| ← Июнь 2007 → | ||||||
|
1
|
2
|
3
|
||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
4
|
5
|
6
|
7
|
8
|
9
|
10
|
|
11
|
12
|
13
|
16
|
17
|
||
|
18
|
19
|
21
|
22
|
23
|
24
|
|
|
25
|
26
|
27
|
28
|
29
|
30
|
|
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://sdart.ru/
Открыта:
08-12-2002
Адрес
автора: culture.theatre.sda-owner@subscribe.ru
Автор
Статистика
520 подписчиков
0 за неделю
0 за неделю
Театр "Школа драматического искусства" Анатолия ВАСИЛЬЕВА «КОРИОЛАН»
«КОРИОЛАН»Режиссер – Игорь Яцко Сценограф - В. Мартынова Художник по костюмам - В. Андреев Стеснительность, горячность, прямота, порывистость в добре и зле, гневливость – качества для политика самоубийственные. И наделенный ими человек встаёт перед нами отчётливо, во всём изобилье и всей нищете своих сил (из примечаний к переводу «Кориолана». «О шекспировских богатырях». Переводчик О. Сорока). Постановка на сцене театра "Школа драматического искусства" трагедии Шекспира "Кориолан" не случайна. Здесь актёры играют в зале - копии лондонского "Глобуса". Шекспир спроектировал "идеальный" зал, а И. Попов и А. Васильев, архитекторы "Школы", воспользовались его чертежами для своего московского детища. Действие в нем разворачивается на трех ярусах, охватывая зрителей со всех сторон и погружая их в историю легендарного римского полководца Кая Марция Кориолана, историю его восхождения к вершинам власти, изгнания из Рима и трагической смерти. Кориолан – изменник и предатель в глазах римского народа, непокорный и неуправляемый вассал в глазах римской власти – последний герой, не подчиняющийся законам социума. Вопреки правилам рассудочного и подлого мира, он слушается только своего благородного и бескомпромиссного сердца. Актёры, задействованные в спектакле – участники последней лаборатории А. Васильева. Многие годы он вел работу над текстами Шекспира в переводах О. Сороки, считая их наиболее пригодным для сцены. Единственной не разобранной пьесой осталась трагедия "Кориолан". Её и предложил Мастер ученику к постановке. Блестяще выстроенная мизансцена, безукоризненное владение текстом, великолепно отточенная игра актёров и роскошные костюмы! Из всех постановок учеников А. Васильева – эта самая преданная! "Для мира для сего / Он слишком благороден; даже богу Не льстил бы он, хоть соблазняй его / Нептун трезубцем, а Юпитер - властью Метать грома. Что у него на сердце, / То и на языке. Когда же им Овладевает гнев, то нипочем / И смерть сама". "Язык, стань попрошайкой, а колено, / Сгибавшееся, только вознося Броней окованную ногу в стремя, / Согнись, как гнутся нищие колени, Благодаря за милостыню... Нет, / Я не могу. Иначе перестану В себе чтить правду, заражу себя / Неизлечимой подлостью". Краткое содержание трагедии У. Шекспира "Кориолан": Своё второе имя Кай Марций приобрёл в бою за город Кориолы, примерно в 493г.до н.э. Смелого воина награждают консульским титулом. Но гордость не позволяет своенравному Кориолану: "Полунагим и, раны открывая, (перед толпой)/Молить ее отдать мне голоса". Но он выходит к народу и получает Консула. Трибуны подстрекают патрициев и плебеев на битву, уговаривают народ отозвать свои голоса и выгнать Кориолана. Подвергнутый остракизму герой уходит из Рима в Анциум к своему врагу Авфидию и возглавляет его войско. Римляне знают, что Кориолан берёт без боя все города и безрезультатно высылают к нему посольства. Только родной матери удаётся в последний момент отговорить героя от мести. По возвращению в Анциум Кориолан падёт от рук заговорщиков Авфидия. Но, как и положено, герой античной трагедии будет погребён с подобающими почестями: "Оплачем Марция. Еще ни разу / Глашатаи не провожали к урне / Столь благородный труп". ∙ текст "Кориолан": http://thelib.ru/books/shekspir_uilyam/koriolan_perosoroki-read.html ∙ пресса о спектакле » Мальчик с деревянным мечом // 07.06.2007 «Время новостей» В «Школе драматического искусства» показали «Кориолана» в постановке Игоря Яцко Уже давно Анатолий Васильев, оскорбленный тем, что город отнял у него одну из сцен, уехал за границу, откуда, словно Курбский, шлет гневные письма, но с тех пор у его осиротевшей труппы премьер не было. Сегодняшний «Кориолан», поставленный одним из самых преданных васильевских актеров, учеников и негласным руководителем театра Игорем Яцко, первая «постотъездная» премьера «Школы драматического искусства», и, как говорят (хоть это нигде не указано), режиссер посвятил ее Васильеву. О героях-изгнанниках // 31.05.2007 «Новые Известия» Шекспировский «Кориолан» появился в Москве Пока руководитель Театра «Школа драматического искусства» Анатолий Васильев продолжает свою борьбу с чиновниками, из-за которых он покинул родные подмостки и даже город, на васильевской сцене поставлен «Кориолан». Известный актер и режиссер Игорь Яцко освоил пространство зала «Глобус» (созданного по образцу легендарного лондонского прототипа). Спектакль посвящен Анатолию Васильеву. Анатолий Васильев вернулся Кориоланом // 31.05.2007 «КОММЕРСАНТЪ» В "Школе драматического искусства" поставили трагедию Шекспира Трагедию Шекспира поставил Игорь Яцко, преданный ученик Анатолия Васильева, актер и режиссер, ставший в отсутствие мастера неофициальным лидером его театра. В его интерпретации история римского военачальника, презиравшего чернь и изгнанного ею из Рима, перекликается с историей самого Анатолия Васильева, покинувшего Россию после того, как московские чиновники отобрали у его театра помещение на Поварской улице. За развитием событий в Древнем Риме пять часов наблюдала АЛЛА Ъ-ШЕНДЕРОВА. Риму - мир // 29.05.2007 «Газета» Вот уже который сезон продолжается утомительная борьба Анатолия Васильева с московским чиновничеством, оттяпавшим у «Школы драматического искусства» одно из зданий и навязавшим затем театру вопреки желанию коллектива нового директора. Васильев в знак протеста страну на время покинул, и, казалось бы, деморализованному театру в отсутствие мастера суждено было быстренько захиреть. Но назло недругам в «Школе драматического искусства» родился хороший спектакль. Не васильевский. Шекспировский «Кориолан» в переводе Осии Сороки поставлен учеником Анатолия Васильева - опытным актером и начинающим режиссером Игорем Яцко. Жизнь лишь подражает театру // 30.05.07 «Российская газета» Игорь Яцко поставил в «Школе драматического искусства» «Кориолана» Спектакль по трагедии Шекспира идёт в здании театра на Сретенке, в том зале, который Анатолий Васильев назвал «Глобус» и который, в самом деле, повторяет форму знаменитого шекспировского театра. Кориолан // 16.05.2007 «TimeOut Москва» "Школа драматического искусства", просуществовав двадцать лет, теперь переживает - и неизвестно, переживет ли, - не лучшие времена: конфликт "Школы" с московскими властями привел к тому, что основатель театра Анатолий Васильев покинул пост руководителя и уехал за границу. "Кориолан" Шекспира, поставленный учеником Васильева Игорем Яцко, стал своего рода прощальным жестом великому мастеру.  фото: Наталия Чебан
 фото: Наталия Чебан
 фото: Наталия Чебан
 фото: Наталия Чебан
 фото: Наталия Чебан
 фото: Игорь Калошин
Мальчик с деревянным мечомДина Годер, «Время новостей»// 07.06.2007 В «Школе драматического искусства» показали «Кориолана» в постановке Игоря Яцко Уже давно Анатолий Васильев, оскорбленный тем, что город отнял у него одну из сцен, уехал за границу, откуда, словно Курбский, шлет гневные письма, но с тех пор у его осиротевшей труппы премьер не было. Сегодняшний «Кориолан», поставленный одним из самых преданных васильевских актеров, учеников и негласным руководителем театра Игорем Яцко, первая «постотъездная» премьера «Школы драматического искусства», и, как говорят (хоть это нигде не указано), режиссер посвятил ее Васильеву. Смысл этого посвящения многие видят в том, как перекликается судьба известного режиссера с судьбой римского полководца, сначала вознесенного военной славой, а потом униженного и изгнанного толпой, распаленной недалекими интриганами. Рассказывали, что Васильев, издалека следящий за тем, что происходит в его театре, выбор пьесы сразу одобрил. Вспоминали, что мастер и сам много разбирал со своими учениками шекспировские тексты. Но, в сущности, обо всем этом можно и не знать -- и без всех посвящений, одобрений и разборов «Кориолан» Яцко по всем формальным признакам спектакль васильевский, «слишком васильевский». Не дает забыть о мастере тут и особенная манера речи, выработанная в Школе драматического искусства, -- речь-клокотание, напряженно выталкивающая каждое слово и делающая его ударным. И обилие пластических сцен, где странные телодвижения, напоминающие о современном танце, вклиниваются в действие и