Знание Истины - основа Народовластия: ПРОБЛЕМЫ ВСТУПЛЕНИЯ В ВТО И РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ

Выпуск No: 95 от 2011-06-09 12:41

   Трезвость естественное состояние человека, семьи, общества. Трезвость даёт здоровье, достаток, гармонию в доме. Трезвость - это счастливая семья и здоровые дети. Все люди рождаются естественными трезвенниками и остаются ими до тех пор, пока не приобретут ложные сведения об алкогольной проблеме или пока не познакомятся со спиртными изделиями.

   Герб Советского Союза (1922 - 1991 гг.). В отличии от большинства современных гербов, где изображены львы, орлы и другие страшилки, Государственный герб СССР символизирует ТРУД, МИР, СЧАСТЬЕ, ДОСТАТОК, и  состоит из серпа и молота на земном шаре, изображенном в лучах солнца и обрамленном колосьями.

Выдержки из книги Александра Олейникова

«Политическая экономия национального хозяйства»

Политико-экономические проблемы вступления в ВТО (на примере России)

 В основе ВТО лежит идея унификации всех стран мира на основе единых правил не только мировой тор­говли, но и мирового производства. Принципы ВТО направлены на максимальную либерализацию нацио­нальных законодательств, регулирующих внешнюю эко­номическую деятельность. В этом контексте понятно, что ВТО играет крайне негативную роль. Унификация правил торговли могла быть полезна, если бы не осу­ществлялась в одностороннем порядке: при вступлении в ВТО страна, по сути, капитулирует, признавая приори­тет принципов ВТО перед национальным законодатель­ством. А принципы ВТО разработаны в интересах веду­щих ТНК мира.

Кратко рассмотрим действие логики международ­ной торговли, организуемой по правилам ВТО. Напри­мер, странам, выбирающим стратегию экспортоориен­тированного развития (outward development strategy), таким как континентальные экономики Китая, Индии или современной России, необходим доступ к богатым рынкам. Но чтобы получить такой доступ, они должны были твердо придерживаться правил международной торговли. Однако соблюдение этих правил означает на практике постепенную ликвидацию защиты националь­ных отраслей промышленности, неконкурентоспособ­ных с иностранным капиталом. Отклонение от правил вызывает санкции в виде жестких тарифов, лишая шан­сов развиваться путем завоевания богатых рынков…

Россия подавала заявку о вступлении сначала в ГАТТ, а затем и в ВТО. Соглашение ВТО обеспечивает баланс прав и обязательств стран-участниц, предусма­тривает усиление системы арбитражного рассмотрения торговых споров. Без участия в многосторонней системе регулирования торговли Россия будет неизбежно под­вергаться односторонним дискриминационным мерам, прежде всего, со стороны западных партнеров. Присо­единение к ВТО окажет положительное воздействие на ход экономических реформ, структурную перестройку экономики и ориентирование на международное разде­ление труда.

Однако вступление России в ВТО одновременно создает огромные проблемы для всего национального хо­зяйства, открывая его для иностранного конкурента. Как известно, ВТО требует от своих членов открытия своих рынков для иностранных товаров. Ускоренное всту­пление России в ВТО проталкивают наши «сырьевые» олигархи, т. е. владельцы компаний-экспортеров сырья и энергоресурсов. При вступлении в ВТО выигрывают они, т. к. появятся экспортные льготы, но это не больше 5–6% всех предприятий страны.

Кто потеряет? Практически вся промышленность страны может быть уничтожена в результате подчине­ния национального законодательства принципам ВТО. Около 50% всех предприятий может оказаться на грани банкротства. Количество безработных может увеличить­ся до 20 млн. человек. Правила ВТО требуют выравни­вания национальных цен на энергоресурсы (бензин, газ, электроэнергия) до уровня мировых. В нашей холодной стране это равнозначно самоубийству.

Вспомним, что в основе неолиберальной модели лежит требование провести либерализацию внутренне­го рынка, т. е. максимальное открытие национальных границ для мирового рынка, а также приватизацию всей общественной собственности, т. е. расчленение ассоциа­ции производительных сил всего народного хозяйства. Эта модель предполагает свободный ввоз в Россию ино­странных капиталов и товаров; свободное конвертирова­ние иностранной валюты; свободный вывоз иностранных прибылей; низкие налоги на прибыль, низкую зарплату, а также резкое понижение экспортно-импортных пошлин и др. В основе неолиберальной модели лежат старые ли­беральные лозунги свободной торговли. Более 200 лет назад с этими лозунгами выступала Англия. Она тре­бовала от других государств отмены протекционизма, т. е. ликвидации мер государственного вмешательства во внешнюю торговлю частных лиц. Фридрих Лист еще в начале XIX в. верно подчеркивал, что свобода торговли выгодна только тем странам и нациям, которые опереди­ли других в своем промышленном развитии. В те годы самой развитой промышленной державой мира была Англия. И свобода торговли была выгодна именно ей, т. к. открывала «все страны света английским мануфак­турам». Рассматривая эту проблему, Лист указывает, к каким негативным результатам привело бы примене­ние принципов свободной торговли: «Англия обрати­лась бы в один громадный мануфактурный город. Азия, Африка и Австралия были бы ею цивилизованы, и из них она выкроила бы новые государства на образец, какой подсказала бы ей ее фантазия. Со временем об­разовался бы под президентством метрополии целый мир английских стран, в котором континентальные европейские народы терялись бы как бесплодные и ничтожные расы»*. Но к старым лозунгам сегодня до­бавляются и новые: «мировое сообщество» требует, что­бы мы подняли цены на энергоносители (нефть, мазут, дизель, бензин, газ, уголь, электричество, уран), а также на многие другие национальные товары – до уровня ми­ровых цен.

