отечески, с серьёзным, страстным желанием им успехов, как будто бы учителя являлись родителями духовного развития учащихся. При этом они должны всё это делать более добродушно, нежели строго.

Достичь, чтобы всё обучение происходило добровольно. Это получится, если мы будем учить всему

1) с надеждой научить чему-то новому: нет человека, который был бы не рад чему-то новому научиться;

2) приветливо, чтобы нравилось слушать: нет человека, который не любил бы так учиться;

3) открытым и безобманным показом: нет человека, который хотел бы быть обманутым;

4) через самоличное рассмотрение: нет человека, который не верил себе больше, чем другим;

5) через самостоятельность: нет человека, который предпочитал бы следовать чужой, а не своей воле;

6) через применение собственных сил, т.е. через собственные попытки и опыты ученика;

7) вплоть до достаточности, когда ученик признаёт, что он во всех отношениях удовлетворён.

Достичь, чтобы

– каждый воспитуемый получил основательное образование и не мог разучиться и вернуться к невежеству;

– изучаемое изучалось в совершенстве;

– ученику нельзя было не понять всё, чему учат;

– всё обучение проходило добровольно;

– дисциплина была мягкая и уверенная и не отпугивала учеников от учителя.

Достичь, чтобы

– ученики учились всему с удовольствием.

Для этого дай ученику понять,

– что он по своей природе хочет того, стремление к тому, чему ты ему внушаешь, – и ему сразу будет радостно хотеть этого;

– что он от природы может иметь то, чего желает, и он сразу обрадуется этой своей способности;

– что он знает то, что считает себя незнающим, – и он сразу обрадуется этому своему знанию.

Попросил директора дать разрешение вывесить плакаты в большой учительской. Он внимательно их изучил, попросил меня рассказать о Коменском. Согласился, но добавил: «Из области фантастики!»

Плакаты я вывесил вечером, когда в учительской уже никого не было. А утром пришёл рано, чтобы понаблюдать за реакцией учителей. А реакции в тот день и последующие дни были такие: кто-то пошутил, что это предноябрьские призывы партии; кто-то (молодые) переписывали цитаты в тетради; кто-то шёл к директору выяснить – не приказ ли эти плакаты для коллектива; кто-то возмутился над организатором этой затеи; кто-то (старые, опытные учителя) громко обсуждал мысли на плакатах и насмехался над наивностью классика; а кто-то подходил ко мне и говорил: «Это ты сделал, да? Молодец!»

В общем, Ян Амос Коменский почувствовал бы себя неуютно в нашей большой учительской. Учителя середины XX века с возмущением объяснили бы ему, что так воспитывать и учить современных детей нельзя, строгость и строгость принудит их подчиниться учительской воле.

Возмущение учителей усилилось, когда те же самые плакаты появились на стенах коридоров школы. Дети толпились перед плакатами, читали вслух, спрашивали у учителей, что всё это значит. А учителя пожаловались директору и в партийную организацию; они утверждали, что подобные мысли на плакатах могут зародить в детях недоверие к своим учителям, могут настроить их против учителей. И они, конечно, были правы.

А плакаты без моего вмешательства и ведома вывесили в коридорах ученики-художники.

Сделать вывод из этого опыта было нетрудно. Он был грустным: ясно было, большинство учителей смущали идеи из будущего, они встретили их настороженно, даже испугались их, видели в них низкую оценку своего традиционного авторитарного опыта, видели обесценивание своего труда.

Пусть учитель живёт для Вечности

Тем не менее я продолжал свои опыты.

Группа юных художников увлеклась этим делом и даже требовала от меня нового материала для плакатов. Им нравились идеи добра и гуманности, любви и взаимности. Они рисовали прекрасно, помещали плакаты в рамы. А когда, спустя месяц, мы сняли в учительской и коридорах плакаты с мыслями Коменского, встал вопрос: что с ними делать. И ребята нашли выход: они решили дать их в подарок учителям: вывесить в предметных кабинетах. Мне они рассказывали, как учителя принимали эти дары. Кто-то сказал им, что кабинет перегружен наглядными пособиями. Но дети всё же нашли место на стене, и учитель молча согласился. Кто-то прогнал ребят с их подарками: «Забирайте ваш филантропизм обратно... Как учиться будете, так и любить буду»... Кто-то молча согласился. Но один учитель даже выбирал плакат с цитатами.

После Яна Амоса Коменского в школу «пришёл» Иоганн Генрих Песталоцци.

Я не знал ни порядка, ни метода, ни искусства воспитания, которые не явились бы следствием моей глубокой любви к детям. В любви Ребёнок находит вдвое больший источник роста.

Весь истинно гуманный дух наших сил заключён в вере и любви. Сила сердца, вера и любовь для человека, то есть, для божественного вечного существа, подлежащего воспитанию и образованию, являются как раз тем, что корни для роста дерева.

Веру должна порождать вера, а не знание и понимание объекта её. Мышление должно быть порождено мышлением, а не значением объектов размышления или законов мышления. Любовь должна порождаться любовью, а не знанием объектов, достойных любви, и самой любви.

Пусть учитель, помогая, живёт для вечности, но пусть, живя, помогает настоящему. Если он так поступает, если он, любя, живёт ради вечности и для настоящего, тогда пусть не заботят пределы силы его любви. Любовь его поколения присоединится к его любви. Для своей любви он найдёт помощь, как находит помощь терпящий бедствие благородный человек.

На этот раз учителя отнеслись к мыслям на плакатах более сдержанно, даже с интересом. Обсуждали их между собой. Кто-то выбрал, какой из них хотел бы повесить в своём кабинете. Было и такое, когда кто-то на педсовете сослался на эти мысли. А старшеклассники рассказывали мне о случаях, когда мысли с плакатов, висевших в кабинетах и коридорах, становились предметом обсуждения на уроках. Ученики призывали учителей следовать мудрым наставлениям великих педагогов.

Позднее плакаты с мыслями Иоганна Генриха Песталоцци были заменены мыслями Якова Семёновича Гогебашвили, Константина Дмитриевича Ушинского, Антона Семёновича Макаренко.

Мысли Гогебашвили вызвали долгое обсуждение проблем нравственности и веры.

Воспитание честных, благородных чувств в подрастающем поколении более необходимо и ценно, чем обогащение ума детей различными знаниями. Солью земли во всех странах являлись и являются добрые сердца, проникнутые пламенной любовью к ближнему.

Неизбежной же основой этики человеколюбия была и есть искренняя вера. Глубоко верующий человек никогда не сможет проявить малодушия и эгоизма.

В те пятидесятые годы разговор о вере, о воспитании веры – в смысле религиозной – был опасен. Потому мысль Гогебашвили вызвала разные толки. Секретарь парторганизации предложил говорить о воспитании веры в коммунистические идеалы и т.д. Но один молодой учитель, который радовался плакатам, заявил:

– Получается, что мы опровергаем одну религию, чтобы вводить другую...

– Это какую? – спросил учитель-секретарь.

– Христианскую религию заменяем коммунистической религией...

– Коммунизм – это наука, а не религия, – парировал учитель-секретарь.

– Тогда зачем же воспитывать веру в коммунизм? Науку надо учить, а не воспитывать веру в неё...

Было ясно, что плакаты с мыслями будили у учителей мысли.

«Да, детей надо любить, надо учить и воспитывать с любовью», – говорили одни. Это была небольшая группа учителей. Другие же, не имея причину опровергать тезис о любви к детям, утверждали: детей, конечно, надо любить, но вовсе не обязательно, а даже вредно показывать им свою любовь, держать их в руках будет невозможно.

А старшеклассники, в силу активной деятельности группы юных художников, атаковали своих учителей на уроках, задавая вопросы, как они относятся к той или иной мысли того или другого великого педагога.

Мои первые впечатления от плакатной педагогики расширились: я увидел, что мысли из будущего влияют на учителей: кто-то начал переосмысливать свой опыт; кто-то знакомился с именами великих мыслителей и проявлял заинтересованность их творчеством, просил дать им книги; кому-то стало неловко на фоне возвышенных мыслей. Дело в том, что учителя были мало начитаны в классической педагогике, но зато крепко освоили догмы советской авторитарной педагогики, которая делала их «солдатами партии».

Любят ли авторитарные учителя детей

Любили ли советские учителя детей?

Конечно, любили, любили искренне и преданно.

Но любовь их была своеобразной, она не имела возможности совершенствоваться. Действовал неписаный закон: любить-то детей надо, но так, чтобы не показывать им свою любовь; их надо любить со всеми строгостями, требованиями, принуждениями, наказаниями; пусть ребёнок не поймёт сегодня, что учитель любит его и ради его будущего счастья вынужден прибегать к силовым способам, зато поймёт, когда подрастёт, и будет благодарен.

И получалось, что детей они любили, но воспитывали и учили их так, что дети не чувствовали эту любовь.

Неписаный закон легко вёл учителя к грубостям. Любили авторитарно, властно, сурово, веря, что это есть лучший путь воспитания. Принималась мысль, что учение – тяжкий труд, надо терпеть, проявлять волю, упорство, чтобы учиться успешно.

Во всех тогдашних школах на видном месте висели транспаранты, призывающие детей быть прилежными. «Учиться, учиться и учиться» – эти слова, сказанные Лениным в адрес безграмотных партийцев, партия теперь адресовала ученикам. А Сталин сказал: «Чтобы строить – надо знать, чтобы знать – надо учиться, учиться упорно, прилежно». Не отстал от вождей и Берия, призыв которого тоже красовался в школах: «Подвиг и геройство учащихся – это учиться на отлично. Это значит: иметь отлично»... И перечисляли предметы. «Отлично» была высшая словесная отметка, чем стала потом пятёрка.

