Слова, сказанные на кресте (7):
“Отче! в руки Твои предаю дух Мой”
“Отче”

Это были самые последние слова Иисуса Христа, а потому и неудивительно, что они были обращены к Богу, к Отцу – как и первые слова, сказанные на кресте (“Отче! прости им”). Точно так же Он обращался к Нему и в саду (Лк.22:42; Мф.26:39,42,44). “Отче… Отче… Отче… Отче!” Очевидно, что отцовство Божие было для Господа тем, в чем Он находил для Себя немалую поддержку и утешение. Мы уже видели, что если посчитать все слова, сказанные Господом на кресте, то мы получим следующую арифметику: 12-9-4-3-1-1-8. Из этого мы предположили, что Иисусу было очень тяжело разговаривать на кресте. А следовательно, этот последний крик, в котором каждое слово имело особенное значение, потребовал от Него необычайного усилия. И наша задача – услышать то, что хотел высказать нам наш Господь.
“Дух Мой”

Можно быть уверенным, что за этими двумя словами не таится простое: ‘Ну, вот и все. Мои жизненные силы возвращаются к Тебе, Отче!' Давайте на минутку остановимся, чтобы поразмышлять над тем, что представляет собой дух человеческий. Совершенно ясно, что иногда под духом подразумевается жизненная сила человека или же его ум, а под душой – физическое тело. Однако это верно не во всех случаях. Мы уже обсуждали эту проблему в другом месте, куда вы можете, если забыли о чем там шла речь, заглянуть еще раз (1) . Но если коротко, то там мы пришли к заключению, что иногда под душой понимается “ты, или я, т.е. личность во всей своей целостности”. В этом смысле – что душа, что дух – все одно. Дух / ум представляют собой какую-либо личность, душу. Дух, который возвращается к Богу, не всегда означает жизненную энергию, он может также относиться к уму, к характеру человека. Также и Дух Божий – не просто сила, а сила которая являет Его Дух, Его характер, Его качества. Когда Господь Иисус отдавал Свой дух Отцу, Он отдавал Ему не только жизненную энергию, которая есть в любом животном и растении, но Самого Себя, Того Себя, к чему Он стремился всю Сою жизнь.

Господь Иисус предавал Свой дух в руки Отца. Буквальное значение греческого слова, переведенного как “предавать”, означает “класть рядом, сбоку”. Господь Иисус полагал, что Отец не забудет Его и что Он займет место рядом с Ним, как это и произошло на самом деле. А позже и с Его телом. Само собой, что за этим совсем не кроется существование бесплотных духов. Любое существование возможно только в телесной форме. Однако греческое слово, переведенное как “предаю”, говорит, что Господь знал, что Он, Его дух, Его “я”, будет первым принято Богом. Почему “в руки”? Да потому что “руки” символизируют полную сохранность и безопасность (ср. Мф.4:6). Христос был надежно уверен, что Его “я”, усовершенствовавшееся бесконечными духовными усилиями и борьбой, не будет забыто, а сохранится в целости в руках Отчих.
“У Него все живы”

Возможно, что борясь с учением о бессмертии души, мы заходим слишком далеко. Но несмотря на то, что это учение очевидно ложное, также нельзя утверждать, что дети Божии забыты Им в период между смертью своей и воскресением. Именно поэтому Бог почитает Авраама живым, называя “несуществующее, как существующее” (Римл.4:16,17). Бог – это Бог Авраама здесь и сейчас, хотя он сейчас и не существует, ибо он мертв. “Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все (из Его народа) живы” (Лк.20:37,38). Из-за того, что мертвые ничего не знают и по причине человеческой забывчивости, мы, хотя и бессознательно, приписываем те же самые качества и Богу (что видно из некоторых лекций на эту тему). Но “у Него все живы!” Души под жертвенником взывают к отмщению. Другими словами, их качества, присутствующие постоянно пред Богом, побуждают Его даже сейчас к действию в этом мире (Откр.6:9; 20:4). Небесный Иерусалим, который ассоциируется нами с Христом, населен духами “праведников, достигших совершенства” (Евр.12:23). Стараясь сегодня развить себя духовно, наш дух присоединяется к этим, угодным Богу, духам, уже достигшим совершенства и уже принятым Богом.

Понятие рук Божиих, также неразрывно связано с Ангелами, через которых Он делает многие Свои дела. Более подробнее о них вы можете узнать в другом месте (2) . Руки Моисеевы, поддерживаемые другими, могут рассматриваться, как образ рук Господа Иисуса, которые поддерживались на кресте Ангелами, если верить пророчеству Моисееву из Быт.49:24 об укреплении рук Мессии, о его размышлениях о руках Божиих (3) . Во всех Писаниях руки Божии ассоциируются с делами Его творений (например, Пс.8:7; 94:5; Евр.1:10) – работой, сделанной Ангелами. Господь Иисус хорошо сознавал присутствие Ангелов в последние минуты Своих мучений. Он знал, что стоило Ему только попросить, и они бы облегчили Его страдания (Мф.26:53). И все же, Он также думал, или, по крайней мере, чувствовал, их отсутствие, когда жаловался, что Бог (Его Ангел?) оставил Его. Возможно, что Он ощущал, что Его дух, Его разум, постепенно начинал оставаться без привычного попечения из вне, что Его внутренне “я” уже начинало помещаться рядом с Богом в окружение Ангелов? Подобный пример осознания присутствия Ангелов, должен вдохновлять и нас в минуты борьбы, боли и испытаний. В Своих самых последних словах Господь показал, что даже несмотря на то, что Ему временами казалось, что Ангелы оставили Его в минуты тяжелейших мук, Он не переставал верить, что, в конце концов, они позаботятся о Нем.
Умереть за других

На смерть человека можно смотреть, как на результат необратимого и неконтролируемого процесса. Люди умирают против своего желания не только, когда их убивают буквально, но и из-за различных болезней и, конечно же, старости. Никогда человек не испускает свое последнее дыхание по собственной воле. Смерть приходит либо неожиданно, либо в полусознательном состоянии. Смерть Господа Иисуса была в этом плане совершенно отличной от всех остальных смертей. Очень много сказано о том, что Он Сам отдал Свою душу, Свою жизнь за нас.

Уже одно то, что “Христос умер за грехи наши, по Писанию”, предполагает, что смерть Его была добровольной, Он отдал Плоть Свою (Ин.6:51).