сопровождают его (Васильев в последнее время проявлял явный интерес к contemporary dance). И тяготение к древним этническим мотивам в оформлении и костюмах, которые с постмодернистской лихостью смешиваются с фраками, пальто, хирургическими халатами и видеопроекцией светских приемов и кинопеплумов. «Васильевское» явлено зрителям в полном объеме, даже с перебором, когда в трехактном пятичасовом действии режиссер не только не сокращает огромную шекспировскую пьесу, но даже как будто специально растягивает ее, обставляя проходные сцены пластическими и видеоэкзерсисами. Но, пожалуй, в этом спектакле это не главное. «Кориолан» идет на сцене «Глобус» -- восьмигранной площадке, окаймленной тремя ярусами балконов, что напоминает устройство шекспировского театра «Глобус». Здесь планшет сцены может уходить глубоко вниз, и зрители смотрят на действие, будто бы происходящее в яме, актеры перемещаются по всем этажам, а Кориолан взлетает, ухватив рукой канат, под самый стеклянный купол, и спускается вниз, вскакивая на балконы разных ярусов. Но несмотря на то что на сцене все время происходит движение и шум -- актеры летают, бегают, ходят на котурнах и ходулях, извиваются в дыму, кричат, бьют в бубны и дуют в волынки -- спектакль кажется каким-то удивительно сосредоточенным и даже статичным. И главным здесь оказывается совсем не действие, а мысль, разворачиваемая в диалогах. Мысль внятная, полная энергии и страсти. И это неожиданно роднит «Кориолан» со старыми васильевскими постановками вроде платоновского «Пира», в котором так хорош был сам Яцко. Спектакль говорит о бескомпромиссном и чистом римском полководце Кае Марцие, за победу в Кориолах названном Кориоланом. Полководца этого играет совсем молодой Илья Козин -- русоголовый крепкий парнишка с ясным и прямым взглядом, твердо и уверенно стоящий на расставленных ногах. Короткая стрижка, белая рубашка, черные брюки, деревянный меч в руке -- далеко до сверкающего доспехами и увенчанного славой римского героя. В мальчишке Кориолане кажутся понятными вспыльчивость и максимализм, порывистость, юношеское высокомерие перед глупцами, стыдливость, не дающая торговать своими боевыми ранами, выпрашивая у плебса голоса, восторженная и нежная любовь к молодой, умной и сильной матери. Мы видим его победу и торжество, а когда выясняется, что очевидные подвиги надо доказывать унизительной похвальбой, недоумение и стыд. Видим примитивные демагогические уловки трибунов, настраивающих против Кориолана изменчивый и глуповатый народ (недаром народ изображают только девушки). И бессмысленность резонов, которые выдвигают в защиту героя интеллектуалы. Изгнание Кориолана и его слепое желание мести. Затем соединение с прежним злейшим врагом Авфидием в кровавом походе на Рим. Встреча с матерью и женой под стенами Рима и отступление под влиянием просьб матери, которые Мария Зайкова играет не как униженную мольбу, а как яростный спор. Зависть и предательство Авфидия. Смерть. Яцко выбрал малоизвестный перевод Осии Сороки, который всегда превращает даже знакомые трагедии Шекспира в будто бы впервые прочитанные мощные современные тексты. И каким бы надрывом ни звучали голоса артистов, как бы они ни скакали и катались по полу, получается, что они докладывают текст строго и ясно, постоянно помня, о чем и зачем говорят, -- вещь редкая в современном театре. И трагедия Шекспира оказывается интеллектуальной драмой -- спором, звучащим сегодня не менее актуально, чем во времена Шекспира или Кориолана. «Вот ваше стадо: разве можно их к выборам допускать? Только дали голос и тут же цап назад». -- «Как враг народа и родины он изгнан вон». -- «Нет, вас я изгоняю от себя». Спор о человеке и о политике, где речь идет о ригоризме и конформизме, о чести и милосердии, о том, что такое обида на целый народ и месть ему. И как бы ни было жаль юного, чистого и прямодушного героя, оказывается, что это вопросы, над которыми нам еще стоит подумать. О героях-изгнанникахОльга Егошина, «Новые Известия» // 31.05.2007 Шекспировский «Кориолан» появился в Москве Пока руководитель Театра «Школа драматического искусства» Анатолий Васильев продолжает свою борьбу с чиновниками, из-за которых он покинул родные подмостки и даже город, на васильевской сцене поставлен «Кориолан». Известный актер и режиссер Игорь Яцко освоил пространство зала «Глобус» (созданного