Кстати, когда партия решила, что вместо словесных отметок нужно применять цифровые, лозунг был переделан: вместо «отлично» значилось «пять».

Достанутся ли ученикам знания без усилий?

Нет.

Что делать? Дать им волю? Оставить без знаний?

Нет, нельзя.

Но получается, что ради их же блага надо их принуждать.

Есть ли другой выход?

Нет.

Тогда вперёд!

Вот, примерно, какая логика присутствовала в основе всеобщего образования.

И вскоре школа погрязла в процентомании так называемой академической успеваемости. А авторитаризм в образовании, как и в государстве в целом, стал частью идеологии. По правде говоря, в этом деле педагогическая наука мало что нового сделала: авторитаризм в образовании, силовой подход к детям был известен с древнейших времён, им была поражена школа капиталистического мира. Он и сейчас есть основа теории и практики мировых образовательных систем. Советская педагогическая наука перевела существующую теорию и практику на язык идеологии.

Хотя мудрые люди, – философы, психологи, особенно классики мировой педагогики, а также множество талантливых педагогов, – настоятельно, убедительно, терпеливо и давно объясняют учителям и всем, кто имеет касательство к образованию, что принудительные и насильственные способы вредят детям, снижают возможность проявления природных способностей. Но кто их слушает? Во-первых, опыт уже закреплён веками, он сложился как традиция, учителя поверили в его истинность. А если авторитаризм в образовании есть истина, то всякая другая педагогика, другие взгляды будут неправдой. Во-вторых, для диктаторского, унитарного и унифицированного государства авторитарная педагогика легко вписывается в его идеологию. В-третьих же, авторитарная педагогика на практике требует куда меньше материальных и духовно-нравственных затрат, чем всякая образовательная вариация на тему классической педагогики.

Партия авторитаризм в образовании утвердила в том, что назвала учителей «верными солдатами партии». Учитель – как солдат, как сержант, как офицер! Наверное, солдаты и генералы армии тоже любят друг друга (хотя это вовсе не обязательно), но любовь эта будет другая, она будет служить войне, а не воспитанию. Военную дисциплину в армии на любви не построишь, нужен приказ и его исполнение, а в случае неподчинения приказу – наказание. Вот и вся философия дисциплины.

А как быть в школе?

Примерно то же самое: требовать от учеников сознательной дисциплины, то есть, понимания того, что они обязаны, другого выхода у них нет; им дают задание, они должны выполнить. Если не так, то – наказание. Так провоцируются властолюбие, жестокость и издевательства «солдат», которые, приняв класс, воображают себя генералами.

Сегодняшние авторитарные учителя тоже любят детей, но любят их теми же способами, какие были прежде, или же более утончёнными, которые мощнее прежних.

Любит ли государство детей?

Вроде бы, да.

Ведь пригласил президент девочку из глухомани на новогоднюю ёлку в Кремль? Вот какая любовь.

Но Сталин поступил эффектнее: он взял на руки маленькую девочку с букетом, которую потом назвали Мамлакат, а тысячи бюстов вождя с ребёнком сразу же были установлены во всех парках и дворах школ по всей стране. Это тоже любовь.

Какая разница?

Тогда жизнь миллионов детей репрессированных родителей была искалечена – они были детьми «врагов народа». Теперь нет детей «врагов народа», но два миллиона детей бомжуют по стране. Кто они для народа и для государства?

И так ли надо любить детей?

Исправление ошибки

Я полюбил детей после того, как соприкоснулся с ними. Тогда я ещё не знал причины моей тяги к детям, не мог объяснить, почему так безболезненно расстался с журналистикой и дипломатической жизнью. О том, что это за чувство и на что оно способно, тоже не думал. Это мне предстояло ещё узнать. Но внутреннее моё духовное состояние, весь подтекст того, чем я занимался, к чему стремился, как я сейчас полагаю, была именно любовь.

Думаю, она и потянула меня создать в Грузии первый экспериментальный класс. Это было в 1963 году. Я попросил свою сестру Нателу Александровну оставить работу в Институте педагогики и помочь мне осуществить задуманное. Именно задуманное, ибо чёткого образовательного плана у меня тогда не было. Я знал только: буду строить развивающий процесс, детям должно быть очень интересно и радостно в школе, знал, что откажусь от отметок, собирался изменить систему обучения грамоте, изменить разлиновку тетрадей, включить в расписание игру в шахматы, уроки по этике... Сестра согласилась стать учительницей класса со своим востоковедческим образованием (закончила тот же факультет, что и я). Надо было найти директора, который согласился бы открыть экспериментальный класс и довериться нам. Нашёлся и такой директор Тбилисской школы № 57 – Арчил Корохашвили. Далее надо было набрать детей с согласия родителей. Нашлись желающие и к первому сентябрю мы с сестрой открыли экспериментальный класс. Многие наши новшества родители принимали почти без колебаний, но в связи с упразднением отметок нам пришлось их долго уговаривать.

В работе с классом в течение четырёх лет мы набрали огромный опыт по воспитанию детей в условиях доброты, дружбы, свободы. Мы тогда не знали о понятии духовной общности, но она у нас зародилась и стала основой для увлекательной и многогранной жизни детей.

Многие из подходов, наработок, приёмов, которые и сейчас находят распространение среди учителей, мы создали и проверили тогда. Затем вся эта работа, как зерно, начала развиваться в массовой практике сотен экспериментальных школ. Натела Александровна до сих пор является учителем начальных классов и, судя по тому, с какой любовью и уважением, с каким доверием и дружбой относятся к ней дети, можно заключить: она постигла в себе Мудрость Педагогической Любви.

Но моя любовь к детям в начале 60-х годов не была ещё осознана, это была подсознательная сила, которая рвалась проявиться и совершенствоваться. Мне просто хотелось, чтобы педагогический процесс, – и в семье, и в детском саду, и в начальных, и в старших классах, и повсюду, где бы он ни происходил, – доставлял детям радость, чтобы учителя и воспитатели их понимали, чтобы программы и учебники их не унижали, чтобы детей всюду уважали. Но как это сделать? Конечно, нужно разработать хорошие методы, хорошие учебники, дать детям развитие и т.д. Но что мешает тому, чтобы всё это было сделано, а самое главное – введено в практику? Вот тут моя неосознанная любовь к детям сильно споткнулась.

Тогда я думал, что всё образование можно изменить, отреформировать, обновить через так называемое внедрение новых педагогических, дидактических или методических систем, через приказы министерства или постановления правительства. Здесь я допустил ту же самую ошибку, что сейчас допускают специалисты так называемых педагогических технологий: я не отдавал должного свободной творческой воле учителя. Что сделает совершенный инструмент, скажем, скрипка Страдивариуса, в руках несовершенного исполнителя? Только в руках творца, в руках совершенного мастера мы узнаем и оценим не столько совершенство инструмента, сколько всплеск духа, подаренный мастером. Но тогда я думал по-другому: нужно разработать хорошую методику, а учитель обязан применить её в точности и выдать предполагаемый результат. Я упускал из вида личность учителя.

Так я действовал в начале 60-х годов прошлого века, когда при поддержке директора Института педагогики имени Я.С.Гогебашвили Григория Георгиевича Попхадзе мы открыли лабораторию экспериментальной дидактики. В неё вошла группа единомышленников-учёных. Они были полны энтузиазма, и каждый из них был мастером педагогической практики. В лаборатории действовало правило: любой научный сотрудник, независимо от учёной степени и звания, должен был быть прекрасным учителем и воспитателем, уметь показывать учителям высшее искусство ведения уроков и общения с детьми. Может быть, такой уровень учёных сыграл в дальнейшем свою роль в том, что лаборатория прославилась на всю страну и в мире. Возглавил лабораторию Барнаб Иосифович Хачапуридзе – тончайший экспериментатор, ученик и соратник выдающегося психолога Д.Н.Узнадзе. Мы разместились в Республиканской экспериментальной школе № 1, директором которой был назначен опытный и творчески мыслящий педагог Л.Ф.Чикваная.

В начале шестидесятых годов мы развернули экспериментальную работу, следуя образцу нашумевшего тогда эксперимента под руководством Леонида Владимировича Занкова. Вскоре мы познакомились и с экспериментом, проводившимся под руководством Даниила Борисовича Эльконина и Василия Васильевича Давыдова. Оба эти экспериментальные направления опирались на теорию развития Л.С.Выготского. Но наш мудрый руководитель привнёс к нашему осознанию идеи развития и необычный педагогический опыт Д.Н.Узнадзе. Грузинскому экспериментальному педагогическому направлению не было ещё точного названия, но было видно: оно выходило далеко за пределы дидактики и вовлекало в себя общепедагогические проблемы. Наблюдатели называли его то развивающим обучением, то обучением без отметок. Порой отдельные стороны нашего исследования отвлекали внимание от самого главного. Так, например, проблема обучения шестилетних детей, или особая система взращивания в детях письменной речи, или же практика содержательного полного дня. Во всём этом было столько многих приёмов и форм, разработок и методических комплектов, что они заслоняли общую теоретическую основу.

Из года в год в эксперимент включались всё больше и больше учителей, и уже в конце шестидесятых годов им была охвачена почти половина регионов Грузии – сотни учителей и десятки тысяч детей.

