(C) ФОНД "ПРАВО МАТЕРИ" (495) 606-05-81, mright@rosmail.ru
================================================================
Пресс-релиз N 39/875
3 июля 2006 г.

ДЕДОВЩИНА В КАЗАРМЕ ГЕНШТАБА


В Фонд "Право Матери" обратилась мать погибшего военнослужащего Алла
Борисовна Виноградова из Москвы. В ночь с 8 на 9 июня 2006 г. у нее погиб
единственный сын Кирилл Григорьев (1987 г. р.). Кирилл был призван в армию
30 июня 2005 года. Попал служить в в/ч 74213 (поселок Баковка Одинцовского
р-на Московской области). Через две недели после принятия присяги, в
середине августа 2005 года Кирилла откомандировали для дальнейшего
прохождения службы в Генеральный штаб Министерства обороны РФ. Кирилл жил в
казарме на 30 человек при Генштабе. Там Кириллу доставалась разная работа:
он составлял дайджест для пресс-службы Генштаба, работал с публикациями на
военную тематику; был курьером, выполнял различные мелкие поручения. У
Кирилла была возможность звонить маме и иногда видеться с ней.

После гибели Кирилла его мать восстановила в памяти все события, касающиеся
армейской службы Кирилла. Свои записки она принесла в наш Фонд - для
распространения в СМИ. Вот этот текст:

"Осенью 2005 г., примерно в октябре-ноябре месяце ко мне на работу приходил
Кирилл, у него был синяк под и над правым глазом. На вопрос о том, откуда у
него синяк, Кирилл сказал, что упал и наткнулся на швабру. Когда Кирилла
увидела моя директор, она спросила: "Тебя бьют?", Кирилл ответил: "Пустяки".

Примерно в ноябре-декабре 2005 года, Кирилл по телефону рассказал мне, что
его так избили "дембеля", что он еле-еле встал утром с кровати, что голова
кружится, и он с трудом ходит. Кто именно и за что его избил, Кирилл мне не
сказал. Когда его стал спрашивать кто-то из офицеров (Овчинников С. А. или
кто-то из пресс-службы): "Что с тобой? Почему бледный?", то Кирилл не
сказал, что его избили сослуживцы, а сказал, что сам упал. На следующий день
после этого избиения Кирилл звонил мне на работу и рассказал, что "дембеля"
(из казармы) "струхнули", т. к. слишком сильные нанесли повреждения Кириллу,
но после того, как он не выдал своих обидчиков, его зауважали. Была
произнесена такая фраза: "А мы думали, что ты стучишь" (т. е. доносишь).

Мое сердце сжималось от боли за сына, я несколько раз предлагала рассказать
начальству о побоях, о том, как заставляют его бегать за пивом и водкой по
ночам, о том как он не высыпается, как спит только по два часа за ночь, о
том, что надо отдавать деньги старослужащим, о том, что если "дед" захотел
пойти на дискотеку, то они (молодые солдаты) должны обеспечить в денежном
эквиваленте все расходы, которые понесет "дед" на этой дискотеке. Кирилл
отвечал мне: "Кому писать, там все всё знают, а если напишу, то офицеры
пойдут спать домой, а я пойду "огребать" по полной программе в казарму. Ты
хочешь, чтобы меня изувечили, и чтобы я всю жизнь работал на лекарства?" Я
больше не настаивала на заявлениях, Кириллу на месте виднее, он сказал, что
сам разберется, что скоро перейдет в другую "категорию", что придут новые
"молодые" в конце декабря, а от них отстанут.

Если Кирилл приходил домой, мы шли с ним за продуктами на рынок (он помогал
мне нести сумки). Он просил меня купить блок сигарет, пиво, жаренную курицу,
говорил, что эту "дань" он должен отдать старослужащим (иногда называл
фамилию Балдин). На мой вопрос, почему именно он должен принести, "Ты что
один в роте?" (у меня каждая копейка на счету, я одна в нашей семье работаю,
моя мать инвалид второй группы - пенсионер, и пенсия у нее маленькая),
Кирилл отвечал: "Другим солдатам дают еще больше "заказ", с меня еще
по-божески требуют". Такие случаи происходили часто, когда не удавалось
купить продукты или заказ состоял не из продуктов, Кирилл просил у меня
деньги по 500-700-800 рублей, и обязательно, чтобы было 1-2 купюры по 50
рублей. Говорил, что 50 рублей надо заплатить при входе. Когда были деньги -
давала, но когда деньги заканчивались и взять было неоткуда, Кирилл говорил,
что что-нибудь придумает. Я спрашивала: "Где возьмешь денег?" Кирилл
отвечал: "Попробую настрелять". Получается, что из-за моей маленькой
зарплаты Кириллу приходилось побираться. "Стрелять денег" было занятием
унизительным и опасным. С одной стороны - их (стрелков) мог поймать патруль,
с другой стороны - отсутствие на рабочем месте, а с третьей стороны - нужно
отдать "дань" старослужащим - иначе жди расправы. Как только набирали нужную
сумму для "деда", тут же возвращались по местам. Суммы (заказы) были
разные - старослужащий мог заказать мобильный телефон "с наворотами",
куртку, еду, деньги на дискотеку, просто на развлечения, но еду-то
обязательно, кушать сладко "деды" любили (это только то, что лично я слышала
от Кирилла).