по образцу легендарного лондонского прототипа). Спектакль посвящен Анатолию Васильеву. Планируя строительство своего театра, Анатолий Васильев одной из его важнейших частей предполагал зал «Глобус», построенный по образцу шекспировского «Глобуса»: с ярусами для зрителей, с открытой крышей (стеклянный купол защищает от московской погоды), но с современной технической оснасткой (с подвижным полом, который может опуститься на уровень котлована; с движущимися площадками, которые то убираются внутрь, то выезжают в центр восьмиугольной сцены, то опускаются вместе с полом). Предназначен новый зал, по замыслу создателя театра, прежде всего, для постановок Шекспира. И один из наиболее верных учеников Анатолия Васильева, Игорь Яцко, «обновил» шекспировский зал трагедией «Кориолан», до сих пор в России не ставившейся. Спектакль о великом римлянине, изгнанном демагогами из родного города и чуть не погубившем в отместку Рим, посвящен российскому изгнаннику Анатолию Васильеву. Впрочем, в сторону современных политических аллюзий режиссер-постановщик идти не захотел. Кориолан в его постановке вопреки традиции вызывающе молод. Не зрелый вождь, но пылкий юноша, недавно начавший бриться. В своей первой сцене Кориолан (Илья Козин) взмывает над толпой, схватившись рукой за канат, и летает разъяренным крылатым богом над непослушным плебсом, язвя его словами. Он присаживается на перила ярусов, и от его гневного презрения почва под ногами бунтовщиков-горожан опускается все ниже и ниже. В его громаде презрения к толпе не столько гордость патриция своей породой, сколько брезгливость воина-профессионала, который смотрит на трусливых горлопанов, готовых идти за любым профессиональным обманщиком. Чистая юность категорически отвергала путь уступок, компромиссов и благоразумия. В постановке Игоря Яцко «многоголовую гидру» римской толпы играют актрисы: по-женски слабая, по-женски переменчивая, по-женски слушается самого наглого из демагогов. И, только что восхитившись триумфом Кориолана, с легкостью голосует за его изгнание. Игорь Яцко выстроил сценическую трагедию по вертикали. Само пространство зала стало главным героем спектакля. Действие идет на ярусах, на верхних купольных площадках. Действующие лица трубят откуда-то с вышины и опускаются почти в преисподнюю. Кроме исполнителей главных ролей, актеры «Школы драматического искусства», меняя сценические костюмы, выходят то римской толпой, то вольскими старейшинами, то сенаторами, то воинами. Текст в «Кориолане» (режиссер взял новый и прекрасный перевод Осии Сороки) звучит легко, отчетливо, ритмично, не пропадают ни один звук и ни одна буква. Длинные монологи оставлены без сокращений. И пульсирующая шекспировская мысль, по сути, является главным героем многофигурного спектакля. В трагедии Шекспира великий Кориолан противопоставил себя своей Отчизне, своему народу. Обидевшись на изгнавших его соотечественников, он «идет войной» на Рим и выжигает все на своем пути. Он хочет наказать врагов, но страдают его родственники, друзья, невинные жертвы. Только просьбы любимых матери и жены заставляют его одуматься и заключить мир. За пролитую кровь соотечественников, непомерную гордыню шекспировский герой расплачивается жизнью. Для Игоря Яцко месть Кориолана оправданна и свята. Он не задумывается о праве человека «карать» Отечество. И его Кориолан погибнет жертвой зависти, злобы, собственного великодушия, полностью сценически оправданный. Многоуровневая шекспировская трагедия вины и воздаяния становится романтической мелодрамой. Гениальный юноша-воин гибнет от того, что слишком честен и хорош для этого мира. В финале на крыше портика, опустившегося на самый нижний уровень сцены, лежит тело Кориолана, над ним скрещенные пики. Над заклятым другом-врагом рыдают Кориолы. Медленно-медленно сценический пол и портик с телом героя поднимаются все выше и выше. Анатолий Васильев вернулся Кориоланом«КОММЕРСАНТЪ» // 31.05.2007 В "Школе драматического искусства" поставили трагедию Шекспира Трагедию Шекспира поставил Игорь Яцко, преданный ученик Анатолия Васильева, актер и режиссер, ставший в отсутствие мастера неофициальным лидером его театра. В его интерпретации история римского военачальника, презиравшего чернь и изгнанного ею из Рима, перекликается с историей самого Анатолия Васильева, покинувшего Россию