А теперь возвращаюсь к моей ошибке.

Мы разработали для учителей, участников эксперимента, жёсткий план: взяли и пронумеровали все 3230 уроков четырёхлетней начальной школы; определили для каждого урока тему, содержание, методы, даже вопросы, которые учителя должны были задавать детям; была обрисована структура каждого урока и ожидаемый результат.

Учителям оставалось строго следовать плану, проводить уроки по данной схеме. Получалось, что в один и тот же день во всех наших экспериментальных первых-четвёртых классах по всей Грузии учителя проводили один и тот же урок. Они, бедные, привыкшие повиноваться воле начальников, со всей ответственностью исполняли наш план.

Было ли это нашим проявлением любви к детям?

Сотрудники лаборатории были милые люди, любили детей, но делали свою работу, не думая о любви к детям и, тем более, к учителям. Мы их уважали и дружили с ними, но больше заботились о торжестве идеи.

Наш мудрый профессор первым заметил оплошность. Так нельзя, сказал он нам, вы сковываете учителей. Дайте им возможность быть творчески мыслящими, сделайте их не исполнителями вашей воли, а равноправными соратниками, творцами эксперимента.

Мы послушались профессора и быстро изъяли из употребления наши жёсткие планы. Взамен развернули широкую семинарскую деятельность, проведение научно-практических конференций. Года два спустя мы убедились, насколько эксперимент стал мощнее, а результаты превзошли все ожидания. Учителя начали публиковать статьи о своём творчестве, а некоторые увлеклись научными исследованиями.

Трагикомические события

Теория развития Л.С.Выготского содержит большие возможности для построения новых дидактических систем. Так и случилось с экспериментами Занкова и Эльконина-Давыдова. Исходя из одной и той же теории, они создали разновариантные системы развивающего обучения: первая была ориентирована на общее развитие младших школьников, вторая – на умственное развитие, на развитие в детях диалектического типа мышления.

Застойный педагогический мир увидел, что в зависимости от обучающей системы дети могут проявлять разного рода возможности и способности, в силу чего ускоряется их продвижение. В эксперименте Л.В.Занкова дети четырёхлетнюю программу начальных классов заканчивали за три года и из третьего класса прямо переходили в пятый класс. Зародился новый принцип дидактики: вести обучение не от лёгкого к трудному, а от трудного к более трудному. Для традиционной авторитарной школы это было непонятное дело.

Также непонятно было то, что происходило в эксперименте Эльконина-Давыдова: овладевая диалектическим (абстрактным) типом мышления, дети свободно вторгались в сферы старших классов; стало возможным строить программы не по принципу от частного к общему, от конкретного к абстрактному, а наоборот: от общего к частному, от абстрактного к конкретному.

Эти открытия не были встречены аплодисментами в образовательном мире: учёные возмутились, руководители нахмурились, партийные боссы озадачились. С воодушевлением принимали эти системы тысячи учителей, которые на своём опыте познавали способности детей и свои творческие возможности. Общество бурлило. Традиционная волна шестидесятых-семидесятых годов обрушилась на новые ростки в образовании и началась реакция: кого-то из учёных исключили из партии, закрыли лаборатории, разогнали сотрудников. А потом, спустя некоторое время, людей начали восстанавливать «в рядах КПСС», учёных возвращали обратно, системы были признаны и рекомендованы для массовой практики.

Трагикомические события происходили и в связи с нашей лабораторией. В Грузии нас критиковали, постоянно проверяли, обвиняли, что мы идём против Гогебашвили, классика грузинской педагогики, против решений партии, разрушаем основы единой советской школы; писались доносы в партийные органы о том, что лаборатория насаждает буржуазную педагогику, в газетах устраивались дискуссии с «разоблачением» наших идей. Нас закрывали и выгоняли из экспериментальной школы.

И это длилось годами.

Порой мы приходили на работу, не зная, что с нами будет.

Думаю, в это сложное время я и начал осознавать чувство любви к детям. Я начинал понимать, что наука, эксперименты, обновление образования, вся борьба в защиту идей – всё это было ни что иное, как защита детей. А силы для борьбы я черпал из двух источников: первый источник – любовь к детям, второй – вера в те идеи, которые помогали мне защитить детей.

Я бы сам отказался от своих идей, от всей своей науки, если бы увидел, что они бессильны уберечь детей от посягательств авторитарного насилия. Любовь и Вера – вот что начал я осознавать тогда, когда, отлучённый от детей очередным решением министерства образования, находился в отчаянии. Не знаю, способствует ли отчаяние озарению, но меня оно спасло – передо мной открылись всесильные источники Любви и Веры. И в дальнейшем бывали случаи, когда они возрождали меня прямо из пепла.

Конечно, в Грузии были люди – учёные, учителя, родители наших учеников, которые поддерживали нас. Но этого было мало. Нас начали поддерживать российские учёные.

О нас хорошо писала вся тогдашняя центральная пресса, газеты «Правда», «Известия», «Неделя», «Литературная газета», «Учительская газета», «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Труд» и многие другие. К нам каждый день приезжали группы учителей со всех концов тогдашнего Советского Союза, из заграницы, из Америки, Германии, Чехословакии, Болгарии, Китая, Венгрии... Это была уже другая сила, которая противостояла местной реакции и воодушевляла нас.

Местная реакция...

Разумеется, это не вся Грузия.

Местную реакцию составляла группа людей, в чьих руках была сосредоточена часть власти, или же те, которые в борьбе с нами защищали самих себя, свои отжившие идеи, или же те, которые были чем-то обижены и потому мстили, были и такие, которые просто не могли не писать доносы в высшие инстанции.

Знали ли они суть наших поисков?

Нет, не знали, и им было неважно знать её.

Защищали ли они от нас что-либо святое?

Об этом тоже не думали.

Но что надо было другое делать авторам традиционно действующих программ, учебников, методических курсов?

Что надо было делать учёным, на которых надвигалось новое педагогическое воззрение?

Что надо было делать министрам, когда они видели, что в их епархии не всё складывается по их приказам?

Что надо было делать людям, которые просто не могли понять, что происходит?

Что надо было делать злым людям?

Это была небольшая группа людей, но они имели часть власти или доступ к власти.

Вот и действовали.

Но вовсе не из любви к детям.

Мечта о Детском Государстве

Наконец, дело дошло до ЦК Грузии. Была выделена большая комиссия, которая долго проверяла нашу работу – теорию, практику, результаты, наработки, проверяла уровень знаний детей. Часть членов комиссии всё же хотела найти наши «буржуазные» идеи, прицепилась к применению содержательных оценок, к принципу свободного выбора, к тому, что в нашей практике не было никаких наказаний. Но всё это утонуло в общей положительной оценке. Вопрос о маленькой лаборатории был вынесен на бюро ЦК. Такого ещё никогда не было. Итак, решалась судьба: какой путь выбирать в образовании – любить детей по-настоящему или любить их на словах.

Находясь на бюро ЦК, на этом наивысшем уровне власти, я вообразил, что передо мной самые милые люди, которые могут исполнить мою мечту. Вот я и размечтался: на горе Саирме, где стояла Республиканская экспериментальная школа № 1, я вообразил Детское Государство, где, наряду с научными учреждениями, находятся детские сады, спортивные комплексы, парки, трудовые мастерские, эстетические центры, детский дом... В центре Государства стоит величественное здание – это ратуша, там заседает объединённый парламент детей и взрослых. В Государстве действует своя Конституция...

Я тогда уже прочитал книгу Януша Корчака «Король Матиуш Первый». Не раз мечтал вместе с детьми об обустройстве жизни.

Когда я вернулся к реальности, услышал голос первого секретаря Джумбера Патиашвили. Он прервал меня и, смеясь, сказал:

– Давайте создадим такое Детское Государство...

И решили: впервые в Советском Союзе создать так называемое Научно-производственное педагогическое объединение и издать на грузинском, абхазском и осетинском языках мои книги: «Здравствуйте, дети!», «Как живете, дети?», «Единство Цели». (На абхазском и осетинском языках в скором времени они действительно были изданы, но на грузинском языке я так и не дождался их «рождения»). А меня назначили Генеральным директором.

Воодушевленный таким оборотом дела, я приступил к подготовке проектов Детского Государства. Смешанная комиссия учеников и учителей начала готовить проект Конституции. Дети-художники и архитекторы с большим воодушевлением создавали эскизы разных сооружений, в первую же очередь, здание парламента...

Был тогда конец 80-х годов. Вскоре меня выбрали народным депутатом и членом Верховного Совета СССР, а потом Союз распался. Новому руководству Грузии и президенту З.Гамсахурдиа не нужны были такие образовательные проекты, не нужна была гуманная педагогика. И я подал в отставку.

Сердце живого педагогического процесса

Наше грузинское направление складывалось по-другому. Вначале для нас теоретической базой было синтезированное понимание идей Л.С.Выготского и Д.Н.Узнадзе о развитии. Они прекрасно дополняют друг друга и дают более полную картину о закономерностях развития Ребёнка. Далее, взяв курс на развитие и воспитание личности, мы включили в психологическую основу фундаментальные понятия Д.Н.Узнадзе – установку и объективацию. Они усилили наш личностный подход к Ребёнку и помогли по-новому разработать методические аппараты наших учебников для начальных классов.

