Это одна из многих загадок, на которую многие так или иначе пытались ответить. Почему у одних людей вера есть, а у других она вызывает отвращение? В этой статье предлагается ответ на эти вопросы и священника, и психолога в одном лице.
Обратимся к базовым источникам: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр.11,1). Итак, «осуществление ожидаемого» – что это такое? Прежде всего, это то, что нужно, в чем есть потребность. Например, утраченное здоровье или семейное благополучие.
Но многие ли верующие за десятки лет своей веры получили «ожидаемое»? Такое иногда бывает, но чаще всего состояние человека – душевное и физическое – остается прежним или становится еще хуже от этого бесплодного ожидания. Но люди по-прежнему ходят в церковь и веруют.
Вместо стремления что-то получить начинает преобладать сам процесс ожидания, бесконечного и безнадежного ожидания чего-то. Это психологическое состояние выражается в догматическом предписании ожидания посмертного Царства Небесного. Можно сказать, что на этом построена вся религиозная культура православия.
Таким образом, вместо чего-то конкретного верующий человек начинает ожидать – если так можно сказать – само ожидание. Это становится главным психологическим содержанием религиозной веры. Подтверждение этому – мой двадцатилетний опыт священника. Почему же так происходит? Ответ находится в детско-родительских отношениях.
Ребенок, хочет этого или нет, обречён на влечение к родителям. Это обусловлено, в первую очередь, биологическими причинами – без материнского молока, заботы и ухода, особенно в первый год жизни, ребенок просто не выживет. В дальнейшем от родителей ребенок получает все необходимое для полноценного человеческого развития. Это обучение хождению, речи, мышлению, туалету, человеческим отношениям и т.п. Но самое главное, что необходимо ребенку, – это забота и любовь родителей.
Стремление к получению всего этого от родителей поддерживается в ребенке инстинктом – если так можно сказать – инстинктом становления человеком. В этом случае более подходит термин К. Г. Юнга – психоид, промежуточное образование между инстинктами и архетипами, но в нашем случае в целях упрощения будем использовать слово «инстинкт».
Итак, инстинкт заставляет ребенка ожидать от родителей всё то, что ему необходимо для нормального психофизиологического развития. Но часто бывает так, что ребенок этого не получает, прежде всего, в эмоциональной сфере. Представьте, ребенок целыми днями сидит один дома и ждет маму. Приход мамы в этом случае для ребенка будет сверхценным событием, которое избавляет его от скуки и приносит радость.
Приходит мама, но жизнь ребенка в целом от этого не меняется – на следующий день он также вынужден ждать маму. Более того, сверхценное событие – приход мамы – может быть обесценено её плохим настроением или её хроническим недовольством ребенком. Другой пример: ребенок целый год ждет сверхценное событие – обещанную игрушку. Наступает долгожданный день, и ребенок слышит: «Отстань!» К чему приводит такое отношение родителей?
Ребенок привыкает ждать, не получая ожидаемого. Привыкает томительно ожидать, без надежды наступления самого сверхценного события, которое, как ему мечтается, подарит полноценную радостную жизнь. Это бесплодное ожидание структурирует психику ребенка. Бесплодное ожидание становится привычным образом жизни.
Так формируется привычка жить ожиданием и «уверенностью в невидимом», которое никогда не настает. Так формируется склонность к религиозной вере. Такой человек ищет созвучную своему внутреннему состоянию среду и находит её в церкви, здесь он чувствует себя, в полном смысле этого слова, как дома.
Надо заметить, что «ожидание ожидаемого» может существовать не только в церковной среде. Например, женщина с таким детским опытом может всю жизнь ждать любимого женатого мужчину и, конечно, при этом привычно страдать. Часто религиозная жизнь совмещается с подобными зависимостями, и одно усиливает другое.
Очевидно, что ребенок, привыкший в детстве получать от родителей необходимое и не только необходимое, привыкший добиваться своего от родителей, совершенно не «поймет» ребенка, постоянно живущего несбыточным ожиданием. Поэтому так трудно неверующему человеку понять верующего. Это совершенно разные психотипы.
Надо отметить, что церковная среда предоставляет не только возможность привычного ожидания несбыточного и невидимого, но и многие другие возможности для зависимого поведения – отказ от собственных потребностей в угоду религиозным догмам или фантазиям батюшки, страдание и унижение, фантазии о спасении ближнего
С начала девяностых годов прошлого века мы стали свидетелями массового явления – крещения в церкви. Многие стали участниками этого «движения». Уже достаточно сказано о социальных и психологических причинах этого явления – утрата веры в привычные социальные ценности, необходимость чувствовать связанность с чем-то значительным, потребность во что-то верить и т.п. Несмотря на массовость, каждый участник этого «движения» связывал с принятием крещения что-то свое личное, пусть смутные,
но все-таки надежды на лучшую жизнь.