после того, как московские чиновники отобрали у его театра помещение на Поварской улице. За развитием событий в Древнем Риме пять часов наблюдала АЛЛА Ъ-ШЕНДЕРОВА. О постановке "Кориолана" Игорь Яцко задумался еще в то время, когда Анатолий Васильев разбирал со студентами своей лаборатории тексты Шекспира в переводе Осия Сороки. "Кориолана" мастер не разбирал, но выбор Яцко сразу же одобрил. Трудно сказать, о чем был бы спектакль, если бы господин Васильев не покинул прошлым летом стены своего театра и, подобно герою трагедии, не отправился в добровольное изгнание в Париж, но сейчас за шекспировским сюжетом явно просвечивает его история. Шекспир, как известно, воспользовался сочинением Плутарха, оставившего жизнеописание римского полководца Кая Марция – воина, прозванного Кориоланом за доблесть, проявленную в битве при Кориолах. Благородный, страстный и прямодушный Кориолан был избран одним из консулов Римской республики, но не смог скрыть презрения к плебеям и отказался прилюдно показывать им свои боевые раны. После чего был предан друзьями, изгнан из города и даже повел на него вражескую рать, но, остановленный проклятьями собственной матери, предпочел умереть, чем увидеть родной город в руинах. Всю эту историю господин Яцко поставил в лучших традициях Анатолия Васильева: события здесь развиваются нарочито неспешно, текст цедится как бисер, каждый жест и звук выверены до совершенства. На реквизит, костюмы и даже обувь (художник Вадим Андреев) можно заглядеться, а скупые декорации Веры Мартыновой – резная римская беседка, она же Капитолийский холм, она же склеп,– идеально вписываются в трехъярусный зал "Глобус", воспроизводящий знаменитый шекспировский театр в Стратфорде. Добавьте к этому медленно, как в античных трагедиях, шедших с утра до заката, меркнущий свет – купол у "Глобуса" стеклянный; восьмигранный пол, то и дело уезжающий вниз, в обитель плебса; и неистового Кориолана на цирковой лонже – взмывающего вверх и срывающегося вниз по прихоти судьбы, вернее, по прихоти черни. Чернь здесь изображают шесть дам, не без юмора демонстрирующие, как изменчивы и случайны прихоти толпы и как легко ею манипулировать. Словом, зрелище отменно сделано, а Илью Козина, исполнившего сложнейшую роль Кориолана, можно назвать открытием нынешнего сезона. Однако у спектакля господина Яцко, за каждой мизансценой которого маячит тень Анатолия Васильева, есть существенное отличие от постановок мастера – нестерпимо монотонный ритм. То, что актерам пять часов подряд удается существовать почти на градусе закипания, одинаково надрывно играя и кульминацию, и проходные сцены, доказывает, что уникальная актерская школа Васильева еще жива, но для зрителя этот нескончаемый надрыв очень утомителен. Проходные, связочные сцены вместо положенных трех минут здесь длятся пятнадцать. Как, скажем, интермедия, в которой наряженные современными метрдотелями девушки изображают рабов в доме у Авфидия, давнего противника Кориолана. Обаятельная сцена, ничего не скажешь. Еще обаятельней и эффектней та, в которой одетые в звериные шкуры и доспехи девушки изображают встречу двух воинов. Но ключевые сцены на их фоне меркнут и теряются – нужно же зрителю когда-то перевести дух. Впрочем, новорожденному спектаклю еще только предстоит набрать воздуха и расправить легкие. Пока же в памяти остается Кориолан, бесстрашно парящий над толпой плебеев, экстатические вопли его матери (Мария Зайкова), остановившиеся от ужаса глаза жены (Елена Михальчук) – бледной девочки, не выпускающей из тонких рук прялку. И удивительное ощущение актерской спаянности и бесстрашия труппы, признающей, что история Кориолана – это их история и история их театра. Что же их ждет?.. У Шекспира Кориолан погибает, убитый варварами за отказ штурмовать Рим. Однако некоторые историки утверждают, что спасший родной город Кориолан уцелел и дожил до глубокой старости. Финал конфликта в "Школе драматического искусства" пока еще открыт. Риму - мирВот уже который сезон продолжается утомительная борьба Анатолия Васильева с московским чиновничеством, оттяпавшим у «Школы драматического искусства» одно из зданий и навязавшим затем театру вопреки желанию коллектива нового директора. Васильев в знак протеста страну на время покинул, и, казалось бы, деморализованному театру в отсутствие мастера суждено было быстренько