В 1915-1916 годах Д.Н.Узнадзе был директором грузинской школы, где осуществил много новых идей, в корне отличающихся от действительной практики: он упразднил отметки и ввёл самооценочные суждения, установил ученическое самоуправление, между учителем и учениками установил сотруднические взаимоотношения, уважение личности ученика стало законом в школе... О результатах учебного года Д.Н.Узнадзе написал «Отчёт», что практически является концепцией образовательной системы, построенной на началах гуманности, добра и любви.

Мы пытались вовлекать идеи Д.Н.Узнадзе в эксперимент, усиливая тем самым наше педагогическое направление. В целом мы охватили широкий круг проблем: сотруднические взаимоотношения учителя с учениками, педагогическое общение, уважающее и утверждающее личность Ребёнка, отказ от всяких формальных знаков (отметок) в оценке успешности учеников, введение содержательных оценок и воспитание оценочной деятельности как качества личности Ребёнка; мы впервые в огромной стране начали приём детей с шестилетнего возраста и создали систему их воспитания и развития; мы радикально изменили систему развития речи, заложив в основу письменную речь как светильник души; утвердили принцип свободного выбора в образовательном процессе, построили новые учебники по всем образовательным курсам, заложив в них условия творческого сотрудничества и творческого развития детей; открыли огромное количество новых приёмов и методов, утверждающих радость познания, организовали воспитательный и развивающий процесс в условиях полного дня, основанного на разнообразных видах деятельности детей...

Несмотря на масштабность идей, эксперимент назывался развивающим обучением, а в прессе его именовали то «грузинским», то «тбилисским», то «безотметочным» и т.п. обучением.

Результаты эксперимента были превосходными: дети быстро продвигались в познании, для нас исчезли понятия «трудные», «слабые», «необучаемые», «невоспитуемые» и т.д. дети.

И однажды наш профессор сказал нам: «Развитие есть только одна грань становления личности школьника. Вы в этом достаточно убедились, хотя Ребёнок неисчерпаем в своих возможностях. Но должен быть и другой психологический аспект, который в состоянии задеть более глубинные силы Ребёнка и зародить новые качества его личности. Ищите этот фактор».

Мы посвятили этому поиску четыре года и в начале семидесятых пришли к выводу, что таким психологическим фактором должен быть мотив. Личность, её деятельность не мыслится без мотивов. Сохранив идею развития, мы расширили свой подход с точки зрения развития и воспитания мотивов. Были вынуждены заново разработать всю систему содержательно и методически, закладывая в ней, наряду с развитием, воспитание мотивов деятельности.

Через пару лет мы увидели, что, во-первых, дети действительно изменились сильнее, во-вторых, убедились, что творим не дидактику нового образца, а другую педагогику в целом – мы охватывали и обучение, и развитие, и воспитание. Убедились также, что если обучение должно опережать развитие и вести его за собой (Л.С.Выготский), то воспитание должно опережать и обучение, и развитие, и вести их за собой (этому учат классики педагогики). Мы начали искать двигатель целостного педагогического процесса и пришли к выводу, что таковым является общение. Общение есть сердце живого педагогического процесса, оно придаёт качество этому процессу. Общение авторитарное делает весь процесс с его содержанием тоже авторитарным, общение гуманное одухотворяет всё в педагогическом процессе. Всё, чем мы пользуемся, – программы, учебники, средства, методы, приёмы, формы и т.п., – какими совершенными и новыми их ни назови, качество и смысл приобретают именно в общении. А творцом общения является учитель.

Так перед нами возникла исключительная, наиважнейшая значимость Личности Учителя.

Грустное лицо Сухомлинского

В мою жизнь Василий Александрович Сухомлинский вошёл как радость, которую долго ждёшь, но приходит она неожиданно. Я ждал радости, но ещё не знал, что это могло быть.

Впервые я увидел его на общем собрании Академии Педагогических Наук в Москве. Было это, если я не ошибаюсь, в 1959 году. Мой научный руководитель, который был членом этой академии, пальцем показал мне в зале на человека, сидевшего в последнем ряду, и сказал: «Вот он, Сухомлинский, сельский учитель». Имя директора сельской Павлышской средней школы из Украины было тогда у всех на устах: кто восторгался им, кто ругал, кто клеветал, кто ехидничал. В это время я ещё мало знал, кто есть кто в педагогике. Сухомлинского ещё не читал, и ожидания особой радости во мне ещё не было.

Спасибо моему руководителю, что он пальцем указал мне на Сухомлинского и дал возможность взглянуть на него. Лицо его меня притянуло, и во время заседания я всё оборачивался, чтобы ещё и ещё раз запечатлеть его в себе. И до сих пор корю себя, почему я не подошёл к нему, не заглянул в его грустные глаза, не сказал: «Здравствуйте!» Может быть, он протянул бы мне руку и пожал её. Какую силу духа я почерпнул бы из этого рукопожатия на всю жизнь!

Я смотрел на него со стороны и думал о том, как и чем он мог ошарашить советский педагогический Олимп. Председательствовал на собрании президент АПН В.М.Хвостов, который только что грубо прервал выступление академика Л.В.Занкова. Он сообщал собранию о первых действительно удивительных результатах год или два тому назад начавшегося эксперимента. Видите ли, президент не поверил учёному в подлинности фактов. Это тот президент, который вскоре поверил клеветникам, написавшим о Сухомлинском следующее заключение: «Концепция, которую В.А.Сухомлинский проповедует в ряде органов нашей печати, получила весьма широкое распространение в массах учительства и в настоящее время представляет реальную угрозу как сила, поворачивающая педагогическое мышление в сторону буржуазной теории свободного воспитания». Это означало: «Убрать надо Сухомлинского!» И чтобы это свершилось, президент АПН направит донос в ЦК с предложением: «Рекламирование концепции В.А.Сухомлинского в нашей печати представляется политически и педагогически нецелесообразным и даже вредным». Об этих тайных «документах» мир узнал спустя 40-50 лет.

О чём мог думать тогда он – Василий Александрович Сухомлинский, наблюдая, как президент грубит Л.В.Занкову, объявляет недоверие к его экспериментальным поискам, открывающим новые возможности детей? Может быть, о том, о чём потом напишет в письме своему другу-единомышленнику Э.Г.Костяшкину: «Мне кажется, что многие мужи педагогики, которые управляют нашим кораблём, а сами не любят ни школы, ни детей: больше того, кое-кто из них глубоко ненавидит педагогику. Никакой педагогической мысли в рубке этого корабля нет».

Что я ещё мог бы вычитать на его грустном лице?

Наверное, то, о чём он будет писать опять-таки тому же своему другу: «В 1939 году женился. Когда я шёл на фронт, дома осталась жена Вера Павловна... Она не могла выехать, так как была беременной. Осталась у своих родителей. Во время оккупации её арестовало гестапо за распространение советских листовок, сброшенных с самолёта, за перепрятывание советских бойцов, бежавших из плена, за сохранение и передачу им оружия. Фашисты жестоко пытали её, выкололи глаза, после этого мучили ещё несколько дней, и потом повесили. Когда жена была в гестаповском застенке, к её родителям-старикам приехали два гестаповца и забрали больного десятимесячного ребёнка – якобы для того, чтобы мать его накормила. Они принесли ребёнка в камеру и сказали: если не скажешь, кто руководит вашей организацией, убьём сына. И убили на глазах у матери, а потом выкололи глаза и мучили. Обо всём этом я узнал после освобождения района. Я сам был при допросе нашими товарищами предателя-полицейского, который рассказал, как выколол ей “только” один глаз, а второй, мол, выколол не я, сжальтесь... Трудно передать словами горе, которое мне пришлось пережить... Я знаю, что и сейчас жив офицер, выколовший глаз жене и истязавший её»...

Сердце сидящего в зале человека с грустным лицом уже объявляло всему миру, что настала пора другой педагогики.

Конечно, не эта первая встреча была той радостью, которую я ждал. Она придёт ко мне попозже, чтобы придать мне веру и прояснить смысл любви к детям.

«Как любить детей»

Этой радостью для меня была статья Василия Александровича Сухомлинского, опубликованная в журнале «Радянська школа» в 1967 году. Статья называлась: «Как любить детей». Я читал и перечитывал её с восторгом, с удивлением. Надо же, так просто, страстно, ясно, мудро и смело говорить о том, что является всеначальной энергией образования и что так упорно выкидывает наука за борт своего корабля!

Во мне прояснилось многое, если не всё.

Меня охватило состояние, когда восклицают: «То же самое хотел сказать, но слов не находил».

Я переписал всю статью, как песню, из которой нельзя слова выкинуть. Я делал выписки, конспектировал. Я впитал весь её смысл в себя до той степени, что она стала моей, отражением моего духа.

Сейчас я пользуюсь тогдашними выписками и конспектами и заново переживаю состояние более чем сорокалетней давности.

Идеи, изложенные в статье, были как вулканические извержения, и их мог родить в себе только человек с судьбою Василия Александровича.

Статью он начинал так: в учительской среде можно услышать дискуссию – обязательно ли, чтобы каждый педагог любил детей? «А если я их не люблю? – щеголял своей оригинальностью один учитель. – Если от их галдежа у меня головная боль? Если я только и знаю светлые минуты, когда не слышу их и не вижу? Что же, прикажете оставить школу и переквалифицироваться?» Такому учителю Василий Александрович отвечает резко: «Да, надо оставить школу и приобрести другую специальность. Или же воспитать в себе любовь к Ребёнку – третьего не дано». Это потому что «любовь к Ребёнку в нашей специальности – это плоть и кровь воспитателя как силы, способной влиять на духовный мир другого человека. Педагог без любви к Ребёнку – всё равно, что певец без голоса, музыкант без слуха, живописец без чувства цвета».