Зимой или ранней весной, когда мороз был еще минус 20 градусов, мне позвонил
на работу Кирилл. Во время разговора я заметила (услышала), что у него нос
заложен, и он кашляет. Я поинтересовалась, где же он мог так простудиться? Я
спросила, есть ли у него зимняя шапка (долгое время ему не выдавали
шапку-ушанку).

- Да, есть, - ответил Кирилл.

- Шарф есть?

- Да, есть.

- Ты говорил, что у вас в казарме так жарко, что ты можешь спать без одеяла?

- Да, - ответил Кирилл, - в казарме тепло, но меня заставили бегать в трусах
100 кругов по морозу.

- Это что физкультура у вас такая?

- Нет.

- А что же, рассказывай!

- Меня разбудили в два часа ночи и приказали бежать за пивом. А у меня нет
ни копейки. Я отказался исполнить приказ и меня заставили бегать в трусах
100 кругов во дворе перед казармой вокруг здания.

- Но на улице минус 20 градусов, твои обидчики тоже были с тобой на улице?
Они замерзли?

- Нет, они сидели в казарме и наблюдали за мной из окна.

- Надо было попросить денег у друзей.

- Я спросил у своих, у них тоже было пусто в карманах, все всё сдали.

- А где были офицеры?

- А им наплевать, там главные "дембеля".

- Сходи в санчасть, ведь есть же медпункт при Генштабе.

- Есть, но меня туда не пустят, я к ним не приписан.

Я высказала все обиды за сына Овчинникову С. А. (27.01.2006 г. он заезжал ко
мне на работу), он мне прямо сказал: "Ну и что, это обычное дело, через это
каждый солдат проходит. А я когда служил меня такими палками били, и ничего,
выжил". Если такое творится в Москве, в Генштабе, у министра обороны под
носом, я представляю, что твориться в других городах - вообще беспредел.

Когда прогремел на всю страну случай с Сычевым, я по наивности думала, что
притихнут, будут ждать наведения порядка (спрашивала у Кирилла, как вас
проверяют?), но я ошибалась. Армия - это отдельная страна в нашем
государстве, она живет по своим законам (я имею в виду обычаи в казармах).
Поэтому если кто-то спрашивал меня: "Может, Кирилл останется дольше срока в
армии, я отвечала: "Нет, нет, нет, мой сын ни минуты, ни секунды не
останется в армии".

10 мая 2006 г. Кирилла перевели обратно в Баковку. С этого дня он ночевал в
Баковке, а работал в Генштабе. Каждый день его привозили из Баковки в
Генштаб, и увозили обратно на ночь. С 11 мая 2006 года по 27 мая 2006 года,
в этот промежуток времени Кирилл рассказывал мне, что у него болит нога, что
нога стала травмированной после драки в части. Нога загноилась. Я напомнила,
что в Баковке есть медпункт, и сказала, чтобы Кирилл обратился, может быть
ему помогут вылечить ногу. В этот же промежуток времени звонит мне Кирилл на
работу, сам разговаривает, и все время зевает. Спрашиваю: "Ты что, не
выспался? Ты хвалился, что в Баковке сон - это святое для всех, так почему
зеваешь?" Кирилл рассказал: "Стою я "на тумбочке" (так солдаты называют
пост, который они несут в течение суток в казарме), подошел "военнослужащий",
спросил: "Почему стоишь не по уставу?" Кирилл ответил, что нога очень болит.
"Военнослужащий" спросил: "Какая нога?" Кирилл указал на больную ногу.
"Военнослужащий" размахнулся и со всей силы ударил сапогом по больной ноге.
Кириллу пришлось, превозмогая боль вытянуться по струнке. Через какое-то
время подходит другой военнослужащий, и почему-то интересуется у Кирилла:
"Что с тобой?" На второй вопрос Кирилл боялся сказать правду, чтобы не
получить еще раз по больной ноге. Поэтому сказал, что все в порядке. Но
военнослужащий настаивал на честном ответе, и Кирилл признался, что болит
нога. Военнослужащий приказал снять сапог. Кирилл снял. Портянки были все в
крови. Военнослужащий отвел Кирилла в медпункт, где Кириллу оказали помощь.
Сделали перевязку, выдали новые портянки. В последующие дни Кирилл ходил в
медпункт и ему смазывали ногу мазью.