Моисей и Илия разговаривали с Ним “об исходе Его, который надлежало совершить в Иерусалиме” (Лк.9:31) – этот “исход” был для Него предопределен.

Хлебопреломление (весьма духовное действо) творится в воспоминание того, как Христос предал Тело Свое за нас (Лк.22:19).

Смерть Христа была актом повиновения Богу умереть на кресте (Флп.2:8).

Христос предал (буквально, “излил, опустошил”) сознательно Свою душу на смерть ради нашего искупления (Ис.53:12). В буквальном смысле, это может означать непрекращающееся кровотечение из рубцов на теле, оставшихся после бичевания, при прикосновении Его спины к необструганному дереву креста. Иногда, потеря крови становилась причиной смерти распятого. Если это было так, то тогда, Он излил, опустошил Свою душу до смерти. Неизбежные судороги должны были также увеличивать раны от бичевания и гвоздей.

“Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих” (Ин.15:13).

Сам Господь уделял этому аспекту смерти Своей большое внимание тем, что часто повторял, что Он полагает, отдает жизнь Свою (Ин.10:15-18).

А потому, смерть Христа была добровольной, а не результатом сговора иудеев и римских воинов. Никто не отнимал жизни у Христа, Он Сам отдал ее. Сам! А поэтому и принято считать, что Христос умер не просто от того, что Он был распят. И тот факт, что Он умер слишком быстро, также подтверждает это. А потому можно прийти к выводу, что Христос умер тогда, когда счел нужным умереть. Он “предал (излил) душу Свою на смерть” (Ис.53:12), говорит о том, что Его смерть была результатом деятельности Его внутреннего “я”. Он был рабом Божиим, принесшим душой Своей жертву умилостивления (Ис.53:10). И это вполне объяснимо, ибо приближение такой ранней смерти вызывало бурю душевных эмоций, вызванных, возможно, Его личными проблемами. “Душа Моя скорбит смертельно” (Мф.26:38) говорит о том, что Его душевные муки в саду, почти убивали Его. Таково было Его внутреннее состояние пред последним принятием страданий за нас. Таковым было Его понимание необходимости освобождения нас от грехов наших и Его почитание Божией праведности. Если Он и продолжал мучиться на кресте, так это продолжалось лишь по Его воле. Он сохранял Свою жизнь до тех пор, пока не высказал все, что Он хотел сказать, после чего сознательно отдал жизнь Свою за грехи наши, предав Себя Богу, одновременно и как жертву, и как Первосвященника небесного святилища. И это значит, что Христос не просто висел на кресте, ожидая Своей смерти, ожидая, когда Бог Отец, по милости Своей, сократит Его страдания. Нет. Каждое мгновение использовалось Им для Своего совершенства, для совершенства через страдания. И в ту минуту, когда Он понял, что достиг духовной полноты и совершенства, Он отдал жизнь Свою, тем самым совершив сознательное дело Его любви к нам, а также принеся жертвоприношение Богу Отцу. Его сила воли, позволившая Ему отдать Себя, Свою жизнь, Свою душу в определенный момент времени, не может не вызывать удивления. Та же сила иногда просматривается и в Его служении, когда Он отсылал народ прочь, чтобы Самому пройти сквозь толпу, которая хотела убить Его (Лк.4:30; Ин.8:59; 10:39), или же когда пред Ним предстала опасность ареста, Он “не позволил никому следовать за Собою” (Мк.5:37). Во всех этих случаях Его сила воли проявлялась как нельзя лучше.

Господь Иисус “предал” дух Свой Отцу. Греческое слово παρατιθημι (паратифэми) буквально означает, “класть, помещать рядом”. Это – то же самое слово, каким описывается, как Господь предает за нас жизнь Свою и душу. То же самое слово говорит о том, как полагали пред Господом расслабленного (Лк.5:18), или же полагали основание (1Кор.3:11). Получается, что Христос положил жизнь, душу Свою пред Отцом тогда, когда Он предавал, испускал Свой дух (Мф.27:50). Он предавал дух Свой отцу, полагая жизнь, душу Свою за нас.
Пример для нас

А потому понятие того, что Христос отдал Себя за нас, относится непосредственно к тому моменту, когда Он предавал, отдавал, испускал за нас Свой дух. Павел очевидно находился под впечатлением этого, когда писал о том, как Христос предал Себя за него (Гал.2:20). Также и мы можем прочувствовать это чудо, но уже по отношению к себе. Павел об этом пишет в Еф.5:2: “Живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу в благоухание приятное”. Именно поэтому Павел пишет, что блуд, любостяжание, скверно и пустословие… “не должны даже именоваться” среди нас, а “напротив благодарение” (Еф.5:3,4). Очевидно, в Павле глубоко засело впечатление от той минуты, когда Господь смог по доброй воле испустить дух Свой. Именно поэтому мы понуждаемся “жить в любви” между собой и всегда благодарить так, чтобы у нас не оставалось времени даже на обсуждение грехов наших, к которым мы так склонны. Это, поистине, верх духовности, который все же начал быть постигаем Павлом (человеком, также подверженному греху). Все, что касается жизни Господа Иисуса отданной за нас, может быть понято и принято также и нами, отображаясь в искренней и настоящей любви нашей друг к другу.

То же самое слово встречается и дальше в той же главе: “Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее” (Еф.5:25). Это, действительно, возвышенно! С мужей требуется, чтобы они размышляли над тем, как Господь отдал Свою жизнь за нас, добровольно испустив дух Свой. И Дух через Павла говорит, что эта любовь должна ежедневно являться в повседневной жизни. А потому и не удивительно, что от жен Дух требует уважения к своим мужьям, если те, хотя бы стараются так жить (Еф.5:33). На самом деле трудно по-настоящему глубоко постичь все это, настолько возвышен данный предмет, но он становится более понятным, если его рассматривать на обыкновенном, общечеловеческом, семейном примере.

Еф.5:25,26 наводит еще на одну мысль. Христос предал Себя , “ чтобы освятить (Церковь), очистив банею водною, посредством слова”. Это живо напоминает Тит.3:5, где говорится о крещении и духовном перерождении. Не знаю, но думаю, что это не покажется через чур излишним, если представить себе, что наш Господь в Свои последние минуты видел видение крещеных в Его смерть и перерожденных Его духом / словом, а потому и спасенных?