Далее последует серия цитат, которые не нуждаются в комментариях.

«Нельзя познавать Ребёнка, не любя его».

«Речь идёт о мудрой человеческой любви, одухотворённой глубоким знанием человеческого, пониманием всех слабых и сильных сторон личности, – о любви, предостерегающей от безрассудных поступков и вдохновляющей на поступки честные, благородные. Любовь, которая учит жить, – такая любовь нелегка, она требует напряжения всех сил души, постоянной отдачи их».

«Мудрая любовь к детям – вершина нашей педагогической культуры, мысли и чувств. Сердечность, теплота, доброжелательность в отношении к Ребёнку, – то, что можно назвать общим словом – доброта, является результатом большой, длительной работы педагога над самовоспитанием чувств».

«Мудрая человеческая любовь к Ребёнку и детству – чувство, одухотворённое глубоким раздумьем, богатством мысли. Духовная пустота никогда не пробуждала и не питала подлинной любви».

«То, что мы вкладываем в понятие любовь учителя к детям, любовь детей к учителю, начинается... с удивления, с благоговения одного перед духовными богатствами другого и прежде всего перед богатством мысли».

«Любовь учителя к детям рождается в горении, в борьбе за человека, нередко – в муках».

Меня поражают сердечные откровения Василия Александровича. Посмотрите, как он пишет:

«Если бы я не познавал многогранности человеческого в Ребёнке, если бы каждый день не открывал перед собой чего-то нового в каждом Ребёнке, все дети казались бы мне похожими друг на друга – я не видел бы Ребёнка. А тот, кто не видит Ребёнка, не может и полюбить его».

«Я не могу себе представить, чтобы Ребёнок когда-нибудь надоел мне, чтобы я перестал любить его».

«В самих детях, в их оптимистическом мировосприятии – источник моей любви к ним. Мне хочется быть с детьми. Особенно сильным становится это желание тогда, когда по каким-то своим внутренним причинам я чувствую упадок духовных сил. Знаешь, что общение с детьми вдохновит бодрость, пополнит духовные силы, и потому в такие минуты больше, чем когда-либо, стремишься быть с детьми».

Василий Александрович не «из пальца высасывает» эти истины. Он описывает свою действительную педагогическую жизнь, описывает судьбы отдельных детей, которых преобразила и спасла его любовь.

«Было бы наивно, – говорит он, – представлять себе дело так, что все дети, которые приходят в школу, – красивые розы; и учителю не остаётся ничего, лишь только любоваться ими. Есть розы, есть и чертополох. Сколько приносят с собой дети уродливого, сколько бывает такого, когда сердце детское – как гнойник, как язва, корни которой уходят в глубину тех дней, когда перед Ребёнком только открывалось оконце в мир. Бывает, смотрят на тебя не чистые, честные, откровенные, а наглые, лицемерные глаза».

«Разве можно всё это любить?» – ставит он вопрос и даёт такой ответ: «Я люблю Ребёнка не таким, какой он есть, а таким, какой он должен быть. И когда удаётся очистить сердце детское от гнойника и язв, когда в глазах Ребёнка сияет одухотворённость красотой, а не блуждает лицемерная усмешка, я люблю этого настоящего человека, ибо в нём – частица моей души».

Откуда такое глубокое чувство и понимание Любви?

Василий Александрович дал мне и всему учительству, всем педагогам, всем воспитателям ответ на вечный вопрос, от которого мы увиливали. Это так же, как дал человечеству ответ на вечный вопрос Иисус Христос.

Спросите у Иисуса Христа, для кого он пришёл на Землю?

И мы услышим: «Я пришёл призвать не праведников, но грешников».

Спросите: кто имеет нужду во враче?

Он скажет нам: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные».

И что сделает пастух, если было бы у него сто овец, а одна из них заблудилась?

Иисус ответит: «Не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдёт ли искать заблудившуюся? И если случится найти её, то, истинно говорю вам, он радуется о ней больше, нежели о девяносто девяти не заблудившихся».

Только наивный спросит у Иисуса Христа: «Это как, Господи, всех, что ли, надо любить?»

Ибо мы имеем от Него вечную заповедь: «Возлюби ближнего своего как себя самого».

А теперь спросим у Василия Александровича: кому мы – учителя, воспитатели, педагоги – нужны, тем, которые уже воспитаны и обучены, или тем, кто в этом нуждается?

Спросим ещё: всех детей, что ли, нам любить, или тех только, которые сами уже любят нас?

Спросим по-другому: неужели любить нужно того, в сердце которого поселилось зло, и того, в глазах которого цинизм, и того, бессердечного и жестокого, бездушного и безнравственного? Любить этот «чертополох», этих духовных уродов?

Мы уже получили ответы на эти вопросы. «Да-да-да, – воскликнет Василий Александрович ещё раз, – всех, всех, всех детей нужно любить». И расскажет о том, как, любя «уродов», вылечивал их.

Вот о каком открытии читаю я в программной статье Василия Александровича:

«Искусство нашей профессии состоит в том, чтобы, ненавидя зло, не переносить ненависть на того, в чьей душе живёт оно».

А дальше расшифровывает эту идею:

«На мой взгляд, подавляющее большинство конфликтов между учителем и “неисправными”, “безнадёжными” школьниками как раз и возникает там, где ненависть ко злу учитель переносит и на Ребёнка. Однако Ребёнок есть Ребёнок, а в том, что зло укоренилось в его сердце, виноваты взрослые».

И как же бороться со злом в душе Ребёнка?

Клин клином, что ли, вышибать?

Нет, избавить Ребёнка от зла злом нельзя.

«Обращаясь к Станиславу К., я старался забыть, – и мне удалось это величайшим напряжением духовных сил, – что в его душе царит зло. И как только мне удалось забыть об этом, мальчик впервые в жизни почувствовал, что в эту минуту обращается человек к человеку». «Я обращаюсь не к голосу зла, – скажет он далее, – а к голосу красоты человеческой, которая в Ребёнке обязательно есть, которую не заглушить ничем».

Василий Александрович предлагает ещё одну закономерность и предупреждает:

«Если вы забыли о ней, то ни вы не будете любить детей, ни дети не будут любить вас».

А закономерность такая:

«Если всё время, на протяжении которого учитель находится вместе со своими воспитанниками, считать единым целым, то две трети его должны быть непринуждённым, товарищеским, дружеским общением, в котором дети забывают, что они – воспитанники, а учитель – их воспитатель».

Василий Александрович вводит новое понятие, рождённое в недрах понятия Любви – защитное воспитание.

«Любить Ребёнка – значит защищать его от зла, которое ещё окружает многих детей в жизни (мы имеем в виду, прежде всего, семью). Ежегодно, когда школьный порог переступают первоклассники, с тревогой смотришь в глаза детям, которые несут в своём сердце открытую рану. Я хорошо знаю этих детей, знаю их родителей, знаю боли и тревоги детской души, знаю, что отдельных детей надо уже не воспитывать, а перевоспитывать. Эти дети у меня на особом учёте, их воспитание я называю “защитным воспитанием”»...

Детей надо защищать от одиночества и чувства ненужности, от обмана, нечестности, эгоизма, неуважения к людям, от телесных наказаний и насилия, от заласканности.

«Защитное воспитание – это глубоко индивидуальное творчество педагога. Тут надо так прикоснуться к болезненному, искалеченному сердцу Ребёнка, чтобы воспитание не обернулось для него страданием. От духовного одиночества самой лучшей защитой является пробуждение чувства любви, симпатии к человеку – учителю»...

Защитное воспитание есть проявление утончённого понимания чувства любви. Понятие это открывает целое научное направление в педагогике, если считать, что педагогика есть наука; или же высшие сферы искусства, если считать, что педагогика есть искусство. Лучше сказать – и в той, и в другой сферах.

Нежданная радость

Этой радости я действительно не ждал.

Это была радость, которая осталась во мне на всю жизнь, радость, которую я переживаю всё глубже и глубже, радость, которая рождает во мне лучшие мысли, да ещё грусть о памяти Василия Александровича.

Я долго мечтал побывать в Павлышской средней школе при жизни Сухомлинского. В 1969 году даже набрал группу учителей, даже взяли билеты на самолёт, и я предвкушал радость встречи с ним. Но... Такое тогда могло быть: накануне вылета тот, кто от Педагогического общества разрешил нам ехать к Сухомлинскому и профинансировал поездку, именно тот главный сказал нам: «Вы туда не поедете, ничему у сельского учителя не научитесь»... И велел сдать обратно билеты. Вот так! Двенадцати учителям Грузии, в том числе и мне, не посчастливилось пожать руку великому педагогу.

Но спустя пару месяцев нежданная радость всё-таки посетила меня.

В 1969 году в газете «Комсомольская правда» была опубликована моя статья об опыте обучения без отметок, в которой я сослался на мысли Василия Александровича. Прошло совсем немного времени, и в Институте на моё имя пришла бандероль. Внутри была только что изданная в Киеве книга «Сердце отдаю детям» с надписью.