Само по себе это требование является не только аб­сурдным, но и антирыночным. В каждой стране есть свой внутренний рынок, на котором продаются товары по вну­тренним ценам. И их величина определяется внутренними экономическими факторами: а) динамикой среднеотрасле­вых издержек производства (общественно-необходимых затрат труда); б) динамикой спроса и предложения. Кро­ме этого на величину внутренних цен оказывают влияние и социально-политические факторы, а именно: социаль­ная значимость или же стратегическое значение какой-либо продукции, как правило, ведут к тому, что государ­ство – а) либо прямо субсидирует данное производство, помогая косвенно поддерживать цены на низком уровне; б) либо непосредственно вмешивается в рынок, регули­руя его и устанавливая необходимые низкие цены «сверху»; в) либо закрывает внутренний рынок для иностранных товаров, вступающих в ценовую конкуренцию с данными национальными товарами, повышая импортные пошлины на ввоз в страну аналогичных иностранных товаров.

Так, например, субсидии сельскому хозяйству во всех развитых капстранах составляют 1 млрд. долл. в день, т. е. –360 млрд. долл. ежегодно. Экспортные субсидии в 1995–1998 гг. в ЕЭС были свыше 27 млрд.* Все это и позволяет фермерам Запада продавать свою продукцию в Россию ниже себестоимости.

В США, например, прямо или косвенно субсиди­руется чуть ли не вся сельскохозяйственная продукция в среднем в размере 30% стоимости ее производства. В среднем в год США расходуют 20 млрд. долл. на пря­мую финансовую поддержку своего сельхозпроизводи­теля, кроме того, ежегодно государство расходует 40-45 млрд. долл. на госзакупки сельхозпродукции.

О высоком уровне протекционизма на Западе гово­рят красноречиво следующие данные. Например, в Кана­де на импортное сливочное масло установлена пошлина 360% (от стоимости масла), на привозной сыр – 289%, на импортные куриные яйца – 236%; в ЕЭС на импортную говядину – 213%, на пшеницу – 167%; в Японии привоз­ные мучные продукты облагаются пошлиной в 388%, в США на импортный сахар – 244%***.

Требование Запада поднять наши внутренние цены на энергоносители, выровняв их с мировыми, является скрытой формой ультиматума. Очевидно, что оно на­правлено на подрыв экономического суверенитета Рос­сии, который опирается, как и в любой другой суверен­ной стране, на внутренний рынок и соответствующие внутренние, национально ограниченные цены. Отказ от протекционизма и системы внутренних цен националь­ного рынка равносилен добровольному отказу от суве­ренитета, является фактической капитуляцией перед «мировым сообществом» и добровольной передачей всех рычагов государственного управления процессами социально-экономического развития страны в руки ино­странцев.

Итак, какую же модель развития следует избрать России и другим странам СНГ, чтобы как минимум уце­леть в качестве отдельной и самостоятельной стра­ны?

Мы уже ссылались на работы директора Нацио­нального института развития Отделения экономики РАН, профессора М. И. Гельвановского, который точно заметил, что попытка совместить несовместимое – либе­рализм и традиционализм, хрематистику и домострои­тельство – неизбежно приводит к «обескураживающему противоречию: задача выстроить крепкий дом – наци­ональное хозяйство – входит в противоречие с задачей каждого субъекта рынка получить максимальную прибыль, т. е. накопить богатство»*.

…

Евразийское экономическое сообщество (ЕврА­зЭС) было создано 10 октября 2000 г. на базе Таможен­ного союза в соответствии с Договором, подписанным президентами Республики Беларусь, Республики Казах­стан, Кыргызской Республики, Российской Федерации и Республики Таджикистан, как важный шаг углубления реальной интеграции пяти государств, развития много­планового взаимовыгодного сотрудничества между ними с перспективой формирования Единого экономи­ческого пространства.

