Я всегда рад
приветствовать новых читателей в нашем свободном и своеобразном «Клубе
Любителей и Практиков Сексуально-Любовных Удовлетворений», а также искренне
желаю вам самого приятного и полезного времяпровождения здесь! Полезного —
значит «эффективного». Именно поэтому мы ещё здесь затрагиваем такие стороны
нашей жизни, как ваша удача, успех, слава, обеспеченность и богатство, уют и
комфорт, востребованность, самореализация и ваше признание — это доступно для
всех!
Если у вас по ходу дела
возникают какие-то неясные моменты или сомнения, — смело задавайте ваши вопросы
(присылайте их на мою почту, или пишите в комментариях, ниже под выпуском). На
этот счёт можете не стесняться — всё строго анонимно, конфиденциально и только
с вашего личного согласия (опять же, если вы сами не хотите — никаких имён и фамилий
не надо говорить — всё индивидуально и анонимно), — так что спрашивайте, что
хотите о том, что лично вас интересует, беспокоит и тревожит больше всего! Наша
с вами задача здесь — саморазвитие и совершенствование, а также — помощь друг
другу. У нас общение здесь — свободное, но уважительное, без комплексов и
стеснений, но с уважением. Стесняться не надо, ибо стеснение — это не наш удел.
Наш с вами удел — это
«Великое Удовольствие» по жизни, во всех наших делах и стремлениях!
Помимо этого, вы также
можете активно делиться с участниками нашего «клуба» своими личными примерами и
успехами из вашего жизненного опыта — мы всегда рады живой беседе с вами,
Друзья, — новая и живая информация всегда полезна для всех нас!
С Уважением к Вам,
Друзья и Участники «Великого Удовлетворителя»!
Искренне Ваш Альберт
Альчербад.
Голышкина улыбочка
(как продолжение темы про
«Мой первый поцелуй»)
*Внимание! 18+
Дальнейшее
повествование содержит сцены очень яркого и непристойного характера и не
рекомендуется к прочтению людям со слабой психикой. А, если вы ещё и несовершеннолетняя
личность — вы вообще не имеетеникакого права это читать! Пожалуйста, имейте это в виду!
…
Вдохновлённые этим
нескромным предложением Кати, мы все втроём перебазировали наши желания в общий
туалет, который на тот момент как раз пустовал. А, чтобы не возбуждать
излишнего интереса воспитателей, мы перебрались в туалет каждый по одному,
причём с минутными промежутками. Кстати, это снова была Катина идея. Сейчас я
удивляюсь, какая Катя была находчивая! Итак, сначала в туалет зашла сама Катя.
Затем через минуту зашёл мой «товарищ» (собственно, он же и мой соперник —
наверное, с тех самых пор я очень недоверчиво отношусь к другим некоторым мужчинам,
видя во всех них соперников, и просто подлых конкурентов — хотя, конечно, не ко
всем я так отношусь, есть же и хорошие, добрые люди в мире!), аещё одну минуту спустя я и сам влился в
туалетное ложе удовольствий. Меня жутко взбесило, когда я увидел, как мой
«товарищ» уже обнимает Катю и пытается её поцеловать, без меня! Ведь мы с ним
сразу договорились, чтобы мы все начали одновременно, но по очереди, так же как
и заходили в туалет. Не терплю, когда что-то важное для меня начинается без
моего участия. Тогда я тоже вспылил, — я подскочил к коллеге по обниманию Кати,
отпихнул его от неё и сказал что-то вроде:
— Эй! Теперь моя
очередь!
Однако этот
настырный тип ни в какую не захотел отступать. Он считал, что его время ещё не
вышло. Он продолжал обнимать мою Катю. Не знаю почему, но я думал, что она моя.
Наверное, все мальчики в саду думали, что она их. Как же это было глупо и
смешно! В свою очередь, Катя продолжала «светиться» и хихикать. Я был уже
практически взбешён, я очень покраснел. Я пошёл умыться холодной водой. Кстати,
это посоветовала мне сделать тоже Катя, чтобы немного остыть. Я безукоризненно
исполнил то, что она мне порекомендовала. Потом я слегка прикинул, что прошло
уже больше времени, чем предполагалось. Я тут вновь вскипел и подбежал к ним.