Свою мечту – быть в Павлышской школе – я исполнил только через 40 лет – в марте 2009 года. Я там почувствовал, как бьётся сердце Василия Александровича; вся школа с её милыми учителями и воспитателями пропитана Любовью, которой так щедро делился Василий Александрович и воспитывал в учениках и своих коллегах. Я не видел там ничего, что было бы сотворено, сделано, построено без Любви. Я увидел очень многое. В школе дышалось ароматом Любви, Добра, Искренности, Преданности. Я стоял перед маленьким крыльцом старинного школьного здания и воображал, как рано утром он стоит у крыльца и принимает каждого Ребёнка, принимает своих коллег, каждому улыбается, каждому дарит своё слово. А когда я оказался в его малюсеньком кабинете, вот тогда я ещё раз пережил свою радость, у которой нет конца.

Я вообразил: вот сидит он рано утром (может быть, поздно вечером) у своего рабочего стола, за которым он писал свои педагогические шедевры, слева от него лежит газета «Комсомольская правда», в которой он только что дочитал мою статью; из пачки достаёт экземпляр книги «Сердце отдаю детям» (пачки привезли, может быть, сегодня, может быть, вчера), вскрывает её и своим неповторимым прямым бисерным почерком пишет на внутренней обложке:

«Уважаемому товарищу Ш.Амонашвили

в знак большого уважения.

В.Сухомлинский.

Павлыш, сентябрь, 1969 г.».

Но этим не довольствуется. Берёт лист бумаги и пишет:

«Уважаемый товарищ Амонашвили!

Сердечное спасибо Вам за то, что в своей статье, опубликованной в «Комсомольской правде», Вы сказали доброе слово о моих трудах.

Высылаю Вам книгу, в которой раскрываются идеи, одобряемые Вами.

Как хотелось бы мне, чтобы эта книга была прочитана моими грузинскими друзьями.

С глубоким уважением –

В. Сухомлинский.

Сердечный привет коллегам – всем Вашим товарищам.

11.09.69».

Перечитывает письмо. Достаёт бумагу для шпалер, отрезает часть и аккуратно заворачивает в неё книгу. Склеивает. А сверху своей же рукой пишет:

«Заказная бандероль

г. Тбилиси

Грузинский научно-исследовательский

институт педагогических наук

им. Я.Гогебашвили

Старшему научному сотруднику

Ш.Амонашвили

УССР, Кировоградская область

Павлышская средняя школа

Сухомлинский В.А.»

Далее я воображаю, как входит к нему помощник, и он просит его отправить бандероль немедленно.

И эта радость спешит ко мне.

Я получаю книгу от Василия Александровича как Высшую Педагогическую Награду.

Приходят ко мне коллеги, учителя.

– Это правда, что сам Сухомлинский прислал тебе книгу?

– Правда... правда... – показываю книгу, письмо.

Просят дать почитать. Читайте, читайте! Сам читаю и перечитываю. Книга быстро потрепалась, но вижу – она тоже радуется вместе со мной.

В предисловии Василий Александрович пишет:

«Что самое главное было в моей жизни?

Без раздумий отвечаю: любовь к детям».

А теперь спросите меня тоже, что было самым главным в моей жизни, отвечу то же самое.

И вот что ещё пишет он в предисловии, какой устанавливает закон нам всем:

«Имея доступ в сказочный дворец, имя которому – Детство, я всегда считал необходимым стать в какой-то мере Ребёнком. Только при этом условии дети не будут смотреть на вас, как на человека, случайно проникшего за ворота их сказочного мира, как на сторожа, охраняющего этот мир, сторожа, которому безразлично, что делается внутри этого мира».

Академик Григорий Давидович Глейзер, составитель тома Сухомлинского в серии «Антологии гуманной педагогики» предполагает, что творчество Василия Александровича Сухомлинского имеет глубокие христианские корни. Воспользуюсь его догадками:

«Учитель! Какая наибольшая заповедь в законе?

Иисус сказал ему: “Возлюби Господа твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим”.

Сия есть первая и наибольшая заповедь.

Вторая же подобная ей: “Возлюби ближнего своего, как самого себя”.

На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».

А теперь спросим у Учителя земного, Василия Александровича Сухомлинского: «Учитель, какая наибольшая заповедь мира образования?»

Он нам скажет:

«Возлюби Ребёнка.

Возлюби его сильнее, чем самого себя.

Уверуй, что Ребёнок чище, лучше, честнее, талантливее тебя.

Всего себя отдавай детям.

И только тогда ты сможешь именоваться Учителем».

Вот такая любовь к детям.

Я любил детей, но научился их любить от Василия Александровича Сухомлинского.

 (Продолжение следует.)

Международные Педагогические Чтения по Гуманной Педагогике

"Как любить детей" в Москве

9-11 января 2011 года в ГОУ ВПО «Московский городской педагогический университет» (Институт иностранных языков) состоялись юбилейные Десятые Международные Педагогические Чтения по Гуманной Педагогике на тему «Как любить детей».

На Педчтениях присутствовало более 600 учителей, студентов, работников образования, родителей из различных регионов России, стран СНГ и Балтики.

Тема Педчтений потребовала от участников серьезной и глубокой работы, которая выражалась в активных обсуждениях на Лабораториях, выступлениях на пленарных заседаниях и мастер-классах. Лейт-мотивом Педчтений была мысль, высказанная академиком А.Е. Акимовым: «Детям Света нужны учителя Света». Участники чтений переосмысливали опыт классиков педагогики, посвятивших свою жизнь детям: Песталоцци, Корчака, Сухомлинского.

В наше тревожное время положение детей и детства нуждается в особой защите. Каждый учитель должен осознать свою ответственность за судьбы своих учеников перед будущим. Осознать и приложить усилия для того, чтобы дети были счастливы.

Начались Педчтения с торжественного исполнения Гимна Учителя хоровым коллективом из Хакассии. Гимн пели все участники с особым воодушевлением и подъемом.

На первом пленарном заседании выступили:

Ш.А. Амонашвили, зав. лабораторией инновационной педагогики МГПУ, профессор, академик РАО, руководитель Международного Центра Гуманной Педагогики, Рыцарь Гуманной Педагогики. Тема его выступления: «Любя творить и творя любить». В своем выступлении Шалва Александрович отметил, что «любовь должна быть сознательная и целеустремленная. Счастлив не тот кого любят, а тот, кто сам может любить. Каждого нужно любить особенно. Если любить ребенка, то нужно любить каждодневно в делах, защищая его от невоспитанных воспитателей, учителей, защищать от скуки, вынужденной агрессии и лжи…  Мы должны стремиться к будущему. К какому будущему? К такому, где будет сфера любви. И, когда мы сегодня способны любить ребенка, мы создаем сферу любви и привносим будущее в настоящее».

С приветственным словом выступил  Д.Д. Зуев, заслуженный  профессор МГПУ, член- корреспондент РАО,  главный редактор «Антологии Гуманной Педагогики», Рыцарь Гуманной Педагогики (Москва).

С сообщением о бедственном положении детей России – председатель Детского фонда Альберт Лиханов.

А.В. Постников, президент МЦР, доктор технических наук, профессор, академик РАЕН, заслуженный деятель науки РФ выступил с приветственным словом от Международного Центра Рерихов.  А.В. Постников вручил медаль «Святослав Рерих» активным популяризаторам идей Гуманной Педагогики.

Во второй половине дня состоялись заседания 7 Лабораторий – это новая форма работы, на которой не было традиционного чтения докладов, а шла оживленная беседа о том, как научиться любить детей учителю в тех условиях, в которых он работает, как суметь, используя классический опыт, обогатить его своими находками.

 Лаборатории работали по таким направлениям:

1. Лаборатория гуманитарных знаний

Тема: Будить сознание через чувства и чувства – через сознание.

Ведущая идея: «Человека можно развить гуманно не только изучением классических языков, но еще гораздо более и прямее: религией, языком народным, географией, историей, изучением природы и новыми литературами».  ( К. Д. Ушинский)

2. Лаборатория  естественных наук

Тема:  Творить пространство, где царствует Любовь.

Ведущая идея: «Познание движимо любовью».  (Леонардо да Винчи)

3.  Лаборатория руководства образованием

Тема: Воодушевляющее руководство.

Ведущая идея: «...станем любить не словом или языком, но делом и истиною». (1 Иоанн. 3:18)

4. Лаборатория работы с родителями

Тема: Вера и Надежда родителей - Любовь и понимание природы Ребенка.

Ведущая идея: «Жизнь будет там, где будет жить любовь. Где нет ее - там   ветхость и забвенье. В любви взращенный - сам несет любовь, взращенный в злобе - смерть и разрушенье». (Серафима)

5. Лаборатория  начальной школы

Тема: Утонченная форма Любви.

Ведущая идея: «Любовь надо нести детям с любовью, красиво  и изящно, чтобы они приняли ее и воспитывались».  (Ш. А. Амонашвили)

6. Лаборатория «Как светлый ангел побеждает»

Тема: Как взрастить в себе спасительную силу любви и окунуть каждого ребенка в ее пламя.

Ведущая идея: «Любить ребенка, значит защитить его от того зла, которое еще окружает многих детей в жизни».  (В.А. Сухомлинский)

7. Лаборатория художественного развития

Тема: Как искусство помогает нам раскрывать в себе новую любовь к детям.

Ведущая идея: «Посреди сада любви растут озарения духа». (Живая Этика)

Второй день Чтений был посвящен мастер-классам.

1. Мастер-класс С.А. Сироижко, учителя русского языка и литературы лицея «Коллеж», Отличника образования Украины  (Донецк, Украина).
Тема: Педагогическое откровение Я. Корчака: уроки высшей любви.

2. Мастер-класс  А.В. Малыгина, учителя Православной Гимназии во имя Преподобного Сергия Радонежского, победителя областного тура  «Всероссийского конкурса «Лучший учитель года – 2010» (Новосибирск, Россия).
Тема: Примеры христианской любви –  основа воспитания.