Отец любил Своего Сына потому, что Он отдал жизнь Свою (Ин.10:17). Этому должны подражать также все, желающие жить по любви Божией жизнью, подобной жизни Господней. Господь мог со спокойной совестью незадолго до Своей смерти, сказать: “Я отдаю жизнь Мою” (Ин.10:17), ибо вся Его жизнь была испусканием Его внутреннего духа. Его последний выдох был результатом всей Его жизни. Он видел в Своей смерти крещение, которым Ему предстояло креститься (Лк.12:50 ср. Римл.6:3,4; Кол.2:10-12, Его “крещением в смерть”). Однако, Христос говорил о Своем крещении, как о продолжающемся процессе (Мф.20:22). Так и пророчество Пс.68:9,10 говорит не только о страданиях Господних на кресте, но в другом месте оно также цитируется в отношении Его земного служения. “Ненавидящих [Господа] без вины [было] больше, нежели волос на голове” (Пс.68:5) было и при жизни (Ин.15:25) и при смерти Его. Господь говорил о манне, как об образе Своего Тела, которое Он должен был отдать на кресте. Он говорил о даре этого хлеба жизни, об образе Его жертвы, не просто как о хлебе, сошедшем с небес, но как о хлебе сходящем оттуда во время Его жизни. Т.е. дух самоотдачи жизни на кресте был явлен Им и в Его жизни.

То, что мы призваны подражать нашему Господу и в этом, должно наполнять нас очень возвышенными чувствами. 1Ин.3:16 дает нам представление об этом: “Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев”. Бог настолько слился с Христом на кресте, что в некотором смысле Он и Сам положил Свою жизнь за нас, положил ее пред нами, как был положен тот расслабленный пред ногами Иисуса. В этом последнем вопле мы познаем любовь Божию к нам, Его поразительное смирение. А потому нет ничего удивительного в том, что и мы должны полагать свои жизни друг за друга. Нет ничего удивительного в том, что и мы должны достигать смирения в служении друг другу. Христос (и Бог в Нем) положил Свою жизнь за нас, когда мы были еще грешниками. А значит и нам не должно отказываться умирать за брата, который, как нам кажется, слаб духовно. Именно в этом и состоит вся суть нашего положения жизни за друг друга. Нам нужно подражать положению жизни Христом за нас еще тогда, когда мы были слабыми , чтобы самим отдавать себя за наших слабых братьев. Очень тяжело объяснить все это человеческим языком. Легче и нужнее (!) показать свое призвание на деле! Ведь самое удивительное состоит в том, что в тот самый решающий момент, когда Господь полностью отдал всего Себя, Он идентифицируется с грешным Израилем, который был уподоблен блуднице, которая “испускает дыхание свое; еще днем закатилось солнце ее, она постыжена и посрамлена” (Иер.15:9 – почти каждое слово здесь напоминает о распятии).

Очень может статься, что и Петр был при кресте, а потому в его Посланиях так много намеков и упоминаний о нем. Все, что он видел там, произвело на него неизгладимое впечатление (4) . Он по меньшей мере упоминает две фразы, сказанные Христом на кресте, при этом настоятельно рекомендуя читателям проникнуться духом этих слов. “Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его… Он… страдая, не угрожал; но предавал то Судии Праведному” (1Пет.2:21-23). То же самое слово! Нам просто приказывается следовать примеру Иисуса Христа . Христос преодолел искушение ответить на Свои страдания угрозами, но вместо этого предал Себя Богу. Мысль о том, что Он полагает Свою душу, Свою жизнь за нас, сохранила Его от неверных действий. Здесь можно и нам найти противоядие против возникающего чувства горечи от мыслей о том, что наша самоотдача, наша жертвенность никому не нужна.

Также и 1Пет.4:13-19 приглашает нас войти в страдания Христовы: “Но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь… только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей (ср. со злодеями, распятыми со Христом)… а если как Христианин (или же, как Христос), то не стыдись (как и Христос пренебрег посрамлением, Евр.12:2)… итак страждущие по воле Божией (как и Христос, Деян.2:23; Ис.53:10; Лк.22:22) да предадут Ему, как верному Создателю, души свои”. Поистине, нам настоятельно советуется следовать этому примеру . И мне бы хотелось еще раз заострить на этом ваше внимание. Страдания Христа – вещь очень и очень глубокая и возвышенная, мимо которой очень и очень легко проскочить, не обращая на них достаточного внимания, не входя в них, не сочувствуя им. А ведь именно это и требуется от нас!
Примечания:

(1) См. ‘The Problem of Soul and Spirit' в ‘ James And Other Studies '.

(2) См. ‘The Language of Angels' в ‘ Angels ' .

(3) См. Моисей и Амалик.

(4) См. A.D.Norris, ‘ Peter: Fisher of Men ' и H.A.Whittaker ‘ Studies in the Gospels '. Петр был “свидетель страданий Христовых” (1Пет.5:1).



Нам нужно размышлять над этим безжизненным телом. “Завет заключен с мертвыми [с жертвами]… он не вступает в силу до тех пор, пока намеченная [жертва] жива” (Евр.10:17, Буллингер ). В этом теле с каждым из нас заключен действующий ныне завет (Быт.17:7).

46 . Этот грешный город, несмотря на то, что он так будет называться только в Царстве (Ис.1:26), назван “святым градом”. Какое облачение в праведность! Писание так и дышит духом милосердия. А сколько примеров милости Божией!? Вот некоторые из них: насмехавшиеся при кресте иудеи умерли в своих постелях, на их головы не обрушился немедленный и неотвратимый суд; покаявшийся злодей, без просьбы о прощении, был спасен; об Иосифе, который в тайне сомневался и голосовал за распятие Сына Божия, говорится как о человеке добром и праведном… Много, очень много примеров Божией милости.

47 . Он произнес это дважды: “Человек этот был праведник” (Лк.), и “истинно Человек Сей был Сын Божий” (Мк.), вероятно (а почему бы и нет), при этом подумав: “А я распял Его…”.