Кирилл хотел уйти в увольнение на 27 мая 2006 года. Я просила заранее
подойти к капитану Чеботареву и отпроситься в увольнение. 25 мая 2006 года
спрашиваю у Кирилла, отпросился ли он в увольнение? Кирилл ответил, что пока
не смог отпроситься, т. к. капитан накануне, 24 мая был пьян. Я попросила
Кирилла подойти к капитану сегодня. 26 мая я спрашиваю: "Ты подходил,
отпрашивался?" Кирилл ответил: "Да, капитан сказал: "Как я могу тебя
отпустить, если я тебя не знаю, а вдруг ты напьешься, а может ты обколешься,
может ты наркоман?" На 27-28 мая в увольнение Кирилла не отпустили. На
следующей неделе я просила еще раз сына сделать попытку и отпроситься в
увольнение на выходные (3-4 июня 2006 г.), но Кирилл ответил: "Не хочу я
унижаться перед ним!" Это было сказано с обидой в голосе и раздражением, и я
не стала дальше продолжать эту тему, разговор был для него неприятен. Это
было очевидно. Я спросила, все ли у него нормально? (хотя надо было
спросить - сколько и кому надо заплатить, думаю, долларов 200-300-400 все бы
решили, но я спросила совсем другое). Кирилл ответил:

- Все хорошо.

6 июня 2006 г. Кирилл просил меня приехать к нему, т. к. решался вопрос о
его переводе опять из Баковки в Генштаб, а ему надо было купить крем, носки
для "дедов", а денег у него не было и отойти со своего места надолго он не
мог, т. к. могли в любую минуту вызвать к начальству..."

Вопрос перевода Кирилла Григорьева обратно в Генштаб был решен
положительно - он сообщил об этом матери 8 июня, заехав к ней на работу (его
отпустили в этот день в увольнение). "Я виделась с сыном 8 июня, - пишет
дальше Алла Борисовна, - он забежал ко мне на работу поесть, но в 21 час он
должен был быть в штабе, и чтобы не подводить Бердыгулова С. Б., который его
отпустил, Кирилл торопился."

В ночь с 8 на 9 июня 2006 г. он должен был ночевать в Генштабовской казарме.
В эту ночь его не стало. Матери позвонили из морга и сказали, что ее сын
погиб - падение с высоты, с 10 этажа. Место, где это произошло - на Новом
Арбате, в двух остановках от генштабовской казармы. При погибшем было
несколько страниц - записи, которые Кирилл сделал об обстановке в Генштабе и
Баковке, о том, как деды вымогали с солдат деньги и избивали. О том, как
приходилось воровать и "стрелять" деньги, чтобы отдать "дедам" дань.

У Аллы Борисовны после гибели Кирилла осталась лишь больная мать на
руках. Алла Борисовна написала письма - президенту Путину и Министру обороны
Иванову, отправила их по почте, и ждет ответа. =


N.B.: Фото Кирилла - в приложении.
================================================================

Телефон/ факс Фонда "Право Матери": (495) 606-05-81 с 10.00 до 18.00.
Адрес: 101000 г. Москва, Лучников пер., д. 4, под. 3, комн. 4.
Е-mail: mright@rosmail.ru
Наш сайт в Интернете: http://www.hro.org/ngo/mright

Фонд "Право Матери" с 1990 г. защищает права и интересы родителей, чьи
сыновья погибли в армии в мирное время на территории России и СНГ в
результате уголовных преступлений, антисанитарных условий жизни,
ненормального психологического климата, на необъявленной войне в Чечне, и по
другим причинам.
Направления деятельности Фонда:
1.Бесплатные юридические консультации для родителей погибших; представление
их интересов в судах всех инстанций, 2.Законотворческая деятельность,
3. Издание Книги Памяти погибших, 4. Информационная работа,
5. Социологические исследования проблемы и т.д.
================================================================
Председатель Правления Фонда "Право Матери" Вероника МАРЧЕНКО.
================================================================