Основными направлениями деятельности Евра­зийского экономического сообщества явилось создание правовой базы функционирования новой организации и решение проблем, касающихся дальнейшего форми­рования Таможенного союза и Единого экономического пространства в соответствии с соглашениями…  С рас­ширением ЕврАзЭС и вступлением в него Узбекистана увеличиваются возможности более эффективной реали­зации задач формирования общего энергетического рын­ка, Транспортного союза, углубления взаимодействия в промышленности, аграрной сфере, рационального ис­пользования водно-энергетических ресурсов и проведе­ния согласованной социальной политики.

Образовавшие ЕврАзЭС государства сошлись на не­обходимости окончательной структуризации взаимных интересов в рамках четко обозначенной модели сотруд­ничества, при условии достижения столь же четких до­говоренностей о конкретных действиях.

В случае с ЕврАзЭС впервые в истории СНГ создан механизм принятия решений по конкретным хозяйственно-экономическим вопросам, предусматри­вающий различные возможности участия вступивших в данное интеграционное объединение государств в за­висимости от их экономического потенциала. Напри­мер, «доли» стран-участниц в составе исполнительных органов, влияющие на принятие решений по текущим вопросам экономических и финансовых взаимоотноше­ний, распределены следующим образом: а) Российская Федерация – 40% голосов; б) республики Белоруссия и Казахстан – по 20% каждая; в) республики Киргизия и Таджикистан – по 10% каждая. При этом, разумеется, при решении стратегических и политических вопросов развития ЕврАзЭС сохраняется абсолютное равенство стран-участниц по принципу «одна страна – один го­лос», как это предполагается самими основами инте­грационного сотрудничества. Такой инвариантный подход стимулирует страны – участницы данной инте­грационной группировки к максимально эффективно­му использованию возможностей взаимного сотрудни­чества для наращивания собственного экономического потенциала.

…

С подписанием в Ялте в сентябре 2003 г. президента­ми Белоруссии, Казахстана, России и Украины соглашения о формировании Единого экономического пространства (далее – ЕЭП) Казахстан стал полноправным участником еще одной интеграционной группировки, объединяющей экономики некоторых членов Содружества.

Главы четырех государств договорились создать совместную группу с офисом в Киеве, которая должна была вплотную заняться подготовкой соглашения; кро­ме того, стороны согласились, что уже к началу 2004 г. должна быть достигнута полная свобода передвиже­ния товаров по территории стран – членов ЕЭП. Объ­являя идею о создании ЕЭП, главы четырех государств подчеркнули свою обеспокоенность замедлением инте­грационных процессов и решимость совершить некий «интеграционный» прорыв на постсоветском простран­стве, обусловленный такими факторами, как: а) сло­жившееся ранее в СССР разделение труда, которое невозможно было полностью изменить за прошедший короткий промежуток времени; б) технологическая вза­имозависимость предприятий, строившихся по общим стандартам; высокий уровень инвестиционной привле­кательности ЕЭП.

В течение 2005 г. в рамках ЕЭП завершена под­готовка к подписанию первоочередного пакета доку­ментов, регламентирующего процесс создания данно­го интеграционного объединения.

Страны – участницы ЕЭП приняли решение о взаимном переходе уже с 1 января 2005 г. к взима­нию НДС при экспорте товаров по принципу страны назначения. Это относится и к экспортируемым Росси­ей в Белоруссию, Казахстан и на Украину энергоносите­лям (нефть, природный газ и газовый конденсат); отныне налоги на эту продукцию будут начисляться в странах, в которые она поставляется.

По итогам 2005 г. наиболее высокие темпы эко­номического роста в рамках ЕЭП были достигнуты в Казахстане (109,4% по отношению к предыдущему году), наиболее низкие – в Украине (102,4% по отноше­нию к 2004 г.), что было обусловлено ухудшением дина­мики экспорта и сокращением инвестиционной активно­сти в силу известных политических факторов.

...

Шанхайская организация сотрудничества как важ­ный фактор укрепления стабильности и безопасности в Центрально-азиатском регионе. Шанхайская Орга­низация Сотрудничества была создана 15 июня 2001 г., с одной стороны, Китаем, и с другой стороны, государ­ствами, образовавшимися после распада СССР и имею­щими общие границы с Китаем, – Россией, Казахстаном, Узбекистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном. Общая площадь территорий шести стран насчитывает более 30 млн. кв. км, что составляет около 60% площади Евразии. На территории шести ее членов проживают 1 млрд. 455 млн. человек – четверть населения всего земного шара.

Объявлению об организации ШОС предшествовали создание «Шанхайской пятерки», получившее развитие по мере укрепления доверия в военной сфере между Ки­таем, Россией, Казахстаном, Кыргызстаном и Таджики­станом, и начало сокращения вооруженных сил в районе границы. В 1996–1997 гг. главы государств «пятерки» имели интенсивные встречи в Шанхае и Москве. В ходе встреч были подписаны Соглашение об укреплении до­верия в военной области в приграничных районах и Со­глашение о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы.