48. “Народ, сшедшийся на сие зрелище”, вероятно расходился небольшими кучками после того, как Иисус громко возгласил и стало ясно, что Он умер. Женщины также смотрели на Его мертвое тело издали. Такое описание, поистине, побуждает нас представить себе победившего Господа в этом момент смерти на кресте. Только после этого вступило в силу проклятие Вт.21: “проклят всяк, висящий на дереве” (Вт.21:22,23). Эти слова стали бы бессмысленны, если применить их к распятому, но еще живому Господу. Нужно помнить, что распятие было казнью римлян, а не иудеев. Второзаконие было написано без всяких мыслей о распятии, а подразумевало обычай тех дней выставлять на показ уже мертвые тела на дереве в качестве свидетельства или предупреждения другим (ср. случай с Саулом). Грех приносил проклятие и, следовательно, любой грешник, умерший в грехах своих, нес проклятие Божие. Тела их должны были быстро хорониться, как образ, как символ того, что Бог не желает смерти беззаконного. Господь умер смертью грешника, Он понес грехи наши, а значит и проклятие (Гал.3:13,14). Каждый проклятый грешник, чье тело было когда-то повешено, был прототипом безгрешного Сына Божия. Таким образом Он был выставлен на показ, вися на дереве, час-два (пока Иосиф испрашивал разрешение у Пилата), совершенно , как любой другой грешник! После чего, потому что Богу не угодно проклятие грешника, тело было снято с креста.

Биение в грудь намекает на раскаяние грешника. Здесь открылись помышления многих сердец (Лк.2). Это событие ведет к покаянию. Пророчество о том, что иудеи будут смотреть на того, кого они распяли и рыдать в покаянии, можно считать исполненным (как исполнение одного и того же пророчества).

49 . Стоявшие вдали, беспомощные, потерявшие всякую надежду и ничего не понимавшие в том, что происходит женщины, следовали за Господом и служили Ему еще с Галилеи. О том же, что они продолжали стоять при кресте, говорится так, как будто это было продолжением их служения Ему.

Так же сказано и о тех кто “смотрел”, наблюдал за происходящим (Мф.27:55; Лк.23:35,47-49). Он привлек к Себе взгляды всех людей (Ин.12:32). В кресте всегда было и остается нечто, притягивающее к нему.

50 . Некоторые мысли, возникшие по поводу слова “пронзить / пройдет”.

Симеон пророчествовал, что оружие пройдет через ее душу точно так же, как оно пронзит ее Сына (Лк.2:35). И здесь кроется одна из причин думать, что Мария находилась рядом с крестом в момент смерти Христовой. Из того, что Иоанн взял ее к себе, можно представить себе, как он, обняв за плечи, уводит ее в свой дом подальше от страшного зрелища смерти ее первенца. Как сам возвращается к кресту и как, почти след в след за ним, а может и по другой дороге, к кресту возвращается Мария, скрываясь в толпе от взглядов своих сынов, старшего – Иисуса, и вновь обретенного – Иоанна. Для меня в этих фантазиях содержится крупица истины, ибо, когда Симеон держал в своих руках младенца, он прорек, что то же самое оружие, которое должно было пронзить сердце Сына, должно было пройти и через ее душу. Не раздался ли глубоко душевный стон из ее сердца в тот момент, когда воин пронзал сердце ее Сына? Каждый раз, при словах, “сойди с креста”, сердце ее должно было замирать с комом в горле. Сойдет ли? Еще в Кане она усвоила, что нельзя понуждать Его творить чудеса, а потому она должна была прятать свой взгляд, в котором он мог бы прочитать: ‘ну, давай же, давай, сделай это ради меня!' И все же, она была простым человеком, а потому и продолжала без надежды надеяться. И все же наконец, реальность смерти коснулась ее. Ее сердце, ее душа были также пронзены в тот момент. Но и Сам Отец, Сам Яхве прорек о Себе много лет назад: “они воззрят на Меня , Которого пронзили, и будут рыдать о Нем … и скорбеть” (Зах.12:10). Использование здесь местоимения “Меня”, похоже означает, что Бог в это время был во Христе, примиряя с Собою мир (2Кор.5:19). Когда был пронзен Сын, был пронзен и Отец. Итак получается, что оружие, поразившее Сына, прошло через обоих родителей Христовых. Нам дается редкая возможность заглянуть одним глазком на взаимоотношения в Божественной семье, на отношения Отца и Марии. Глядя на них, представление о предвечном существовании Иисуса и о Его полной божественности испаряются, как дым. Ведь действительно, всю прелесть взаимоотношений между Сыном, Отцом и Марией можно увидеть лишь тогда, когда правильно понята природа Сына. А какой неисчерпаемый запас пищи для ума заложен в их взаимоотношениях?! Например, являлся ли Господь Своей матери после воскресенья, а если являлся, то как это происходило, и каковы отношения между матерью и Сыном будут у них в Царстве?

Лука пишет, что Иосиф сам снял тело с креста, а это наводит на мысль, что Иосиф воспользовался лестницей, возможно той, с помощью которой прикреплялась надпись над головой Иисуса. Однако из Деян.13:29 можно вывести заключение, что тело, ради иудеев (т.е. Иосифа) было снято римскими воинами. Так же и то, что “Пилат приказал отдать тело”, говорит о выполнении его приказания его подчиненными. Как же Иосиф снимал тело и обвивал его пеленами? Смирил ли он себя настолько, что у всех на виду стал помогать снимать с гвоздей тело Христово? Или же он воспользовался своим положением в синедрионе и упросил воинов снять ради него тело, так что получилось, как будто он сделал это дело руками их? Но как бы там ни было, нет никаких оснований считать, что его миновало смирение себя до того, чтобы открыто, слыша ехидные, а может и негодующие замечания за своей спиной, войти в место между крестом и всем остальным миром, дабы (!) осквернить себя в предпраздничный день прикосновением к крови и мертвому телу. Его поступок был огромной жертвой не только духовной, но и социальной, физической. О нем говорится, как о знаменитом члене совета, как о почитаемом и уважаемом начальнике, лидере. Но он смирился пред крестом. То, что он “снял” тело, говорит о том, что крест все еще продолжал стоять. Впрочем крест вполне мог быть и наклонен все теми же заботливыми руками Иосифа. Его соприкосновение с мертвым телом означало, что он не мог праздновать Пасху (Числ.9:9,10). Люди, должно быть, с огромным любопытством наблюдали за тем, как один из их духовных лидеров, один из их почитаемых и знаменитых учителей, открыто отдавал предпочтение соблюдения закона Моисеева мертвому Иисусу Назорею. Иудеи всегда очень болезненно относились к очищению пред Пасхой, а это значит, что за его осквернением наблюдали заворожено, затаив дыхание.