Тут я уже силою отцепил коллегу от Кати, затем пихнул его в плечо. Он пихнул
меня в ответ. Я захотел прогнать его прочь с моего места удовольствий, поэтому
я ударил его в нос кулаком со всей силы. Он разревелся, но закричал не слишком
сильно. Хотя спустя пару секунд у него из носа хлынула кровь и запачкала ему
лицо и футболку. Он пошёл умываться, а потом как-то незаметно испарился,
обиженно и враждебно прищуриваясь на меня.
«Вот же предатель!»
— подумал я.
А после того, как
прогнал врага восвояси, я подождал ещё пару минут, чтобы убедиться, что никто
из воспитателей сейчас же не забежит в туалет с целью разобраться, почему у
моего «друга» шла кровь. Хотя я выжидал не совсем осознанно. Меня что-то
сковало, какая-то сила держала меня, не позволяя ни повернуться к Кате и начать
наслаждаться ею, ни даже выбежать из туалета. Спустя пару минут это тяжёлое
ощущение внутри меня прошло.
Тут же я
развернулся к моей Кате, запихал её и себя самого в кабинку, закрыл дверцу на
щеколду, а затем пристально посмотрел на Катю. В её голубых глазах я увидел
ужас и страх. Её белая кожа также покраснела, а губы дрожали. Она смотрела на
меня, не зная, что я сейчас сделаю, — может ударю, а может… Сам не знаю. Но я
хотел её ударить за то, что она меня заставила ревновать. Тогда, конечно, я не
понимал, что это была чистая ревность.
Я сначала не знал,
что мне делать дальше, но быстро сообразил, что надо как-то себя отключить от
этого гнетущего чувства. Вот, я уже схватил мою Катю за её плечи и прижал к
себе. Затем я впился в её нежные губки. Её губы были напряжены. Но я целовал её
и поглаживал ей плечи, немного разминая их. Как только мои руки прошлись по
всей поверхности её ручек сверху вниз и обратно, Катины губы чуть расслабились
и стали уже «послушнее».
Я немного
отстранился от неё, но не отпускал. Я всё время держал её за плечи и смотрел ей
в глаза. Она смотрела в мои глаза ответно. Но теперь в её глазах я всё же не
видел спокойствия. Я видел в них интерес, буйство, бесконечность…
Я снова поцеловал
её в губы. Теперь же Катя сама вцепилась в мои губы. А потом мы начали совать
языки в рот друг другу, как это могли себе позволять взрослые в кино. Это было
так необычно и страшно, но так приятно и весело одновременно. Я ощущал, как по
моему телу бегают миллионы муравьёв, словно кто-то тыкает в меня мелкие
иголочки. Я держал Катю, я не хотел её отпускать. С ней мне было очень хорошо.
Мы не отпускали друг друга. Наши губы и языки делали всё, чтобы как можно
дольше удержать эти моменты наслаждений.
Потом я всё-таки
вновь отстранился и прошептал:
— Я тебя люблю…
Катя улыбнулась так
мило, что некий божественный свет почти ослеплял меня. Её глаза искрились
радостью, а моё тело полыхало бурей восторга. Тут Катя приготовила для меня
новый сюрприз, который потом определил моё предпочтение на всю жизнь. Она
сказала, что «у неё всё горело в животике». Да, так и сказала. Я спустился на
коленки, чтобы поравняться моей головой с её животиком. Но вы не подумайте про
«животик» в обычном его понимании. Это был милый и подтянутый, стройный детский
животик, а не гигантское пивное брюхо! В противном случае, я бы уже
давным-давно бы выбежал из туалета, или даже бы стал голубым, не дай Боже!
В общем, я
приспустился на колени, и вот — мой нос уже упирался в Катин животик, прямо ей
в пупок. Я приподнял её платьице, она его тоже подтянула к себе (платьице).