захиреть. Но назло недругам в «Школе драматического искусства» родился хороший спектакль. Не васильевский. Шекспировский «Кориолан» в переводе Осии Сороки поставлен учеником Анатолия Васильева - опытным актером и начинающим режиссером Игорем Яцко. Перед Яцко стояла двойная задача: требовалось освоить сразу и неподъемную громаду шекспировского текста, и непривычное пространство трехъярусного зала «Глобус» в театре на Сретенке. И то, и другое - поверьте, не шутка. Когда пару сезонов назад Яцко взялся за мрачную комедию Шекспира «Мера за меру», пьеса так и не поддалась режиссеру-дебютанту. Выходя же из зала после пятичасового «Кориолана», на выдохе констатируешь: вес взят. Аналогий с тяжелой атлетикой на этом спектакле не избежать. Кажется, что слова, с усилием выталкиваемые актерами, тяжелы как пятипудовые гири. Игорь Яцко работает по методике, заимствованной у Анатолия Васильева, с актерами из его лаборатории. Как и в спектаклях Васильева, слова здесь с достоинством отстоят друг от друга. Поначалу они с великим трудом соединяются в цельное высказывание, но потихоньку актеры, словно силовые акробаты, начинают уже легко жонглировать словами и целыми речевыми периодами. Акробатика, впрочем, от участников лаборатории требуется не только вербальная. В первом акте Кай Марций (Игорь Козин), заслуживший позднее прозвище Кориолан, повиснув на цирковой лонже, возносится с самого низа зала-колодца прямиком к куполу. Парит, пролетая мимо нас вдоль ярусов, не забывая о воинственных речах. Как мальчишка, он то размахивает деревянным мечом, то балансирует на приставной лестнице, штурмуя городские стены Кориол. Вертикальная структура зала «Глобус» оказалась как нельзя более кстати при освоении пьесы о военачальнике, который то достигает самых вершин власти, то, наоборот, оказывается низвержен чернью. Режиссер Яцко осваивает сразу все пространство «Глобуса», и Кориолан сначала с превосходством взирает вниз на подлую толпу, а сцену спустя уже вынужден пресмыкаться перед нею, будучи загнанным на нижний уровень. Римскому плебсу, столь переменчивому в своих восторгах и проклятьях, Игорь Яцко придал женское обличье. Сердца этих красавиц совершенно точно склонны к измене, и народные трибуны Сициний и Брут с легкостью месят эту человеческую массу, словно тесто, применяя самые совершенные избирательные технологии. «Кориолан» - одна из самых ораторских, самых красноречивых пьес Шекспира. Осваивать ее методами психологического театра крайне затруднительно, и, видимо, поэтому она так редко ставится. Шекспир - это вообще один из самых красноречивых драматургов на земле, и именно этим он зачастую ставит в тупик практиков-интерпретаторов. "Нежизненно, хоть убей, - жмут они плечами, - никто так в жизни не изъясняется". А в театре Анатолия Васильева за психологизмом, как известно, не гонятся, и этим побеждают. Красноречивые периоды здесь осваивают с помощью, если угодно, «красной речи». Выразительные шекспировские словечки, переданные по-русски замечательным переводчиком Осией Сорокой, здесь скачут, словно блохи, с первого уровня на третий, со второго на первый и дальше. То из-за твоей спины хор что-нибудь решительное выкрикнет, то кто-нибудь из корифеев из-под крыши отзовется. Глубинным грудным голосом ораторствует мать Кориолана (Мария Зайкова), красноречиво умоляя сына отступить с войском от городских ворот и не мстить римлянам за свое унижение, а ей вторят диковинные музыкальные инструменты. Гордеца Кая Марция арестовывают под звуки бетховенского «Кориолана», а Менений Агриппа (Сергей Ганин) в этот момент тщетно пытается, словно опытный дирижер, заставить плясать народ совсем под другую дудку. С шекспировской пьесой Игорь Яцко обошелся как со сложным симфоническим произведением. Знает, когда нужно темпу подбавить, когда ноту повыше взять, а когда поразить публику какой-нибудь эффектной визуальной выдумкой вроде пожара макета Рима, транслируемого на белые стены театра. Он дает возможность расслышать все шекспировские слова, составляющие массив пьесы, почти не позволив нам заскучать. Жизнь лишь подражает театруАлена Карась, «Российская газета» // 30.05.07 Игорь Яцко поставил в «Школе драматического искусства» «Кориолана» Спектакль по трагедии Шекспира идёт в здании театра на Сретенке, в том зале, который Анатолий Васильев назвал «Глобус» и