На первый взгляд трудно определить, мертвый человек, или нет. Но в теле Господа Иисуса должно быть было нечто, само говорящее о Его смерти. “И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его, он знает, что говорит истину, дабы вы поверили” (Ин.19:35). Не виден ли сквозь эти слова человек, пусть и богодухновенный, но человек, пытающийся найти подходящие слова, понятные другим, и не находящий их?

51 . Дважды сказано об Иосифе, что он был членом синедриона, так же как и Никодим (Ин.3:1). Но все первосвященники, старейшины и книжники признали Его “повинным смерти” (Мк.14:64) и “весь синедрион” (Мк.15:1) согласился с ними. Конечно, может статься, что эти двое и не участвовали в сговоре иудеев, чтобы предать Иисуса на смерть. Однако мне кажется (и это только мое ощущение), что они все-таки подали свои голоса “за”, и присутствовали среди “всех”, когда составлялось совещание, когда был упомянут случай из жизни Господа, за который Его и обвинили (Мк.14:55). Может быть внутри себя они и не были согласны с этим приговором, однако молча согласились с большинством. В Деян.13:28,29 ярко описано все, происшедшее с Иосифом и Никодимом в синедрионе: “…начальники… исполнили слова пророческие… и, не нашедши в Нем никакой вины достойной смерти, просили Пилата убить Его… снявши с дерева, положили Его во гроб”. Как они сначала “просили” Пилата убить Иисуса, так потом Иосиф “просил” (Мф.27:58) тело Его (одно и то же греческое слово), открыто признавая свою вину в совершенном.

Они были тайными учениками Иисуса, боявшимися потерять свое положение среди иудеев. Они открылись только после смерти Господней, но, я думаю, что они голосовали за смерть Его. И все же, по милости Своей, Отец говорит об Иосифе, называя его добрым и правдивым человеком. Через все Евангелия ярко сияет милость Божия. Так, например, о самоубийстве Иуды написано только в Евангелии от Матфея, другие же хранят молчание. Бог, выдуманный человеком, непременно бы заострил внимание читателей на участи предателя своего сына. Но не так с Богом всякой благодати.

Если Господь умер в три часа дня, а заход солнца был в шесть, то Иосифу нужно было за три часа найти Пилата, добиться его аудиенции, уговорить его отдать ему тело (а Пилату убедиться, что Иисус мертв) и похоронить вместе с Никодимом, который где-то достал (купил? принес из дома?) состав из смирны и алоя. И Иосиф и Никодим должно были решить что им делать в одно мгновение. И здесь еще один урок для нас. Взирая на крест, мы быстро находим для себя решение, что нам делать дальше, ибо это становится совершенно очевидным, и делать это, отдаваясь ему без остатка. Можно представить себе их мысли. “Я ничего не мог сделать для Него пока Он был жив, и даже сейчас, из-за недостатка времени, не могу похоронить Его так, как должно. Все против меня”. Внутри их всплывало чувство ненависти и презрения к самим себе, смешанное с чувством любви и самоотверженности к Господу всякой благодати. И Богу было угодно принять их вместе с их делами, несмотря ни на их малость в добром и несмотря на их злость в прошлом, несмотря на их заматерелое Иудейство, которое помешало им всего несколько часов назад показать свою настоящую набожность.

52 . Тело иногда отдавалось близким родственникам. Иосиф сейчас открыто показал свое родство с распятым человеком. Он еще не имел твердой веры в воскресение. Из-за одной только чистой любви к распятому, он решился на риск потерять высокое положение в обществе, свое благосостояние и, даже, рисковал потерять жизнь, унижаясь, прося тело перед ненавистным Пилатом. Это позволялось только лишь очень близким родственникам. Но Иосиф уже чувствовал себя именно таким близким Господу и стремился всем показать эту близость, не взирая на то, воскреснет или нет Христос. Ибо так, и никак иначе, повлияла на него смерть Господня.

53 . Иосиф Флавий пишет, что прежде чем умереть, жертвы, как правило, висели около двух дней. Господь умер необычайно быстро. Ноги перебивались только для того, чтобы смерть пришла быстрее (а не для того чтобы, как некоторые думают, распятый не убежал). Все это дает поддержку предположению о присутствии на кресте подпорки для ног, опираясь на которую, можно было найти временное облегчение и продлить себе жизнь. В труде “Библия как История” написано: “Часто на кресте помещалась небольшая подставка, называемая “седлом”, опираясь на которую, распятая жертва могла облегчить свои муки, дав ход крови в верхние части тела… когда мучения жертвы должны были быть остановлены, палачи “помогали” ей – перебивая ноги. А это означало, что жертва более не могла поддерживать свою жизнь, облегчая кровоток, и очень быстро умирала от остановки сердца”. Лично мне кажется, что если уж Господь до самого конца отказывался пить болеутоляющее, добровольно стремясь отдать жизнь Свою, то Он также отказался опираться и на “седло”, тем самым, увеличивая Свои мучения ради принятия скорой смерти. Ведь, опираясь на подставку, жертва всего лишь удлиняла время собственной казни. Если так, то Господь должен был очень сильно изнемочь. Там же, в “Библия как История” пишется: “Если повешенная на кресте жертва висела только на руках, кровь очень быстро стекала в нижнюю часть тела. Через шесть – двенадцать минут кровяное давление понижалось на 50%, а пульс увеличивался вдвое”. Таким образом Господь должен был чувствовать каждый удар Своего сердца, а потому и ощущать приближение смерти (см. 37). И испытывая муки и изнеможение, Господь, я уверен, до последнего мгновения оставался в совершеннейшем сознании. Вся Его внутренность была поглощена Отцом и Его словом. В нескольких Псалмах описываются последние мучительные минуты Господа: “Сердце мое трепещет; оставила меня сила моя, и свет очей моих – и того нет у меня… изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог – твердыня сердца моего и часть моя вовек” (Пс.37:11; 72:26).