Состав «пятерки» расширился, когда на саммите глав государств в Душанбе в 2000 г. принял участие Пре­зидент Узбекистана. В июне 2001 г. по случаю 5-й годов­щины с момента создания «Шанхайской пятерки», главы государств «пятерки» и президент Узбекистана провели очередную встречу в Шанхае, где было принято решение о преобразовании «Шанхайской пятерки» в полноценную Шанхайскую организацию сотрудничества, включаю­щую шесть государств…

Советом глав правительств государств – членов Организации принята Долгосрочная программа по расширению торгово-экономических связей и ряд многосторонних соглашений, выполнение которых, без­условно, даст дополнительный импульс к сотрудниче­ству и новым направлениям взаимодействия в области экономики и торговли.

…

Международный валютный фонд (ВМФ) являет­ся международной валютной финансовой организацией, действующей с 1947 г. Эта организация призвана содей­ствовать развитию международной торговли и валют­ному сотрудничеству... С 1970 г. МВФ выпу­скает международные платежные и резервные средства – специальные права заимствования (СДР), используемые в качестве расчетной единицы при безналичных между­народных расчетах. В настоящее время в МВФ входят более 160 стран мира. С 1992 г. членом МВФ является и Россия.

Международный банк реконструкции и развития (МБРР). В тесном контакте с МВФ действует Междуна­родный банк реконструкции и развития (который также называют Всемирным банком), образованный в 1945 г. Эта межправительственная финансовая организация пре­доставляет долгосрочные займы с целью стимулирования экономического развития стран–членов МБРР. Формаль­но банк является специализированным учреждением ООН. Однако он полностью независим в своих решени­ях (в том числе и от ООН). Банк действует под влиянием ведущих промышленно развитых стран. Предоставление займов зачастую обусловливается рекомендациями от­носительно желательных направлений в экономическом и социальном развитии страны-заемщика… Услови­ем членства в МБРР является членство в МВФ. С 1992 г. Россия также является членом МБРР…

В большинстве латиноамериканских и африканских стран первый раунд глобализации финансов в 80-х годах опустошил экономики путем навязывания политики крайней экономии, чтобы обслуживать долг. Позже азиатский кризис 1997–1998 гг. перевернул вверх дном тихоокеанские экономики, зачастую подрывая осущест­влявшие их развитие государства. В большинстве слу­чаев после таких кризисов МВФ и Мировой банк при­бывали на помощь, но при условии, что правительства примут их предписания для оздоровления экономики. Эти политические рекомендации были основаны на принципах «корректирующей политики», удивительно похожих друг на друга, какими бы ни были специфические условия каждой страны, поскольку они фактически были продуктом, изготовленным в мас­совом порядке ортодоксальными неоклассическими эко­номистами, главным образом из Чикагского университе­та, Гарварда и Массачусетского института технологии.

Большая часть развивающегося мира, как и стран с переходной экономикой, стала экономическим про­текторатом МВФ, что в итоге означало контроль со стороны Министерства финансов США. Утрата доверия МВФ означала для данной страны оказаться в положе­нии финансовой парии. Таким образом, немногое страны смели сопротивляться «приглашению в клуб» как аль­тернативе изоляции от глобальных потоков капитала, технологий и торговли.

Итак, созданный по инициативе США в 1944 г. МВФ изначально мыслился как инструмент американской экспансии. МВФ и сегодня полностью контролируется США. Договор с МВФ, как и договор о присоединении к ВТО, равнозначен отказу от национального суверени­тета. При заключении Россией договора с МВФ в конце 1991 г. она потеряла по сути свой суверенитет. В обмен на «политические» деньги МВФ требовал от России не­укоснительного соблюдения монетарных принципов, ко­торые на практике действуют как механизм финансовой войны: принципы эмиссионного, кредитного и бюджет­ного ограничений…

Выделяя кредиты развивающимся странам, а сегод­ня – и России, МВФ и другие международные кредитно-банковские учреждения в действительности рассчи­тывают, что эта экономика станет эффективной для деятельности международного капитала на террито­рии этой страны; другими словами, речь всегда идет о росте эффективности исключительно только для НИХ, но не для национального хозяйства развивающей­ся страны. Так называемая «структурная адаптация» на деле означает адаптацию национальной экономики и ее финансовой системы к международным правилам функ­ционирования ТНК и ТНБ.

На примере России мы видим, что миф о позитив­ной роли МВФ в реформировании экономики России противоречит реальной действительности. Кредиты МВФ не шли на развитие производства – они были бюд­жетозамещающими, т. е. выделялись исключительно на латание дыр в бюджете. Более того, кредиты МВФ пря­мо подрывали экономику: МВФ обязывал правитель­ство России и других стран жестко соблюдать требо­вания монетарной политики, а именно эмиссионного, кредитного и бюджетного ограничения национальной экономики. Именно в этом и заключается цель поли­тики «финансовой стабилизации и структурной адап­тации», проводимой МВФ, МББР, Мировым банком и другими международными учреждениями Запада.