который, в самом деле, повторяет форму знаменитого шекспировского театра. Но как ни странно, самого Шекспира здесь играют впервые (если не считать лирическую фантазию Дмитрия Крымова «Три сестры» по мотивам «Короля Лира»). Первый актер труппы, педагог, а теперь и режиссер Игорь Яцко по странному стечению обстоятельств выбрал для своей первой режиссерской работы в «Школе» пьесу о трагической судьбе Кориолана, вознесенного за подвиги на вершину славы, а потом изгнанного из родной страны. Выбрал, еще не очень понимая, до какой степени она окажется созвучна судьбе самого создателя «Школы», выдающегося отечественного режиссера Анатолия Васильева, который в результате конфликта с московской властью отказался от поста художественного руководителя и продолжает работать за рубежом. Накануне премьеры в «Школе драматического искусства» мы говорили с Игорем Яцко в том числе и об этих мрачных совпадениях. Российская газета. Почему выбор пал на пьесу «Кориолан»? Потому ли, что ее ситуация, в которой победитель, герой становится внезапно изгнанником, неожиданно пересеклась с судьбой Анатолия Васильева? Игорь Яцко. Это только совпадение, и оно еще раз подтверждает тот факт, что жизнь подражает искусству, а не наоборот. Я однажды взял почитать книжку Шекспира в переводах Осии Сороки и нашел там пьесу «Мера за меру». Параллельно, не сговариваясь, Васильев взял эту книжку для своей последней лаборатории. Когда спектакль «Мера за меру» вышел в Театре киноактера, я сказал ему, что хотел бы заниматься режиссурой. Он посмотрел и сказал: «Ты можешь, у тебя получается, но этому надо учиться». Я сказал, что готов учиться. «Кориолан» был первой пьесой, которую я прочитал, но репетировать не стал из-за ее сложности. Там есть тема личности и толпы. Такой конфликт мы исследовали в театре на разных произведениях высокой комедии и высокой трагедии, на Мольере и Пушкине. Но Шекспиром мы с Васильевым никогда не занимались. Так что это для меня был чистый эксперимент: я сам должен был найти ключи, тайну автора, его стиля. И когда Васильев предложил мне взять «Кориолана» для работы с лабораторией, я сказал, что готов попробовать. РГ. Как ты думаешь, почему Васильев дважды брался за Шекспира и дважды эта работа обрывалась, не доведенная до конца, какими-то драматическими, а порой и трагическими обстоятельствами? Яцко. Так происходило не только на Шекспире. Всегда что-то происходило. Мне кажется, идти в глубь текста, который насыщен какой-то сакральной энергией, который касается основ мироздания, человеческой личности, его опыта — это путешествие всегда сопряжено с риском. Может повезти больше или меньше, но без жертвенного участия не обходится. Как актер я знаю, что случай, «бог-изобретатель», все-таки имеет значение. Когда ты строго соблюдаешь правила и в то же время открываешься потоку импровизации, вдохновения, то в какой-то момент ощущаешь, что не ты идешь, а тебя ведут. От тебя требуется смелость — входить или не входить. Этот выбор всегда связан с риском. А потом ситуация в жизни нашего театра стала неожиданно рифмоваться с пьесой. Для меня стало открытием, что это не просто какая-то древняя легенда, а современная история, которая может произойти в современном мире в любой момент. Для меня эта пьеса стала аналогом романа «Иосиф и его братья» Томаса Манна, романа-мифа, который.охватывает метафизическое устройство мира. «Кориолан» — это космогоническая пьеса, которая устроена так, как если бы она обозревала путь человечества от рождения до самого конца. Это устройство открылось мне в финальной сцене, которую мы разыгрываем как античную, языческую пьесу, где нет еще ни Ветхого, ни Нового завета. Но в ней уже записано все, что будет — от начала до конца. Ведь ничего случайного в жизни человека не бывает, все в ней имеет свои причинно-следственные отношения, свои законы. Это метафизическая, а не психологическая вещь, она не исследует жизнь и судьбу человека, его характер, скорее — те силы, которые проходят через человека, чьим игралищем он становится. РГ. Тем не менее в твоем спектакле характер Кориолана очень отчетлив: он вспыльчив и взрывоопасен, он искренен и бескомпромиссен, он наивен и жесток, он тоталитарен и добр. Сложный характер героя явлен во всей его противоречивости. Этот парадокс утроен сознательно? Яцко. В игровом театре характер не