Сила креста

То, что кресту придается в Писаниях такое большое значение, означает, что мы должны жить им. И совершенно правильно замечено, что “ни один день во всей истории Библии не описывается так подробно, как этот день. Если бы всю жизнь Иисуса Христа описать с такими подробностями, то этот труд состоял бы из ста восьмидесяти томов, величиной с Библию” . Также следует отметить, что о служении Господа за последние полгода говорится намного подробнее, чем о почти трехгодичном периоде. То же самое можно сказать и о Его последней неделе и о Его последних часах – всему этому в Писании уделяется большее и подробнейшее внимание, чем чему бы то ни было еще. Отсюда совершенно ясно, что каждый из нас просто-таки обязан пред Господом своим Иисусом Христом сопереживать с Ним вместе Его жертвенные страдания. Ибо Он искупил и тебя, и меня, и нам просто необходимо знать, какой ценой Он это сделал. Все, происшедшее на кресте, явило суть Господа нашего, таким каким Он был и какой Он есть. Он, ради нашего искупления, умер (Евр.9:15), предал Себя (1Тим.2:6; Тит.2:14), отдал душу Свою (Мф.20:28; Мк.10:45) и Кровь (1Пет.1:18,19; Еф.1:7). Его смерть, Его жизнь, Его Кровь, все это – Его душа, Он Сам. Кровь Христова говорит нам так, как будто Он Сам говорит нам. Он в Евр.12:24,25 олицетворен Кровью Своею. По Моисеевым уставам, глас заповеди ассоциировался с кровью кропления на крышку откровения. Кровь агнца была заповедью, к исполнению (Исх.25:22). Поедание Его Плоти и питие Его Крови (очевидно, образ грядущей жертвы и вечери в воспоминание) есть поедание Его , Его слова (Ин.6:53,54,63). Все Его слова сконцентрировались в Его жертве Плоти и Крови. В Его смерти и жертве (которые олицетворяет “Кровь Христова”) мы видим Его Самого. На кресте Он предал, излил душу Свою на смерть (Ис.53:12) так же, как Он изливал Свою душу и при жизни (Пс.41:5). Крест стал концентрацией Того, Кем Он был на протяжении 33 лет. Он налил вино и преломил хлеб, сказав людям творить это точно также в Его воспоминание – как будто вся жизнь, которую им предстоит вспомнить, была подготовкой к приближающемуся кресту.

О воскресшем и превознесенном Господе говорится, как о претерпевшем поношении крестом и усиленно молящемся за нас (Римл.8:34 ср. Евр.5:7-9). Он ходатайствовал на кресте за нас (Ис.53:11,12), после чего стал вечным Ходатаем (Евр.7:25). Он не только понес грехи наши на кресте, но продолжает нести их и сейчас (Ис.53:4-6,11). Крест продолжается! Кровь Христа очищает нас в настоящем времени от всех грехов наших, а Господь Иисус возлюбил нас и омыл нас от грехов Кровию Своею (1Ин.1:7; Откр.1:5). Мы очищены “всегда новой” жертвой (Евр.10:20, греч.). Мы выходим к Нему за стан, неся Его поругание (Евр.13:13). Как будто Он все еще здесь, вне врат города и мы, водрузивши на свои плечи кресты и Его поругание идем к Нему, чтобы водрузиться рядом. На первый взгляд это странное понятие. Однако Его страдания продолжаются. И крест Его все еще здесь, несмотря даже на то, как далеко мы заблудили от Него. Нам сказано нести крест Его (Мф.20:23; Гал.6:12) и свой крест (Мф.10:38). Когда в жизни случается так, что нет другого христианского пути, как только взвалить крест на плечи… только тогда мы начинаем что-то понимать о кресте Господнем. И тогда Он видимо, явно показывает нам, что Он видит схожесть Его креста с нашим (какой бы малой она ни была).

Учение Господа о кресте часто недопонималось. Человек Сей, исцелявший детей и удивительно рассказывавший людям о любви Божией на примерах цветов и птиц, вплетал в Свои истории также мысль о “последнем исходе” через распятие. Это вплетение должно было казаться слушающим Его очень странным и неуместным, а переспросить они боялись. Я могу это сравнить только с общением на малознакомом нам иностранном языке. Мы делаем вид, что все понимаем, хотя вновь и вновь слышим что-то совершенно нам не понятное, а потому и чуждое. Иногда нам, для понятливости, могут повторить неизвестное нам слово, на котором держится суть сказанного, а мы стесняемся переспросить, полагая, что более или менее, но понимаем о чем идет речь. Иногда же мы, понимая каждое слово, не можем уловить смысла того, что нам говорится. Точно так же должно было быть и с учениками Господа, когда Он начинал говорить им о Своем и о их кресте.
Отступление

Когда Он начинал говорить о кресте и Своей жертве, Его слушатели либо меняли тему разговора, либо отступали прочь. Они даже были против самой мысли о распятии (Мк.8:32; 9:32-43; 10:35-40). Точно такую же реакцию, слыша о кресте, проявляем и мы; при этом нет никакой разницы о каком кресте идет речь, буквальном, или духовном. И все же в каждом из нас сидит неотвязная и неизбежная мысль о нем. Мы не должны отворачиваться от него! Обведите кружочком все “убо” , встречающиеся в Ин.19 и сравните с Деян.2:23. Задумайтесь над словами Луки, который описывает стремление Господа идти в Иерусалим, видное на Его лице. Есть нечто, что заставляет нас все время думать о своем несении креста. Даже, если нам удается улизнуть от этого, рано или поздно, но настанет момент, когда мы все умрем. И мое имя будет выбивать на надгробном камне совершенно равнодушный ко мне человек, с играющей, помогающем ему в его работе веселой музыкой.

Существует неразрывная связь между нашим нежеланием по-настоящему соединиться с крестом и с нашим выбором, когда мы сталкиваемся с ним, в пользу более легкого пути в служении Христовом. Мы снимаем с себя крест. И совсем не является извинительным то, что мысли о кресте иногда глубоко, до слез трогают нас. Женщины, оплакивавшие Назарянина, позже не повиновались Его слову, а потому и подпали под осуждение в разрушении Иерусалима. Господь говорил им, чтобы они не оправдывали отсутствие у себя веры горькой печалью о Его страданиях.

Мне несколько раз приходилось затрагивать эту тему. И каждый раз мне очень хотелось остановиться на середине, поменять тему разговора, уйти куда-нибудь в сторону. Такая реакция (полагаю присущая всем нам) возникает не только от того, что этот вопрос столь печален и затрагивает самые чувствительные струны нашей души. Нет, тут еще существует потаенное чувство страха, ужаса перед муками крестными. Вероятно по этой самой причине, самому главному, ради чего собственно и устраиваются наши вечери, уделяется всего лишь минута, или чуть более того. А ведь нам нужно быть уверенными в своей готовности, в том, что мы преломляем хлеб не в осуждение себе, что наставление достигло цели, что вечеря не превратилась в занятие по изучению Библии, что каждый из пришедших причастился к Господним страданиям. Господь сказал двенадцати, взять кресты свои и следовать за Ним. Когда же Он сказал, что собирается пойти в Иерусалим, чтобы умереть там, Петр начал Ему прекословить. На что и услышал в ответ: “Иди за Мною, сатана ” – следовать за Господом на страдания и смерть Петру совсем не хотелось (Мф.16:23). То же самое желание сидит и во всех нас, ибо мы все не хотим проходить через все то, через что прошел наш Господь. Да и смогли ли бы пройти?