…

МВФ выдает кредиты в форме «политических де­нег», всегда требуя взамен выполнения определенных условий…

Содержание монетарной политики меняется, ког­да из краткосрочной политики рыночной и бюджетной стабилизации монетаризм превращается в свою про­тивоположность – в долгосрочную политику финансо­вого удушения экономики любой страны с помощью кредитно-денежной рестрикции. Начиная действовать в долгосрочном режиме, принципы монетаризма превра­щаются уже в необычное и сверхмощное оружие массо­вого поражения, которое уже превратилось в «штатное оружие» современных финансовых войн. Как известно, для обнаружения общественной закономерности не­обходимо выявить серию однотипных фактов, поэтому приведем несколько характерных примеров финансовых войн.

Пример 1. ВойнапротивЛатинской Америки. Неоли­беральные реформы в 80-х годах буквально опустошили Латинскую Америку, подведя под банкротство такие крупнейшие страны, как Аргентина, Бразилия, Мекси­ка, оставляя в нищете население стран, богатых при­родными ресурсами (Боливия, Венесуэла, Чили и др.)…

Пример 2. ВойнапротивРоссии. Неолиберальные реформы 90-х годов в России, основанные на принципах либерального монетаризма, сами по себе являются уже хрестоматийным примером ведения финансовых войн.

Пример 3. ВойнапротивЯпонии. Финансовая война против Японии в начале 90-х годов начиналась с атаки на йену – национальную валюту. Обрушив резко курс йены, американские корпорации воспользовались затем «банковским кризисом» в Японии: они скупили целую группу японских банков и финансовых компаний по цене, составлявшей от 1 до 50% от номинальной стои­мости этих банков. Япония в целом устояла, однако ее суверенитет был подорван.

Пример 4. ВойнапротивИндонезии. Летом 1997 г. страны Юго-Восточной Азии потряс мощный финансо­вый кризис, сопоставимый по своим масштабам с кри­зисом, переживаемым Россией. Индонезия пострадала от него больше всех, т. к. превратилась к тому време­ни в мощную региональную державу. Напомним, что к 1995 г. Индонезия стала процветающей страной с непо­колебимой привлекательностью для инвесторов. Эконо­мический рост Индонезии был устойчив, составляя все последние десятилетия 7–8%.

С такими темпами роста уже к началу XXI в. страна смогла бы успешно конкурировать с наиболее развитыми странами Запада, а к 2010 г. стала бы шестой из круп­нейших экономических держав мира. А экстраполяция современного роста на 2020 г. давала следующую карти­ну крупнейших государств мира по ВНП (в трлн. долл.): Китай – 20, США – 13,5, Индия – 4,8, Индонезия – 4,22, Южная Корея – 3,4. За ними следуют Германия и Таи­ланд.

Итак, США спровоцировали валютный кризис, об­валив курс индонезийской рупии. МВФ сразу предложил свою помощь. Поначалу Индонезия пыталась отказаться от предложенной МВФ системы поддержки ее нацио­нальной валюты. Но рупия продолжала катастрофиче­ски падать в цене. Так, например, в мае 1998 г. 15 000 рупий составляли уже менее 1 долл. против 2500 рупий за 1 долл. в августе 1997 г. В начале февраля 1998 г. Ин­донезия была вынуждена подписать соглашение в МВФ. Ей была выделена огромная сумма – 43 млрд. долл., но при условии отказа от высокотехнологичных проектов и ограничений расходов бюджета. Кроме того, МВФ за­ставил Индонезию поднять цены на энергоносители, в результате резко подскочили цены на электроэнергию и продукты питания. За чертой бедности к концу 1998 г. окажется около половины 200-миллионного населения.

Словом, все – как в России и на всем на постсовет­ском пространстве. Теперь обесцененные акции и соб­ственность лучших компаний (и в Индонезии, и в Рос­сии) можно было скупать по «бросовым» ценам, а деньги для этого брать из тех же кредитов МВФ, что и делали олигархические структуры, поднявшиеся в гору на кро­ви и горе народа.

Пример 5. Контртеррористическая операция вМа­лайзии. В начале 1997 г. Малайзия была второй в мире по такому показателю, как конкурентоспособность экономики. На первом месте были США, на третьем – Сингапур, далее – Люксембург*. Вполне понятно, что Малайзия также была объектом финансовой атаки, ко­торая начиналась с резкой критики со стороны МВФ. Известный журналист Д. Косырев пишет: «Как сооб­щили мне старые друзья из местных деловых кругов, именно в конце августа (1998 г.) группа американских финансистов с капиталом в несколько миллиардов долларов готовила атаку в нескольких точках, что­бы устроить новый обвал всем азиатским валютам, сразу включая и китайский юань. Но правительства и местные спецслужбы не сидели, как в прошлом году, сложа руки... В те же дни и часы, когда Куала-Лумпур объявил о валютном контроле, в Гонконге началась мас­сированная валютная интервенция, поднявшая местный доллар. В Тайбэе официально было объявлено, что фон­дам Джорджа Сороса и его союзников лучше держаться подальше от Азии, а затем было начато судебное рассле­дование их деятельности».