исключается. В этом и есть объем: чтобы в результате определенных действий зритель видел не только идеи, но и характер. Зритель ведь не должен видеть идеи в чистом виде, да это и невозможно в театре. То, что играется актерами, и то, что видит зритель, — это не одно и то же. В результате их взаимодействия возникает нечто третье. И это третье я называю для себя эфирным телом спектакля. РГ. Как бы ты мог охарактеризовать ту линию в пьесе, которая связана с почитанием, а потом внезапным изгнанием Кориолана и которая подобна судьбе самого Васильева? Яцко. Театр «Школа драматического искусства» — театр авторский, то есть у него есть автор. Этот автор всегда опирался на Платона, у которого очень определенный идеалистический мир, где сначала действуют идеи, сущности вещей, а потом они каким-то образом воплощаются в свои материальные оболочки. Это и есть первичный вопрос философии — дух или материя. Мне кажется, каждый человек в той или иной степени отвечает на него в своей жизни. Это и есть его выбор, выбор его веры. Театр «Школа драматического искусства» никогда не был материалистическим театром. Игровой театр идеалистичен в основе своей. Он исходит из идей, которые постепенно обретают свои оболочки. В «Кориолане» мне важно было найти правильное соотношение вертикали — то есть того, что идет от богов, и горизонтали — того, что хотят люди. Мне было важно проявить этот конфликт, обнаружить, что он происходит в реальной жизни, хотят этого люди или нет. В этом и есть некая родственность пьесы с судьбой Васильева. Васильев, как и Кориолан, всегда стремился сохранить верность той идее, которая ему известна, которая дана ему как дар, как знание. И он всегда опирался на это знание, даже если его не разделял никто. КориоланВера Павлова, «TimeOut Москва» // 16.05.2007 "Школа драматического искусства", просуществовав двадцать лет, теперь переживает - и неизвестно, переживет ли, - не лучшие времена: конфликт "Школы" с московскими властями привел к тому, что основатель театра Анатолий Васильев покинул пост руководителя и уехал за границу. "Кориолан" Шекспира, поставленный учеником Васильева Игорем Яцко, стал своего рода прощальным жестом великому мастеру. Эстетически совершенный и свободный от злобы дня "Кориолан" получился очень грустным. Рассказывая о неизбежном поражении, настигающем человека, здесь не находят ничего, что можно было бы ему противопоставить, - здесь нет ни "вечного света", ни "вечного покоя". Римский полководец Кай Марций, прозванный Кориоланом в честь взятия города Кориолы, был сначала возвеличен Римом, но вскоре изгнан; решил мстить, но был убит своими же соратниками, которых повел на Рим. Война и древняя история в "Кориолане" - не более чем фон для истории человеческой, центром которой становятся разрушение и смерть. Чем ближе к финалу, тем больше Кориоланом овладевает экзистенциальное отчаяние. Он начинает свой путь горячим мальчиком из толпы; взлетев ввысь на тросе, впервые отделяется от остальных, а заканчивает - мрачным одиночкой. Окончательное падение произойдет в финале, когда распластанное тело героя накроют черной прозрачной простыней. Правда, падения не избежит здесь никто: пол зала "Глобус" в ШДИ способен опускаться, образовывая большую впадину. В "Кориолане" это устройство используется постоянно - персонажи то и дело оказываются в яме, некоторые пытаются вскарабкаться вверх, цепляясь за выступы и перила, но не всем это удается. Вибрирующая, неустойчивая "земля" в прямом смысле проваливается под ногами героев. Мотив огня - еще один постоянный знак уничтожения всего сущего. В одной из сцен на стену зала дается видеопроекция: в фойе театра идет банкет, расставляют бокалы, режут лимон, кто-то неспешно прохаживается вдоль столов, но в какой-то момент камера останавливается на камине, и кадр постепенно застилается пламенем. Позже герои вынесут на руках бумажные макеты римских зданий и составят из них на полу небольшой город. Точно такой же бумажный Рим сгорит дотла на вновь замелькавшей проекции, а затем и на сцене его постигнет та же участь: над белыми сооружениями зажгут спички и посыплют пеплом. Разрушение в "Кориолане" перетекает из сцены в сцену и в итоге побеждает окончательно и бесповоротно. Ну а дальше, как сказано в "Гамлете", тишина - и на сегодняшний день это последнее слово "Школы". |
| В избранное | ||
