| ← Июль 2002 → | ||||||
|
1
|
2
|
3
|
5
|
6
|
7
|
|
|---|---|---|---|---|---|---|
|
8
|
10
|
11
|
12
|
14
|
||
|
15
|
17
|
18
|
20
|
|||
|
22
|
23
|
24
|
25
|
26
|
27
|
28
|
|
29
|
30
|
31
|
||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://www.tov.lenin.ru
Открыта:
16-03-2001
Адрес
автора: culture.people.war2001-owner@subscribe.ru
Статистика
0 за неделю
Информбюро Товарища У ---- Вторая рассылка в защиту Лимонова
| Информационный Канал Subscribe.Ru |
|
Эдуард Лимонов, замечательный русский писатель, брошен в тюрьму. Можно относиться по-разному к Лимонову-политику, риторика его нарочито груба и возмутительна, но не признать Лимонова-писателя невозможно. Сегодня нельзя не признать и Лимонова-героя. За свои слова он оказался готовым отвечать. Какой разительный контраст с былыми соратниками по партии, бородатыми и волосатыми основателями, безответственно кружившим некогда головы доверчивым юнцам ультрарадикальными лозунгами, а ныне трусливо жмущимся по своим норам. Воры. Воры должны сидеть в тюрьме, а не писатели. Всякий талант есть прежде всего ценнейшее достояние той земли, на которой он обитается. От отношения к достоянию зависит благосостояние. Жак Ширак это понимает, Вова Путин — нет. Вова Путин над Россией простёр совиные крыла. Как бы, дорогие россияне, вам под ними не задохнуться. В знак солидарности с талантом я публикую в этой рассылке отрывки из его первого романа «Это я, Эдичка». Ханжи и пошляки запомнили только одну сцену из этого романа; между тем это вещь пронзительная и глубокая, во многом пророческая. Творец сидит в тюрьме; требуйте же его свободы.
Я очень люблю бродить. Действительно, без преувеличения, я, наверное, хожу больше всех в Нью-Йорке. Ну разве что какой-нибудь бродяга ходит больше меня, и то я не думаю. Сколько я их изучил, все они малоподвижны, больше лежат или вяло копошатся в своих тряпках. Очень много ходил я в марте и в апреле — в мои самые страшные месяцы. По утрам у меня заклинивало мышцы на ногах — всякий шаг причинял мне адскую боль, требовалось пройти в этой боли с полчаса, прежде чем она сама исчезала, от ходьбы же. Конечно, боль была бы меньше, носи я туфли на более коротком каблуке, но я никогда бы не согласился сделать себе эту уступку — я носил и ношу туфли только на высоком каблуке, и в гроб, если таковой будет, прошу положить меня в каких-нибудь невероятных туфлях и обязательно на высоком каблуке. Я посещал отдельные районы Нью-Йорка в ожидании каких-то встреч. Порой я ясно ощущал это и специально шел, чтоб поймать случайность, удостоиться встречи, а в большинстве случаев я шел как будто просто так, по желанию своей души прогуляться, а на деле все с той же целью — сподобиться встречи. В далеком, теперь уже незапамятном моем детстве я так же бродил по главной улице моего родного провинциального города и ждал, что кто-то встретится мне и возьмет, и приведет в другую жизнь. Кого я надеялся встретить? Мужчину? Женщину? Друга или любовь? О, я это себе представлял очень неконкретно, но ждал, трепетно ждал. Сколько было пустых вечеров, грустных и одиноких возвращений, страшных размышлений перед сном, пока я не встретил Анну и из простого парня с ее помощью создал поэта. Так же я хожу и сейчас — у меня опять ничего нет, свою поэтическую судьбу я устроил, будет она продолжаться или нет — уже не так важно, она сделана, она существует, в России из моей жизни уже сотворили легенду, и теперь я свободный, пустой и страшный хожу во Великому Городу, забавляя, спасая и развлекая себя его улицами, и ищу встречи, через которую начнется моя новая судьба. От Кьеркегора, человека, жившего в 19 веке, я узнал когда-то, что только отчаявшийся человек может оценить по-настоящему жизнь. Несчастнейший он же и счастливейший. О, я оценил, еще как оценил, я вою и плачу над жизнью, и не боюсь ее. На каждой маленькой улице я внимательно приглядываюсь к людям — не этот ли, не эта, не эти ли? Глупо надеяться, но я надеюсь, снова и снова выхожу я на улицы моего, конечно моего, раз тут происходит моя жизнь. Великого необозримого города и ищу, слежу, вглядываюсь... и возвращаюсь в отель и часто плачу, падая лицом в кровать, и только злость дает мне силы встать всякий день в восемь часов утра, сцепить зубы, читать американские газеты. Ругаясь и проклиная все на свете, я живу и пусть меня предала любовь, о, я никогда не перестану искать любви, но теперь это уже скорее не любовь к одному человеку, который опять предаст меня, нет я не хочу, не хочу вновь предательств, это другая любовь. Чего ищу я? То ли братства суровых мужчин-революционеров и террористов, на любви и преданности к которым, наконец, смогла бы отдохнуть моя душа, то ли я ищу религиозную секту, проповедующую любовь, любовь людей друг к другу, во что бы то ни стало — любовь. Милый мой, где ты найдешь ее, такую любовь? Милый мой, где ты найдешь ее, эту секту, где тебя изласкают, положат голову на колени — спи, милый, усталый, спи. Нет в мире такой секты. Когда-то она была на Елениных коленях. Где теперь такая секта? Почему не обступят меня ее ласковые обитатели? Мими-балерина шутливо станет на голову, Паскалино взъерошит мои волосы, а Джордж поцелует мое колено. «Ты пришел к нам, ты устал, вот вино и хлеб — и мы умоем ноги твои — усталый и бедный, и будь с нами сколько захочешь, и мы не уйдем от тебя на службу завтра, как папа и мама, как жена и как дети — в школу. Мы будем с тобой долгое счастливое время, и может быть, потом, это случается редко, ты уйдешь, когда захочешь, и мелькнут наши старые здания в твоем глазу...» Братство и любовь людей — вот о чем я мечтал, вот что хотел встретить. Нелегко отыскать все это — и хожу я уже полгода, а сколько буду ходить еще... Бог знает, сколько...
|
Готовый всегда к услугам Вашим, Товарищ У
http://www.megalomania.narod.ru
comrade_u@tut.by
| http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru |
Отписаться
Убрать рекламу |
| В избранное | ||