По сути, это была самая настоящая контртерро­ристическая операция, проведенная лично премьер-министром Малайзии Махатхиром Мохамадом, с опо­рой на кооперацию с другими странами ЮВА. В книге «Новая ситуация для Азии» (1999 г.) премьер-министр Махатхир писал, анализируя уроки азиатского кризиса 1997–1998 гг.: «В результате азиатского кризиса в ре­гионе была утрачена покупательная способность в 700–800 млрд. американских долларов... Валовой националь­ный продукт Индонезии уменьшился до жалкой одной шестой того, что было до кризиса... Как это вообще может быть, что все активы огромной страны с 211 миллиона­ми трудолюбивых жителей неожиданно оказались рав­ны лишь одной шестой своей прежней стоимости? Чего же стоит нация, если иностранцы могут девальвировать и даже обанкротить ее за сутки?»

«Торговля валютой в мире, как считают, в 20 раз в стоимостном выражении превышает мировую тор­говлю товарами и услугами, но какие выгоды от этого получаем мы?.. Этот бизнес не приносит ни увеличения занятости, ни экономического прироста, на богатства на­циям или людям, за исключением нескольких человек, зарабатывающих огромные деньги».

…

Новая концепция централизма включает понимание того, что из единого центра практически невозможно сбалансировать экономику, минуя рынок. Пропорцио­нальность не равнозначна жестким балансам. В действи­тельности равновесие в экономике может быть лишь динамичным …

Установление динамического равновесия между спросом и предложением, между производством и по­треблением является функцией регулируемого рынка…

При этом план предприятия, действующего как субъект рынка, должен формироваться в виде суммы конкретных заказов предприятий-покупателей и плюс к этому известный резерв нераспределенной продукции.

В директивной системе управления план, как из­вестно, выступал в виде инструмента государственного (директивного) руководства, как форма принудительно­го распределения заданий и продукции по типу промраз­верстки...

Как известно, механизм внеэ­кономического принуждения и внеэкономической связи между производителем и потребителем приводил в со­ветской экономике к тому, что, например, уголь из Донбасса отправляли в Сибирь, а из Воркуты – в Запорожье. И такие встречные товарные потоки были в СССР далеко не редкость.

При переходе к централизованному плановому управлению и регулированию с помощью экономиче­ских рычагов план из директивы, игнорирующей рынок, превращается в план-надстройку над базой рыночных отношений. Исходя из логики закона стоимости и рынка, такой центральный план должен корректировать рынок, когда он не срабатывает, обогащать и дополнять его. При таком подходе народнохозяйственный план выступает как совокупность целей и показателей общегосударственного развития, а также необходимых финансовых ресурсов.

В Китае, где реально проводится сочетание плана и рынка, механизм планирования включает три состав­ные части: а) директивный план, б) индикативный план, т. е. направляющий и в) рыночное регулирова­ние. В последнее десятилетие имела место устойчивая тенденция в сторону увеличения роли рыночных рыча­гов в управлении экономикой Китая. Но это не снизи­ло роли государственного плана. В стране продолжают действовать годовые и пятилетние планы развития на­родного хозяйства. Государственное директивное плани­рование охватывает 1З укрупненных товарных групп: уголь, нефть, нефтепродукты, металлы, древесина, стройматериалы, удобрения, электроэнергия и др. Объ­ем центрального директивного плана составляет около 10% валового промышленного продукта. При этом со­храняется исключительно важная роль Госплана, кото­рый устанавливает в качестве директивных показа­телей: годовые объемы инвестиций, кредитной эмиссии, экспорта и импорта, валютных доходов и расходов, при­влечения иностранных кредитов и др.*…

Подобное понимание плана и рынка образует основу для такого взаимодействия между центром и предприятия­ми, при котором функцией центра становится экономи­ческая политика, а предприятия при этом выступают как субъекты предпринимательства, как хозяйствующие ры­ночные субъекты.

С другой стороны, концепция нового централизма отвергает модель «свободного рынка», подвергая большо­му сомнению эффективность конкурентно-рыночного механизма, независимого от государства.

Во-первых, конкуренция должна быть регулируе­мой, а не свободной, т. е. развиваться в четких инсти­туциональных рамках, определенных государством. В действительности свобода хозяйствования и конку­ренции всегда относительна. Она существует скорее как свобода выбора, свобода частной инициативы, сво­бода хозяйствования за счет собственных средств, на основе собственного предпринимательского дохода. Однако получение этого дохода происходит в конку­рентной борьбе, условия и рамки которой должен дик­товать социальный рынок. «Хозяйствование в обществе дополняется хозяйствованием общества (как объек­тивным процессом)»*.