3. Мастер-класс Е.Н. Черноземовой, доктора филологических наук, профессора МПГУ, Рыцаря Гуманной Педагогики (Москва).
Тема: Поговорим о любви к детям. Урок-диспут по Мировой художественной культуре в 10 классе педагогического профиля.

4. Мастер-класс Ирины Наркявичене, директора школы имени Максима Горького, Рыцаря Гуманной Педагогики, Елены Семеновой, психолога школы; Анастасии Алексеенко, психолога школы-сад "Пакалнуте" (Клайпеда, Литва).
Тема: Как любить детей, или Мы все родом из детства.

5. Мастер-класс Т.Е. Ким, директора школы МОУ СОШ №26, Почетного работника общего образования, Н.Н. Зимнякова, зам. директора по учебно-воспитательной работе, И.Г. Бирюковой, учителя истории и обществознания, Почетного работника общего образования (Владимир, Россия).
Тема: Как научиться любить детей?

6. Мастер-класс Ирмине Погребняка, магистра педагогики, руководителя Латвийской ассоциации гуманной педагогики, Рыцаря Гуманной Педагогики (Рига, Латвия).
Тема: Путь к совершенству - любовь. Урок для учителей.

7. Мастер-класс   Ш. А. Амонашвили
Тема: Сердце и Любовь.

Мастер-классы не просто создали удивительную атмосферу проживания высоких чувств, но и через опыт настоящих мастеров показали, как любовь к ребенку живет на уроках и в каждом школьном дне.
Для всех участников особым праздником стал Мастер-класс Шалвы Александровича, на котором он изящно показал насущную необходимость классического педагогического опыта для современных учителей.
После мастер-классов был представлен опыт жизни и работы В.Г. Ниорадзе и Талиса Яунземиса в такой форме работы как «Персона в гуманной педагогике».

Темы встреч были следующими:
«В поисках смысла жизни» – Встреча с В.Г. Ниорадзе, доктором педагогических наук,  профессором МГПУ, академиком АПСН, Рыцарем Гуманной Педагогики (Москва).
«Я Вас люблю …» – Встреча с Талисом Яунземисом, руководителем управления по образованию Смилтенского края, Рыцарем Гуманной Педагогики (Цесис, Латвия).

Третий день Чтений запомнится участникам ярким докладом, посвященным анализу жизни и творчества Ш.А. Амонашвили «Любовь как основа мироздания»  М.В. Богуславского, доктора педагогических наук, профессора, члена-корреспондента РАО, Рыцаря Гуманной Педагогики (Москва), и докладом «Воспитание Сердца – вместилища любви» – С.Л. Крука, кандидата педагогических наук, президента Всеукраинской культурно-образовательной ассоциации Гуманной Педагогики, Рыцаря Гуманной Педагогики  (Хмельницкий, Украина).

Традиционно на заключительной общей встрече была проведена церемония присуждения Международным жюри активным популяризаторам идей Гуманной Педагогики звания «Рыцарь Гуманной Педагогики» и вручен золотой значок «Сердце и Лебедь».

В заключительном слове Шалва Александрович Амонашвили всем участникам Юбилейных  Педчтений  пожелал:

– Быть внимательным к вехам своего духовного пути, ничего не оставлять на будущее и стараться каждый день совершенствоваться.
– Стать источником Света для всех, кто находится рядом, облагораживать свой духовный мир, уметь прощать и любить.
– Защищать детей от зла.

Была предложена тема для Одиннадцатых Педагогических Чтений – «Учитель, вдохнови меня на творчество».

Итогом Педчтений стал удивительно искренний, самобытный и красивый концерт, предложенный участниками Педчтений.
Три дня Юбилейных Педчтений стали сотворчеством многих, выбравших для себя Путь Гуманной педагогики, основанный на вере в свою искру Божью, в Божественную суть ребенка и в силу Гуманной Педагогики. /Обзор сделан Артемовским ЦГП/

Астрида Клаужа

Заместитель директора по методической работе детско-юношеского центра Jaunība, руководитель педагогической группы «Гуманная педагогика», на прошлой неделе вернулась из Москвы, где удостоилась звания «Рыцаря».

Это звание «Рыцарь гуманной педагогики» и отличительный знак — золотая брошь «Сердце и лебедь» — стали для меня полной неожиданностью. Чем я отличалась? По-моему, я выполняла свою повседневную работу, ничего особенного не делала. Но, наверное, люди, которые со стороны видели, как мы — наша педагогическая группа — работаем, все-таки увидели какой-то важный результат. Спасибо надо сказать всем-всем людям, что работают вместе со мной.

Конечно, это почетная награда! Международный центр гуманной педагогики в Москве за все время своей работы присвоил это звание и награду всего чуть более чем 100 педагогам. На получение звания «Рыцаря гуманной педагогики» меня выдвинула наша латвийская Ассоциации гуманной педагогики, в правление которой я вхожу как представитель Латгальского региона.

Как все началось? Четыре года назад ко мне обратился Арнис Леиньш из Общества Рериха — рассказал об этом направлении педагогики и предложил посетить Международные педагогические чтения. Я слышала об учении Амонашвили и раньше, читала его книги, но не вникала глубоко. Идеи гуманной педагогики выросли на идеях таких мэтров педагогики, как Сухомлинский, Макаренко. Тогда на базе центра «Яуниба» мы создали группу поддержки для тех учителей, кто заинтересован в развитии и распространении идей гуманной педагогики. Тут же поехали в Москву на восьмые международные чтения. Нас было четверо. Приехали оттуда очень вдохновленные. На второй год наш кружок заинтересованных был уже больше. В этом году у учителей нашего города я наблюдаю особый всплеск интереса к идеям гуманной педагогики. И если вся латвийская делегация на X международных чтениях составляла 50 человек, то даугавпилчан из них было 23 человека.

В чем состоит деятельность нашей педагогической группы: мы координируем работу учителей, которые строят учебный процесс в соответствии с гуманной педагогикой. Организуем семинары для учителей, для классных руководителей, которых интересует это направление педагогики. Ездим по школам, набираемся опыта, учимся. Учеба, развитие — это постоянный процесс. Идеи гуманной педагогики интересуют очень многих в Прибалтике. В прошлом году в Смилтене была проведена конференция по гуманной педагогике в Балтийских странах — были представители Литвы, Эстонии, Латвии и Калининграда.
Затеи у нас большие! Собираемся в июне организовать летний лагерь по гуманной педагогике для учителей города. Не так давно вместе с заместителями директоров даугавпилсских школ и учителями ездили в Клайпеду, где есть школа (основная), которая уже работает по этой системе.

Конечно, часто можно услышать, что педагог не может работать с детьми, если он не гуманный. По своей сути настоящая педагогика идет из самого сердца учителя.
Основной постулат гуманной педагогики — воспитание идет на полшага впереди обучения! Важно, КАКОМУ человеку мы даем знания, каким творит школа ученика — человеком, который чувствует сердцем, или умным роботом.
Главное в гуманной педагогике — воспитание в человеке духовности, сердечности. Да, духовность все по-разному понимают. Мы, гуманные педагоги, понимаем духовное как умение видеть красивое, как этику, позитивные эмоции. Этого очень не хватает в наши дни.

Бывают разные ученики — бывают послушные, которыми все довольны, бывают такие, которых буквально пинают. А если посмотреть внимательно, сердцем, то в каждом ребенке можно и нужно найти какое-то очень светлое зернышко! Найти и развивать дальше.
У нас слишком глобальные планы? Перспектива есть, я уверена! Конечно, если будем делать свою работу. Если будем только говорить — ничего не будет. Сейчас наши семинары по гуманной педагогике очень востребованы — сами учителя просят, чтобы мы их чаще проводили. Учителя устали от прагматизма!

Конечно, гуманная педагогика требует от учителя включения в процесс на все сто. Быть гуманным педагогом сложно, но интересно. Гуманная педагогика должна начинаться с семьи, с детского сада, а потом практиковаться в школе. Начать просто со школы сложно, поэтому школы нашего города применяют лишь некоторые идеи и принципы гуманной педагогики. Но и это им неплохо удается. Особенно хочу отметить бывшую 5-ю основную, 10-ю, 12-ю и 16-ю средние школы. Надо готовить к этому переходу учителей. Вот в феврале еду в Ригу, где с руководителем латвийской ассоциации составим программу, по которой уже тут, в центре «Яуниба», будем работать с нашими педагогами младших классов.

У меня два взрослых сына и внук. Скажу так: если бы я была знакома с идеями гуманной педагогики раньше, то воспитывала бы своих детей по-другому. Знаете, как тяжко детям в семье, где мама-педагог? Это кошмар! Быть детьми учителя очень непросто. Любить детей — это тоже наука. А совет родителям дам такой: учите своих детей не делать другому того, чего себе не желаешь! Родители, обязательно находите время для своих детей, разговаривайте с ними!

Когда ехала на первые чтения в Москву, мне говорили — сумасшедшая, куда ты едешь?! Но время показало, что я сделала правильно. Помню, на тех первых моих чтениях на сцену вышел знаменитый Куклачов и сказал: «Здесь в зале собрались люди из Латвии, Эстонии, Молдовы, Украины, Дагестана, Хакасии и даже из Чечни — всех не перечислишь. Наши правительства, политики воюют друг с другом, а тут собрались люди, которые это все отбросили, которых связывает общая цель и единая мысль!». Да, все больше и больше учителей примыкают к гуманной педагогике, усиливая это движение. Гуманная педагогика — это педагогика будущего. Я уверена.