Основания для таких надежд находятся не только в естественном стремлении человека к жизненному благополучию, но в церковной догматике: «Крещение есть Таинство, в котором верующий … умирает для жизни плотской, греховной и возрождается Духом Святым в жизнь духовную, святую» (Православный катехизис, п. 285).
Прошло много времени с того момента, и уже можно подводить итоги. Что дало крестившемуся человеку его крещение? Привело ли оно к улучшению жизни человека? На основе своего двадцатилетнего священнического опыта могу уверенно сказать: «Нет, крещение не «работает», не дает улучшения жизни человека».
Конечно, есть исключения. Но они связаны в большей степени с радикальным изменением привычной жизни человека, чем с его внутренними изменениями. Например, мать потеряла ребенка и после крещения полностью погрузилась в выполнение бесконечных церковных предписаний. Это, конечно, отвлекает от горя, и в этом смысле можно говорить о пользе крещения и церковной жизни.
Крещение в церкви наших современников продолжается и сегодня, правда, не столь масштабно, как в девяностых годах. И поэтому важно понять, почему не «работает» крещение. Где же обещанная «духовная и святая» жизнь? Что можно сделать, чтобы крещение приводило к улучшению жизни человека? Для ответа на эти вопросы воспользуюсь своим опытом практикующего психолога.
С психологической точки зрения, крещение – это инициация, переводящая человека в новое состояние и дающая ему жизненные ресурсы в этом состоянии. В настоящее время примеры подлинных инициаций мы находим, как правило, только в сохранившихся архаических культурах. Например, инициация мальчика в число воинов племени или инициация девочки в девушку, готовящая её к замужеству. Для этих инициаций характерны тяжелые физические испытания, вызывающие глубокие и сильные переживания. Можно сказать, даже необходимое
физическое и эмоциональное потрясение, которое на время инициации полностью овладевает человеком. Для чего это нужно?
Как уже говорилось, инициация – это психологический ритуал включения человека в новую, качественно иную, жизнь. Чтобы это «включение» произошло эффективно, по-настоящему, необходимо опираться на уже существующий жизненный опыт человека. Этот опыт есть у всех людей – это опыт рождения, опыт нашего появления на свет. Рождение является для ребенка и физическим, и эмоциональным стрессом, даже при нормальных родах. Меняется тип питания, дыхания, температурный режим, меняются все ощущения, прохождение
через родовой канал вызывает сдавливание тела младенца и заставляет непривычно работать его мышцы. Травма рождения хорошо описана и изучена еще в начале прошлого века (например, Отто Ранк).
Неслучайно ритуалы инициации имеют символику погружения в матку (пещера, тесная хижина, купель) и символический выход из неё. Это всегда вызывает недоумение у взрослого человека, даже у современников Христа: «Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? (Ин.3, 4). Да, «может», если захочет родиться для новой жизни. Очевидно, что для этого необходимо соединение двух составляющих: сильного эмоционального переживания,
похожего на наш опыт рождения, и осознанного представления о той новой жизни, в которую он рождается. Соединение этих компонент в обряде инициации дает новую жизнь и ресурсы для её проживания. Об этом говорит и Христос: «… истинно, истинно говорю тебе: если кто не родиться от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие»(Ин.3,5).
Что мы имеем в современной Церкви? Во-первых, священники не готовят крещаемых к эмоциональному переживанию нового рождения, «рождения от Духа» (Ин. 3,6), потому что сами не знают, что это такое. Да и зачем это делать? Народ и так покупает эту услугу. Во-вторых, сам народ не знает, во что он крестится, а Церковь не объясняет. Зачем объяснять, если они и так крестятся? Вот поэтому Крещение и не «работает» – не дает человеку желаемой трансформации жизни, её улучшения.
Предвижу возражения религиозных фанатиков: «Как Вы смеете так думать? Разве Вы не знаете, что Крещение соединяет человека с Церковью Небесной?» Да знаю, что соединяет. Но человек платит в Церкви земными рублями, а не «небесными». А земные рубли достаются большинству тяжелым трудом, и человек вправе за свои заработанные деньги получить от Крещения хоть что-то в этой земной жизни. Но, увы, ничего не получает. Вот и приходится нам, психологам, «доделывать» то, что не делает Церковь.