Во-вторых, реальным механизмом согласования хозяйственных интересов в обществе может служить только механизм общегосударственного планирования, дополненный общественным механизмом отраслево­го планирования и согласования интересов – в рамках Торгово-промышленной палаты, а также различных предпринимательских союзов.

Однако, переосмысливая прошедшие 20 лет, мы должны признать, что механизм согласования экономи­ческих интересов не может быть направлен на дости­жение одного лишь баланса или равновесия различных общественных сил. Баланс, равновесие – это всегда го­меостаз, т. е. тип развития, неизбежно ведущий к за­стою. Однако реальная хозяйственная динамика соз­дается не пресловутым «динамическим равновесием» экономических интересов, а  динамическими целями, которые призвано провозглашать государство. Именно эти цели должны олицетворять собой общий интерес, который в рамках всего национального хозяйства «не может определяться исключительно фундаментальной целью экономики». Швейцарский экономист Артур Рих справедливо подчеркивает: «Система хозяйствования должна быть для человека не только средством выжи­вания, она должна создать предпосылки для существо­вания достойного человека. Это значит, что в процессе труда и получения дохода человек приобретает опреде­ленный общественный статус – статус личности, уча­ствующей в общем процессе труда, определяющей этот процесс и несущей долю общей ответственности за него, а не просто рабочей силы, применяемой, используемой – и соответственно оплачиваемой, как требуют того инте­ресы экономической прибыли». «Для фундаментальной цели экономики основополагающей является такая цен­ность, как благосостояние – символ жизненно необходи­мого удовлетворения самых насущных материальных потребностей; для социальной – выравнивание распре­деления жизненных условий; для экологической цели – бережное отношение к природе при использовании ее богатств. Игнорирование какого-либо аспекта ведет, как уже ясно, к гибельным последствиям и ставит под сомне­ние единое смысловое содержание экономики»*.

Подчеркнем еще раз: общий интерес в экономике и народном хозяйстве – это не баланс или результат со­гласования экономических интересов различных обще­ственных сил, ведущий к достижению равновесия. Об­щий интерес обязательно отражает нацеленность всего общества на достижение поставленных общена­циональных рубежей. Именно поэтому общий интерес в народном хозяйстве не может выражаться только в соз­дании общих для всех взаимовыгодных условий кон­курентного хозяйствования (свободный от монополий рынок, здоровая конкуренция, экономические свободы и гарантии в развитии хозяйственной демократии, защи­та прав потребителей и др.).

В-третьих, рыночная модель многоукладного (не­капиталистического) хозяйства должна поставить под жесткий государственный контроль функционирование рынка капиталов (денег, валюты и ценных бумаг), стре­мясь не допустить образования внутри национального хозяйства финансовых анклавов. Движение денег и фи­нансы страны должны быть под контролем государства. Именно по этому пути пошел Китай, что позволяет ему осуществлять общегосударственное планирование во имя достижения поставленных страной целей.

В период «перестройки» конца 80-х годов господ­ствовало представление о необходимости создания полновесной структуры «свободного рынка», которая, дескать, обязательно должна включать независимый от государства рынок капиталов, основанный на «свобод­ной конкуренции». Реализация этой идеи, например в Польше, привела к тому, что 90% всего банковского капитала страны находится в руках иностранного капи­тала. А это означает, что Польша сегодня как суверенное государство больше не существует.

В-четвертых, плановая модель многоукладного хозяйства должна включать ограничение «свободного ценообразования», которое в реальности представля­ет собой свободу картельных сговоров и свободу мо­нополистического господства. Резкий рост цен в Рос­сии на недвижимость, бензин, хлеб, электроэнергию, телефонные услуги, транспорт и др. – все это очень красноречиво, хотя и косвенно, подтверждает наличие в России действительно свободного «картельного це­нообразования».

Банки здесь подчиняют себе производство, не при­нимая никакой ответственности за его развитие. Как известно, прибыли финансовой олигархии могут бы­стро расти вверх, и это в то время, когда экономика страны переживает острейший кризис. В России стре­мительно увеличивается число долларовых миллиарде­ров, и одновременно растут нищета и разруха. В 2005 г. все предприниматели, связанные с нефтяным бизнесом, удвоили свои доходы, а в сельском хозяйстве, промыш­ленности и других отраслях люди еле сводят концы с концами.

В-пятых, конкурентно-рыночный механизм как ме­ханизм самостоятельного хозяйствования может быть действительно эффективным только на муниципальном уровне, а в рамках всего народного хозяйства его эффек­тивность уже имеет крайне ограниченный характер, и это определяется тем, что народнохозяйственный комплекс в целом не может развиваться на основе кри­териев «свободного рынка» и денежной эффективности

Рассмотрим несколько характерных примеров.