Если мы по-настоящему размышляем о муках Господа, то наши мысли обязательно придут к следующему: ‘Я не сделал того-то и того-то. Я не смог сдержаться тогда-то и тогда-то'. Наше снисхождение к братьям своим будет более терпеливым. Всех нас будет объединять и соединять один и тот же крест. Все будут понимать свое низменное положение, но также будут вкушать и милость, дарованную всем нам. “И весь народ, сшедшийся на сие зрелище…” (Лк.23:48), – здесь используется слово, обозначающее очень близкую связь. Таково действие креста. Все, взиравшие на него, с удивлением получили о нем и от него более глубокое понимание, объединявшее их всех вместе. При кресте.
Настоятельная необходимость

Нет ничего удивительного в том, что когда Павел столкнулся с трудностями в Коринфе, в экклесии, которую он, безмерно трудясь, родил в муках, он решил противопоставить плотскому восстанию и нечестивым слухам против него “ничего, кроме Христа, и притом распятого” (1Кор.2:2). Размышления о кресте являются лучшим противоядием против любых проблем в экклесии! Не попирая наши права, Павел говорит, что из-за нас претыкается наш слабый брат, “за которого умер Христос”. ‘Помышляйте о кресте и жертве Его, – говорит Павел, – от вас ничего не требуется, кроме самодисциплины'. И когда он обращается к галатам, свернувшим к плотским учениям мира сего, он напоминает им, что невозможно уйти от истины, привнесенной Иисусом Христом, Который был распят среди (у них) них (Гал.3:1). Похоже, Павел вместе с ними прошел процесс распятия так реалистично, что получилось так, как будто Он и в самом деле был распят пред ними. И если вы видели это, говорит Павел, и это видение не забыто вами, то как вы можете отвернуться от него? Той же самой причиной нужно руководствоваться и нам. Человек видящий, по-настоящему увидевший нечто в муках Господних, никогда не свернет в сторону, ни в учении, ни в жизни. Если же не думать о страданиях Христовых, то как можно будет прочувствовать их? В этом смысле описание распятия имеет почти мистическое значение для тех, кто правильно понимает его.

Господь не спрашивал нас, хотим ли мы, чтобы Он умер за нас на кресте и приобрел тем самым наше спасение. Если бы Он спросил, мы бы ответили отказом… и были бы ничем Ему не обязаны. Однако Он Сам взял инициативу в Свои руки. Он уже умер за нас. Он страдал за меня и искупил меня. И Он же призвал меня, дабы я мог знать об этом и чувствовать свой долг перед Ним. Я не могу сказать, лишь искоса поглядывая на крест: ‘Не нужно этого делать для меня. Я не хочу этого, остановись'. Все уже сделано! Он призвал меня. И тебя тоже. Не мы Его избирали, Он избрал нас, чтобы мы приносили плод (Ин.15:16). Задумайтесь над этим, может быть, самым ужасным повелением из всех остальных повелений посвятить себя, свою жизнь, целиком и без остатка Его кресту – оправдывать слабых, проявлять духовную милость среди ненависти, впитывать слово и ревновать о спасении других, пренебрегая своими мучениями и бесконечными, повторяющимися страданиями (обратите внимание, сколько раз встречается “и” в Мк.15) – вот закон свободы, закон, ничего, кроме отдачи себя в ответ на Его любовь. Весь ужас, боль и трагедия креста состоит в том, что он возлюбил нас гораздо сильнее, чем мы любим Его, сильнее, чем мы сможем когда-нибудь полюбить Его . Однако от нас требуется принять эту любовь и ответить на нее любовью к Нему, а также в этой любви явить Его другим людям. Что же нам еще остается, как только с чувством незатухающего стыда за свою рахитичную набожность, стараться делать все, что в наших силах, стремясь хоть чуть-чуть приблизиться к этой любви.
Ничего, кроме…

Иосиф и Никодим были вдохновлены чувством, которое немного знакомо каждому из нас, что ничего не имеет значения, кроме смерти Господней. Павел чувствовал то же самое, когда говорил, что он все почитает тщетою, ради “познания (т.е. познания креста Его; Ис.53:11) Христа Иисуса” (Флп.3:8). Прообразом их обоих был Рувим, который открыто противостал своим бездуховным братьям, замышлявшим убить Иосифа (Быт. 37:22; 42:22). Никодим приходил к Господу ночью, что вряд ли можно назвать “открытым, явным приходом”. Однако крест имел (и имеет) силу избавлять нас от настоящего лукавого века (Гал.1:4). Оставаться в мире, среди толпы издали смотрящей на крест, не идти к нему там, куда не осмеливаются ступать другие – это отрицание Христа, Его смерти ради нас. Три года назад, в ночной беседе с Никодимом, Господь говорил, что негоже верующему прикрываться темнотой, а надо выходить на свет: “Люди более возлюбили тьму… ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, дабы явны были дела его” (Ин.3:19-21). Читая эти слова, надо помнить, что они были сказаны пришедшему тайно, ночью Никодиму. Три года и крест потребовались ему, чтобы он наконец-то осознал всю истинность этих слов.

Иосиф и Никодим не только поставили себя вне религиозной элиты общества Израильского, они смирились пред крестом. Иосиф просил (умолял) тело у Пилата и вышел на открытое место между народом и крестом, куда никто не осмеливался заходить. Никодим приобрел около ста литров состава – гораздо больше, чем употреблялось в то время для похорон, даже царственных особ. Цена его должна была быть огромна – в пересчете не один десяток тысяч долларов. И сделал он это моментально, за три часа, между 15 и 18 часами. Он не подсчитывал деньги, соображая, сколько потратить с тем, чтобы ему осталось еще и на житье вне общества. Нет. Подобно бедной вдове, он отдал все, что имел, даже то, что “более умные” оставили бы на черный день. Для того, чтобы ему достать так много денег для покупки дорогих специй, ему вероятно потребовалось продать всё свое имущество. И это – накануне большого праздника, когда мало кому хотелось заниматься делами. Его жена, родственники, друзья и коллеги должно быть думали, что он спятил. Но всё это время в его мозгу должно было звучать навязчивое, ‘сейчас ничего, абсолютно ничего не имеет значения'. “Если алое и смирна были в сухом виде, в виде порошка, то это должно было вмещаться во многие и многие мешки, которые должен был нести кто-то за Никодимом. Транспортировка же специй, если они находились в жидком виде, оказалась бы еще сложнее” . Помните, что все это происходило непосредственно накануне Пасхи. Проделать такую работу было очень трудно и от ее исполнителя потребовалось огромное количество духовных и душевных затрат.