Потом я потрогал её голенький животик, — он был горячим, как будто внутри него
и, правда, что-то горело. Я начал гладить его руками, а потом даже поцеловал.
Катя только и делала, что извивалась и хихикала. Мне было очень приятно. Готов
спорить, ей было приятно вдвойне. А вот затем я как бы случайно, ей Богу,
непреднамеренно, приспустился ещё ниже и нащупал своими губами её тоненькие
трусики. Очень тоненькие. Сквозь них выпирало что-то, чего я сначала очень
испугался. Если честно, я так в жизни не боялся ничего, кроме того, что увидел
под её трусиками тогда. Мне стало страшно оттого, что я никак не мог найти у
неё п**ю!
Ну, в том смысле,
что у меня в то время не было вообще никаких сведений и, тем более, реального
опыта, о женской репродуктивной системе. Мне было где-то 5 или 6 с небольшим
лет, и о таких вещах мне никто не рассказывал. Так вот, самое страшное для меня
было то, что вместо длинного хоботка со свисающей кожицей и волосатым яичным
гнёздышком, я своими губами наткнулся на вертикальную улыбку. Я ощущал её
запах. Мне это понравилось, но не сразу. Сначала запах мне показался
отвратительным, что меня чуть не стошнило. Но я стал немного привыкать.
Постепенно мои страхи и опасения куда-то исчезали. Мне становилось всё приятнее
и приятнее, я стянул с Кати её тонкие, почти прозрачные белые трусики, а затем,
проглотив свою слюну и крепко зажмурившись, поцеловал Катину «младшую
сестрёнку».
Катя внезапно
прижала своими ручками мою голову сильнее, потом она стала учащённо дышать и
хихикать громче, она почти царапала ногтями мои волосы, а я в это время,
поддавшийся какой-то потусторонней силе, легонько полизывал кончиком языка её
«голышку». Точнее её «голышкину улыбочку». А, когда я попытался вытянуть мой
язык вперёд, то он как-то плавно вошёл в мокрое углубление, словно в дырочку. У
себя во рту я сразу ощутил что-то лишнее, не моё.
Помню, я тогда чуть
не задохнулся совсем. Потому что Катя даже не думала отпускать мою голову. Я
начал кашлять, поскольку почти всё моё лицо, и особенно, рот были неимоверно
мокрыми.
Да, мы просто делали
это молча, ничего не говоря, как бы играя в запретную игру. Ибо всем глупышам
хочется попробовать впервые нечто запретное, — новое для них. Мы просто дышали
и делали, делали и дышали. Затем мы всё закончили. Я вышел из кабинки и пошёл
умываться, а Катя сильно захотела пописать. Она осталась в кабинке. Потом,
когда её потребность была справлена, она, подойдя ко мне, стала поглаживать
своими ручками мою спину, мои ноги, затем мои руки. Когда я закончил умываться,
мы встали друг напротив друга и смотрели снова глаза в глаза. Это было какое-то
обоюдное сияние, свечение, исходившее от нас двоих. Мы улыбались и наслаждались
жизнью, её удовольствиями. И всё это без слов…
Как было хорошо и
приятно — никогда этого не забуду!
Правда, мы
поклялись, строго поклялись никогда и никому не рассказывать то, что с нами
произошло в той самой кабинке туалета одним весенним днём много-много лет назад.
Да, такой необычный
был мой первый поцелуй. Причём, «двойной» поцелуй, — как «голышкина улыбочка»!
Её фамилии я
называть не буду, хотя помню до сих пор. Мне достаточно лишь одного её имени
«Катя». Кстати, с тех пор как мы ушли из детского сада, выросли, я больше
никогда её не встречал. Искренне надеюсь, когда-нибудь встретиться и повторить
ещё разок.
Из всей этой
истории следует очевидный и полезный вывод — никогда не переставайте быть
молодыми в душе и в сознании! И ни при каких обстоятельствах не слишком
взрослейте! По возможности, оставайтесь всё теми же юными и живыми существами,
впервые познающими этот мир — и тогда от привычных вещей у вас будет «срывать
башню» больше и круче, чем у самых взросТлых!