Рост цен на автомобильное топливо в 2005 г. привел к тому, что цена 1 т топлива поднялась до 14–16 тыс. руб., а цена 1 т зерна осталась на уровне 2 тыс. за 1 т. Вспомним, как реагировало правительство на дан­ную ситуацию. Тогда еще первый вице-премьер А. Жу­ков, заявил в одной из ТВ программ, что мы, дескать «ничего не можем сделать, т. к. товар идет туда, где выше цена»! Очевидно, что правительство должно контроли­ровать цены на стратегические товары, непосредственно влияющие на экономическую безопасность страны.

Так называемая «свободная конкуренция» в аг­робизнесе привела к тому, что более 80% всех элевато­ров оказались в частных руках. «Свободные» цены на пшеницу держатся на монопольно низком уровне – около 800 руб. за 1 т, на «свободном» рынке частные перекуп­щики ее продают уже по цене более 2000 руб. за 1 т, а на мировых биржах наше зерно уже уходит по 150–200 долл. за 1 т. К этому следует добавить и высокий уровень монополизации розничной торговли хлебом. Уровень рентабельности здесь был на уровне 600%. Весной 2000 года батон белого хлеба весом 380 г стоил в Москве 6,00 руб. Он был выпечен из 250 г пшеницы. Такое ее количество в декабре 1999 г. на российском рынке стоило 43 коп. Технически обусловленная себестоимость превращения пшеницы в хлеб с учетом транспортных расходов на его доставку к прилавку рав­на 110% от стоимости пшеницы, т. е. для одного батона она составляла в конце 2000 года 47,3 коп. Итого реальная себестоимость производства батона была равна 90,3 коп. А на прилавке его цена (розничная цена) была 6,00 руб.

Норма прибыли нефтедобычи при цене 55–60 долл. / барр. превышает 800–900%**.

Рентабельность производства электроэнергии просто огромная. Например, на Саяно-Шушенской ГЭС себестоимость 1 киловатт-часа – 12 коп., но бытовой потребитель платит за тот же киловатт-час 1 руб. 25 коп., a предприятия – 1 руб. 70 коп. Уровень рентабельно­сти только одной ГЭС – от 858% до 1316%. Подобное происходит и на Красноярской ГЭС: себестоимость 1 киловатт-часа – 3 коп., для переплавщиков глинозема в алюминий (т. е. для г-на Дерипаски) 1 киловатт-час об­ходится в 27 коп., бытовых потребителей – в 1 руб., а для предприятий – в 1 руб. 30 коп*. Рентабельность, соответ­ственно, составляет: 800%, 3233%, 4233%.

Какие еще нужны комментарии к вопросу об «эф­фективности» капиталистического рыночного механиз­ма в постсоветской России?!

В 2009 г., когда произошла авария на Саяно-Шушенской ГЭС, себестоимость 1 киловатт-часа про­должала оставаться 12 коп., но бытовой потребитель и предприятия платили за тот же киловатт-час уже более 3 руб. Нетрудно подсчитать, насколько подскочил уро­вень рентабельности. Данный пример наглядно показы­вает, что крупный бизнес в России готов к любым пре­ступлениям во имя фантастических прибылей.

Пояснения к материалам рассылки:

Там, где речь ведётся от личного имени Я, речь ведётся от имени автора рассылки и излагается его личное мнение. Там, где употребляется местоимение МЫ, речь идёт от имени сторонников Концепции Общественной Безопасности. (Хотя, такое различие не удаётся обозначить во всех случаях).

В моих понятиях, жить по Божьим законам - это то же самое, что жить по законам Природы, Вселенной. Разум - это инструмент познания Бога (если Вы верите в Бога) или Законов Природы (если Вы верите в Законы Природы).

При чтении наших материалов мы просим читателей иметь в виду то, что в своих публикациях мы постепенно восстанавливаем правила правописания, бывшие в употреблении до 1918 года. Делаем мы это из-за смысловой нагрузки каждой буквы в слове, поскольку нам не нравится беЗсмысленная орфография. Вот всего лишь два примера:

*        слово <<мiр>> означает <<общество>>, а слово <<мир>> означает <<состояние общества без войны>>;

*        приставка <<без>> означает отсутствие чего-либо, а приставка <<бес>> несёт в себе смысловую нагрузку слов <<бес>>, <<сатана>>. Таким образом, слово <<беЗсовестный>> означает отсутствие совести, а слово <<беСсовестный>> -- бес, сатана совестный. Аналогично различается написание слов <<безсознательный>> и <<бессознательный>>. Ныне действующая орфография, подъигрывая шепелявости обыденной изустной речи, предписывает перед шипящими и глухими согласными в приставках <<без->>, <<воз->>, <<из->>, <<раз->> звонкую <<з>> заменять на глухую <<с>>, в результате чего названные <<морфемы>> в составе слова утрачивают смысл.