Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Пресс-релизы Фонда Право Матери о семьях погибших солдат

Подписаться Бесплатная «Золотая» новостная рассылка . Подписчиков 311 RSS
←   Март 2013   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
21.03.2013
19:15:46
23:15:30
22
23
24
25
26
27
27.03.2013
17:15:26
21:15:19
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://mright.hro.org
Открыта: 13-09-2000
Адрес автора: culture.people.pravomateri-owner@subscribe.ru

Автор
MothersRight

Статистика

311 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Жена офицера



Жена офицера
2013-03-27 15:41 ФПМ

Сегодня, 27 марта Ленинский районный суд г. Екатеринбурга удовлетворил иск Фонда «Право Матери», поданный в интересах вдовы и дочери погибшего ветерана боевых действий Вадима Григорьевича Чепака (1968 г.р.) Чепак Ольги Васильевны (1970 г.р.) и Чепак Ларисы Григорьевны (1992 г.р.). К сожалению, судья Наталья Шабалдина удовлетворила его, исходя из расчета ответчика по иску - военного комиссариата Свердловской области, - что уменьшило взыскиваемую в пользу истиц сумму до 58 тысяч рублей. Сегодняшнее решение по вдове и дочке Чепак, мы, разумеется, обжалуем. Оно нас не устраивает.

Смысл судебных тяжб фонда «Право Матери» в пользу членов семей погибших ветеранов боевых действий крайне прост: по закону матери и отцы, вдовы и дети тех, кто воевал, имеют право на скромную 32%-ную надбавку к своим пенсиям по случаю потери кормильца. Это небольшие деньги, если получать их своевременно и регулярно, вместе с пенсией, но из-за позорной позиции силовых ведомств России по данному вопросу (и МО, и МВД, и прочие, отказывают семьям своих ветеранов в этих надбавках), за годы недоплат накапливаются приличные деньги, которые РФ пытается «экономить» на своих офицерах. Фонд «Право Матери» уже устал вести счет своим судебным победам на эту тему - правота позиции фонда подтверждена, наверное, сотней судов по всей стране. И все равно, каждый раз, заново, очередные семьи получают стандартные, написанные «под копирку», циничные и аморальные отказы, и нам приходится прилетать в очередной город и отсуживать им их повышенные пенсии. В страшном сне не могло привидеться погибшим, как спустя десятилетие придется воевать уже их родным - со «своими», оказавшимися равнодушнее «чужих». Когда измученные и оскорбленные матери и вдовы обращаются в фонд, у нас нет выбора, кроме как встать на их защиту. Сейчас, когда с финансированием всё обстоит, мягко говоря, неблестяще, мы делаем это благодаря простым российским гражданам - нашим жертвователям-«тысячникам», - в чьи сердца, как и в наши, стучит пепел всех сожженных и убитых, на всех необъявленных Россией войнах. Многие спрашивают, что дает нам силы, что не дает стать глухими к бедам и проблемам этих семей? Ответ очень прост: мы знаем их истории. Мы знаем, какую жизнь они прожили, и какой живут сейчас. Мы просто берем с них пример.

... Первый раз Оле повезло сразу по-крупному: она вышла замуж по любви. И поэтому жизнь с её Вадимом в тесной комнатушке, строго по поговорке, казалась ей раем. Сама из семьи военных, она привыкла к «тяготам и невзгодам» гарнизонной жизни. Когда в 1992 году родилась дочка Лариса, Вадиму разрешили притащить парту из учебного класса в/ч - на этой парте, вместо кроватки и спал ребенок. Распашонки, рубашечки для своей Ларисы Ольга шила из портянок и солдатского нижнего белья. И всё это не имело совершенно никакого значения. Во-первых, так жили, практически все вокруг. А во-вторых, все трудности, как известно, временные. Вадим служил успешно, жизнь становилась получше, и обещала стать и вовсе хорошей.

А потом Россия решила, что в Чечню надо ввести войска.

На момент отправки Вадима в Чечню, Ольга тоже была военнослужащей, работала связисткой. Поэтому имела возможность общаться с мужем, то есть, ей снова повезло. Ведь у многих такой возможности не было. А потом связь прервали.

Она была дома, когда к ней пришли и сказали: «Беги скорее, есть связь с Чечней!». Прибежала, соединяют с замполитом. В этом месте Ольга Васильевна плохо помнит, что именно услышала. Какие слова в точности. «Ваш муж пропал без вести, возможно, он в плену или погиб...» Она поняла только одно: тела нет, мертвого тела никто не видел. Искать никто не будет.

Оля пришла в детский садик, и как смогла, объяснила: ей надо ехать, обязательно надо ехать. Но ведь, не с ребенком же. Упросила воспитателей. Женщины стали передавать Ларису со смены на смену - так девочка круглые сутки была под присмотром. Опять везение.