Автор: Елена СЕМЕНОВА

НОВОСТИ И ССЫЛКИ:

Алексей Леонов * ГАЛЕРЕЯ СКУЛЬПТУРЫ * Под категории: http://www.idea.in.ua/component/option,com_datsogallery/Itemid,2/func,viewcategory/catid,2/lang,ru/

Картины Лолы Лонли/Живопись, Графика/ http://lolalonely.narod.ru/

ЖИВОПИСЬ/ ПЕРЕЧЕНЬ ГАЛЕРЕЙ / Детская студия «ЭХО»: http://www.ecostudio.ru/ru/gallery/jiv/

Галереи Натальи Зайцевой-Борисовой: http://www.nzb8.ru/news/

Страничка с фотоотчетами по детским ролевым играм в г. Киеве и афишей http://skazka-detyam.livejournal.com/

http://www.ex.ua/view/201922 Коллекция сказок, детских книг и журналов, раскрасок

Издательский Дом Шалвы Амонашвили

Артемовский Центр Гуманной педагогики имени Ш.А.Амонашвили - http://art-roerich.instream.org.ua/humaneped.php

• О Центре
• Идеи Гуманной педагогики и их защита
• Конференции и семинары
• Авторские программы
• Открытые уроки
• Статьи
• Презентации
• Классическое педагогическое наследие

Поиск работ по гуманной педагогике на сайте: http://www.allbest.ru/

ВСЕУКРАИНСКАЯ КУЛЬТУРНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ АССОЦИАЦИЯ ГУМАННОЙ ПЕДАГОГИКИ: http://gumanpedagog.org.ua/ru/

Главное управление образования и науки Киевской городской государственной администрации * Национальный педагогический университет им. М. П. Драгоманова * Всеукраинская культурно-образовательная ассоциация Гуманной Педагогики * Киевский городской центр гуманной педагогики * Киевский областной центр гуманной педагогики * Хмельницкое молодежное объединение «В будущее через культуру»

Информационное письмо

С 23 по 27 марта 2011 в г. Киеве в Национальном педагогическом университете им. М. П. Драгоманова состоится пятидневный авторский семинар (40 часов) академика Российской академии образования, профессора, доктора психологических наук, иностранного члена Академии Педагогических Наук Украины, президента Международного центра гуманной педагогики Ш.О. Амонашвили «Гуманно-личностный подход к детям в образовательном процессе».

Семинар Ш. А. Амонашвили направлен на помощь учителю в его трудном благородном деле. Автор делится собственным многолетним опытом работы с детьми, родителями, раскрывает глубокие понятия гуманной педагогики, освещает современные проблемы воспитания и способы их решения, поощряет и собственным примером вдохновляет учителей, воспитателей и родителей.

В семинаре примет участие Ниорадзе Валерия Гивиевна, доктор педагогических наук, профессор, которая проведет мастер-класс письменно-речевой деятельности.

На семинар приглашаются педагоги, психологи, методисты школ и дошкольных учреждений, руководители учебных заведений, преподаватели ВУЗов, студенты педагогических и психологических факультетов, родители, представители общественных организаций.

Условия участия в семинаре: Семинар состоится с 23 по 27 марта в Зале торжеств Национального педагогического университета им. М. П. Драгоманова по адресу: г. Киев, ул. Пирогова, д. 9 (ст.метро «Университетская»).

Регистрация участников семинара и выдача приглашений состоится 23 марта 2011 в фойе Национального педагогического университета им. М.П. Драгоманова с 8-00 до 11-00.

Оргвзнос - 120 грн за пять дней или 30грн. - За каждый день семинара, если участник не может быть на семинаре все пять дней.

Оргвзнос можно внести также на счет ПМКО "В будущее через Культуру" ЕГРПОУ -25961189, ХОД ОАО "Райффайзен банк Аваль" г. Хмельницкий, МФО 380805, р / 26005280704.

По окончанию семинара его участники получают именной Сертификат за подписью Ш. А. Амонашвили (при условии посещения всех пяти дней семинара.

Проезд, проживание и питание участников семинара осуществляется за собственный счет.

Заявки на участие в работе Семинара (форма прилагается) направлять на e-mail: mlada@ukr.net

Справки по телефону:

(044) 517-43-62; моб: 066-206-14-37; 067-269-65-03; 063-603-26-89 - Людмила Александровна Мазур;

(044) 250-12-20; моб: 098-236-02-50 - Виктория Владимировна.

(При необходимости по этим телефонам можно сделать заявку).

Оргкомитет

ЗАЯВКА

на участие в авторском семинаре Ш.А. Амонашвили

«Гуманно-личностный подход к детям в образовательном процессе».

г. Киев, с 23 по 27 марта 2011.

Фамилия, имя, отчество ________________________________________________

_____________________________________________________________________

Место работы, должность, ученая степень ______________________________________

__________________________________________________________________________________________________________________________________________

Домашний адрес участника (обязательно указать почтовый индекс)

__________________________________________________________________________________________________________________________________________

E-mail __________________________________________________________________

Контактные телефоны: моб. ______________________________________________

стац.тел. ___________________________________________

Есть ли необходимость в бронировании гостиницы, общежития (на каких условиях, на какие даты) _______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Дополнительная информация (на Ваше усмотрение) ______________________________________

__________________________________________________________________________________________________________________________________________

Заочные курсы повышения квалификации по теме "Основы гуманно-личностного подхода к детям в образовательном процессе." Негосударственное высшее учебное заведение "Академия педагогического искусства и социализации Шалвы Амонашвили" предлагает заочные (дистанционные) курсы повышения квалификации по теме "Основы гуманно-личностного подхода к детям в образовательном процессе". С этой целью открыт сайт http://www.amonashvili.com/  Для прохождения курсов через "личные кабинеты" приглашаются учителя, воспитатели, педагоги, психологи, методисты, руководители школ, работники образования. Все подробности вы найдёте на сайте.

Дельфис: Интернет- магазин / Педагогика/Учителям http://shop.delphis.ru/search/books?category=552

Издана новая книга Ш.А. Амонашвили “Учитель, вдохнови меня на творчество!”

На прошедших 10-х Педагогических Чтениях 2011г,  в Москве, эта книга была заявлена как тема будущих Чтений 2012 года.

Ш.А. Амонашвили “Учитель, вдохнови меня на творчество!” – Хмельницкий:
Подольский культурно-просветительный центр им. Н.К.Рериха;
Центр инновационной педагогики и психологии Хмельницкого национального университета,
2011. – 68 с. – (Библиотека Гуманной Педагогики).

Для ознакомления приводим несколько выдержек из книги.

Мои мысли о вдохновении.
Об учительском вдохновении и учительском творчестве. Вдохновение для меня не есть некое чуждое явление. Я живу вдохновением.
Давно оно стало естеством моего духа, образом моей жизни. Я открыт для вдохновения, а вдохновляет меня всё.
Всё вдохновляет. Вдохновляют Кавказские горы. Вдохновляет красота. Вдохновляют дети, учителя. Вдохновляет жена.
Вдохновляет моя правнучка Тамусики. Вдохновляют ласточки,
которые гнездятся на моей веранде. Вдохновляют цветы, облака, камни, журчанье ручья. Вдохновляет виноградная кисть на лозе. Вдохновляет память, мечта, воображение. Вдохновляют классики педагогики…
Могу вдохновиться даже возмущением, даже грустью, даже неудачей, даже безысходностью, даже несправедливостью.
В общем, вдохновляет меня сама жизнь, которую мне хотелось бы сделать лучше.
Вдохновение меня устремляет. Куда? Направление всегда одно и то же — будущее.

Я путешествую во времени как челнок: несу туда из сегодняшнего дня мысли и идеи, чтобы будущее проверило их, поставило на них свою печать одобрения, и спешу обратно ещё более вдохновлённый — надо ускорить  время и подтянуть настоящее до будущего; надо жить сегодня так, как хотели бы мы жить в будущем.

На этот раз вдохновила меня моя Фея, которая всегда рядом со мной. Она шепнула мне: «Пиши об учительском  вдохновении на творчество, о вдохновении учеников»

Но что это такое — вдохновение?
Хотя оно живёт во мне давно, но мне показалось, что я его совсем не знаю.
Я поспешил к верным наставникам — мудрым книгам, перечитал их, выписал мысли и начал над ними размышлять.

«Надо же, — подумал я про себя, осознав, с чем имею дело, — это же могущество наше — дар вдохновения!»
Что это слово может означать?
«Пойдём к детям, они помогут нам в нём разобраться», — подсказало сердце.
И я пришёл к ним.
—          Дети, мне нужна ваша помощь!
—               Скажите, и мы вам поможем… — ответили они. Они почувствовали, что надо спасти учителя и вдохновились.
—           Что может означать слово «вдохновение»?
—              Это же просто, — ответили они мне весело, — вдох
НОВОГО…

Сведения для желающих приобрести книгу:

Издательский Дом Шалвы Амонашвили

http://izdatamon.narod.ru/

Адрес: 103064, г.Москва, М.Казенный пер., д.5Б.
По всем вопросам обращаться по адресу: izdatamon@mail.ru или
по тел.: 607-1982; Факс: (495) 607-1982
Книга – почтой: (4822) 342 651, +7 (920) 155-62-64
Часы работы: с 10 до 16, кроме выходных.