Также и мы, крещенные в смерть Его и погребенные вместе с Господом, имеем то же самое изобилие милости и любви, излитой на нас (Римл.6:3,3; Кол.2:10-12). Конечно же неизбежен вопрос, а почему Никодим купил так много специй? Так может быть настоящая набожность притупила обыкновенное человеческое чувство меры? А может быть такое количество требовалось, чтобы предохранить тело от тления? Может быть у него было очень смутное представление о том, что было сказано в Пс.15:10, что тело Господне не увидит тления (ср. Ин.11:39), и он своими собственными усилиями хотел помочь чтобы это пророчество исполнилось? И несмотря на его недостаточное понимание Писаний, и несмотря на его слабую веру в воскресение, все равно, его набожность, его самоотдача были приняты Богом.

В Новом Завете особо подчеркивается сила креста и тот ужасный факт, что мы должны разделять с Христом Его страдания (например, Деян.9:16; 1Пет.4:1,13; 2Кор.1:5; Флп.1:29; 3:10; 2Тим.2:3; Откр.2:10). Похоже, что в Деяниях описывается многое из того, что приходилось переживать верующим первого столетия, испытывая на себе те же трудности, что и Господь (например, Деян.4:7 = Мф.21:23,24). Первые обращенные “умилились” (букв. “поразились, пронзились”), так же, как был пронзен Иисус (Деян.2:37; Ин.19:34). Через крест Яхве более ясно явил миру десницу Свою, примерно так же, как если бы человек засучил рукава, чтобы показать свои мускулы (Ис.52:10). Беспредельная Божия милость и желание нашего спасения, были обнажены на кресте. Вне всякого сомнения, что духовная жизнь состоит не только из безудержной радости и хвалы, но также из несения креста, или, по крайней мере, попыток нести его. Жизнь с крестом за плечами требует от человека серьезной набожности, а не легкого отношения к религии на уровне хобби. Господь умер так, дабы мы жили для правды (1Пет.2:24). О распятии написано так, чтобы мы смогли по-настоящему поверить (Ин.19:35). В совершенстве смерти Господней есть нечто мистически могущественное. Она открывает помышления многих людей (Лк.2:35). Исаия, увидев Господа на престоле “высоком и превознесенном” с разодранной завесой в храме (Ис.6:4 ср. Мф.27:51), пришел к познанию своей греховности и покаянию (Ис.6:1,5). Высота, превознесенного Господа, была высотой распятого Господа (Ис.52:13). Он видел Его на славном престоле, как на кресте, Божием. Иоанн видел в пророчестве Исаии (гл.6:52,53) пророчество о распятии (Ин.12:37-41), где слава и сущность Божии открылись в высшей степени. Так же и мы должны присоединиться к Исаии, прочувствовав всю славу, величие и ужас креста, которые помогут нам вдохновить нас в нашем служении.

Дело в том, что присутствие при распятии разделило людей пред Богом в Его очах на две совершенно противоположные категории:

∙ на раскаявшегося злодея и ожесточившегося;

∙ на насмехавшихся воинов и на уверовавшего сотника;

∙ на уверовавших и не уверовавших членов синедриона;

∙ на женщин, оплакивающих Его, но не покорившимся слову Его и на тех, о плаче которых ничего не сказано, но которые наблюдали издали в задумчивости за распятием;

∙ на тех, кто бил себя в грудь и на других, которые насмехались, говоря, придет ли Илия спасти Его.



Именно по этой причине, муки Господни тесно и неразрывно связаны с серьезнейшим испытанием самого себя, глубочайшим смирением и ревностным “рассуждением” (1Кор.11:28,29). Именно к этому должно приводить нас наше изучение. Иаков вместе с Иоанном приступали к Господу, прося у Него для себя славы в Царстве Его. Он не отказал, а просто ответил им вопросом на вопрос: ‘Можете ли вы в самом деле нести крест Мой? Не слишком-то старайтесь получить от Меня спасение. Вместо этого постарайтесь нести крест Мой, крестившись Моим крещением, чтобы затем, в надлежащее время, сподобиться и Моего воскресения'.



John Pollock, The Master , p. 160.

Frank C. Tribble, Portrait Of Jesus (1983).

“Язвы” – в церковнославянском.

Греческий.

Глагол в греч. стоит в прошедшем продолженном времени: “умерщвляли”.

J. D. Croussan (Jesus: A Revolutionary Biography, 1994).

В русском языке это время определяется по смыслу. Например: “Но они еще сильнее кричали: да будет распят” (Мф.27:23). Слово “еще” показывает, что они продолжали кричать.

Греческий. См. церковнославянский.

Это же слово переводится не только, как “приводить” ( 7:32 ; 8:22 ; 9:19 ) но и как “приносить” ( 12:15 ).

W.D. Edwards, On The Physical Death Of Jesus Christ , JAMA March 21 1986 , Vol.255 No.11

Edwards, op cit.

По одному из чтений: “пригвоздили руками беззаконными”.

“Ругаться” – буквально означает, “выставлять на позор”.

“Не ведевшего бо греха по нас грех сотвори” - церковнославянский (греческий).

Слово “окончил” здесь то же самое еврейское слово, переведенное в ст.17,18, как “поставлена, поставил”.

Слово, переведенное как “чудо”, в других местах (например, Ин.6:30) переведено как “знамение”.

Еврейский, Септуагинта (см. церковнославянский).

Werner Keller The Bible As History p.356

M.R. Vincent ( Word Studies In The N.T. )

“Убо” – церковнославянское. Соответствует греческому – “итак, впрочем, следовательно”. В Ин.19 оно употребляется 13 раз!

Греческий, церковнославянский.

H. Kersten and E.R. Gruber ( The Jews Conspiracy , 1992).