Она приехала в Ростов-на-Дону, куда стекались со всей России матери и жены пропавших без вести и попавших в плен солдат и офицеров. Они не плакали, не жалели себя, они упорно шли к своей цели: найти родного, или его тело, или информацию о нем. Их увольняли с работы, их бросали родственники, оставшиеся в другой, мирной жизни. (Вспомните, что Вы делали в 1995, 1996 годах?)  А они продолжали искать. Иногда между своими поисками они приезжали в Москву, к нам в фонд. Мы писали за них какие-нибудь письма или ходатайства по инстанциям. Обращались в суды. Требовали от государства начать отвечать за свои решения и действия. Про наши суды писала Анна Политковская. Активисты «Комитета антивоенных действий» стояли на Пушкинской в одиночных пикетах. А они возвращались обратно и продолжали искать.

В Ростове Ольге посоветовали поехать в Дагестан, поискать информацию о муже там. Отчим Вадима поехал в Ханкалу. В ходе поисков, встреч и бесед всплывали предположения о возможности «выкупа» у боевиков человека или его тела в обмен на какую-нибудь боевую единицу техники, например танк. От отчаяния Оля и танк была готова выпрашивать для обмена, лишь бы найти Вадима. Однако, отчим, встретившийся в Ханкале с некоторыми из военнослужащих, привез Ольге видеокассету (ее нашли у боевиков), на которой была видеозапись гибели всего экипажа БМП Вадима Чепака.

На видео показано, как боевики попадают в БМП и взрывают ее, (ребята написали на борту своей  БМПшки белую надпись «Ксюша») - и потом добивают всех солдат и офицеров. Видны и узнаваемы все люди - Оля воочию увидела как 10 августа 1996 г. был убит её муж. По-крайней мере, в этом вопросе, наступила ясность. Не жена, а уже вдова Чепак продолжила искать тело своего убитого мужа.

Следующие месяцы Ольга провела в «вахтовом» режиме: на неделю возвращалась в свою войсковую часть, где работала связисткой, а потом на неделю уезжала в Ростов-на-Дону. Там на запасных путях в длинной цепочке железнодорожных вагонов-рефрижераторов были сложены трупы погибших.  Можно было ходить, рассматривать их и искать по какой-нибудь примете своего.

Технология поиска была апробирована и освоена: сначала приходишь в 124-ую судебно-медицинскую лабораторию и смотришь по спискам, в каком вагоне с какого числа лежат погибшие. Ольге выделили двух сопровождающих, которые открывали вагон и доставали тела. «Разобьют их, они же смерзшиеся, я быстренько посмотрю, и скорее убирать тела, чтобы не портились, - ведь другие следом тоже пойдут смотреть», - вот так это рассказывает сегодня Ольга Васильевна.

Но результата не было.

Через некоторое время в Ростовскую 124-ю СМЭ приехал Владимир Линенко, судмедэксперт, который стал помогать Ольге, объясняя, как буквально по одной оставшейся косточке определить прижизненный рост, вес и другие параметры человека. Когда в Ростов приезжали другие матери и родственники, их уже сразу направляли к Ольге - она была опытной вдовой и учила других, как среди человеческих останков увидеть и опознать своего сына или мужа...

Ольга Васильевна Чепак нашла тело своего мужа в вагоне-рефрижераторе под Ростовом в марте 1997 года. Как сказано в документах, капитан, заместитель командира батальона Вадим Чепак погиб от «взрывной травмы, множественных осколочных повреждений головы, груди и живота; боевая травма».

С работы ее уволили.

Ольга Васильевна долгое время была заместителем председателя свердловской общественной организации инвалидов военных конфликтов, занималась детьми погибших, возила их на море и на экскурсии.

Завтра она ложится в больницу.

А сегодня была вместе с нами в зале Ленинского районного суда г. Екатеринбурга. И дочку, уже взрослую, выросшую без отца Ларису, привела в суд со словами: «Ты должна понимать, что происходит».

С дочкой, кстати, ей снова повезло. 

 

Когда мы просим Вас сделать благотворительное пожертвование "на уставную деятельность Фонда" - мы просим у Вас возможности добиться справедливости по делам аналогичным делу Чепак.

 Мы тратим ваши пожертвования на:

  • Технические расходы (телефон, бумага, копирование и пр.) при подготовке к делу и командировке в суд,
  • Авиа- или ж\д- билеты туда-обратно  (и так иногда несколько раз на все заседания),
  • Проживание юриста в гостинице во время суда...

Мы не берем с семьи погибшего солдата ни копейки денег: ни фиксированной платы, ни "процентов от выигрыша" - ничего.


 

Мы помогли


В избранное